авайся в
коридоре, не входи внутрь. Если поднимется шум, тебя никто ни в  чем  не
сможет обвинить.
   Дрейк почти неслышно отомкнул замок.
   - Договоримся так,  Делла,  если  ты  заметишь  кого-то  в  коридоре,
стучись в дверь.  Мы  ее  запрем  изнутри.  Твой  стук  явится  для  нас
сигналом, что нам следует соблюдать тишину.
   - А если это будет сама девушка? - спросила Делла.
   - Вряд ли, она не могла никуда уйти.  Но  на  всякий  случай  вот  ее
приметы: ей года двадцать два - двадцать три, у нее темно-рыжие  волосы,
живые глаза, белая матовая кожа. На нее  приятно  смотреть,  если...  Ты
понимаешь, что я имею в виду. Постарайся придумать какой-нибудь  предлог
увести ее просто от двери, чтобы мы могли удрать  незамеченными.  Скажи,
например, что внизу в машине ее дожидается  какой-то  человек,  которому
необходимо с ней поговорить. Не называй никаких имен, но можешь дать  ей
понять, что это епископ, и посмотри, как она на это среагирует.
   - О'кей, - сказала Делла, - не беспокойтесь. Что-нибудь придумаю.
   - Не забывай, что она настоящий порох, - предупредил  Мейсон,  -  так
что не вздумай вступать с ней в споры. Я бы не  удивился,  если  бы  она
вцепилась тебе в волосы.
   - Мы включим свет? - спросил Дрейк.
   - Конечно.
   - О'кей, пошли.
   - Сразу же закрой за собой дверь, Пол, - напомнил Мейсон.
   Они закрыли дверь. Дрейк потянулся к выключателю, комнату залил яркий
электрический свет.
   С первого взгляда казалось, что в ней  ничего  не  изменилось  за  то
время, которое прошло после их первого утреннего визита.
   Одежда по-прежнему кучей лежала на постели, посреди комнаты  на  полу
находился большой чемодан, наполовину уложенный.
   Мейсон тихонько сказал:
   - Если она что-то сделала, то сразу после того, как мы с  тобой  сюда
приходили, Пол. Пойди проверь спальню, я загляну в кухню.
   - Не забудь про большой шкаф за кроватью, Перри.  Великий  Боже,  мне
делается страшно. Если  только  мы  найдем  ее  мертвой,  в  хорошенькую
историю мы с тобой влипнем.
   - Этого ты мне можешь не объяснять, я и сам все прекрасно понимаю.
   Они торопливо осмотрели всю квартиру,  чтобы  через  несколько  минут
снова остановиться у кровати с глупейшими улыбками на лицах.
   - Ну, Перри, она таки нас облапошила. Дрейк вздохнул.
   -  Конечно,  можно  предположить,  что  в  этом  же  доме  живет   ее
приятельница и она ушла к ней.
   Мейсон покачал головой:
   - Если бы она планировала такой ход, она наверняка бы  уложила  вещи,
чтобы, вернувшись, могла схватить  чемоданы  и  улизнуть  из  дому,  как
только путь станет свободен. Нет, Пол, как только мы ушли  от  нее,  она
сразу же бросилась к черному ходу и сбежала еще до того, как твой второй
детектив занял пост.
   Дрейк шумно вздохнул.
   - Видимо, ты прав, Перри. Но тошно думать, что  какая-то  девица  так
дешево  нас  купила.  Я-то  воображал,  что  и  мышь  отсюда  не  сможет
проскочить без того, чтобы мы об этом не узнали, а вот рыжая смеется над
нами где-то совсем в другом месте.
   Мейсон угрюмо ответил:
   - Нам остается одно: поехать и поговорить с епископом.  Они  вышли  в
коридор.
   - Делла, возвращайся в офис и никуда не уходи. Включи везде свет и не
запирай входной двери.
   Увидев вопросительное выражение ее лица, он добавил:
   - Я хочу, чтобы ты подождала Джулию Брэннер или миссис Оскар Браунли,
уж не знаю, под каким именем она появится. Мы довезем тебя до  бульвара,
там легко найти такси, сами же мы поедем дальше, до отеля "Ригал".
   Дрейк отдал распоряжения своим людям, которые остались  наблюдать  за
домом, сразу же сообщить ему, если только Дженис Ситон возвратится.
   Потом они довезли  Деллу  Стрит  до  бульвара,  посмотрели,  как  она
поехала на такси, и поспешили в отель "Ригал".
   В  вестибюле  отеля  Дрейк,  обеспокоенно  оглядываясь  по  сторонам,
сказал:
   - Не вижу никого из своих ребят.
   - Что это значит?
   - Может быть, то, что он вышел.
   - Чтобы где-то встретиться с мисс Ситон? - предположил Мейсон.
   - Пойдем отыщем Джима Поли и посмотрим, не знает ли он чего-нибудь, -
сказал Дрейк. - А вот и он, легок на помине. Эй, Джим!
   Местный детектив, выглядевший особенно нелепо в черном  фраке,  важно
наклонил лысую голову, приветствуя их, и неторопливо двинулся навстречу.
   - Этот Меллори - епископ англиканской церкви, - заявил он. - Сейчас у
него здорово болит голова. Но он настоящий  спортсмен.  Говорит,  что  в
номере ничего не пропало, он не собирается поднимать скандала  по  этому
поводу, поэтому мы можем эту неприятную историю замять. А раз так, то  и
мы пойдем ему навстречу. Кстати, он недавно куда-то ушел, оставив письмо
для мистера Мейсона.
   Мейсон с Дрейком переглянулись.
   - Письмо для меня? - спросил адвокат.
   - Да. Оно в столе. Сейчас принесу.
   - Забрал с собой вещи? - спросил Дрейк.
   - Нет, полагаю, что он отправился в ресторан пообедать. Поли пошел  к
стойке дежурного и вытащил запечатанный конверт из ящика для  писем.  На
конверте было написано:
   "Перри Мейсону, адвокату.
   Вручить мистеру Мейсону, когда он зайдет сегодня вечером".
   Мейсон открыл конверт. К фирменному листку почтовой бумаги отеля была
прикреплена бумажка  достоинством  в  пять  долларов.  Короткая  записка
гласила:
   "Дорогой мистер Мейсон.
   Выйдя из вашей конторы, я увидел,  что  за  мной  следят,  поэтому  я
уговорил коменданта выпустить меня через подвал в боковую аллею. Позднее
по телефону я связался с моим таксистом и выяснил, что вы ему заплатили.
Поэтому возмещаю вам ваши расходы.
   Что касается того совета, который вы мне дали, я прошу  вас  смотреть
на него как на нечто такое, что было сделано вами заблаговременно и  что
не может дать вам немедленных  результатов,  но  что  в  конечном  итоге
окупится сторицей".
   Мейсон  вздохнул,  открепил  пятидолларовую  ассигнацию  от  записки,
сложил ее и спрятал в жилетный карман.
   - Епископ не говорил, когда он вернется, не так ли? -  спросил  он  у
местного детектива.
   Джим Поли покачал головой.
   - До чего же приятный человек этот епископ! Похоже, что он совершенно
не переживает из-за случившегося, а ведь ему чудом не  проломили  череп!
Стукнули-то  неслабо!  Он  даже  шляпу  не  может  надеть,  вся   голова
забинтована.
   Мейсон многозначительно кивнул Дрейку.
   - Позвони-ка к себе в контору, Пол.
   Дрейк  вошел  в  будку  телефона-автомата.  Разговор   его   не   был
продолжительным. Через несколько минут он  приоткрыл  дверцу  и  поманил
пальцем Мейсона. Не выходя из будки, он тихо шепнул адвокату:
   - Мои ребята уже позвонили. Они проследили епископа до причала 157  -
158 Лос-Анджелесского порта. По дороге он зашел  в  магазин,  купил  два
чемодана и кое-что из  одежды.  Оттуда  сразу  же  поехал  на  пристань,
поднялся на борт "Монтери" и обратно не спускался. Лайнер уже  отплыл  в
Австралию  через  Гонолулу  и  Паго-Паго.  Ребята  проводили   "Монтери"
довольно далеко на катере, чтобы убедиться, что епископ  не  перешел  на
береговой катер, чтобы остаться на побережье. Похоже,  Перри,  что  твой
клиент дал тягу. Осторожнее, говорю тебе! Этот  епископ  совсем  не  тот
человек, за кого он себя выдает.
   Мейсон пожал плечами и сказал:
   - - Пропусти-ка меня к телефону, Пол.
   Голос Деллы Стрит, ответивший на его звонок, был крайне возбужденным:
   - Хэлло, шеф. Ваша взяла!
   - То есть?..
   - Здесь находится Джулия Брэннер, она вас ждет. Говорит,  что  должна
немедленно поговорить с вами.
 
Глава 5 
 
   Джулия Брэннер разглядывала Мейсона рыжевато-карими глазами,  которые
очень подходили к цвету ее медных волос. По первому впечатлению ее можно
было принять за молодую женщину лет двадцати с  небольшим,  если  бы  не
складка под  ее  подбородком  да  тоненькие  морщины,  которые  лучиками
протягивались от носа к уголкам губ, когда она улыбалась.
   - Я не привык видеть своих клиентов в такое время, - сказал Мейсон.
   - Я только что вошла, - ответила она, - увидела свет в ваших окнах  и
решила  подняться  наверх.  Секретарша  сказала,  что  вы  сможете  меня
принять.
   - Вы живете здесь, в городе?
   - Остановилась у приятельницы в доме 2 на в  Вест-Вичвуде.  Собираюсь
вообще поселиться вместе с ней в их квартире на паритетных началах.
   - Вы замужем?
   - Я зовусь мисс Брэннер.
   - Работаете?
   - Сейчас нет, но до недавнего времени работала. У меня есть небольшой
капитал.
   - Вы работали в нашем городе?
   - Нет.
   - А где?
   - Разве это имеет какое-то значение?
   - Да, - ответил ей Мейсон.
   - В Солт-Лейк-Сити.
   - Вы сказали, что делите одну квартиру со своей приятельницей?
   - Да.
   - Сколько времени вы с ней знакомы?
   - Я ее знаю по Солт-Лейк-Сити вот уже несколько лет. В  Солт-Лейке  у
нас тоже была общая квартира.
   - Телефон?
   - Глэдстон, 87-19.
   - Ваша специальность?
   - Я медсестра. Но не будет  ли  правильнее  рассказать  вам  сначала,
почему я обратилась к вам, мистер Мейсон? А после этого, если вы сочтете
необходимым, я отвечу на все эти второстепенные вопросы.
   Мейсон решительно покачал головой.
   - Нет, я всегда с самого начала стараюсь выяснить,  кто  мой  клиент.
Почему вы решили обратиться именно ко мне?
   - Я слышала, что вы прекрасный адвокат.
   - И вы приехали из Солт-Лейк-Сити повидаться со мной?
   - Ну, не совсем так...
   - Вы приехали поездом?
   - Нет, прилетела самолетом.
   - Когда?
   - Недавно.
   - Когда точно?
   - Сегодня утром в десять часов, если это так необходимо знать.
   - Кто рекомендовал вам меня?
   - Человек, которого я знала в Австралии. Мейсон приподнял брови,  как
бы требуя пояснения.
   - Епископ Меллори. Я знаю  его  с  тех  пор,  когда  он  еще  не  был
епископом, но теперь он епископ.
   - И он посоветовал вам прийти ко мне?
   - Да.
   - Вы виделись с епископом после приезда?
   Она заколебалась, смутилась, потом пробормотала:
   - Мне кажется, мистер Мейсон, это не имеет никакого отношения к делу.
   Мейсон улыбнулся.
   - Ну что ж, возможно, вы  и  правы,  потому  что  я  сомневаюсь,  что
возьмусь за ваше дело. Понимаете ли, я в  настоящее  время  очень  занят
и...
   - Ах, но вы должны. Я... Нет, вы просто не имеете права мне отказать.
Я...
   - Когда вы виделись с епископом Меллори? - спросил Мейсон.
   Она ответила со вздохом:
   - Несколько часов назад.
   - Почему же вы не пришли ко мне в  приемные  часы?  Она  заерзала  на
стуле, на минуту в ее  глазах  мелькнуло  возмущение.  Она  готова  была
вспылить, но все же взяла себя в руки, тяжело вздохнула и ответила:
   - Епископ Меллори посоветовал мне обратиться к вам. С ним я  виделась
недавно. Он находился в больнице, потому  что  на  него  было  совершено
нападение.
   - Он, говорите, посоветовал вам отправиться ко мне? - Да.
   - Дал ли он вам письмо для меня?
   - Нет.
   - В таком случае вы совершенно ничем не можете  подтвердить,  что  вы
действительно знаете епископа, что вы с ним сегодня виделись и  что  это
он направил вас ко мне.
   В голосе адвоката звучали суровые нотки.
   Снова в рыже-карих глазах Джулии Брэннер  мелькнуло  негодование,  но
сразу же исчезло. Она только покачала головой.  Мейсон  же  продолжал  с
невозмутимым видом:
   - А в этом случае  я,  разумеется,  не  могу  заинтересоваться  вашим
делом.
   С минуту она боролась с собой, потом резко раскрыла  черную  сумочку,
которая лежала у нее на коленях.
   - Полагаю, - сказала она, - что это рассеет ваши сомнения.
   Ее рука, сжатая в тонкой перчатке,  принялась  лихорадочно  рыться  в
сумочке.
   Мейсон насторожился, как только  свет  отразился  от  синевато-черной
стали  автоматического  пистолета,  который  находился  вместе  с  чисто
женскими предметами в ее глубине. Как будто чувствуя его  реакцию,  мисс
Брэннер повернулась так, чтобы загородить сумочку плечом от адвоката,  и
почти сразу же достала из  нее  желтый  конверт,  из  которого  извлекла
фирменный бланк телеграммы, поспешно щелкнула замком сумочки, телеграмму
же протянула Мейсону.
   Телеграмма  была  из  Сан-Франциско  и  адресована  Джулии   Брэннер,
сотруднице больницы "Систез" в Солт-Лейк-Сити,  штат  Юта.  В  ней  было
сказано:
   "Встретимся отеле Ригал Лос-Анджелеса днем четвертого  тчк  Захватите
все документы тчк Вильям Меллори".
   Мейсон, нахмурясь, дважды перечитал телеграмму.
   - Днем вы не встретились с епископом, не так ли?
   - Нет, я же сказала вам, что он попал в больницу.
   - Вы видели его сегодня вечером, несколько часов назад? - Да.
   - Сказал ли он вам что-нибудь о своих дальнейших планах?
   - Нет.
   - Что вообще он говорил?
   - Посоветовал мне обратиться к вам и рассказать мою историю.
   Мейсон уселся поглубже в своем кресле и предложил:
   - Начинайте.
   - Вы знаете такого Ренволда К. Браунли? - спросила она.
   - Слышал о нем, - осторожно ответил адвокат.
   - А Оскара Браунли?
   - И о нем тоже слышал.
   - Я миссис Оскар Браунли, - торжественно заявила женщина.
   Она замолчала, выжидательно поглядывая  на  своего  собеседника,  как
шахматист, сделавший свой наиболее выигрышный ход.
   Мейсон достал сигарету из шкатулки, стоящей на столе, и сказал ровным
голосом:
   - И вы, насколько мне известно, скрываетесь  от  закона?  Прокуратура
округа Ориндж выдала  ордер  на  ваш  арест  за  наезд  на  человека  со
смертельным исходом?
   Она отпрянула назад, как будто Мейсон  неожиданно  нанес  ей  удар  в
солнечное сплетение.
   - Как... каким образом вы об этом узнали? Епископ не должен  был  вам
этого рассказывать.
   Мейсон пожал плечами и равнодушно заметил:
   - Я упомянул об этом только для того, чтобы вы  поняли,  что  вам  не
стоит не правильно освещать те или иные факты. Ну, а теперь  приступайте
к своей истории и постарайтесь ничего не упустить и не исказить.
   Она посмотрела на него и, вздохнув, приступила к рассказу. Можно было
предположить, что вся история была выучена наизусть или же  столько  раз
продумана,  что  запечатлелась  в  ее  голове,  как  стихотворение.  Она
говорила не останавливаясь, без запинки.
   - Двадцать два года назад  я  была  взбалмошной,  ужасно  взбалмошной
девицей. Ренволд Браунли тогда занимался продажей недвижимого  имущества
и не располагал особенно большим капиталом. Оскар был его  любимцем.  Он
берег сына и лелеял как зеницу ока. Оскару  нравилась  беспечная  жизнь,
шумные сборища, всеобщее внимание. Я работала медсестрой. С  Оскаром  мы
встретились на какой-то вечеринке, он  влюбился  в  меня  без  памяти  с
первого взгляда. Мы Поженились. Все  произошло  очень  быстро  и,  я  бы
сказала, лихорадочно. Так бывает  только  в  молодости.  Старик  Ренволд
пришел в ярость. Потому что мы с ним не посоветовались. Но думаю, он  бы
в конце концов смирился, если бы не дорожное происшествие.  Оно  спутало
все карты. Мы выпили всего лишь по паре бокалов, я не была пьяна. Старик
неожиданно вынырнул из-за угла на моей стороне.  Я  попыталась  избежать
столкновения, резко свернула  влево.  Если  бы  он  оставался  на  своей
стороне, все было бы в порядке, но он, перепугавшись, метнулся  вбок.  В
результате,  когда  разбирали  причины  несчастного  случая,   во   всем
виноватой оказалась я. Я не была пьяна, а Оскар был пьян в стельку,  вот
почему я была за рулем. Вы  не  знаете,  каковы  тогда  были  порядки  в
Ориндж-Каунти. Сажали в тюрьму, если ты проехал  со  скоростью  тридцать
миль в час. Оскара предупредил отец, и мы сбежали из страны.
   У нас все равно был медовый месяц, свадебное путешествие. Поехали  мы
в Австралию. И вот там меня и предали, только я узнала об  этом  поздно.
Оскар попросил отца замять эту историю, заплатить кому нужно  и  сколько
нужно. Но, как я потом  узнала,  старик  сделал  как  раз  обратное.  Он
разбогател, причем быстро. Оскар, как я уже говорила, был для него всем.
Старик решил, что Оскара  завлекла,  околдовала  какая-то  авантюристка,
отдавшись ему до свадьбы легко и  не  задумываясь...  Мы  жили  в  чужой
стране. Я работала как проклятая. Оскар вообще не мог никуда устроиться.
Старик тем временем приложил немало усилий, чтобы не  только  не  замять
эту историю с дорожным происшествием, а, наоборот, чтобы добиться ордера
на мой арест по обвинению в убийстве. Он не хотел, чтобы я  возвратилась
в Штаты. Одновременно он завел с Оскаром тайную переписку. В то время  я
ничего об этом не знала. Однажды, вернувшись домой,  я  обнаружила,  что
Оскар исчез.  Отец  перевел  ему  телеграфом  деньги  на  дорогу.  После
случившегося я вынуждена была проработать еще несколько  месяцев,  потом
мне пришлось уйти с работы, я родила девочку. Оскар даже не знал про  ее
рождение, я поклялась, что он никогда не узнает про  нее.  Я  ненавидела
его самого, его семью и все то, что составляло смысл  их  существования.
Тогда я не знала, каково финансовое положение Ренволда  К.  Браунли.  Но
если бы и знала, ничего бы не изменилось. Я решила во что бы то ни стало
сама зарабатывать на жизнь и себе, и дочери. Но вскоре поняла,  что  мне
одной не удастся вырастить ребенка, а с другой стороны, я ни за  что  не
хотела отдавать девочку Оскару. Епископ Меллори в то  время  был  главой
англиканской церкви, и я в жизни не встречала  другого  более  гуманного
человека. У  него  совершенно  отсутствовало  то  надменно-презрительное
отношение к прихожанам, которым отличаются многие проповедники Божий. Он
всегда стремился помочь людям, и он помог мне. Я  доверилась  ему,  и  в
один прекрасный день  он  пришел  ко  мне  и  сказал,  что  ему  удалось
подыскать хороший дом  для  Дженис.  Объяснил,  что  эти  люди  не  были
особенно богат ы, но все же достаточно  обеспечены,  чтобы  дать  Дженис
приличное образование. Они настояли на том, чтобы мне не было  известно,
кто именно взял девочку, и чтобы  я  не  предпринимала  никаких  попыток
разыскать ее. Епископ Меллори вынужден был дать честное  слово,  что  он
свято выполнит оба эти условия,
   - И он сдержал свое обещание? - спросил Мейсон.
   - Разумеется, - сказала Джулия Брэннер. На  глазах  у  нее  появились
слезы.
   -  В  молодости  мы  все  отличаемся  безрассудством,  мы   совершаем
поступки, не думая, что впоследствии  будем  о  них  сожалеть.  Я  вышла
замуж, подчиняясь минутному капризу, и так  же  бездумно  отказалась  от
всех  притязаний  на  свою  дочь.  Как  дорого  я  заплатила  за  ошибки
молодости.
   Ее губы задрожали, она быстро заморгала, стараясь остановить слезы, и
продолжала:
   - Но это ничего не меняет, я имею в виду мое раскаяние.  Она  подняла
голову.
   - Не волнуйтесь, мистер Мейсон, я не истеричка. Я с боем прокладывала
себе путь в жизни. Я нарушала на своем пути  не  одно  правило  хорошего
тона и за все расплачиваюсь высокой  ценой.  Я  никогда  не  ныла  и  не
жаловалась и не намерена опускать руки в дальнейшем.
   - Продолжайте, прошу вас.
   - Через несколько лет я, вернувшись в Штаты, узнала, что  Ренволд  К.
Браунли буквально купается в деньгах, что касается Оскара, то как  будто
бы у него не было лишних денег, помимо тех, что считал  нужным  выделять
ему отец. Естественно, я решила, что Оскар  должен  что-то  сделать  для
меня. Я с ним связалась. С его точки зрения, я была  не  кем  иным,  как
человеком,  скрывающимся  от  правосудия.  Старик  упорствовал  в  своей
неприязни ко мне. Если я вернусь в Калифорнию, меня привлекут к  суду  и
обвинят в убийстве человека. Ох, вот тут-то я совершенно  ясно  увидела,
что это за люди. Но  что  я  могла  сделать?  Ведь  я  была  всего  лишь
медсестрой, с  трудом  зарабатывающей  себе  на  жизнь.  Оскар  каким-то
образом получил развод.  У  Ренволда  К.  Браунли  были  миллионы.  Меня
ожидали арест и тюремное заключение. Я не могу сказать, что мне  безумно
хотелось возвратиться в Калифорнию. А тем более  к  Оскару.  Конечно,  я
рассчитывала, что  он  постарается  так  или  иначе  урегулировать  наши
отношения, но руки у меня были связаны.  Меня  намеревались  о