рокими шагами человека, привыкшего к работе на свежем воздухе.
     Гэрли быстро ответил на обычные предварительные вопросы, касающиеся его имени, рода занятий и места жительства. Он сообщил, что он фермер.
     - Так, а теперь ответьте, - продолжил Бюргер с триумфальными нотками в голосе, - вы когда-нибудь прежде видели обвиняемую, эту молодую женщину, которая сидит позади своего адвоката и направо от помощника шерифа?
     - Да, сэр, я видел ее прежде.
     - Когда?
     - Утром семнадцатого сентября.
     - Где она была?
     - Она была на юго-восточном конце моего ранчо.
     - А теперь я бы хотел ознакомиться несколько более подробно с вашим ранчо. У меня здесь есть карта, подлинность которой я определю позже, но в данный момент я хочу ее использовать просто как диаграмму и задать вам по ней несколько вопросов.
     - Да, сэр.
     Бюргер развернул карту.
     - Вы узнаёте контуры на этой карте, вернее, вы можете определить, что они означают?
     - Да, сэр.
     - Так что же?
     - Они обозначают основные параметры моего ранчо. Вот здесь отмечен дом, там - дорога и изгородь, а также расположение конюшни, здесь же нанесены деревья и место, где около конюшни находится загон для скота.
     - И все это должно обозначать то ранчо, на котором вы пребывали утром семнадцатого сентября?
     - Совершенно верно.
     - И на этой карте все точно?
     - Все точно. Абсолютно, сэр.
     - Вы говорите, что видели обвиняемую в то время, о котором идет речь?
     - Да, сэр.
     - Чем она занималась?
     - Она ехала на машине по этой дороге.
     - Давайте повесим карту на доску, - сказал Гамильтон Бюргер, - таким образом, чтобы вы могли подойти к ней и указать те места на ней, о которых вы говорите. А теперь продолжайте.
     Карту повесили, и Гэрли показал:
     - Она остановила свою машину прямо здесь.
     - Хорошо, пометьте это место на карте.
     - Она вышла из машины, огляделась, затем открыла левую дверцу машины и вынула лопату.
     - А что она сделала потом?
     - Вынула что-то еще из машины. Я не мог рассмотреть, что это было. Какой-то черный предмет, что-то вроде футляра.
     - Что-то, что выглядело как футляр от скрипки? - спросил Бюргер.
     - Возражаю, вопрос наводящий и обязывающий. Попрошу суд дать возможность свидетелю высказаться по поводу того, что он действительно видел, а не того, что прокурор округа хотел бы, чтобы он видел, - вмешался Мейсон.
     - Возражение поддержано, сказал судья Донахью, - и суд обращает внимание защиты на тот факт, что недостаток наводящего вопроса состоит в том, что он вообще был задан. Поддержка возражения в отношении наводящего вопроса на самом деле не способствует рассмотрению дела, поскольку свидетель уже имел мысль подобного рода. Я попрошу и защиту воздерживаться от наводящих вопросов (я не имею в виду перекрестный допрос) или задавать их только тогда, когда по ходу дела не возбраняются наводящие вопросы. А теперь продолжим допрос свидетеля, мистер Бюргер.
     - Я прошу прощения, ваша честь, - извинился Бюргер. - Вы можете описать черный предмет, мистер Гэрли?
     - Ну, это было что-то вроде какого-то футляра. Что-то вроде футляра от ружья, только другое. Он был черный, и форма его была не такая, как у ружейного футляра.
     - Очень хорошо. Что произошло далее?
     - Эта молодая женщина перебросила вещи через изгородь и затем... и затем, ну, в общем, потом она задрала юбку, так, наверх.
     - И что она сделала?
     - Перемахнула через изгородь, опутанную колючей проволокой.
     - Что вы имеете в виду, говоря, что она перемахнула через изгородь?
     - Она ухватилась одной рукой за верхнюю часть деревянного столба и полезла прямо по рядам колючей проволоки, как будто это была лестница. Затем, когда она взобралась на самый верх, поставила одну ногу на верхний ряд колючей проволоки и спрыгнула на землю.
     - Что она сделала потом?
     - Подобрала свой футляр и лопату, прошла немного вперед и вырыла яму, вынула что-то из футляра, бросила в яму, закопала ее и вернулась к машине.
     - А дальше?
     - Положила футляр и лопату в машину, села и уехала.
     - А что сделали вы?
     - Я подождал, пока она уехала, затем подошел к тому месту, где она копала, и выкопал то, что она туда зарыла.
     - И что вы обнаружили?
     - Веер из страусовых перьев, весь в крови, и...
     - Минуту, минуту, - прервал его Гамильтон Бюргер. - Вы не должны свидетельствовать как эксперт, мистер Гэрли. Вы не знаете, что веер был в крови. Это должны засвидетельствовать медики. Просто скажите нам, что вы обнаружили.
     - Ну, я обнаружил веер.
     - И как вы с ним поступили?
     - Я позвонил в контору шерифа и рассказал им, что нашел. Шериф приехал с одним из своих людей и забрал веер.
     - Этим человеком был лейтенант Трэгг из отдела городской полиции, занимающегося расследованием убийств?
     - Думаю, что да, сэр. Мне его представили как лейтенанта Трэгга.
     - Вы распознали бы этот веер, если бы увидели его снова?
     - Да, сэр.
     - Вы что-нибудь делали с этим веером до того, как передали его лейтенанту Трэггу и шерифу?
     - Сделал ли что-нибудь с ним? Нет.
     - Я имею в виду, вы предприняли что-нибудь, чтобы опознать его?
     - О да, по предложению лейтенанта Трэгга я написал на нем свои инициалы.
     Выразив что-то вроде удовлетворения, Гамильтон Бюргер дотянулся до стола защиты, вынул из-под него длинный чемодан, открыл его, вытащил веер и вручил свидетелю.
     - Вы видели раньше этот веер?
     - Да, сэр, это тот самый веер, который я выкопал. На нем мои инициалы.
     - Ваша честь, - сказал Бюргер, - я вернусь к этому вееру позднее. В настоящий момент я желал бы, чтобы он был зафиксирован как вещественное доказательство общественного обвинения номер два. - Он повернулся к Перри Мейсону и рявкнул:
     - Перекрестный допрос.
     Мейсон подошел к карте и начал:
     - Разрешите мне взглянуть на масштаб этой карты. О да, теперь давайте посмотрим... Давайте определим, что здесь есть... Судя по всему, это место, где был зарыт веер, расположено примерно в тысяче футов от вашего дома. Это так?
     - Я бы сказал, ярдах в трехстах.
     - И вы уверяете, что вы разглядели обвиняемую на расстоянии в триста ярдов?
     Гамильтон Бюргер обернулся к присяжным так, чтобы они могли лицезреть широкую торжествующую ухмылку, которая расползалась по его физиономии.
     - Да, сэр, - подтвердил свидетель.
     - У вас глаза лучше, чем у обыкновенного человека? - спросил Мейсон.
     - Вроде бы нет.
     - Тогда каким образом вы рассмотрели обвиняемую на таком расстоянии?
     - С помощью бинокля с семикратным увеличением, - сказал свидетель.
     Гамильтон Бюргер откинул голову и внятно, удовлетворенно причмокнул.
     Мейсон не выказал ни малейшего замешательства.
     - Совершенно верно, - произнес он, как будто ожидая такого ответа. - У вас был бинокль. Далее. Это все произошло рано утром?
     - Да, сэр.
     - Солнце уже взошло?
     - Значит, это... В общем, не могу утверждать, что уже наступил рассвет.
     - То есть это могло произойти и до рассвета?
     - Да.
     - А ваш бинокль имеет семикратное увеличение?
     - Совершенно верно. Обе линзы с семикратным увеличением. Я так понимаю, что это дает увеличение в семь раз. Можно сказать, что это, грубо говоря, примерно тысяча футов. Это примерно, как если бы я находился на расстоянии в сто сорок футов.
     - Это при том условии, что видимость была идеальной, и принимая во внимание уровень света, который поглощают сами линзы бинокля, - подчеркнул Мейсон.
     - Ну, в любом случае я мог видеть ее достаточно четко, чтобы опознать. Я ее видел так же четко, как вас сейчас.
     - И вы наблюдали, как она закапывала веер?
     - Совершенно верно.
     Теперь уже ухмылку Бюргера видели все, кто находился в зале суда, когда он описал круг в своем крутящемся кресле, совершенно откровенно получая удовольствие от перекрестного допроса.
     - Вы уже встали, собираясь приступить к работе на ферме? - спросил Мейсон.
     - Совершенно верно.
     - А где вы находились, на кухне или...
     - На кухне.
     - Вы уже позавтракали к тому времени или еще только завтракали?
     - Только закончил завтракать.
     - Вы женаты?
     - Да, сэр.
     - И ваша жена была также на кухне?
     - Да, сэр.
     - Теперь следующее. Так ли я понимаю, что вы пытаетесь доказать суду присяжных, - заговорил Мейсон обвиняющим тоном, - что в течение всего того времени, пока вы наблюдали за тем, что делается, в бинокль, ваша жена не попросила его у вас или что вы были настолько эгоистичны, что не дали ей взглянуть на то, что происходило?
     - Ну... - Свидетель заколебался. - Да, я на некоторое время дал ей бинокль.
     - На какое время?
     - Она взяла его после того, как девушка перелезла через забор.
     - Ясно, - сказал Мейсон, - а она отдала его вам обратно?
     - Да.
     - Когда?
     - Через несколько секунд.
     - Вы видели, как девушка перебиралась через забор?
     - Совершенно верно.
     - А затем бинокль взяла ваша жена?
     - Да, сэр.
     - А у кого был бинокль, когда девушка копала яму?
     - У жены.
     - У кого был бинокль, когда девушка положила в яму, вырытую ею, тот самый предмет, который она достала из черного футляра?
     - У хозяйки.
     - У кого был бинокль, когда девушка направилась к забору?
     - У меня.
     - У кого был бинокль, когда девушка подвернула юбку, чтобы перебраться через изгородь во второй раз?
     - У жены.
     - У кого был бинокль, когда девушка села в машину и уехала?
     - У меня.
     - Теперь, - продолжал Мейсон, - можете вы сказать мне, что делала девушка? Каким образом вы можете утверждать, куда она положила ту вещь, которую достала из черного футляра?..
     - Все время, пока бинокль был у жены, она говорила мне, что она наблюдала.
     - Из этого я делаю вывод, что все ваши настоящие показания основаны на том, что говорила вам ваша жена?
     - Именно так.
     На лице Гамильтона Бюргера больше не было улыбки.
     - Я принужден отвергнуть все те части показаний свидетеля, в которых он сообщает о том, как молодая женщина вынимала предмет из футляра и клала его в яму, вырытую в земле, поскольку эта улика основана на слухах, - заявил Мейсон.
     Судья Донахью прикусил губу.
     - Я сожалею, но суд должен принять во внимание это замечание, мистер Бюргер.
     - Одну минуту, - выговорил Бюргер с отчаянием. - Могу я задать несколько вопросов по ходу проведенного допроса?
     - С целью попытаться выяснить, какова на данный момент ситуация?
     - Да, ваша честь.
     - Разумеется, мистер Бюргер, - разрешил судья Донахью. - Действия защиты в отношении упомянутой улики приняты во внимание. Части показаний, которые защита отвергла, являются просто показаниями, основанными на слухах. Теперь вы имеете право через дополнительный допрос выявить любые дополнительные факты, которые вы в состоянии выявить, задавая вопросы свидетелю.
     - Очень хорошо, ваша честь, - произнес Гамильтон Бюргер свирепо, не пытаясь даже скрыть свое неудовлетворение тем, как разворачиваются события. - Мистер Гэрли, все то время, пока бинокль был у вашей жены, что делали вы?
     - Я стоял прямо около нее, слушал, что она рассказывала.
     - Мне безразлично то, что вы слушали свою жену, - рявкнул Бюргер. - Скажите, где вы стояли?
     - Прямо за ней.
     - А она стояла у окна?
     - Сидела на стуле у окна.
     - В таком случае вы могли выглянуть в окно и увидеть, что происходило?
     - Да.
     - Тогда вы, вы сами, видели эту молодую женщину...
     - Одну минуту, - вмешался Мейсон. - Это уже опять наводящие вопросы.
     - Совершенно верно, - согласился судья Донахью. - Я думаю, что если бы защита действовала таким же образом, то это пагубно отразилось бы на следствии.
     - Ладно, - прорычал Бюргер. - Что вы делали?
     - Я выглянул из окна.
     - Что вы увидели?
     - Я увидел то, что происходило.
     - В таком случае ваши показания вовсе не построены на слухах, - заключил Бюргер. - Ваши показания основаны на том, что вы видели сами, это так?
     - Совершенно верно.
     - Значит, вы увидели, как она...
     - Прошу не задавать свидетелю наводящих вопросов, - резко перебил судья Донахью.
     - Хорошо, что вы увидели?
     - Ну, я увидел, как она делала то, о чем я уже говорил.
     - Пожалуйста, снова переходим к перекрестному допросу, - бросил Бюргер Мейсону.
     - Вы стояли позади жены? - спросил Мейсон.
     - Совершенно верно.
     - Глядя поверх ее головы?
     - Да.
     - Хорошо, - сказал Мейсон. - В те минуты, когда у вас не было бинокля, вы видели, как эта молодая женщина что-то делала конкретно, находясь на расстоянии более тысячи футов от вас?
     - Ну, я бы сказал, футов девятьсот, около трехсот ярдов.
     - Давайте определим это по карте и узнаем точное расстояние, - предложил Мейсон. Он вынул из кармана рулетку, вымерил расстояние и произнес:
     - У меня выходит одна тысяча и сорок два фута.
     - Я не думаю, что это так далеко.
     - Однако по карте выходит именно так, - настаивал Мейсон, - и вы уже подтвердили, что это точная карта. Давайте будем исходить из того, что расстояние равняется одной тысяче сорока двум футам, во всяком случае, более чем одной тысяче футов. Далее. Вы наблюдали за тем, что происходило в предрассветный час на расстоянии более чем в одну тысячу футов?
     - Да.
     - Далее, - продолжал Мейсон. - Когда ваша жена смотрела в бинокль, она приподняла оконную раму?
     - Это я ее приподнял, а не она.
     - Прекрасно, - сказал Мейсон. - Ведь когда смотришь в бинокль через оконное стекло, то изображение получается нечетким, не так ли?
     - Да. А стекла были довольно грязными. Погода у нас была дождливая и ветреная, а хозяйка так и не помыла окна.
     - Поэтому вы приподняли раму вверх?
     - Именно так.
     - И когда вы наблюдали через плечо жены, вы находились в положении значительно выше ее? - спросил Мейсон. - А ваша жена сидела на стуле у открытого окна?
     - Совершенно верно.
     - И держала бинокль в руках, упершись локтями в подоконник?
     - Да.
     - Тогда вы должны были наблюдать через верхнюю часть окна?
     - Да, так и было.
     - Но ведь если вы приподняли оконную раму, - сказал Мейсон, - то тогда нижняя часть оконного стекла поднялась наверх, до уровня, смежного с верхней частью окна, и, таким образом, вы смотрели уже через двойное стекло.
     - Да, я думаю, так и было.
     - Но в таком случае как вы можете утверждать перед судом присяжных, что вы были в состоянии наблюдать за обвиняемой, за каждым ее движением через двойные рамы грязного и пыльного оконного стекла в предрассветный час на расстоянии в одну тысячу сорок два фута?
     Свидетель заерзал.
     - Ну, я же уже видел ее в бинокль.
     - Хорошо, но что касается всего остального, вы же не знали конкретно, кто там находился, не так ли?
     - Ну, это должна была быть она же, я же видел ее уже в бинокль.
     - Но вы не можете присягнуть, что это был один и тот же человек.
     - Ну, в общем, присягнуть я не могу.
     - У меня все, - заключил Мейсон.
     - Но вы же знали, что это должна была быть та же самая женщина, - выкрикнул Бюргер.
     - Ну-ну, - запротестовал Мейсон. - Опять эти наводящие вопросы.
     - Это всего лишь вывод из всего сказанного, - произнес с раздражением Бюргер. - Свидетель знает, что там больше не мог появиться никто иной... Это чисто математический результат, ваша честь.
     - Давайте в таком случае и оставим это в качестве математического результата, - сказал судья Донахью. - Вы подходите опасно близко к запретной линии.
     - Понимаю, ваша честь, и приношу извинения.
     - Попытайтесь сосредоточиться. Вызывайте следующего свидетеля.
     - Прошу доктора Джексона Ламберта занять снова место свидетеля, чтобы ответить на несколько вопросов, - вызвал Бюргер, лицо которого все еще пылало от злости.
     Доктор Ламберт опять занял место свидетеля.
     - Я обращаю ваше внимание на этот веер, опознанный 'свидетелем Гэрли, показания которого, как я понимаю, вы слышали, доктор?
     - Да, сэр.
     - Мой вопрос - видели ли вы ранее этот веер?
     - Да, я видел его, сэр.
     - И вы провели его исследование?
     - Да, сэр.
     - Какого рода исследование?
     - Я исследовал под микроскопом его перья и все составные части. Провел химический анализ крови, чтобы определить, что это человеческая кровь.
     - Хорошо, доктор, я хочу, чтобы вы частично раскрыли веер перед собой таким образом, чтобы он прикрыл ваши глаза. Теперь, когда вы сделали это, доктор, не видите ли вы у самого основания веера какие-нибудь пометки, которые можно различить?
     - Да, да, вижу, сэр.
     - Что это за пометки?
     - На одном из перьевых стволов что-то нацарапано, как бы клинопись.
     - Не выглядят ли эти царапины таким образом, как будто их можно было сделать лезвием кинжала или какими-то частями того кинжала, который вы обнаружили в теле покойного, как если бы им ткнули веер в том самом месте?
     - Возражаю, - запротестовал Мейсон, - на том основании, что это утверждение является спорным. Оно требует заключения свидетеля по вопросу, который может быть только частью экспертной оценки или требует, чтобы свидетель сам являлся медицинским экспертом. Это один из вопросов, который будут решать присяжные на основании признанных экспертных оценок или медицинского заключения.
     - Поддержано, - сказал судья Донахью.
     - Очень хорошо, - раздраженно произнес Бюргер. - Теперь я хочу обратить ваше внимание, доктор, на эти перьевые выступы на стволе пера и спросить вас, производили ли вы микроскопическое исследование клочков перьев, находящихся в вашей пробирке для анализа, которые ранее были предъявлены здесь как вещественное доказательство общественного обвинения номер один, а также соответствующих перьевых частичек, которые пристали к этому V-образному надрезу на перьевом стволе.
     - Да, я делал это, сэр.
     - Что вы обнаружили?
     - Я обнаружил, что, насколько это можно удостоверить, все эти частицы были абсолютно идентичны по Цвету, химическому составу и общему виду.
     - Что означают эти красновато-коричневые пятна на веере, доктор?
     - Это пятна крови.
     - Что это за кровь, доктор?
     - Человеческая кровь.
     - Перекрестный допрос, - рявкнул Бюргер.
     - Вы говорите, что клочки перьев, которые вы обнаружили на теле покойного, идентичны по всем трем параметрам, доктор? - приступил Мейсон.
     - Совершенно верно.
     - Что это за параметры?
     - Цвет, химический состав и общий вид.
     - Все это звучит очень впечатляюще, доктор, - заметил Мейсон как бы по ходу разговора. - Теперь что касается цвета, то он, я полагаю, белый?
     - Совершенно верно.
     - Вы когда-нибудь видели, чтобы страусовый веер, которым пользуются танцовщицы с веерами, не был белым?
     - Вообще, нет.
     - Хорошо, - продолжал Мейсон, - в таком случае в том, что касается цвета, то он абсолютно такой же, как и у любого другого веера, с которыми работают танцовщицы с веерами. Я прав?
     - Думаю, что да.
     - Теперь что касается общего вида - что вы под этим подразумеваете?
     - Ну, я имею в виду, что эти перья - те же самые, что и на веере.
     - И, продолжая нашу тему, точно такие же, как и на любом другом страусовом веере. Вы не пытались идентифицировать страусовые перья?
     - Нет.
     - Вы сравнивали эти кусочки перьев, которые сняли с раны, с перьями какого-либо другого страусового веера?
     - Нет, сэр.
     - Только со страусовыми перьями этого веера?
     - Совершенно верно.
     - Хорошо. Тогда коротко, доктор, хотя ваши показания по поводу упомянутых трех параметров звучат достаточно убедительно, когда вы пользуетесь специальной терминологией, тем не менее факт остается фактом - основное, что вы имеете в виду, это то, что упомянутый веер - страусовый; что клочки перьев, которые вы обнаружили на теле покойника, это, ка