ального цвета глаза и манеры человека, сознающего свое положение  в
обществе.
     - Добрый день, мистер Мейсон, - сказал Бэнкрофт. - Благодарю  вас  за
то, что так быстро приняли меня.
     Он повернулся и недоверчиво взглянул на Деллу.
     - Мисс Стрит - моя доверенная секретарша, -  пояснил  Мейсон.  -  Она
присутствует при всех моих разговорах и делает пометки.
     - Но это чрезвычайно конфиденциальное дело, - возразил Бэнкрофт.
     - Она умеет хранить секреты. Ей известны все дела, которые я вел.
     Бэнкрофт сел. Неожиданно чувство решительности и  уверенности  в  нем
исчезло. Он как-то сник.
     - Мистер Мейсон, - наконец сказал посетитель, - я на  краю  пропасти.
Все, ради чего я работал всю свою жизнь, все, что  построил,  рушится  как
карточный домик.
     - Успокойтесь, - прервал его Мейсон.  -  Наверняка,  все  не  так  уж
серьезно. Расскажите мне, что вас беспокоит, а там  посмотрим,  что  можно
сделать.
     Бэнкрофт протянул вперед свои руки.
     - Вы видите их? - спросил он трагическим голосом.
     Мейсон утвердительно кивнул головой.
     - Все в  своей  жизни  я  построил  вот  этими  руками,  -  продолжал
Бэнкрофт. - Они были моей единственной  поддержкой.  Я  работал  как  вол.
Боролся, чтобы идти вперед. Влезал в долги, пока не чувствовал, что больше
не  могу  их  выплачивать,  что  не  в   состоянии   достичь   финансового
благополучия. Я сидел затаившись, когда казалось, что империя моя  вот-вот
рухнет. Я пробивался сквозь ряды неприятелей, вставал лицом к лицу с ними,
не имея ни единого козыря в руках, одну лишь способность хитростью  обойти
их. Я играл, и ставкой было мое состояние. Я все покупал, в то  время  как
все в панике все продавали. И вот теперь эти самые руки несут мне гибель.
     - Почему?
     - Все дело в отпечатках пальцев.
     - Продолжайте, - проговорил Мейсон, сощурив глаза.
     - Если можно так сказать, я создал себя сам. Я сбежал из дома,  когда
меня там почти ничто не удерживало. Я попал в довольно дурную  компанию  и
узнал много такого, чего не следовало бы  знать.  Я  узнал,  как  обрезать
провод зажигания в машинах, как зарабатывать на  жизнь  в  темных  аллеях.
Короче говоря, я научился воровать: шляпы, одежду и  автомобили.  В  конце
концов меня поймали и  отправили  в  исправительный  дом.  Это,  возможно,
лучшее, что было в моей жизни.  Оказавшись  там,  я  затаил  злобу  против
общества. Я полагал, что попался по  неосторожности,  поэтому  на  будущее
решил быть хитрее и продолжать свои сомнительные  дела  с  учетом  прежних
промахов. В этой тюрьме был капеллан, который заинтересовался мною.  Я  не
скажу, что он приобщил меня к религии, пожалуй, даже нет.  Он  просто  дал
мне чувство веры  в  себя  и  своих  товарищей,  в  божественное  строение
Вселенной. Он разъяснил мне, что жизнь настолько сложна, что человеку, как
известно, понадобилось немало усилий, чтобы объяснить  ее  появление;  что
стремление птенцов вылупиться из яйца и, едва оперившись, вскарабкаться на
край гнезда с желанием взлететь - не просто инстинкт, как мы его называем,
а  отражение  божественного  плана,  средство  связи   творца   с   живыми
существами. Он советовал мне прислушиваться к собственным инстинктам, не к
эгоистическим  желаниям,  а  к  чувствах  пробуждавшимся  во  мне,  когда,
умышленно не замечая ничего вокруг, я был в полной гармонии со всем миром.
Он призывал меня в одиночестве ночи  преклоняться  перед  великим  сердцем
Вселенной.
     - И вы это делали? - спросил Мейсон.
     - Да, потому что он уверял, что я боюсь этого,  а  я  хотел  доказать
обратное, показать его неправоту.
     - И что же, он был неправ?
     - Не знаю, как сказать. На меня что-то нашло, не  знаю,  что  именно.
Чувство созидания, желания что-то сделать самому. Я стал читать, учиться и
думать.
     Мейсон с любопытством взглянул на него.
     - Ну хорошо.  Мне  известно,  что  вы  много  путешествовали,  мистер
Бэнкрофт. Что вы делали с паспортами?
     - К счастью, - ответил Бэнкрофт, - я начал жизнь, сохранив достаточно
семейной гордости, и поэтому не раскрыл своего настоящего имени. В тюрьме,
и вообще в течение всего периода сумасбродства, я пользовался  вымышленным
именем. Мне удалось сохранить свое инкогнито.
     - А отпечатки пальцев?
     - Вот тут-то  собака  и  зарыта.  Если  когда-нибудь  отпечатки  моих
пальцев попадут в ФБР, то  через  несколько  минут  станет  известно,  что
Харлоу Биссинджер Бэнкрофт, крупный финансист и филантроп, - на самом деле
преступник, пробывший четырнадцать месяцев в заключении.
     - Теперь я понял, - сказал Мейсон. - Видимо,  кто-то  раскрыл  секрет
вашего прошлого.
     Бэнкрофт утвердительно кивнул головой.
     - И угрожает сделать его достоянием общественности? - спросил Мейсон.
- Вас шантажируют и требуют денег?
     Вместо ответа Бэнкрофт вынул из кармана лист бумаги  и  протянул  его
адвокату.
     На нем было напечатано следующее:

     "Вложите в красную банку из-под кофе полторы тысячи долларов в десяти
и  двадцатидолларовых  банкнотах,  положите  туда  еще  десять  серебряных
долларов. Плотно  закройте  банку  крышкой  и  ждите  телефонных  указаний
относительно времени и места передачи. Вложите эту записку в банку,  чтобы
мы были уверены, что полиция не будет  разыскивать  нас  но  машинописному
тексту письма. Если  вы  будете  следовать  нашим  указаниям,  вам  нечего
бояться,  в  противном  случае  вашей  семье  придется   пережить   немало
неприятных минут, связанных с отпечатками пальцев".

     Мейсон внимательно прочитал письмо.
     - Оно было послано вам по почте?
     - Не мне, а моей падчерице, Розене Эндрюс, - сказал Бэнкрофт.
     Адвокат вопросительно взглянул на него.
     - Семь лет назад, - стал объяснять Бэнкрофт, - я женился на вдове.  У
нее есть дочь, Розена. Ей тогда было шестнадцать лет,  сейчас  -  двадцать
три года.  Это  очень  красивая,  энергичная  девушка.  Она  помолвлена  с
Джетсоном Блэром. Семья Блэров занимает видное положение в обществе.
     Мейсон задумайся.
     - А почему они решили ударить по ней, а не по вам?
     - Они, видимо, хотели подчеркнуть то  обстоятельство,  что  в  период
помолвки она наиболее уязвима.
     - Дата свадьбы назначена?
     - Нет, но предполагается, что она состоится месяца через три.
     - А как вы обнаружили это письмо?
     - Мне показалось, что моя  падчерица  чем-то  расстроена.  Когда  она
вошла в дом с конвертом в руке, лицо у нее было бледным как  полотно.  Она
собиралась днем пойти искупаться, но  вдруг  позвонила  Джетсону  Блэру  и
отменила встречу, заявив, что нездорова. Я понял, что тут  что-то  не  так
Затем Розена под каким-то предлогом уехала в город.  Я  подумал,  что  она
решила навестить мать, бывшую в то  время  на  нашей  городской  квартире.
Розена уехала сегодня утром. Сразу же после ее отъезда, я заглянул к ней в
комнату и на столе под промокательной бумагой обнаружил вот это письмо.
     - Секундочку, - прервал его Мейсон, - давайте уточним.  Вы  говорите,
что она, по-видимому, поехала в город навестить свою мать?
     - Думаю, да. Ее мать в городе готовится  к  благотворительному  балу.
Минувшим вечером и ночью она была на нашей  городской  квартире,  а  мы  с
Розеной - на вилле у озера. Мать Розены обещала вернуться на виллу сегодня
вечером. Вот почему я так хотел увидеть вас как можно  скорее.  Мне  нужно
вернуться на виллу и положить письмо на место до возвращения Розены.
     - Вы рассказывали жене  что-нибудь  о  вашем  преступном  прошлом?  -
спросил Мейсон.
     - О, Боже! Конечно же нет! Мне следовало бы это  сделать,  но  я  был
слишком влюблен. Я понимал, что, несмотря на свою любовь ко  мне,  Филлис,
чтобы не повредить общественному положению Розены, никогда не выйдет замуж
за человека с преступным прошлым.  Итак,  мистер  Мейсон,  вы  знаете  мою
тайну. Единственный человек на свете.
     - Если, конечно, не считать одного или нескольких лиц, пославших  это
письмо, - добавил Мейсон.
     Бэнкрофт утвердительно кивнул головой.
     - У Розены  достаточно  денег,  чтобы  выполнить  эти  требования?  -
спросил Мейсон.
     - Безусловно, - ответил Бэнкрофт. - У нее в банке вклад  в  несколько
тысяч долларов. Кроме того, она в любое время по желанию может получить от
меня нужную ей сумму.
     - Вы не знаете, собирается она выполнить это требование или же нет?
     - Абсолютно уверен, что она хочет заплатить.
     - В таком  случае,  это  только  начало.  Так  нельзя  отделаться  от
вымогателей.
     - Знаю, знаю, - сказал Бэнкрофт. - Однако в конце  концов  через  три
месяца, то есть после свадьбы, давление вряд ли будет таким уж сильным.
     - На нее, возможно, - пояснил Мейсон. - Но затем оно  перекинется  на
вас. Вам не кажется, что вашей падчерице абсолютно все известно?
     - Конечно, она  все  знает.  Люди,  пославшие  письмо,  должно  быть,
позвонили ей, все рассказали и дали понять, что ее ожидает,  если  она  не
примет их условий. Я в этом абсолютно уверен. Именно так и обстояло дело.
     - Вы говорите, что живете на озере?
     - Да, на озере Мертисито, - ответил Бэнкрофт. - У нас там вилла.
     - Насколько я знаю, дома в этом районе  очень  дороги,  стоимость  их
доходит до нескольких тысяч долларов. Наверное, к озеру доступ ограничен?
     - Да, это верно,  -  подтвердил  Бэнкрофт,  -  вокруг  озера  частные
владения. За исключением, правда, трехсотфутового участка берега  в  южной
части водоема. Там расположен общественный пляж,  есть  лодочная  станция,
где можно взять напрокат  лодку...  Обстановка  в  целом  спокойная,  лишь
иногда появляются отдельные  личности,  которые  устраивают  беспорядки  и
тревожат постоянных жителей. Частные владения доходят  до  самого  берега,
поэтому нарушителей мы почти и не видим.
     - В каком банке ваша  падчерица  хранит  деньги?  -  спросил  Мейсон,
кивнув головой в сторону телефона. - Вам это  наверняка  известно.  Розена
уехала в город,  а  сейчас  уже  одиннадцать.  Позвоните  в  этот  банк  и
поинтересуйтесь ее вкладом. Представьтесь и попросите служащих банка  весь
разговор держать в секрете. Разузнайте не снимала ли она сегодня утром  со
своего  счета  полторы  тысячи  долларов  в  десяти  и  двадцатидолларовых
купюрах.
     После  некоторого  колебания   Бэнкрофт   взял   телефонную   трубку,
протянутую ему Деллой Стрит,  попросил  к  телефону  управляющего  банком,
представился и сказал:
     - Я хотел бы в строго  конфиденциальном  порядке  получить  некоторую
информацию. Мне хотелось бы, чтобы никто не знал о  моем  звонке  и  чтобы
после него ничего не предпринималось. Скажите, не снимала ли сегодня утром
моя падчерица со своего счета какой-нибудь суммы... Хорошо, я  подожду.  -
Последовало несколько минут молчания. Затем Бэнкрофт сказал  в  трубку:  -
Алло... Да... Понимаю...  Огромное  спасибо...  Нет,  ничего  об  этом  не
говорите... Нет, никому не говорите о моем звонке и, вообще, забудьте этот
разговор. - Бэнкрофт повесил трубку, повернулся к Мейсону и  утвердительно
кивнул  головой:  -  Она  действительно  сняла  со  счета  полторы  тысячи
долларов, - сказал он, -  потребовав  их  в  десяти  и  двадцатидолларовых
купюрах. Она также попросила десять серебряных долларов.
     Мейсон задумался, а затем сказал:
     - Позвольте, мистер Бэнкрофт, дать вам один совет.  Вполне  вероятно,
вы не последуете ему.
     - А что за совет?
     - Священник, помогавший вам исправиться, еще жив?
     - Да. У него сейчас довольно большая церковь.
     - Сделайте этой церкви значительное денежное пожертвование. При этом,
-  пояснил  Мейсон,  -  открыто  заявите,  что  вы  лично  обязаны   этому
священнику, что в прошлом, в  ранней  молодости,  вы  совершили  некоторые
ошибки. Другими словами,  бейте  их  наповал,  встаньте  во  весь  рост  и
встретьте опасность с открытым лицом.
     Бэнкрофт побледнел и отрицательно покачал головой.
     - Я не могу этого сделать, мистер Мейсон. Это просто убьет мою жену и
поставит Розену в абсолютно невыносимое положение.
     - Ну что ж, тогда приготовьтесь платить, платить и платить.
     - Я предвидел это, - кивнув головой, сказал Бэнкрофт.
     - Если, конечно, - продолжал Мейсон, - вы не  пожелаете  предоставить
мне полную свободу действий.
     - Я согласен на это. Именно поэтому я здесь.
     - Шантажисты порой уязвимы, - поучительным тоном заметил Мейсон. - Их
можно отправить в тюрьму по другому обвинению, и,  если  вы  обратитесь  в
полицию, то безусловно получите от них помощь и...
     - Нет, нет. В полиции ничего не должны знать... Слишком  много  здесь
материала для сенсационно-скандальных статей.
     - Хорошо, но то, что я собираюсь сделать, обойдется вам недешево. Это
будет  дерзкий,  хитрый  и,  надеюсь,  достаточно  разумный  план,   чтобы
одурачить шантажистов.
     - Что вы имеете в виду? - спросил Бэнкрофт.
     - Обратите внимание на содержание этого письма. В нем говорится,  что
деньги нужно вложить в большую кофейную банку и  плотно  закрыть  крышкой.
Упоминается и о десяти серебряных долларах. Что это может означать?
     - Именно этого я никак не могу понять.
     - По-моему, - продолжал Мейсон, - банку надо будет  бросить  в  воду.
Десять серебряных долларов послужат своего рода балластом и будут  держать
ее в вертикальном положении. Все это позволит шантажистам остаться в  тени
и незаметно выловить банку.
     - Что ж, вполне логичное  предположение,  -  ответил  Бэнкрофт  после
минутного размышления.
     - Вы живете у озера. Ваша падчерица,  наверняка,  занимается  водными
лыжами.
     Бэнкрофт утвердительно кивнул головой.
     - Надо будет воспользоваться этой возможностью, -  сказал  Мейсон.  -
Один мой знакомый, опытный детектив, будет в бинокль  наблюдать  за  вашей
падчерицей. Как  только  она  кинет  в  воду  банку,  кто-нибудь  из  моих
помощников, который будет в это время либо кататься на лодке, либо  ловить
рыбу на озере, найдет ее, откроет и затем все дело изложит в полиции.
     - Что?! - воскликнул Бэнкрофт, вскочив на ноги. - Именно этого нельзя
допустить. Это...
     - Минутку, - прервал его Мейсон. - Взгляните еще раз  внимательно  на
ситуацию. В письме нет указания на то,  кому  оно  послано.  Если  человек
нашедший банку с деньгами, сможет разыграть из  себя  невинного  рыболова,
который случайно нашел ее, и передаст в полицию,  то  дело  будет  предано
огласке, шантажисты занервничают и попытаются  найти  другой  путь,  чтобы
начать  все  сначала.  Они  займут  оборонительные  позиции  и  не  смогут
утверждать, что их жертва их же и предала. Они будут считать,  что  судьба
сыграна с  ними  злую  шутку.  Деньги  в  руках  полиции  будут  в  полной
безопасности, а вымогателям придется на время замолчать.
     - Они вновь нанесут удар, - сказал Бэнкрофт.  -  Они  опубликуют  всю
известную им информацию обо мне...
     - И убьют курицу, несущую золотые яйца? - язвительно возразил Мейсон.
- Вряд ли.
     Бэнкрофт задумался.
     - Что ж, можно рискнуть, - сказал он наконец.
     - Нельзя жить, не рискуя, - вставил Мейсон. - Если вам  нужен  юрист,
не идущий на  риск,  ищите  кого-нибудь  другого.  Это  оправданный  риск,
хорошая игра.
     - Хорошо, - вздохнул Бэнкрофт. - Все в ваших руках.
     - А теперь, - продолжал Мейсон, - я  собираюсь  с  вашего  разрешения
кое-что сделать.
     - Что именно?
     - Из текста видно, что в деле занято несколько человек. Если удастся,
я попытаюсь разбить эту комбинацию.
     - Как?
     - Именно об этом я сейчас и размышляю. Надо все хорошенько продумать.
Трудность в том, что шантажист всегда заставляет вас обороняться.  Это  он
делает очередной ход. Это он указывает вам,  что  делать,  где  необходимо
отдать деньги, когда вы  должны  это  сделать  и  как.  Вы  возмущены,  вы
злитесь, но в конце концов сдаетесь.
     Бэнкрофт в согласии кивнул головой.
     - При такой ситуации возможны  четыре  выхода,  -  сказал  Мейсон  и,
загибая пальцы, стал считать. - Во-первых, вы платите шантажисту, надеясь,
что избавляетесь от него навсегда. Это  все  равно,  что  искать  мираж  в
пустыне. Вымогатель, конечно,  в  покое  вас  не  оставит.  Во-вторых,  вы
обращаетесь в полицию, там  все  рассказываете,  устраиваете  ловушку  для
шантажиста и сажаете его в тюрьму. Полиция  же  держит  ваше  признание  в
тайне.
     Бэнкрофт решительно покачал головой.
     - В-третьих, - продолжая Мейсон, - вы  вынуждаете  вашего  противника
перейти к обороне. В таком положении он не в состоянии нападать на  вас  и
указывать вам, что делать, когда и как. Вы заставляете его нервничать. Так
что, если я буду заниматься этим делом и  если  вам  нельзя  обратиться  в
полицию, я попытаюсь воспользоваться этим третьим способом.
     - А разве это не опасно? - спросил Бэнкрофт.
     - Конечно, опасно, - согласился Мейсон, - но,  если  вы  не  захотите
рисковать, вам не удастся выпутаться из этого дела.
     - Ну, а четвертый способ? - спросил Бэнкрофт.
     - Четвертый способ, - усмехнулся Мейсон, - убить шантажиста. Время от
времени  это  делают,  иногда  даже  весьма  успешно.  Однако  я   бы   не
рекомендовал вам этого.
     - Все в ваших руках, - после некоторого раздумья ответил Бэнкрофт.  -
Вам придется воспользоваться третьим способом. А для начала  мы  заплатим.
Это даст вам какое-то время.
     - Это единственное, что вы выигрываете посредством  платы,  -  сказал
Мейсон. - Время.
     - Какая сумма вам понадобится? - спросил Бэнкрофт.
     - Для начала, - ответил Мейсон,  -  десять  тысяч  долларов.  Я  хочу
нанять  "Детективное  агентстве   Дрейка"   и   воспользоваться   услугами
оперативников. Я  хочу  выяснить,  кто  эти  шантажисты,  а  когда  узнаю,
попытаюсь подкинуть вымогателям столько  работки,  что  они  будут  заняты
только своими проблемами. У них не будет времени ни на  вас,  ни  на  вашу
падчерицу.
     - Это звучит прекрасно, -  сказал  Бэнкрофт,  -  если,  конечно,  вам
удастся сделать это.
     - Я знаю, что это довольно сложно. Но это единственный  способ,  если
вы, правда, не разрешите мне пойти в полицию  и  рассказать  там  всю  эту
историю.
     Бэнкрофт отрицательно покачал головой.
     - Я слишком известен.
     - Ну и пусть.  Объявите  об  этом  во  всеуслышание.  Выйдите  и  все
расскажите. Покажите, что реабилитация имени вполне возможна.
     - Только не сейчас. Последствия будут гибельны для Розены.  Жена  мне
этого никогда не простит. - Бэнкрофт вынул чековую книжку и выписал чек на
десять тысяч долларов. - Это предварительный гонорар.
     - Частично для покрытия первоначальных расходов, - сказал Мейсон.  Он
выдвинул ящик стола, взял оттуда маленький фотоаппарат, положил письмо  на
стол, установил аппарат на  штатив  и,  сделав  три  фотоснимка  с  разной
выдержкой, сказал: - Этого должно быть достаточно.
     Он сложил письмо и вернул его Бэнкрофту.
     - Вы даже не представляете, - заметил Бэнкрофт, - какой груз сняли  с
моих плеч, мистер Мейсон.
     - Это еще не все, - произнес Мейсон. - И прежде чем я все сделаю,  вы
еще, возможно, будете меня проклинать.
     - Никогда! Я слишком много слышал о вас, о вашей  репутации  и  ваших
успехах. Ваши методы необычны, но вполне оправдывают себя.
     -  Я  сделаю  все  возможное,  -  сказал  Мейсон,  -  но   это   пока
единственное, что я могу вам обещать. Это письмо  вы  положите  на  место,
чтобы ваша падчерица смогла найти его после возвращения домой.



                                    2

     Пол Дрейк внимательно изучил копию письма шантажистов, которую  Делла
Стрит отпечатала на машинке.
     - Ну что скажешь? - спросил Мейсон.
     - Кому оно послано?
     - Розене Эндрюс, падчерице Харлоу Биссинджера Бэнкрофта.
     Дрейк присвистнул.
     - А теперь, - сказал Мейсон, - взгляни  на  письмо  еще  раз.  Обрати
внимание на то, что деньги и серебряные  доллары  должны  быть  вложены  в