- У вас платоническая дружба или что-нибудь другое?
   - Платоническая.
   - Когда в последний раз виделись с ней?
   - Недели две назад.
   - Если она будет думать, что вы бросили ее, - напрямую заявил Мейсон,
- захочет ли отомстить вам?
   Брунольд едва не уронил сигарету.
   - Боже мой, что вы имеете в виду?
   - Только то, что сказал, Брунольд. Допустим, вы поссорились с  миссис
Бассет. Предположим, что ее муж  совершил  самоубийство.  Допустим,  она
думает, что вы влюбились в другую женщину и  хотите  расстаться  с  ней.
Допустим, что она имеет возможность представить дело так, что муж  вовсе
не покончил с собой, а его убили.  Захочет  ли  она,  чтобы  в  убийстве
обвинили вас?
   - Зачем?
   - Чтобы вы не достались другой женщине.
   - Но никакой другой женщины нет.
   - И она знает об этом?
   - Да... То есть нет... Вы понимаете, между нами ничего не было!
   - Понимаю, - сухо сказал юрист. - Когда вы познакомились с ней?
   - Около года назад.
   - И в последний раз вы видели ее две недели назад?
   - Да.
   - И с тех пор вы с ней не встречались?
   - Нет.
   - Когда вы обнаружили, что ваш глаз украден?
   - Прошлым вечером.
   - А вы не думаете, что могли забыть его где-нибудь?
   - Конечно нет. Подложный глаз существует.  Значит,  кто-то  намеренно
украл мой глаз.
   - А как вы думаете, зачем его украли?
   - Не могу сказать.
   - Вы встречали Гарри Маклейна в резиденции Бассета?
   - Да, я его там видел.
   - Вы знаете что-нибудь о проблеме со счетами?
   - Кое-что слышал, - нерешительно ответил Брунольд.
   - Что именно?
   - Насчет четырех тысяч.
   - Вы знаете молодую женщину по имени Хейзл Фенвик?
   - Фенвик?
   - Да.
   - Нет.
   - А Артура Коулмара?
   - Да.
   - И разговаривали с ним?
   - Нет, только видел его.
   - Шофера Бассета знаете?
   - Я сказал бы, что да. Его  зовут  Овертон.  Он  высокий  и  смуглый.
Кажется, что он никогда не улыбается. А что с ним?
   - Ничего, я только хотел выяснить, знаете ли вы его.
   - Да, я его знаю.
   - А толстую рыжую женщину лет пятидесяти?
   - Да, это Эдит Брайт.
   - Какие у нее обязанности?
   - Она что-то вроде экономки. Сильна, как бык.
   - Но Бассета вы ни разу не видели?
   - Нет.
   - А другие люди знают вас?
   - Какие другие?
   - Те, кого вы описали?
   - Н-нет. Шофер, возможно, видел меня.
   - Как же так получилось, что вы их видели и знаете, а они вас нет?
   - Сильвия старалась, чтобы меня никто не видел.
   Мейсон наклонился и неожиданно  ткнул  горящим  кончиком  сигареты  в
жилет Брунольда.
   - Вчера вас видел Дик Бассет.
   - Где?
   - У них дома.
   - Он ошибся.
   - Вас видел Коулмар.
   - Ну, этого не могло быть.
   - Почему?
   - Да потому что я не бывал в той части дома.
   - Что вы имеете в виду?
   - Дом разделен на две части: контору и жилые комнаты. С тех пор как у
Бассета обострились отношения с женой, он перебрался в контору.
   - Так, значит, вы были вчера на половине жены?
   - Не вчера, а позавчера.
   - Но ведь, кажется, вы две недели не видели миссис  Бассет?  Брунольд
ничего не ответил.
   - А Дик Бассет говорит, что вчера вечером поспорил с Хартли  Бассетом
из-за вас.
   - В какое время?
   - Когда вы ушли.
   - Вы ошибаетесь, это совершенно невозможно.
   - Почему?
   - Да потому что прежде чем я ушел... Мейсон усмехнулся,  глядя  прямо
на него.
   - Проклятие! - закричал  Брунольд.  -  К  чему  вы  задаете  все  эти
вопросы?
   - Просто пытаюсь собрать факты.
   - Вы не смеете ловить меня на слове, как преступника. Вы не можете...
   - Я не собираюсь ловить вас на слове, вы сами запутались.  Вы  хотели
сказать, что, прежде чем вы покинули дом, Бассет был уже мертв,  не  так
ли?
   - Я не говорил, что был там вчера вечером.
   - Да, - улыбнулся Мейсон. - Таких слов вы не произнесли, но смысл был
именно такой.
   - Вы не так меня поняли, - возразил Брунольд.
   - Ты все записала, Делла? - спросил Мейсон. - И вопросы, и ответы?
   Они кивнула.
   Брунольд резко повернулся к ней:
   - Господи помилуй! Неужели все, что я говорил, записано? Вы не имеете
права! Я...
   Перри Мейсон тяжело опустил руку ему на плечо.
   - Что вы? - с угрозой в голосе произнес  он.  Брунольд  повернулся  к
адвокату.
   - Если вы будете грубить этой молодой леди, - продолжал  все  так  же
угрожающе Мейсон,  -  то  вылетите  отсюда  со  скоростью  пули.  Сядьте
спокойно, прекратите вилять и выкладывайте всю правду.
   - Почему я должен вам рассказывать?
   - Потому что прежде всего необходимо подумать, чем вам можно  помочь.
У вас есть возможность сейчас рассказать мне  всю  правду,  иначе  будет
поздно.
   - Мне ничего не могут сделать.
   - Вы так думаете?
   - Никто, кроме вас, не знает, что я был там вчера вечером.
   - Миссис Бассет знает это.
   - Конечно, но она не дура.
   - Коулмар видел, как кто-то выбежал из дома. Он узнал этого человека.
Мне он не назвал его имени. Это были вы?
   Брунольд вздрогнул.
   - Он узнал его?
   - Он так говорит.
   - Но он не мог. Я был далеко от него.
   - Значит, именно вас он видел. . - Но я не думал, что он узнает меня.
Он был на той стороне улицы. Клянусь, что я первый увидел его и  прикрыл
голову, чтобы он меня не узнал.
   - Почему вы бежали?
   - Я торопился.
   - Почему?
   - Дело в том, что Сильвия - миссис Бассет - при мне позвонила вам.  Я
не хотел, чтобы вы меня там застали.
   - Послушайте, - спросил Мейсон, -  а  выдержите  ли  вы  перекрестный
допрос в полиции?
   - Конечно выдержу.
   - Однако моих вопросов вы долго не выдержали.
   - Но полиция не собирается меня допрашивать.
   - Почему?
   - У них же нет сведений, что я имею какое-то отношение к Бассетам.
   - Кто-то идет, - перебила их разговор Делла Стрит.
   За дверным стеклом мелькнула тень.  Ручка  двери  повернулась,  дверь
открылась, и на пороге возник  сержант  Голкомб  с  двумя  полицейскими.
Голкомб сделал шаг вперед.
   - Питер Брунольд? - спросил он.
   - Да, - вызывающе ответил тот, - а в чем дело?
   Сержант положил одну руку Брунольду на плечо, а другой рукой отвернул
полу своей куртки и показал золотой значок.
   - Ничего особенного,  -  грубо  сказал  он,  -  кроме  того,  что  вы
арестованы по обвинению в убийстве  Хартли  Бассета.  Предупреждаю,  что
все, сказанное вами, может быть использовано против вас.
   Он повернулся к Перри Мейсону с презрительной улыбкой.
   - Простите, что я прервал вашу беседу, Мейсон,  -  сказал  он,  -  но
после разговоров с вами люди имеют скверную манеру исчезать.  Поэтому  я
предпочитаю забрать мистера Брунольда, прежде чем он надумает переменить
климат.
   - Не извиняйтесь, сержант, - ответил Мейсон. - Заходите в другой раз.
   - Если окружной прокурор думает об этом свидетеле то же, что и я,  то
зайду непременно.
   - Буду рад видеть вас в любое время, сержант. Брунольд  повернулся  к
Мейсону.
   - Послушайте, адвокат... - начал он.
   - Прекратите болтовню, - оборвал его сержант.
   - Я имею право разговаривать со своим адвокатом, - сказал Брунольд.
   - Нет, сперва в тюрьму, а там вы с ним наговоритесь.
   Двое полисменов схватили Брунольда за руки и  потащили  к  двери.  Он
пытался вырваться, ему надели наручники.
   Дверь громко захлопнулась.
   Голкомб, остававшийся в комнате, обратил на Мейсона огненный взор.
   Мейсон зевнул, вежливо прикрыв рот рукой.
   -  Извините  меня,  сержант.  Сегодня  был  ужасный   день.   Голкомб
повернулся, распахнул дверь и, стоя на пороге, заявил:
   - При всей вашей изворотливости ничего у вас не вышло.  -  И  хлопнул
дверью.
   Мейсон весело подмигнул Делле:
   - Как ты насчет того, чтобы заглянуть в ночной клуб?  Она  посмотрела
на себя в зеркало:
   - Если я там сниму манто, то меня арестуют. Вы же торопили меня, и  я
не успела как следует одеться. Манто прикрывает полное неприличие.
   - Ну, тогда отправляйся домой.  Хоть  одного  из  нас  не  посадят  в
тюрьму.
   В ее глазах мелькнуло беспокойство.
   - Шеф, вы опасаетесь, что он может посадить вас? Мейсон пожал плечами
и открыл перед ней дверь:
   - Никто не знает, что может сделать сержант Голкомб.  Он  удивительно
вездесущ.
 
Глава 7 
 
   Мейсон, отдохнувший и  свежевыбритый,  наклонился  над  столом  Деллы
Стрит:
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Как миллион долларов, - ответила она. - Я  просматривала  газеты  с
отчетами об убийстве Бассета. Но о Брунольде нет ни слова.
   - Репортеры ничего о нем не знают.
   - Почему?
   - Потому что Голкомб не допустил их в  управлении  полиции.  Брунольд
арестован и вне пределов их досягаемости.
   - Вы можете что-либо сделать для него?
   - Я могу прибегнуть к Хабеас Корпус, но пока не  хочу  этого  делать,
чтобы не показать своей заинтересованности. У меня нет фактов. Возможно,
Брунольд замешан в этом деле. И прежде чем я  добьюсь  повестки  в  суд,
полиция все из него вытянет.
   - А как насчет миссис Бассет?
   - Я звонил ей, когда вернулся домой.
   - Вы говорили с ней?
   - С ней случилась истерика после моего ухода. Голкомб ничего  не  мог
от нее добиться. Сын вызвал врача, и тот уложил ее в постель. Врач хотел
отправить ее в больницу, но она отказалась. Парень не говорит, где  она,
но обещал сообщить о ее местопребывании, когда это будет необходимо.
   - Он так и не сказал, где она?
   - Увы, нет.
   - Как же Голкомб позволил ей скрыться?
   - Сержант отправился за Брунольдом, а молодой  Бассет  воспользовался
этим. Но сыщики проследили за ним. Они знают  это  место,  хотя  Дик  не
подозревает об этом.
   - Значит, вы не сможете повидать миссис  Бассет,  а  полиция  сможет.
Верно?
   - Похоже, что так.
   - А миссис Бассет знает об аресте Брунольда?
   - Видимо, нет.
   - Когда ей станет известно об этом?
   - В свое время, когда она придет в себя. Я  просил  молодого  Бассета
сказать матери, чтобы она позвонила мне.
   - И она звонила?
   - Нет.
   - А вы сумеете связаться с ней?
   - Не знаю, стоит ли это делать. Полиция  следит  за  ней,  и  если  я
попытаюсь это проделать, то дам в руки хороший козырь против себя.
   - Почему?
   - Потому что на пистолете есть мои отпечатки.
   Делла сделала остро отточенным карандашом пометку на уголке блокнота.
   - Странное какое-то убийство, - сказала она. - У нас никогда не  было
ни подобного дела, ни такого предварительного гонорара,  какой  заплатил
Брунольд.
   Мейсон кивнул.
   - Хотел бы я знать, - сказал он, - где я могу увидеть Берту  Маклейн.
Она не оставила нам адрес?
   - Нет, только телефон Гарри. И то лишь на букмекерскую контору.
   - Попробуй туда дозвониться. Может быть, тебе сообщат другой... Делла
кивнула.
   - Еще кому-нибудь позвонить?
   - Да. Позвони Бассетам. Скажи Дику, что мне срочно  нужна  его  мать,
это важно. А еще попробуй...
   Зазвонил  телефон.  Делла  сняла  трубку,  внимательно  выслушала   и
повернулась к Мейсону:
   - Знаете, где нашли вашу машину?
   - Нет. Где же?
   - Возле полицейского участка. Звонят  из  отдела  уличного  движения.
Кто-то поставил ее там, возле пожарного гидранта, около двух часов ночи.
Они спрашивают, не была ли она украдена.
   Мейсон поморщился:
   - Скажи им, что машину не воровали. Скажи, что ее там поставил я сам.
   Делла убрала ладонь от мембраны, послушала и, снова  накрыв  мембрану
рукой, сказала Мейсону:
   - Она в двадцатиминутной парковочной зоне. С девяти утра  они  каждые
двадцать минут наклеивают на стекло штрафную квитанцию.
   - Пошли за ней кого-нибудь из ребят и дай ему открытый чек, -  сказал
Мейсон. - Только пусть держат язык за зубами. Ты представляешь себе  эту
маленькую чертовку? Взять машину и поставить ее у здания полиции.
   - Вы думаете, что это сделала она? Или, может быть,  полиция  поймала
ее и заставила подъехать к участку?
   - Не знаю.
   - Если это проделала полиция, то над вами  зло  посмеялись,  поставив
машину в двадцатиминутной парковочной зоне, - ведь они знают, что вы  не
посмеете заявить  об  угоне,  поскольку  сами  разрешили  девушке  взять
машину.
   Он кивнул и направился в кабинет.
   - Пусть смеются. Но хорошо  смеется  тот,  кто  смеется  последним...
Глаза у тебя?
   - Вы имеете в виду те глаза, которые принес Дрейк?
   - Да. - Она открыла ящик стола и достала коробку с  глазами.  -  Меня
бросает в дрожь, когда я смотрю на них.
   Мейсон открыл коробку, достал пару  глаз  и  положил  их  в  жилетный
карман.
   - Остальные убери в сейф, - сказал он. - Постарайся, чтобы  никто  их
не видел. Эти глаза - наш с тобой маленький секрет.
   - Что вы собираетесь с ними делать?
   - Не знаю. Это зависит от того, что произойдет дальше с Брунольдом. Я
жду его следующего шага.
   - И каков он будет?
   - Он попросит меня  стать  его  адвокатом  по  делу  об  обвинении  в
убийстве.
   - А с вами ничего не случится, если вы вмешаетесь в это  дело?  И  не
будет ли против вас протестовать сержант Голкомб?
   - Ничего, пока не обнаружат отпечатки моих пальцев. Пока  полиции  об
этом ничего  не  известно.  Возможно,  на  меня  будут  в  претензии  за
исчезновение Хейзл Фенвик, но это не страшно. Тем  более  сейчас  у  нас
новый  окружной  прокурор,  так  что,  думаю,  все  будет   в   порядке.
Естественно, что он  готов  наказать  виновного,  но  не  станет  судить
невиновного.
   - Вы хотели бы, чтобы я записала весь разговор с Брунольдом?
   -  Нет,  пока  подождем.  Посмотрим  сначала,   кого   нам   придется
представлять, прежде чем предпримем какие-то шаги, - ответил он и ушел в
свой кабинет.
   Он сел в кресло и стал просматривать газеты. Вскоре зазвонил телефон.
   - Я дозвонилась Гарри Маклейну. Он держался очень независимо, но  все
же дал телефон сестры. Я говорила с ней, и она сказала, что скоро придет
к вам и приведет брата, если ей это удастся. А еще она сказала,  что  ей
самой очень нужно видеть вас.
   - Она сказала, что ей нужно?
   - Нет, не сказала... Я послала одного парня за вашей машиной.  Звонил
Пол Дрейк и интересовался, когда вы сможете его принять.
   - Скажи Полу, чтобы шел ко мне.  Как  только  придет  Берта  Маклейн,
поставь меня в известность. Если полиция не нашла Фенвик, возможно,  что
и она позвонит, скорее всего используя вымышленное  имя.  Так  что  если
будет звонить какая-либо таинственная незнакомка, постарайся завлечь  ее
сюда. Будь тактичной, но настойчивой. Полу скажи, чтобы шел прямо ко мне
в кабинет. Когда я вызову тебя, захвати блокнот.
   Он повесил трубку и снова  углубился  в  газету,  но  не  прочитал  и
полстолбца, как в дверь постучали. Он открыл ее  и  увидел  Пола  с  его
неизменно насмешливым выражением лица.
   Мейсон хитро посмотрел на него.
   - Ты выглядишь, как будто спал спокойно всю ночь.
   - Это тебе кажется. Я спал не больше двадцати минут.
   - Где ты был? - спросил Мейсон, вызывая звонком Деллу.
   - Утром я вздремнул в парикмахерской. Я предпочел бы, чтобы ты мыслил
столь бурно в рабочие часы. Странно, почему тебе  нравится,  когда  твои
сотрудники работают по ночам?
   - Я же не виноват, что убийцы нападают на  свои  жертвы  в  нерабочее
время. Ну как, нашел что-нибудь?
   - Кое-что есть. Я поставил на ноги двадцать  оперативных  работников.
Надеюсь, что у тебя клиент с толстым кошельком.
   - Будем надеяться. Ну так что у тебя?
   - Одна интересная сказка.
   - Садись и рассказывай.
   Пол Дрейк уселся в кресло, упершись спиной в один подлокотник, а ноги
перекинув через другой. Вошла Делла Стрит, улыбнулась детективу и села.
   - Я вернусь к добрым временам  романтических  измен  и  предательств,
которыми так славилась викторианская эпоха.
   - Что-что?
   Дрейк достал сигарету, закурил ее и с удовольствием затянулся.
   -  Я  нарисую   вам   картину   прекрасной   провинциальной   общины,
процветающей, счастливой  и  полной  предрассудков.  Ударение  на  слове
"предрассудки".
   - Почему? - спросил Мейсон.
   - Потому что такой уж была  эта  община.  Каждый  знает,  что  делает
другой. Если девушка надела новое платье, дюжина языков начинает  судить
о том, где она его взяла.
   - А если меховое пальто? - спросил юрист.
   Пол Дрейк протянул к нему руки в шутливом испуге.
   - О Боже! Зачем так чернить девушку?!
   - Продолжай! - усмехнулся Мейсон.
   - Жила-была девушка по имени Сильвия  Беркли,  довольно  хорошенькая,
доверчивая, простая, стройная, ясноглазая.
   - К чему все эти подробности? - спросил Мейсон.
   - К тому, - серьезно сказал Дрейк, - что я заинтересовался ребенком и
даже добыл фотографию.
   Он достал из кармана конверт, вынул из  него  фотографию  и  протянул
Мейсону.
   - Если ты считаешь, что это не искусство - достать карточку в  четыре
часа утра, тогда тебе нужен другой человек!
   - Где ты взял ее?
   - В местных бумагах.
   - Что же произошло с этой девушкой? Какая-то шумная история?
   - Да, она исчезла.
   - Похищена или что-то еще?
   - Никто не знает. Просто исчезла.
   Адвокат испытующе поглядел на детектива и заметил:
   - Стало быть, твоя сказка связана с этим исчезновением?
   - Да.
   - Рассказывай дальше.
   - Я рассказываю так романтично и поэтично только потому, что всю ночь
был на ногах.
   - Я уже слышал об этом. Больше не напоминай. Рассказывай дальше  свою
сказку.
   - Так вот, был там  еще  один  путешествующий  мужчина.  Он  торговал
галантереей, и звали его Пит Брунольд.
   - И был у него один глаз? - спросил Мейсон.
   - Нет-нет, в то  время  у  него  было  два  глаза.  Искусственный  он
приобрел  позднее.  Из-за  этого  я  несколько  снисходительно  к   нему
отношусь.
   - С чего ты начал?
   - Я начал с родителей Сильвии Беркли. У них насчет дочери  были  свои
планы. Они, понимаешь, из тех людей, кто держатся так  прямо,  что  даже
чуть отклоняются назад. Коммивояжеры вообще  в  таких  местностях  не  в
почете, их считают мошенниками. Когда  Брунольд  принялся  ухаживать  за
девушкой, родители, естественно,  полезли  на  стену.  В  городишке  был
маленький кинотеатр. Ты знаешь, что в те времена  даже  радио  не  было.
Кинокартины показывали только  о  галопирующих  ковбоях.  Городишко  был
недостаточно велик для старых мелодрам...
   - Брось ты про городишко, - нетерпеливо сказал Мейсон. - Брунольд  на
ней женился?
   - Не могу бросить, без этого сказки не получится. Нет, не женился,  и
я, брат мой, намерен придерживаться сказки.
   Мейсон вздохнул и с трагикомическим выражением посмотрел на Деллу:
   - Хорошо, продолжай свою лекцию.
   - Ты же знаешь, как  ведут  себя  чувствительные  девушки.  В  городе
считали, что она прямиком шествует в ад. Семья требовала, чтобы она дала
Брунольду от ворот поворот. Девушка защищала Брунольда. Я  полагаю,  что
тогда ей пришла мысль жить своей собственной жизнью. Знаешь, Перри,  это
было такое время, когда девушки начали ломать привычный уклад жизни.
   Перри Мейсон зевнул.
   - О черт, - сказал детектив, - ты своим зевком лишил  меня  романтики
моей молодости как раз тогда, когда я почувствовал, что  она  не  совсем
исчезла.
   - Это не романтика молодости, а старческие сантименты. Ради Бога,  ну
подумай сам, у меня на руках дело об убийстве, мне нужны факты. Дай  мне
их, а после суда я буду слушать твои романтические истории.
   - Вот черт, - повернулся  Пол  к  Делле.  -  Когда  шеф  рассказывает
какую-нибудь историю, он чувствует точь-в-точь то же самое, что и я.  Он
похож на свадебный пирог - снаружи твердая корка, а внутри все  мягко  и
нежно.
   - Зато твой рассказ пока что недопеченный, - заметил Мейсон.
   - Давай, Пол, переходи к делу.
   - Хорошо, перейду к  главному.  Однажды  Сильвия  написала  Брунольду
письмо, где сообщила, что не может больше откладывать свадьбу.
   По лицу Мейсона скользнула улыбка.
   - Это точно? - спросил он.
   - Точно, - ответил Пол.
   - И что же Брунольд?
   - Брунольд получил письмо.
   - И удрал? - холодно спросил Мейсон.
   - Нет. Городок  был  маленький,  и  он  не  посмел  послать  в  ответ
телеграмму, бо