- Возможно, она будет следить за нами, когда мы выйдем  от  нее.  Она
должна заволноваться, именно для этого мы и нанесем ей визит. Мне, правда,
пока не ясно, одна она действовала, или у нее есть сообщник. А это важно.
     - А если она позвонит по телефону?
     - Она не станет этого делать. Мы постараемся внушить ей, что  телефон
прослушивается.
     - Но если вы возбудите ее подозрения, то она будет ожидать  за  собой
"хвост".
     - Тут уж ничего не поделаешь. Вам придется пустить  в  ход  все  свое
мастерство.
     - Хорошо, - согласился оперативник. - Но тогда лучше объехать  вокруг
квартала и высадить меня на углу. Кто-нибудь из  ее  друзей  или  знакомых
может увидеть нас из окна. В этом случае получится накладка.
     Дрейк кивнул, принимая предложение Спейра.
     Первыми вошли в вестибюль Мейсон и Дрейк, всем своим видом показывая,
что  они  не  торопятся  и  явились  сюда  просто  нанести  кому-то  визит
вежливости. Зато у идущего позади Спейра на лице было написано, что у него
каждая  минута  на  учете.  В  вестибюле   находился   какой-то   толстяк,
развалившийся  в  кресле.  Он  рассеянно  посмотрел,  как  Спейр  довольно
невежливо толкнул Мейсона и Дрейка, торопясь к кабине  лифта,  что  вполне
естественно для занятого человека.
     Мейсон и Дрейк вышли вместе, а  Спейр  поднялся  еще  на  один  этаж.
Покинув лифт, оперативник спустился на пролет  лестницы  и  видел,  как  у
одной из дверей звонили Мейсон и Дрейк.
     Почти сразу же за дверью послышались шаги,  и  щелкнул  замок.  Дверь
отворилась и на посетителей вопросительно посмотрела несимпатичная женщина
лет двадцати пяти, с карими глазами и твердой линией губ.
     - Вы Дорис Фриман? - довольно громко спросил Мейсон.
     - Да. Что вы хотите?
     Мейсон отошел в сторону, чтобы спускавшийся сверху Денни  Спейр  смог
как следует разглядеть лицо женщины.
     - Вряд ли коридор будет подходящим местом  для  нашего  разговора,  -
заметил адвокат.
     - Вы продаете подписку на журналы? - спросила она.
     - Нет.
     - Значит, вы представители страховой компании?
     - Тоже нет.
     - Но вы что-то продаете?
     - Нет.
     - Чего же вы хотите? - удивилась Дорис Фриман.
     - Задать вам несколько вопросов.
     Тонкие губы женщины сжались еще решительнее. В глазах мелькнул страх.
     - Кто вы такие?
     - Собираем кое-какие данные.
     - Не понимаю, о чем вы говорите!
     Мейсон прошел мимо женщины в прихожую. Дрейк последовал за ним.
     Хозяйка осталась стоять  в  дверях.  На  ней  был  аккуратный  халат,
облегающий ее довольно приятную фигуру с округлыми формами. На ней не было
никакой косметики, прямые волосы зачесаны назад. Теперь она  уже  с  явным
испугом переводила взгляд с Мейсона на Дрейка и обратно.
     - Так в чем же дело, господа?
     Мейсон, который все  это  время  довольно  бесцеремонно  рассматривал
женщину, чуть заметно кивнул головой детективу.
     - Важно, чтобы вы правдиво ответили на наши вопросы, - начал  адвокат
решительным  тоном.  -  Если  будете  лгать,  то  у  вас   будут   крупные
неприятности. Вы понимаете?
     - Да что вы хотите в конце концов?
     - Вы замужем?
     - Какое вам дело?
     - Здесь спрашиваем мы! - властно сказал Мейсон. - Вам следует  только
отвечать на наши вопросы. Итак, вы замужем?
     - Замужем.
     - Где вы жили до приезда сюда?
     - Я не намерена отвечать на такие вопросы!
     - Ну что же, это самое лучшее доказательство ее  вины,  -  усмехнулся
Мейсон, бросив красноречивый взгляд на Дрейка.
     - Да, но, возможно, этого  будет  недостаточно,  -  задумчиво  сказал
детектив.
     - Вы ведь проживали в Сентервилле, не так ли? -  обратился  Мейсон  к
хозяйке квартиры. - Не стоит отпираться. Рано или поздно вам придется  это
признать.
     - Разве жить в Сентервилле является преступлением? - спросила она.
     - Чего тебе еще нужно? - повернулся Мейсон к Дрейку. - Если бы она не
имела к этому отношения, то не стала бы запираться!
     Дорис Фриман  схватила  себя  за  горло,  словно  у  нее  перехватило
дыхание. Она шагнула к стулу, на котором лежали какие-то вещи, и буквально
рухнула на него, словно у нее подкосились ноги.
     - Чего вы... Чего вы хотите?
     - Как имя вашего мужа?
     - Фриман...
     - Я спрашиваю имя.
     - Сэм.
     - Что вы рассказываете нам сказки, если мы  отлично  знаем,  что  его
зовут Греггори?! - рассмеялся Мейсон, грозно посмотрев на женщину.
     Она сразу сникла, словно душа покидала ее тело.
     - Если уж вы так хотите  знать,  то  телефонная  компания  расследует
жалобу, поскольку ваш телефон был использован для шантажа!
     - И вовсе не для шантажа, - слабо запротестовала  она.  -  Это  вовсе
нельзя назвать шантажом.
     - Но вы же пытались получить деньги?!
     - Конечно, я пыталась получить деньги, но они принадлежали мне.
     - Кто вам в этом помогал?
     - Это вас не касается.
     - Разве вам не известно, что  в  этих  целях  запрещено  использовать
телефон?
     - Не понимаю... Почему?
     - Скажите, какая невинность! - воскликнул  Мейсон.  -  Вы  требовали,
чтобы человек уплатил вам деньги, угрожая ему черт знает чем!
     - Мы этого не делали...
     - Чего именно?
     - Не звонили ему с требованием уплаты денег. Этого по телефону мы  не
говорили.
     - Кто это - "мы"? - спросил Дрейк.
     Мейсон бросил на него предостерегающий взгляд, но было уже поздно.
     - Я говорю только о себе, - заявила женщина.
     - И вы не знали, - с  возмущением  сказал  Мейсон,  -  что  требовать
деньги по телефону не разрешается законом?
     - Говорю же вам, что я не требовала денег!
     - Наш оператор утверждает, что по телефону  разговаривал  мужчина,  -
заявил Мейсон, пристально глядя ей в глаза.
     Дорис молчала.
     - Что вы на это скажете?
     - Ничего. То есть, он мог ошибиться. Я тогда была простужена, поэтому
говорила хриплым голосом.
     Мейсон  широким  шагом  пересек  прихожую,  снял   трубку   телефона,
незаметно нажав на рычаг, чтобы на  коммутаторе  не  появилось  вызова,  и
потребовал:
     -  Дайте  мне  отдел  расследований,  номер  шесть-два.  -   Подождав
несколько секунд, он сказал: - Говорит тридцатый. Мы находимся в квартире,
откуда шестнадцатого июня звонили и требовали  денег,  угрожая  расправой.
Квартира снята  на  имя  Дорис  Фриман.  Она  пытается  выгородить  своего
сообщника-мужчину. Уверяет, будто не  знала,  что  запрещено  использовать
телефоны в подобных целях. - Помолчав  немного,  он  расхохотался:  -  Вот
именно! Так она и заявляет. Да, она приехала сюда из  Сентервилла...  Черт
их знает, может, у них в штате и  нет  такого  постановления,  не  знаю...
Трудно сказать... Что?! Зачем она вам?.. Как вы  сказали?..  Вы  имеете  в
виду, что звонили Греггори Мокси?.. Тому самому, которого недавно убили?..
Ясно, но в таком случае  дело  приобретает  совершенно  другую  окраску  и
выходит за пределы нашей компетенции. Я считаю что лучше всего поставить в
известность  окружного  прокурора...  Да,  да,  понимаю...   Проверю   все
разговоры, которые велись по этому телефону... Понимаю... Да, конечно,  не
мне вас учить. Хорошо... До свидания. - Мейсон положил трубку и повернулся
к Дрейку. На его лице было такое естественнее удивление,  что  можно  было
позавидовать его артистическим способностям. - Ты знаешь, кому  они  тогда
звонили?
     - Слышал, как ты говорил шефу, - сказал Дрейк. - Это правда?
     - Еще бы! - воскликнул Мейсон. - Звонили  Греггори  Мокси,  всего  за
полчаса до его смерти.
     - Что собирается делать шеф?
     - Передать дело окружному прокурору, конечно. Черт побери, совсем  не
простое дельце, как я предполагал. Раз тут совершено убийство, то...
     - Послушайте, я не имела  ни  малейшего  представления,  что  законом
запрещается использовать телефон для востребования своих  же  денег,  -  с
истеричными нотками в голосе заговорила Дорис Фриман.  -  Эти  деньги  тот
человек в свое время у меня похитил. Бессовестным, недостойным обманом.  Я
рада, что он мертв! Но мой телефонный звонок не имеет никакого отношения к
убийству! Его убила Рода Монтейн. Разве вы не читаете газет?
     - Миссис Фриман, дело не в этом, -  усмехнулся  Мейсон.  -  Возможно,
Рода Монтейн действительно присутствовала в тот момент в  квартире  Мокси,
но удар-то Греггори был нанесен не  женской  рукой,  а  мужской.  Окружная
прокуратура уже знает об этом.  Тут  не  обошлось  без  сильного  молодого
мужчины. Ну, а у вас с вашим напарником был веский мотив для убийства.  Вы
позвонили Мокси за полчаса до убийства и  предупредили,  что  если  он  не
выложит деньги, то ему конец!
     Мейсон пожал плечами и отвернулся от растерянной женщины, предоставив
поле сражения Дрейку.
     - Я бы посоветовал вам откровенно рассказать  обо  всем...  -  сказал
детектив.
     - На твоем месте я бы не вмешивался в это дело, - оборвал его Мейсон.
- Шеф намерен передать его окружному прокурору. Ему не понравится, если мы
будем заниматься не своим делом. Так что прекрати эти разговоры.
     Дрейк растерянно кивнул. Мужчины направились к выходу.
     - Погодите, дайте я вам  все  объясню!  -  вскочила  со  стула  Дорис
Фриман. - Вы думаете вовсе не то, что было на самом деле! Мы не...
     - Приберегите свои  объяснения  для  окружного  прокурора,  -  сказал
Мейсон, открывая дверь и жестом предлагая Дрейку первым выйти в коридор.
     - Но вы же ничего не поняли! - с отчаянием воскликнула Дорис. -  Речь
шла всего лишь о...
     Мейсон буквально вытолкал Дрейка из прихожей и сам вышел  следом.  Не
успели они дойти до лестницы, как Дорис Фриман уже выскочила на порог:
     - Позвольте же мне все вам объяснить...
     - Мы в такие дела не вмешиваемся, миссис Фриман, - крикнул ей Мейсон.
- Это не в нашей компетенции. Шеф передаст дело окружному прокурору, вот с
ним и объясняйтесь.
     Когда дверь лифта закрылась, Дрейк вопросительно посмотрел на Мейсона
и сказал:
     - А ведь она готова была нам все выложить!
     - Ничего подобного, - улыбнулся Мейсон. - Она постаралась бы  вызвать
у нас сочувствие, жалуясь на Мокси. Но ни словом не обмолвилась бы о своем
сообщнике. А мне нужен именно он. По моим расчетам, сейчас она  отправится
к нему.
     - А он не живет вместе с ней?
     - Маловероятно. Я полагаю, что это либо детектив, либо адвокат.
     - Представляю себе, как возмутится адвокат, когда она расскажет ему о
запрещении  телефонных  разговоров  по  вопросам  шантажа!  Постой!  А  не
попросит она его придти к ней?
     - Нет. Она побоится, что все ее телефонные разговоры  прослушиваются.
Я уверен, что она сама отправится к нему.
     - Ты считаешь, что она не заподозрила обмана?
     - Не забывай, - улыбнулся Мейсон, - что  она  приезжая,  а  в  каждом
городе свои правила и законы. Если она и заподозрила что-то  неладное,  то
только в том плане, что мы - полицейские  агенты,  желающие  поставить  ей
ловушку.
     Они вышли из подъезда, даже не посмотрев в сторону автомобиля, где за
рулем седел Денни Спейр.  Мужчины  пересекли  площадь  и  остановились  на
тротуаре, чтобы их  хорошо  было  видна  другая  сторона  улицы,  и  Дрейк
принялся ловить такси.



                                    15

     Вышагивая из угла в угол по своему кабинету, Мейсон  громко  диктовал
Делле Стрит текст заявления Роды Монтейн, в котором она требовала  развода
с Карлом Монтейном, с выплатой ей содержания в  размере  пятидесяти  тысяч
долларов в год и ежемесячного пособия в размере семи с половиной процентов
от этой суммы.
     - Шеф, ты считаешь,  что  она  согласится  подать  это  заявление?  -
спросила Делла Стрит.
     - Да, - ответил адвокат. - Я поговорю с ней и сумею ее убедить.
     - То есть, вместо того, чтобы соглашаться на аннулирование брака,  ты
решил возбудить дело о разводе?
     - Если бы брак аннулировали, Делла, - терпеливо пояснил Мейсон, -  то
Рода не получила бы никакого пособия. Не сомневайся,  Филипп  Монтейн  это
прекрасно понимает. Он стремится спасти свои деньги, а  окружной  прокурор
хочет, чтобы Карл имел возможность давать свои показания на суде.
     - Но если тебе удастся отклонить аннулирование брака, то он  тоже  не
сможет давать показания.
     - Совершенно верно.
     - А в случае развода?
     - Тоже нет.
     - Но как же можно опротестовать аннулирование брака?  В  законе  ясно
сказано, что брак, заключенный при жизни одного из супругов...  Я  немного
запуталась в формулировках. Одним словом, их брак недействителен.
     - Весьма удобный закон для окружного прокурора, - улыбнулся Мейсон.
     - Когда Рода выходила замуж за Карла Монтейна, ее первый муж был  еще
жив.
     - Это я опровергну в пять минут, - заметил Мейсон,  вновь  принявшись
вышагивать из угла в угол. - Меня сейчас волнует совсем  другое...  Делла,
дай-ка мне как следует подумать. Ты ведь знаешь, что  я  люблю  рассуждать
вслух. Сиди и слушай,  может  быть,  тебе  придется  кое-что  записать.  У
телефона кто-нибудь дежурит?
     - Да.
     - Я жду звонка от Денни Спейра. Мне кажется, мы нашли людей,  которые
шантажировали Мокси... Но дело в том, что мне не  хотелось  бы,  чтобы  им
были вручены повестки в суд. Я предпочел бы, чтобы они убрались из  города
и вообще из штата.
     - А это не опасно? Тебя могут  обвинить  в  мошенничестве.  По-моему,
лучше делать ставку на самооборону...
     - Конечно, это было бы лучше, - согласился Мейсон. - Даже если бы  не
вышло добиться полного ее оправдания, обвинению не удалось бы ее  осудить.
Но она  сразу  же  попалась  в  ловушку,  которую  расставил  ей  окружной
прокурор. Теперь ни о какой самообороне нельзя и заикаться. Рода  заявила,
что  в  момент  убийства  стояла  перед  входной  дверью  и  с  небольшими
перерывами нажимала на кнопку звонка.
     - Другими словами, она скрыла правду от полиции?
     - Они поманили ее наживкой, и она проглотила ее вместе  с  крючком  и
удочкой, - невесело усмехнулся Мейсон. - Сама она еще  не  догадывается  о
собственном  промахе,  поскольку  не  в  интересах   окружного   прокурора
преждевременно дергать за удилище.
     - Но почему она скрыла правду?
     - Она не могла ее сообщить. Это один из  тех  случаев,  когда  правда
звучит менее убедительно, чем ложь. В  уголовных  делах  такое  случается.
Бывает,  что  ловкий   адвокат   сочиняет   для   своего   клиента   столь
правдоподобную историю, что ее безоговорочно принимают  все  присяжные.  А
вот когда обвиняемый невиновен, его  история  звучит  не  столь  гладко  и
убедительно.
     - Что же ты собираешься делать?
     - Попытаюсь опровергнуть показания свидетелей обвинения, доказать  их
несостоятельность. Более того, я попытаюсь доказать ее алиби.
     - Но как? Ты сам только что соглашался,  что  встреча  Роды  и  Мокси
состоялась, и свидетели смогут это подтвердить...
     - Я пустил по воде хлеб, Делла, - улыбнулся Мейсон. - Посмотрим,  что
вернется обратно.
     В дверь постучали. На пороге появилась Герти и быстро заговорила:
     - Только что звонил Денни Спейр. Он утверждает, что работает  у  Пола
Дрейка. Он просил позвать вас к телефону, а потом велел передать, чтобы вы
как можно быстрее приехали в отель "Гринвуд", что на Мейнал  Авеню,  сорок
шесть двадцать. Он будет  вас  ждать  у  входа.  Он  сказал,  что  пытался
разыскать Пола Дрейка, но того нет в конторе, поэтому просил приехать вас.
     Мейсон мгновенно схватил свою шляпу.
     -  Скажи,  Герти,  по  его  голосу  не  было  заметно,  что  у   него
неприятности?
     - Немного, - кивнула девушка.
     - Отпечатай заявление на развод, Делла! - приказал адвокат и вышел из
кабинета.
     Когда адвокат спустился вниз и вышел из здания, ему сразу же  удалось
поймать свободное такси.
     Денни Спейр стоял на тротуаре возле отеля и, увидев в машине Мейсона,
показал жестом, чтобы водитель завернул за угол.
     - Наконец-то и вы, мистер Мейсон! - облегченно вздохнул оперативник.
     Вид у него был явно непрезентабельный: рубашка расстегнута,  пуговицы
у воротничка оторваны, галстук превратился  в  какой-то  жгут.  Под  левым
глазом красовался огромный синяк, а губы распухли и кровоточили.
     - Что случилось, Денни? - спросил Мейсон.
     - Да, нарвался тут... - Он натянул пониже шляпу, опустил  ее  поля  и
таким образом спрятал под  ними  синяк.  -  Это  здесь,  -  кивнул  он  на
пользующийся сомнительной славой отель "Гринвуд". - Входите и идите  прямо
к лестнице. Я знаю дорогу.
     Миновав вращающиеся двери, они очутились в  узком  холле,  по  одному
виду которого можно было сразу определить низкий  класс  гостиницы.  Возле
конторки крутилось несколько человек. Появление Мейсона и Спейра  осталось
незамеченным.  Узенькая  лестница  вела  наверх.  Слева  находился   лифт,
размерами не больше телефонной будки.
     - Нам удобнее подняться по лестнице, - предупредил Спейр.
     В коридоре третьего этажа Спейр без стука  толкнул  одну  из  дверей.
Комната оказалась темной, со спертым неприятным воздухом. Возле  одной  из
стен стояла белого цвета  кровать  с  хромированными  шарами  на  спинках,
прикрытая дырявым одеялом. На спинке  кровати  висели  грязные  носки.  На
прикроватной тумбочке была брошена кисточка для бритья и лезвие безопасной
бритвы. На  зеркале  висел  перекрученный  галстук,  а  на  полу  валялась
оберточная  бумага,  в  какой  обычно  приносят  белье  из  прачечной,   и
квитанция. Левее тумбочки была дверь, ведущая в  кладовую.  Весь  пол  был
усеян щепками и мусором.
     Спейр закрыл за собой дверь и обвел комнату красноречивым взглядом.
     - Ну, разве это не свинарник?
     - Что произошло? - спросил Мейсон.
     - Вы с Дрейком, выйдя из Балбоа-апартментс, сели в такси и уехали.  Я
догадался, что женщина следит за вами из окна. Так оно  и  было  на  самом
деле. Как только вы отъехали, она выбежала  из  подъезда  и  стала  ловить
такси. От нетерпения она чуть не сломала себе ногти на  пальцах.  Ей  и  в
голову не приходило, что за  ней  могут  следить.  Усевшись  в  подошедшее
такси, она даже не взглянула  в  заднее  окно,  так  что  я  ехал  за  ней
совершенно спокойно, не боясь потерять из вида. Подъехав  к  этому  отелю,
она расплатилась с водителем и отпустила машину. Правда, когда  входила  в
отель, она как-то замешкалась. Не то чтобы она что-то заподозрила, но  вид
у нее был смущенный, словно она делала что-то  недозволенное.  Оглядевшись
по сторонам, она быстро вошла в дверь.  Я  боялся  привлечь  ее  внимание,
поэтому подождал, пока она поднимется наверх. Табло показывало,  что  лифт
находится на третьем этаже. Я сообразил, что это она только что поднялась.
Внизу болтались обычные пьянчуги, ничего особенного. Я тоже отправился  на
третий этаж,  там  устроился  в  темном  углу  пожарной  лестницы  и  стал
наблюдать за коридором. Минут через десять она вышла из  номера,  постояла
на пороге, посмотрела в оба конца коридора и побежала вниз по лестнице.  Я
запомнил номер комнаты, дал ей возможность спуститься, а потом  отправился
следом. На этот раз она не брала такси, так что  моя  задача  упростилась.
Она   отправилась   на   остановку   автобуса,   идущего   в   направлении
Балбоа-апартментс, и я понял, что ей просто жаль денег на такси. Поэтому я
решил навестить того человека, к которому  она  приезжала.  На  этом  я  и
погорел, мистер Мейсон.
     - Он вас сразу расшифровал?
     - Да нет. Я вел себя так, словно у меня в  голове  не  так  уж  много
мозгов...
     - Продолжайте, - нетерпеливо попросил Мейсон.
     - Я вернулся на третий этаж и постучал в эту комнату. Дверь распахнул
здоровенный мужик, одетый в одну нижнюю майку. На кровати  лежал  чемодан.
Дрянной чемоданишка,  с  какими  разъезжают  провинциальные  коммивояжеры.
Похоже, он укладывал вещи. На вид ему было лет тридцать...  Плечи  и  руки
обросли буграми мышц, словно он всю жизнь работал грузчиком. Но все же,  я
скорее п