у Палермо.  Милфилд  по  описанию  внешности  сразу  же
сообразил,  кто  именно   был   "соперничающим   с   ним   спекулянтом",
предложившим Палермо пять тысяч долларов за его участок.
   Тогда Милфилд пообещал Палермо заплатить еще большие  деньги  за  то,
чтобы тот отправился к Бербенку на яхту и "признался", что он высосал из
пальца всю историю о продаже земли, потому что понадеялся содрать с него
большие деньги.
   Ван Ньюис должен был раздобыть складную лодку (эта идея пришла  им  в
голову после того, как они  увидели  лодку  Палермо),  доставить  ее  на
эстуарий, спрятать в каком-то укромном местечке, а  потом  подождать  на
безопасном расстоянии от яхты, но так, чтобы не упускать ее из виду.
   Покидая яхту, Милфилд должен был подать сигнал Ван  Ньюису.  Если  бы
ему удалось утихомирить Бербенка, на этом бы все и закончилось. Но  если
бы он не сумел спасти положение с помощью более или менее  убедительного
вранья, подтвержденного Палермо, тогда Ван Ньюис  намеревался  тихонечко
спустить лодку на воду, подплыть к яхте и поместить взрывное  устройство
где-то на палубе, затем быстро спуститься вниз по течению, к тому месту,
где оставалась его машина, сложить лодку и как можно скорее уехать.
   Ван Ньюису необходимо было иметь алиби на время взрыва.
   Поэтому Ван Ньюис,  у  которого  действительно  был  роман  с  миссис
Милфилд, разработал схему алиби. По ней примерно тогда, когда  намечался
взрыв, миссис Милфилд должна  была  отправиться  в  аэропорт,  позвонить
Бурвеллу  в  Сан-Франциско  и  сообщить,  что  по  независящим  от   нее
обстоятельствам передумала ехать к нему.  Бурвелл  -  неопытный  парень,
влюблен по уши, так что миссис Милфилд вертела им, как ей  было  угодно.
Она флиртовала с ним от скуки и, естественно,  его  чувства  к  себе  не
воспринимала всерьез. Он ей написал множество пламенных писем, умолял ее
бросить мужа и уехать вместе с ним. Из коварства она поддерживала в  нем
эти чувства.
   Миссис Милфилд состряпала фальшивую записку, которую  якобы  оставила
мужу, отдала ее Ван Ньюису вместе с письмами Бурвелла. Ну  а  Ван  Ньюис
"под нажимом" должен был весьма неохотно рассказать о  том,  как  миссис
Милфилд,  "эмоциональная  цыганка",  умчалась  в  аэропорт.  И  как   он
отправился следом за ней вдогонку. В  подкрепление  своего  рассказа  он
должен был предъявить в  самый  драматический  момент  ее  записку  мужу
вместе с пачкой любовных посланий Бурвелла.
   Но Бербенк вышел из себя,  сбил  Милфилда  с  ног  ударом  кулака  по
челюсти и решил добиться его ареста. Он поднялся на палубу яхты, отвязал
шлюпку Милфилда и пустил ее по течению, потом сел в собственную  моторку
и исчез в направлении яхт-клуба.
   Естественно, Ван Ньюис обеспокоился... Он незамедлительно  поплыл  на
яхту, нашел Милфилда еще не совсем оправившимся после удара  Бербенка  и
пришел в такое негодование и так разозлился на Милфилда, что потерял над
собой контроль и набросился на него с упреками. Милфилд тоже  обозлился,
обвинил Ван Ньюиса в интимной связи с женой и ударил его. Ван  Ньюис  не
был серьезным противником Милфилду. Тот сбил его с ног первым же ударом,
но Ван Ньюис увидел тяжелую кочергу, лежавшую возле печки. Он схватил ее
и изо всей силы ударил Милфилда по голове. Тот свалился на пол в позиции
номер два, как мы ее обозначили.
   Когда Ван Ньюис сообразил, что Милфилд  убит,  его  охватила  паника.
Потом ему пришло в голову, что поскольку у Бербенка до  этого  произошла
драка с Милфилдом, то он сможет представить дело  таким  образом,  будто
Милфилда убил Бербенк.
   А чтобы подкрепить эту версию, он решил довести до сведения  полиции,
что это уже фактически  второе  убийство  на  совести  Бербенка,  первое
произошло в Новом Орлеане.
   Ван Ньюис перекатил тело в позицию номер один, уложив его  головой  к
обитому медным листом порогу, за которым находилась внутренняя каюта,  и
распахнул туда дверь. Короче, сделал все, чтобы  подозрение  в  убийстве
сразу же пало на Бербенка. После этого поспешно уплыл на своей лодке.
   Но он вынужден был все рассказать миссис Милфилд.
   Ван Ньюис объяснил ей решительно  все,  велел  помалкивать,  пообещав
добиться от Бербенка какого-то решения в ее пользу о правах на  нефтяные
разработки. После чего миссис Милфилд станет богатой вдовой.
   Миссис Милфилд поспешила в аэропорт,  позвонила  Бурвеллу,  как  было
запланировано,  сделав  это  таким  образом,  чтобы  полиция  в   случае
необходимости могла установить этот междугородный  звонок  из  одной  из
автоматических кабин в аэропорту.
   Получилось, что алиби, которое они организовывали Ван Ньюису в  связи
с предполагаемым убийством Бербенка, оказалось им весьма  кстати,  когда
был убит Милфилд.
   Мейсон заметил:
   - У меня сразу же сложилось впечатление, что такое алиби  могло  быть
состряпано для чего-то еще, и  я  полагаю,  что,  когда  миссис  Милфилд
выяснила подробности случившегося, она  сразу  же  сообразила,  что  Ван
Ньюис кое-что упустил из виду.
   - Ты, как всегда, прав, Перри! - воскликнул Пол Дрейк.
   - Что ее встревожило?
   - Маленькая записная книжечка, в  которой  Милфилд  записывал  особым
шифром  всякие  нелегальные  сделки.  Помимо   аферы   с   Палермо   там
фигурировало еще много других. Милфилд систематически присваивал  деньги
Бербенка, и в этой книжечке фигурировали все его операции.
   - Надо думать, они посчитали необходимым изъять эту. книжечку,  чтобы
их финансовые претензии к Бербенку выглядели вполне законными?
   - Примерно так. Они понимали, что, если полиция  попытается  обвинить
Бербенка в убийстве, а эта записная книжка будет  конфискована,  полиции
будет несложно расшифровать записи Милфилда и  получить  полную  картину
мошенничества последнего.
   - Так что миссис Милфилд  вызвалась  съездить  на  яхту  и  разыскать
книжечку, так?
   - Правильно. К тому времени появился верный Бурвелл, и  Дафна  решила
использовать своего влюбленного приятеля, для того чтобы он доставил  ее
на яхту. Она знала, что может им вертеть, как  ей  заблагорассудится.  В
яхт-клубе Бурвелла никто не знал, он мог спокойно взять напрокат лодку и
добраться на ней до маленького полуразвалившегося причала, где его будет
ждать Дафна. Миссис Милфилд чувствовала себя в  полнейшей  безопасности:
она могла доказать, что находилась в аэропорту как раз в то время, когда
совершалось преступление...
   Вот, я осветил основные моменты уголовного дела, как оно  выглядит  в
данный момент. Вы сами видите...
   Зазвонил телефон.
   Мейсон кивнул  Делле.  Та  взяла  трубку,  немного  послушала,  затем
прикрыла мембрану рукой:
   - Шеф, в приемной блондинка с подбитым глазом, которая заявляет,  что
ей необходимо вас видеть. Герти опасается, как  бы  у  нее  не  началась
истерика.
   - Проведи ее в юридическую библиотеку, - сказал Мейсон. - Пока я буду
заниматься ею, ты можешь получить с мистера Бербенка чек  на  сто  тысяч
долларов на имя Аделаиды Кингсмен. Уверен, что  вы  все  извините  меня.
Блондинка  с  подбитым  глазом,   очевидно,   станет   героиней   нового
интересного расследования под названием "Дело  о  блондинке  с  подбитым
глазом".



   Эрл Стенли ГАРДНЕР 
   ДЕЛО О ПРЕСЛЕДУЕМОМ МУЖЕ 
 
 
 
   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru 
 
Анонс 
 
   Перри Мейсон  -  адвокат,  не  проигравший  ни  одного,  даже  самого
безнадежного дела, не может допустить мысли,  что  его  клиент  виновен.
Искусство  импровизации,  железная   логика,   тонкое   владение   всеми
юридическими уловками в очередном цикле "мейсоновских дел" приносят  ему
славу адвоката, который во имя справедливости рискует не только деньгами
и карьерой, но и жизнью.
 
Глава 1 
 
   Стефани Олджер вцепилась обеими руками в  край  стойки,  над  которой
висели сданные на хранение шляпы постоянных  посетителей  ночного  клуба
"Тропикал шэк"  Зандера.  Она  почувствовала,  как  натянулась  кожа  на
костяшках пальцев, как прихлынула к  щекам  кровь,  когда  она  смотрела
вслед удаляющейся спине управляющего.
   Стоявшая позади нее Эмили Карр, брюнетка  с  непроницаемым  лицом,  с
быстрыми ловкими пальцами и тонкими губами, спокойно наводила порядок на
вешалке.
   - До чего же он груб! - воскликнула Стефани, не отводя глаз от  спины
управляющего.
   - Вежливостью он никогда не  отличался,  -  заметила  Эмили,  проводя
рукой по выступающему карману пальто. - Диву  даешься,  сколько  мужчина
может запихнуть в карман, черт побери, и сколько еще будет пихать. Ну  и
что ты собираешься теперь делать?
   - Уйду немедленно... по собственному желанию, - заявила Стефани.
   Эмили Карр отвернулась от вешалки с аккуратно развешанными  пальто  и
внимательно посмотрела на свою белокурую напарницу.
   - Это не выход, Стефани. Ты держалась с ним высокомерно. Он  к  этому
не привык, и это ему не понравилось. А парень он  сообразительный.  И  в
результате?.. Он находит пару  завсегдатаев,  которые  соглашаются  дать
чаевые помеченными купюрами. Ты выкладываешь перед ним  все  деньги,  но
этих проклятых бумажек среди них нет. Куда ты их девала?
   - Эмили, я понятия не имею, что с ними случилось. Я  отчетливо  помню
обе эти бумажки. Я положила их в ящик, а потом...
   - А потом тебя позвали?
   - Да, а что?
   - Ничего. Он сам их забрал, пока тебя не  было,  а  остальные  деньги
оставил. Потом устроил проверку. И  вот  -  виновата  ты.  Ты  присвоила
чаевые. Ну и что теперь? Теперь ты сделаешь так, как он скажет.
   - Какая жалость, что я не дала ему пощечину.  Ничего,  я  еще  сделаю
это.
   - Тогда он внесет  тебя  в  черный  список,  обвинит  в  нечестности.
Присвоение чаевых - такого в этих заведениях терпеть не могут.
   - Эмили, с тобой никогда не бывает подобных неприятностей, у меня  же
их хоть отбавляй. Ну почему?
   - Ты сама подставляешь себя под удар.
   - А как должна вести себя девушка по  отношению  к  мужчине,  который
использует свое служебное положение?
   - Отделаться от него смехом, отшутиться, -  беспечно  ответила  Эмили
Карр, - прежде чем ему придут в голову игривые мысли.
   - Я не заметила никаких признаков...
   - А я заметила. Не сегодня, а вчера, днем раньше, на прошлой  неделе.
Когда-то я дружила с одним борцом. Он предупреждал меня, что  противнику
нельзя позволять  занять  устойчивую  позицию.  Его  надо  сразу  лишить
равновесия, так сказать, выбить почву из-под ног.
   - Знаешь, я устала пересчитывать  шляпы.  Постараюсь  подыскать  себе
что-нибудь другое. У меня есть подруга в Голливуде. Ты помнишь Хорти?
   Эмили отрицательно покачала головой.
   - Она заходила ко мне, когда приезжала сюда, во время своего отпуска.
Я ее тогда пригласила...
   - Девушка с поднятыми кверху крупными кудрями?
   - Та самая.
   - Могу поспорить, ее невозможно вывести из себя!
   - Ты права. Она ко всему относится с олимпийским спокойствием и...
   - Послушай, Стефани, хорошенько подумай. Зачем пороть горячку?  Стоит
ли переживать из-за того, что...
   - Но я же уволена...
   - Да, он так сказал, - кивнула Эмили, - но только совсем не это  имел
в виду. Он решил, что ты явишься  к  нему  вся  в  слезах,  униженная  и
станешь доказывать, что деньги взял кто-то другой. Я же  тебе  говорила,
благородством он не отличается.
   Стефани посмотрела на свои часики.
   - Ты сможешь справиться одна, Эмили?
   - Да, раз ты так решила.
   - Решила. Если он вернется и будет спрашивать обо мне, скажи ему, что
я... что я... решила поискать другое место.
   Чувственные губы Эмили Карр изогнулись в насмешливой улыбке.
   - Он будет в восторге.
   - Да, представляю себе.
   - Деньги нужны?
   - Нет. Поеду автостопом.
   - Назови-ка мне свое второе имя.
   - Клэр, а что?
   - Прекрасно. Отбрось Олджер - оно довольно тяжеловесное и  при  твоей
внешности звучит как-то по-русски. Куда лучше - Стефани Клэр... Конечно,
беби, заранее не скажешь, как оно все получится. Но если тебе повезет, с
твоей наружностью ты далеко пойдешь. Ты ведь не как  те  быстроувядающие
золотые блондинки. У тебя этот красивый бледно-золотистый  оттенок...  И
по характеру ты - твердая, как сталь.
   - Спасибо, - поблагодарила Стефани, надевая пальто и шляпу.
   - Ты не похожа на нас, на всех участников этой игры. Мне кажется,  ты
от чего-то или от кого-то убегаешь. Уж не от мужа ли?
   - Нет, - устало ответила Стефани, - от денег  с  привязанными  к  ним
вожжами.
   - Что за деньги и что за вожжи?
   - Богатый дядюшка. Вообразил, что может диктовать мне,  как  жить,  -
даже мужа подобрал по своему усмотрению.
   Эмили внимательно посмотрела на нее.
   - Лучше бы ты вернулась обратно, девочка.
   - Ну нет. Я еду в Голливуд. Кто знает -  а  вдруг  да  и  прорвусь  в
кино?
   - Вполне возможно. Тогда мой привет Сэму Голдвину,  а  Кларку  Гейблу
скажи, что он - мой любимый актер. Передать что-нибудь управляющему?
   - Передай.
   Глаза Эмили блеснули.
   - Знаешь, я немного подумаю и так скажу, чтоб до  него  дошло.  Пока,
девочка.
 
Глава 2 
 
   - Вон там Бейкерсфилд,  -  сказал  сидящий  за  рулем  мужчина.  -  К
сожалению, я через него не еду. Но лучше бы вечером вы туда не ездили...
   - О, не волнуйтесь за меня. У меня в Лос-Анджелесе  подруга.  Я  могу
остановиться у нее.
   -  Я  бы  с  удовольствием...  нашел  для  вас  коттедж.  Здесь  есть
превосходный мотель...
   - Нет, благодарю. Не беспокойтесь.
   - Уже довольно поздно и... Стефани улыбнулась:
   - Послушайте, я могу постоять за себя. Я не впервой так путешествую.
   - Тут имеется объездная дорога, она проходит вокруг  Лос-Анджелеса...
Вот что мы сделаем. Я довезу вас до остановки на  бульваре.  Там  хорошо
освещенный район, вы без труда поймаете попутку.
   - О, не затрудняйте себя. Я сумею остановить машину в любом месте.
   - Тут совсем недалеко.
   - Вы здесь живете? - спросила Стефани.
   - Нет, но часто останавливаюсь по делам. Стефани распахнула дверцу.
   - Все в порядке, - улыбаясь, сказала она, - я выхожу.  И  перестаньте
за меня волноваться.
   - Мне было бы спокойнее, если бы вы разрешили мне  подкинуть  вас  до
остановки на бульваре и...
   - Нет, нет. Все хорошо.  Мне  очень  понравилась  и  поездка,  и  все
остальное. Вы были удивительно милы.
   Она протянула ему руку. Он задержал ее на минуту в  своей  руке.  Ему
было под пятьдесят, и он смотрел на двадцатичетырехлетнюю девушку как на
неразумное дитя. Его участие было трогательным, но раздражало.
   - Со мной все будет нормально, - повторила она, улыбаясь  и  закрывая
дверцу машины.
   Он уехал не сразу, а некоторое время сидел, наблюдая за  ней,  словно
желая увидеть, с кем Стефани поедет дальше.
   Девушка, смеясь, вернулась к нему.
   - Послушайте, нельзя же так. Это походит на рэкет. Ни одна машина  не
остановится, пока вы стоите тут, не спуская с меня глаз. Ох, извините! -
добавила она, заметив, как он переменился в лице.
   Он запустил мотор.
   -  Попытайтесь  найти  машину  с  женщиной  за  рулем.  Уже   поздно,
понимаете...
   Стефани, держа в левой руке дорожную  сумку,  правой  помахала  вслед
исчезающим вдали задним огням, потом  с  надеждой  повернулась  лицом  к
шоссе. Самое начало одиннадцатого. В Лос-Анджелес она попадет  только  к
часу ночи.
   С минуту на шоссе было тихо, потом появились  четыре  машины  подряд.
Стефани знала, что автомобили, идущие вереницей, редко  останавливаются.
Каждый водитель слишком занят тем, чтобы сохранить свое положение, и  не
станет нарушать порядок из-за какого-то голосующего на шоссе.
   Она отступила на несколько шагов от обочины.
   Машины неслись на нее. Яркий свет фар слепил глаза. Первая  машина  с
ревом промчалась мимо. Поток воздуха  подхватил  юбку  Стефани.  Девушка
машинально подняла руку к шляпке. Вторая, третья и четвертая  машины  не
замедлили  своего  хода.  Когда  Стефани  открыла  глаза,  пятая  машина
находилась почти против нее. Автомобиль шел с каким-то особым  шипением,
говорившим о его мощности и намерении водителя обогнать  идущие  впереди
машины. Но затем сзади замигали красные огни, и машина слегка  завиляла,
не желая сразу подчиниться тормозам.
   Стефани посмотрела назад, чтобы  убедиться,  что  шоссе  свободно,  и
побежала.
   Этот бег был всего лишь жестом.  Она  надеялась,  что  водитель  даст
задний ход, но он этого  не  сделал,  и,  когда  Стефани  поравнялась  с
машиной, она поняла, что за рулем сидел человек, которому это никогда не
пришло бы в голову.
   Он был под стать надменной роскоши своего автомобиля. Лет тридцати  с
небольшим, с черными наглыми глазами, которые ощупали Стефани с  ног  до
головы, когда она забралась на сиденье рядом с ним. Из-под  его  легкого
пальто выглядывал вечерний  костюм.  Рука  на  руле  была  ухоженной,  с
наманикюренными ногтями. На пальце поблескивал  бриллиантовый  перстень.
Стефани сразу же  почувствовала  слабый,  но  несомненный  запах  виски.
Небольшие черные  усики  и  покрасневшие  от  выпитого  глаза  дополняли
картину.
   Человек оказался хорошим  водителем,  а  его  автомобиль  представлял
собой современное черное чудо  техники,  главным  достоинством  которого
является  скорость.  Полная  противоположность  той  машине,  в  которой
Стефани долго добиралась из Сан-Франциско до Бейкерсфилда.
   Человек что-то тронул, мотор уверенно  заурчал,  и  машина  рванулась
вперед.
   -  В  Лос-Анджелес?  -  спросил  он  небрежно,  остановившись   перед
поворотом на бульвар.
   - Да. А вы туда едете?
   - Угу. Холодно?
   Она знала, что за этим  последует,  поэтому  улыбнулась,  не  обращая
внимания на холод, который все яснее чувствовался после захода солнца, и
сказала:
   - Нет. Все хорошо, благодарю вас.
   - В отделении для  перчаток  фляжка.  Советую  попробовать.  Довольно
вкусно.
   - Все хорошо. Спасибо.
   - Лучше выпейте. Сразу согреетесь.
   - Нет, благодарю.
   Он  повернулся,  чтобы  взглянуть  на  нее,  черные  глаза   уверенно
поблескивали.
   - Уж не собираетесь ли вы разыгрывать передо мной пуританку?
   Она засмеялась:
   - Я не пуританка. Я всего лишь я.
   - Ол-райт, будь по-вашему. Через какое-то время  мы  остановимся,  но
сначала мне надо выбраться из этого столпотворения.
   На некоторое время автомобиль  поглотил  все  его  внимание.  Лимузин
бесшумно проскользнул мимо вереницы из четырех машин, которые  ушли  уже
довольно далеко. Казалось, что колеса подминают под себя цементные мили,
прогоняют их через спидометр и  насмешливо  выбрасывают  назад.  Стефани
подумала, что они мчатся со скоростью миль шестьдесят, но, посмотрев  на
спидометр, увидела, что стрелка колебалась на восьмидесяти пяти.
   - Похоже, вы не придерживаетесь правил  об  ограничении  скорости,  -
сказала она, слегка посмеиваясь.
   - Нет, не придерживаюсь.
   Когда они добрались до Лебека,  Стефани  уже  хорошо  изучила  своего
попутчика. Ей все же пришлось сделать небольшой глоток из фляжки,  после
чего она с беспокойством прислушивалась, как долго и  шумно  он  вливает
себе в горло виски.
   У этого человека определенно водились деньги. О  себе  он  был  очень
высокого мнения и считал само собой разумеющимся  "интимное"  завершение
их совместной поездки. У него был весьма циничный склад ума, уверенность
его  в  себе  основывалась  на  практически  нескрываемом  презрении   к
женщинам. Человек с такими взглядами, решила Стефани, нравится  женщинам
определенного типа, и поскольку его опыт ограничивается только  пустыми,
эгоистическими кокетками, то и к остальным женщинам он подходит с той же
меркой.
   Ветер, дувший с гребня горы, становился все  более  пронизывающим.  В
машине был включен  обогреватель,  распространявший  вокруг  себя  волны
тепла, которые ласкали замерзшие коленки  девушки  и  прогоняли  чувство
онемения в ногах.
   Человек оказался хорошим водителем, так что через час с небольшим они
должны добраться до Лос-Анджелеса.
   Стефани слегка подыгрывала ему, опасаясь, как бы  он  не  высадил  ее
посреди дороги, чег