ва  своего   собственного
свидетеля, - заметил Мейсон.
     - Могу по существу вопроса, но не по характеру, -  ответил  Гамильтон
Бергер.
     - Предположим, в комнате находилась _н_е_ Дикси Дайтон? - обратился к
окружному прокурору судья Леннокс.
     - Минерва Хамлин совершенно определенно дала показания, что это  была
Дикси Дайтон.
     - Это показания всего лишь одной свидетельницы.
     - Но это единственное доказательство, _п_о_к_а_ представленное  Суду,
- заметил Гамильтон Бергер.
     Судья  Леннокс  провел  рукой  по  лбу,  поджал  губы  и   наполовину
развернулся  на  стуле,  очевидно,  чтобы   не   встречаться   глазами   с
представителями сторон и сосредоточиться.
     На несколько минут в зале наступила напряженная тишина.
     - Задайте _е_м_у_ этот вопрос, -  наконец  сказал  судья  Леннокс.  -
Прямо спросите его об этом. Была ли та женщина Дикси Дайтон или нет?
     - О, нет, - ответил Гамильтон  Бергер.  -  Это  единственный  вопрос,
который я не намерен задавать.
     - Почему нет? - решил выяснить судья Леннокс.
     - Потому что если мистер Мейсон станет отрицать, что с ним в  комнате
находилась Дикси Дайтон, он будет давать показания, как мой  свидетель.  Я
собираюсь ставить мистеру Мейсону только такие вопросы, на которые  я  уже
получил ответы, причем правильные ответы,  так  что,  если  мистер  Мейсон
хочет победить меня, разнеся в пух и прах мою версию  своими  показаниями,
я, в таком случае, смогу отправить его в тюрьму за лжесвидетельство.
     - Наверное, я сам  открыл  дверь  для  подобного,  господин  окружной
прокурор, - улыбнулся судья Леннокс.  -  Вы  хотели  передать  эту  угрозу
мистеру Мейсону, а я предоставил вам прекрасную возможность.
     - Факт остается фактом: я объяснил  свою  позицию,  -  мрачно  заявил
Гамильтон Бергер.
     - Несомненно, - подтвердил судья Леннокс.
     Опять последовало молчание, затем судья повернулся к Мейсону:
     - Мне хотелось бы выслушать  ваше  мнение  по  этому  поводу,  мистер
Мейсон.
     - Как адвокат Морриса Албурга, я  утверждаю,  что  его  не  связывают
никакие заявления, сделанные Дикси Дайтон.
     - Связывают, как одного из двух обвиняемых  и  участника  сговора,  -
возразил Гамильтон Бергер.
     - В таком случае, любой человек может зайти в гостиницу, заявить, что
господин судья охотится за каким-то человеком с целью совершения убийства,
а потом вы станете доказывать,  что  судья  Леннокс  виновен  в  убийстве,
предоставив труп и запись того разговора?
     - Но это совсем другое дело, - рявкнул Гамильтон Бергер.
     - В каком плане описанный мной вариант отличается от обсуждаемого?
     - А что с обвиняемой Дикси Дайтон? - вставил судья Леннокс.
     - Ваша Честь, даже если Дикси  Дайтон  находилась  в  той  комнате  и
заявила, что Моррис Албург в тот момент  совершал  преступление,  она  все
равно не может быть судима и доказательства не могут представляться  таким
образом, если она не причастна к самому убийству.
     - Но она причастна, - возразил Бергер.
     - Докажите.
     - Именно это я и пытаюсь сделать.
     - Тогда делайте  это  последовательно,  а  не  шиворот-навыворот.  Не
впрягайте телегу перед лошадью.
     - Минутку, - перебил судья Леннокс. - Сложилась странная ситуация.  Я
понимаю, что пытается донести мистер Мейсон. Он тщательно продумал  вопрос
и мне его точка зрения кажется разумной.
     - Но, Ваша Честь, - запротестовал Гамильтон Бергер, - неужели  вы  не
уяснили ситуацию? Перри Мейсон находился в  той  комнате  вместе  с  Дикси
Дайтон. Дикси Дайтон прямо заявила -  я  заверяю,  что  она  говорила  без
обиняков, четко произнося каждое слово, потому что все записано на диске -
что Моррис Албург намерен убить Джорджа Файетта. Вскоре  после  этого  был
обнаружен труп Джорджа Файетта  и  достаточное  количество  доказательств,
связывающих Морриса Албурга с тем преступлением.
     - Очень хорошо, - сказал судья  Леннокс.  -  Однако,  вам,  в  первую
очередь, придется доказать, что заявление сделала именно обвиняемая  Дикси
Дайтон, как уже указывал мистер Мейсон,  и,  как  он  также  обращал  наше
внимание, была причастна, или как-то связана с убийством, или  вступила  в
преступный сговор.
     - Что касается преступного сговора, мы намерены  доказать  его  через
косвенные улики. Мы не можем представить запись разговора двух обвиняемых,
где бы они говорили что-нибудь вроде: "Давай прикончим  Джорджа  Файетта".
Мы покажем это через заявления и поведение  сторон,  -  пообещал  окружной
прокурор.
     - Конечно, вы можете облегчить  ситуацию,  спросив  мистера  Мейсона,
говорила ли обвиняемая Дикси Дайтон то-то и то-то в определенную  дату,  -
заметил судья Леннокс.
     - Я не знаю, что ответит мистер  Мейсон  на  этот  вопрос.  Он  может
отрицать подобное, и тогда я оказываюсь подвергающим сомнению слова своего
собственного свидетеля. Я не хочу подобного. Я хочу, чтобы рассматриваемые
аспекты оставались в  узких  рамках  доказательств,  чтобы  мистер  Мейсон
отвечал на вопросы в соответствии с фактами, как я их понимаю, или  сделал
себя уязвимым для преследования за лжесвидетельство.
     - Да, я вижу вашу точку зрения, - сказал судья Леннокс. -  Я  понимаю
ситуацию - вернее, дилемму - но фактом остается то, что разрешать  ее  все
равно придется в соответствии с установленными правилами ведения судебного
процесса. Я считаю, что этого  свидетеля  нельзя  заставлять  отвечать  на
поставленный вопрос в связи с высказанным возражением за обоих обвиняемых.
Я считаю,  что  должны  быть  представлены  дополнительные  доказательства
преступного сговора перед тем, как записанный разговор может  быть  принят
нами. У вас есть еще вопросы к свидетелю, господин окружной прокурор?
     - В настоящий момент это все, - объявил Гамильтон Бергер.
     - Прекрасно. Мистер  Мейсон,  вам  разрешается  покинуть  место  дачи
свидетельских показаний и занять место адвоката обвиняемых.
     - При условии, что я снова смогу пригласить его, как свидетеля, после
того, как заложу основание, - добавил Гамильтон Бергер.
     - Согласен, - кивнул судья Леннокс. - Приглашайте  своего  следующего
свидетеля, мистер Бергер.
     - Я вызываю Фрэнка Хокси, - объявил Гамильтон Бергер.
     Фрэнк Хокси, ночной портье гостиницы "Кеймонт", принял присягу, занял
свидетельское кресло и занудным голосом назвал свое полное  имя,  адрес  и
род занятий.
     - Вы знаете кого-то из обвиняемых по этому делу? - спросил  Гамильтон
Бергер.
     - Да, сэр.
     - Которого?
     - Обоих.
     - Чем вы занимались второго и третьего числа текущего месяца?
     - Работал ночным портье в гостинице "Кеймонт".
     - В какое время вы заступаете?
     - В девять вечера.
     - В какое время заканчиваете?
     - В восемь утра.
     - Когда вы в первый раз видели обвиняемого Морриса Албурга?
     - За несколько дней до...
     - Постарайтесь назвать точную дату.
     - Первого числа.
     - Где?
     - В гостинице.
     - Вы находились за стойкой в холле?
     - Да, сэр.
     - Какой разговор состоялся у вас с мистером Албургом?
     - Он  зашел  и  попросил  предоставить  ему  номер.  Он  сказал,  что
неожиданно приехала жена его брата, он хочет снять ей номер, в котором она
поселится.
     - Под какой фамилией он ее зарегистрировал?
     - Миссис Мадисон Керби.
     - Вы предоставили ему номер?
     - Да, сэр.
     - Который?
     - Восемьсот пятнадцатый.
     - Это номер, в котором в дальнейшем обнаружили труп Джорджа Файетта?
     - Да, сэр.
     - Вы встречались когда-нибудь с женщиной,  о  которой  Моррис  Албург
говорил, как о жене брата?
     - Да, сэр.
     - Когда?
     - Обвиняемая мисс Дайтон подошла к моей стойке, представилась  миссис
Мадисон Керби и попросила ключ от восемьсот пятнадцатого номера. Я дал  ей
его.
     - Это была обвиняемая?
     - Дикси Дайтон, одна из обвиняемых, которая вставала со своего  места
несколько минут назад.
     - Когда тот номер освободили?
     - Вы имеете в виду обвиняемые?
     - Да.
     - Они его не освобождали. Они держали его до дня убийства,  когда  их
обоих арестовали.
     - Вы сообщили полиции, кто снимал тот номер?
     - Да, полиция здорово на меня давила, выясняя это.
     - Что вы им сказали?
     - Что никогда раньше не видел этих людей и не представляю, кто они.
     - Это правда или ложь?
     - Правда.
     - Расскажите нам,  что  произошло  вечером  второго  и  ранним  утром
третьего числа текущего месяца, - попросил Гамильтон Бергер.
     - Ранним утром третьего числа в гостиницу прибыл Перри Мейсон.
     - Когда именно?
     - Как мне кажется, где-то в половине третьего.
     - Обвиняемая Дикси Дайтон в тот момент находилась в гостинице?
     - Да, сэр.
     - Откуда вы это знаете?
     - Я видел, как она заходила, но не видел, как она выходила.
     - Когда она появилась?
     - За полчаса до мистера Мейсона.
     - А обвиняемый Моррис Албург находился в гостинице?
     - Да, сэр.
     - А он когда появился?
     - За час до мистера Мейсона.
     - Вы уверены в своей идентификации?
     - Абсолютно.
     -  Вы  желаете  провести  перекрестный  допрос  этого  свидетеля?   -
обратился Гамильтон Бергер к Мейсону.
     - Да, - ответил адвокат.
     Мейсон отодвинул  стул,  на  котором  сидел,  встал  и  посмотрел  на
молодого человека, явно старавшегося не отводить взгляд голубых водянистых
глаз,  потом  быстро  отвернувшегося  в  сторону,  снова  взглянувшего  на
адвоката и снова отвернувшегося в сторону.
     Мейсон не сводил глаз со свидетеля.
     Хокси сделал еще одну попытку встретиться с Мейсоном взглядом,  но  у
него ничего не получилось. Он неуютно заерзал  на  стуле,  предназначенном
для свидетелей.
     - Как давно вы работаете в гостинице "Кеймонт"? - спросил Мейсон.
     - Три года.
     - Где вы работали до этого?
     - В разных местах.
     - Вы можете их назвать?
     - Продавал товары за комиссионные.
     - Какие товары?
     - Новинки галантереи и косметики.
     - Вы в состоянии вспомнить название фирмы?
     - Нет. Это была временная работа.
     - Вы служили в армии?
     - Нет.
     - Вы работали где-нибудь более трех лет?
     - Нет.
     - Вам предоставляется ежегодный  двухнедельный  отпуск,  как  ночному
портье?
     - Нет.
     - Никаких отпусков?
     - Никаких отпусков.
     - Вы работаете каждую ночь, без выходных?
     - Ну, один раз меня посылали в Мехико по делу. Это,  в  общем-то,  не
было отпуском. Но какая-то смена обстановки.
     - По какому делу вы ездили?
     - Забрать деньги.
     - Причитающиеся гостинице?
     - Да.
     - Вы их забрали?
     -  Получил  долговую  расписку.  Мне  сказали,  что  ее   достаточно.
Администрация послала мне телеграмму.
     - Сколько времени вы отсутствовали?
     - Почти месяц. Работа  оказалась  сложная.  Всплыло  много  различных
аспектов.
     - А за что гостинице причиталась эта сумма?
     - Не знаю.
     - Когда вы летали в Мексику?
     - Примерно год назад.
     - Когда вы уехали? Назовите дату. Вы ее помните?
     - Конечно. Ночным самолетом семнадцатого... Ну, если  быть  абсолютно
точным, это было уже восемнадцатое сентября прошлого года.
     - Как вы определяете дату?
     - Если бы вы работали в гостинице "Кеймонт", то и  вы  бы  без  труда
запомнили день, когда вам предоставилась бесплатная поездка в Мехико. Меня
вызвал директор, рассказал о сделке и  заявил,  что  кто-то  из  гостиницы
должен находиться там на месте. Он дал мне денег, велел собирать чемодан и
отправляться в аэропорт.
     - В какое время он вас вызвал?
     - Незадолго до полуночи семнадцатого.
     - А когда вылетал самолет?
     - В половине второго восемнадцатого.
     - Прямой рейс?
     - Нет, мне пришлось пересесть на другой самолет в Эль-Пасо, если  вам
нужны все детали. Я сидел  рядом  с  красивой  блондинкой,  строившей  мне
глазки, однако, когда она узнала, что в Эль-Пасо я пересаживаюсь на другой
самолет, ей вдруг захотелось спать. Потом я сидел с женщиной,  только  что
поевшей чесноку. К тому же ее ребенка все время тошнило.
     В зале суда раздался смех.
     Мейсон даже не улыбнулся.
     - Вам пришлось столкнуться с трудностями в Мехико?
     - Со множеством.
     - Но это все равно был отдых?
     - Смена обстановки.
     -  Вы  когда-нибудь  пытались  уволиться  из  гостиницы  "Кеймонт"  и
поискать работу в другой гостинице?
     - О, Ваша Честь,  мне  кажется,  нет  смысла  выворачивать  свидетеля
наизнанку, выуживая из него все детали его прошлого,  -  встал  со  своего
места  Гамильтон  Бергер.  -  Пусть  адвокат  защиты  ограничится  темами,
поднятыми во время допроса свидетеля выставившей стороной.
     - Мне представляется, что здесь что-то не так с прошлым, -  признался
судья  Леннокс.  -  Я  не  собираюсь  ограничивать  перекрестный   допрос.
Возражение отклоняется.
     - Так пытались? - спросил Мейсон.
     Свидетель постарался встретиться с Мейсоном взглядом и не смог.
     - Нет, - ответил он тихим голосом.
     - Вы были когда-либо осуждены за совершение преступления?
     Свидетель уже собрался встать со стула, но остановился и опустился на
место.
     - О, Ваша Честь, адвокат  защиты  наугад  высказывает  предположения,
пытается очернить репутацию свидетеля, единственная вина которого  состоит
в том, что он дал показания против клиентов мистера Мейсона.
     -  Я  тоже  считаю,  что  при  сложившихся   обстоятельствах   вопрос
достаточно жесток, - заметил судья Леннокс. - Однако, его  нельзя  считать
недопустимым. Это одно из оснований для того, чтобы  подвергнуть  сомнению
сказанное  свидетелем.  За  вопросом  явно   не   последовал   немедленный
отрицательный ответ.  Поэтому,  несмотря  на  мое  нежелание,  я  отклоняю
возражение.
     - Вы когда-либо были осуждены за совершение преступления? -  повторил
Мейсон.
     - Да.
     - За какое? Вы сидели в тюрьме?
     - В "Сан-Квентине" за  вооруженный  разбой.  Теперь  вы  все  знаете.
Давайте, кончайте меня. Разрывайте на части, если вам так хочется.
     Мейсон с минуту смотрел на молодого человека,  затем  отодвинул  свой
стул к концу стола, предназначенного для адвокатов, сел и тоном, в котором
явно слышалась искренняя заинтересованность, заявил:
     - Мне не хочется ничего подобного, мистер Хокси. Я считаю, что  мы  в
состоянии использовать это, но не для того,  чтобы  вас  растоптать.  Ваши
наниматели знают, что вы были осуждены?
     - Ну почему, как вы думаете,  я  тружусь  на  второсортной  работе  в
третьесортной гостинице? - злобно спросил Хокси.
     - Вы уверены в своих идентификациях?
     - Абсолютно. Я никогда не забываю лицо. Стоит мне  хоть  раз  увидеть
человека и соотнести его с чем-либо,  я  его  никогда  не  забуду.  Именно
поэтому я нужен гостинице.
     - Когда вас осудили, Фрэнк?
     - Десять лет назад.
     - Сколько вы сидели?
     - Пять лет.
     - А чем вы занимались потом?
     - Поменял пять  или  шесть  мест  работы.  Всегда  что-то  случалось.
Всплывало мое прошлое и меня выгоняли.
     - А дальше?
     - Потом меня забрали в участок по подозрению. Не потому, что я что-то
сделал,  а  из-за  моего  прошлого.  Меня  поставили  в  ряд   с   другими
арестованными для какого-то опознания.  Я  понял,  что  потеряю  еще  одну
работу. Я очень расстроился.
     - Продолжайте.
     - После процедуры опознания ко мне подошел один сержант. Я ему,  судя
по всему, приглянулся. Он сказал, что понимает мои чувства.  У  него  есть
друг  -  директор  гостиницы  "Кеймонт".  Полицейский  объяснил,  что  эта
гостиница   пользуется   дурной   репутацией,   возникают    проблемы    с
правоохранительными органами и  поэтому  директор  должен  меня  понять  и
знать, с чем мне приходится сталкиваться. Этот полицейский знал  откуда-то
о моей способности не  забывать  один  раз  увиденное  лицо.  В  гостинице
"Кеймонт"  требовался  ночной  портье.  Сержант  признался  мне,  что  сам
отправил предыдущего за решетку.  Полицейский  предупредил  администрацию,
что ему придется вообще  прикрыть  гостиницу,  но  новый  директор  обещал
держать все в рамках законности. Сержант предложил  мне  сходить  к  этому
новому директору и честно все рассказать о себе. Он объяснил, что  если  я
хочу удержаться на работе, мне следует поставить нанимателя в  известность
о моем прошлом. Тогда у меня появится шанс. Он велел мне идти в гостиницу,
но предупредил, что, если я в дальнейшем не намерен вести  честную  жизнь,
мне не стоит даже пытаться устроиться,  потому  что  у  "Кеймонта"  плохая
репутация и за ней постоянно следят люди из Отдела по борьбе с наркоманией
и проституцией.
     - И вы пошли к новому директору?
     - Да. Это оказалось лучшим советом, который мне когда-либо давали.
     - К вам хорошо относятся?
     - Я работаю в два раза больше, чем следовало бы. Мне платят  половину
того, что должны бы. Со мной вежливы. Мне велят не открывать рот.  Это  не
лучшая гостиница в городе. Третьесортная. И в  ней  живут  соответствующие
постояльцы. Я держу глаза и уши открытыми, рот закрытым, работаю честно. Я
все еще остаюсь там. Насколько я понимаю, мистер Мейсон, я ответил на  ваш
вопрос, а вы уже достаточно поразвлеклись. Завтра те, кто постоянно  живет
"Кеймонте" будут знать, что ночной портье - из бывших заключенных.
     - Для вашего сведения, я впервые  за  все  годы  выступлений  в  суде
спросил свидетеля, обвинялся ли он в каком-либо  преступлении,  -  сообщил
Мейсон. - Лично я считаю, что, после того, как человек заплатил свой  долг
обществу, этот долг должен отовсюду вычеркиваться. Однако...
     - О, Ваша Честь,  я  выступаю  против  этих  самооправданий  адвоката
защиты, - встал со своего места Гамильтон Бергер. - Он спутал все карты  и
испортил карьеру молодому человеку, а теперь елейно  пытается  представить
алиби...
     Судья Леннокс постучал молоточком по столу.
     - Я прошу окружного прокурора воздержаться от обвинений по  отношению
к адвокату защиты. Мистер Мейсон не преступил своих  законных  прав.  Суду
кажется,  что  мы  видим  общую  цель  за  допросом,  проводимом  мистером
Мейсоном.  Если  вы,  господин  окружной  прокурор,  желаете  выступить  с
конкретными возражениями,  делайте  их  после  того,  как  адвокат  защиты
закончит задавать вопрос. Продолжайте, мистер Мейсон.
     - Спасибо,  Ваша  Честь,  -  поблагодарил  Мейсон.  Он  повернулся  к
свидетелю и спросил: - Тот сержант из полиции не оставлял вас без внимания
в дальнейшем?
     - О, да. Он возглавляет Отдел по борьбе с наркоманией и проституцией.
     - Он вас проверяет?
     - Да.
     - Часто?
     - Конечно. Они проверяют всю гостиницу. У нас всякое  случается.  Нам
этого не избежать, но администрация не участвует ни в чем  незаконном.  Мы
не спрашиваем свидетельство о браке, если мужчина и женщина снимают номер,
но этого ведь не делают и в первоклассных гостиницах. Мы пытаемся следить,
чтобы коридорные не вызывали проституток  для  постояльцев  и  никогда  не
сдаем номера известным нам торговцам наркотиков. В этом очень помогает моя
память на лица. Окружной прокурор грозился закрыть  гостиницу.  Владельцам
требовалось навести порядок или они потеряли бы свои инвестиции.
     Свидетель сделал легкий поклон в сторону Гамильтона Бергера,  который
смотрел на него с надменным видом.
     -  И  именно  поэтому  администрация  старается   всячески   угождать
окружному прокурору? - спросил Мейсон.
     - Я возражаю. Вопрос требует выводов свидетеля,  -  заявил  Гамильтон
Бергер.
     - Возражение принимается, - постановил судья Леннокс.
     -  А  вы  лично?  Вы  стараетесь  угодить  окружному   прокурору?   -
поинтересовался Мейсон.
     - Я не хочу, чтобы он стал моим  врагом.  Если  только  представители
власти  или  правоохранительных  органов  покажут  на  меня   пальцем,   я
немедленно окажусь на улице. Но я не вру. Я рассказываю