Я никак не могу сообразить, с какой  стати  Мейсон  вдруг  решил
подменить револьверы. Лично я хочу продолжать расследование, основываясь
на версии, что револьверы не были подменены  и  тот  револьвер,  который
Гарвин-младший вынул из своего стола, и есть орудие убийства.
   - Это невозможно!  -  отрезал  Бюргер.  Лейтенант  Трэгг  вспыхнул  и
огрызнулся:
   - Не разыгрывайте из себя дурака, - но тут же спохватился, -  в  этом
деле многое не увязывается. Мейсон не стал бы...
   - Хватит, - прервал Бюргер. - Не  забывайтесь,  лейтенант  Трэгг!  Мы
здесь для того, чтобы получить информацию, а не разглашать ее. Мы  потом
поговорим с вами  наедине,  там,  где  мистер  Перри  Мейсон  не  сможет
услышать нас и извлечь из этого выгоду.
   - В таком случае, - произнес Мейсон, вставая, - надо  думать,  допрос
окончен. Мой клиент отказывается отвечать на ваши вопросы.  Я  со  своей
стороны сделал все, чтобы быть вам полезным. Я рассказал все,  что  мог,
не нарушая моих профессиональных обязательств перед клиентом.
   Гамильтон Бюргер презрительно ткнул пальцем в направлении двери.
   - Выходите там.
   - А что с Гарвином?
   На этот раз указующий перст прокурора взметнулся вверх.
   -  О,  вашему  клиенту  придется  пожить...  в  спецотделе  за   счет
налогоплательщиков.
   - Джентльмены, -  сказал  Мейсон,  -  разрешите  пожелать  вам  всего
хорошего! Гарвин,  рекомендую  воздержаться  от  каких  бы  то  ни  было
ответов.
   Гамильтон Бюргер снял телефонную трубку и, улыбнувшись, произнес:
   - Порядок! Присылайте репортеров.
   Мейсон спустился на лифте вниз, вышел на улицу, взял такси  и  вскоре
уже входил к  себе  в  кабинет.  Делла  Стрит  с  опаской  взглянула  на
адвоката.
   - Ну как, все обошлось, шеф? Мейсон покачал головой.
   - Что-то тут не так, а вот что, никак не могу понять.
   - А что думает полиция?
   - Им тем более непонятно.
   - А что станет с Гарвином-старшим?
   - Его, - ответил Мейсон, - собираются обвинить в соучастии, и, боюсь,
ему не отвертеться.
   - Что еще?
   - Стефани Фолкнер обвинят в убийстве первой степени.
   - А вас? Мейсон усмехнулся.
   - Мы с Гарвином тоже сидим на крючке.  Как  только  прокурор  докажет
факт убийства, нас тут же привлекут как соучастников.
   - Но что вы противопоставите им? Нельзя уступать без боя.
   -  Придется  положиться  на  веру  в  человека,  на  свои  умственные
способности и  умение  выпутываться  из  сложных  ситуаций.  Если  я  не
ошибаюсь, завтра утром окружной  прокурор  перед  Большим  жюри  обвинит
Стефани Фолкнер в  убийстве  Джорджа  Кассельмана.  Затем  он  потребует
ареста Гомера-старшего как  соучастника  и  не  станет  особо  возражать
против освобождения его под  залог.  Он  захочет,  чтобы  это  обвинение
висело над Гарвином как дамоклов меч, надеясь, что  тот  не  выдержит  и
рано или поздно расколется.
   - А тем временем?
   - А тем временем мы, Делла, пойдем и съедим то, о  чем  так  мечтали.
Кто знает, когда мы сможем второй раз пообедать вместе.
   - Вы хотите сказать, что вас могут арестовать?
   - Сомневаюсь, - ответил Мейсон, - но у меня такое  предчувствие,  что
не скоро нам выпадет такой случай. Ну что же ты стоишь? Пошли.
 
Глава 16 
 
   Пол Дрейк, по обыкновению удобно устроившись в мягком кожаном кресле,
изумленно произнес:
   - Ну, Перри, тебе не позавидуешь. Гомер  Гарвин-старший  был  обвинен
как соучастник убийства Джорджа Кассельмана. Сумму залога  определили  в
сто  тысяч  долларов,  которую  он  должен  немедленно  уплатить.  Через
час-другой его должны освободить. Стефани Фолкнер была взята под  стражу
по обвинению в убийстве первой степени.  Так  решило  Большое  жюри  час
назад. Уже назначено открытое судебное разбирательство,  и  прокурор  из
кожи вон лезет, доказывая, что защита только и  думает  о  том,  как  бы
затянуть разбирательство... в общем, работает на публику и прессу.
   - Что слышно о Дон Джойс? - спросил Мейсон.
   - Не так-то просто собрать материал о такой девушке, - заметил Дрейк,
- в особенности если учесть, что она вышла замуж за человека с  деньгами
и положением. Сам  понимаешь,  какое  у  нас  отношение  к  людям  такой
профессии, несмотря на то что им приходится  вкалывать.  Многие  выходят
замуж, становятся хорошими женами и матерями. Публика зачастую относится
к  ним  с  провинциальным  предубеждением.   Тот   факт,   что   девушка
фотографируется в купальном костюме или демонстрирует свои красивые ноги
перед зрителями, вызывает у людей  самые  нелепые  мысли.  В  Лас-Вегасе
полно сплетен о Дон Джойс... Жила в  отдельной  квартире...  Одно  время
танцевала в  ревю...  Потом  служила  украшением  в  бассейнах  шикарных
отелей... дальше работала в казино, где она расхаживала между  столиками
в узком платье с большим декольте, заводя знакомства и  помогая  богатым
бездельникам спускать деньги за игорными столами, и так далее.
   - Она получала комиссионные? - спросил Мейсон.  -  По-видимому,  нет.
Сидела на окладе. Работала очень чисто и аккуратно. Никого не заставляла
насильно садиться за рулетку. Сам понимаешь,  когда  перед  тобой  сидит
молодая привлекательная женщина, не очень хочется вставать  из-за  стола
даже осторожному игроку, который видит, как она щедро ставит свои фишки.
   - И выигрывает?
   - Представь себе - да! Когда присмотришься, замечаешь, что им удается
выигрывать чаще, чем случайным посетителям казино. Конечно, отчасти  это
объясняется  тем,  что  у  таких  девушек  есть  опыт  и  неограниченная
возможность делать ставки, не  платя  наличными.  Вот  и  все,  что  мне
удалось. Но,  повторяю,  работала  в  рамках  закона.  Что  касается  ее
отношений с Кассельманом, то у них было несколько свиданий. По-видимому,
он ей нравился. Хотя, возможно, это были чисто  деловые  встречи.  Никто
точно не знает. Кассельман был шантажистом, но доказать это я  не  могу.
Его главным занятием было целый день слоняться по главной улице  города.
Но что интересно - за все расплачивался наличными. Счета в банке не имел
и не заполнял налоговые декларации. В  Лас-Вегасе  бывает  много  людей.
Одни приезжают туда случайно, другие,  в  основном  из  Лос-Анджелеса  и
Сан-Франциско, чтобы отдохнуть. Тот, у кого хорошая  память  на  лица  и
цифры, может неплохо зарабатывать на жизнь, только  запоминая  те  вещи,
которые другие предпочли бы поскорее забыть. Успех обеспечен, если  тебе
помогает симпатичная девушка, которая охотно сообщает, кто, что,  где  и
когда делал.
   - М-да, - пробормотал адвокат. - Тут почти не подкопаешься.
   - Очень трудно, - подтвердил Пол. - В тот  вечер,  когда  Кассельмана
застрелили, у него в  бумажнике  было  полторы  тысячи  долларов.  Можно
подумать, что это и все, что он имел за душой. Но я больше  чем  уверен,
что он припрятал денежки в сейфе банка под вымышленным  именем  или  еще
где-нибудь, чтобы в любой момент в случае чего иметь наличные под рукой.
Иногда  он  выкладывал  сразу  по  десять  -  пятнадцать   тысяч,   если
подворачивалась выгодная сделка.
   При этом всегда платил новенькими стодолларовыми купюрами.
   - Его отношения с фининспекторами?
   - Ни разу не попался. Он вообще был  ловкий  парень  и  отлично  умел
улаживать свои делишки. Между миссис Гомер  Гарвин-младшей,  бывшей  Дон
Джойс, и Кассельманом, конечно, существовали самые близкие отношения. По
определенным соображениям, миссис Гарвин мало волнует ее прежняя  работа
и связь с Кассельманом, хотя, учти, ею очень заинтересовались газеты,  в
особенности в свете того факта, что она  хочет,  чтобы  ее  принимали  в
высшем свете в качестве жены Гарвина-младшего.
   -  Это  зависит   от   обстоятельств.   Гарвин-младший   предпочитает
рисковать, иногда даже неразумно. Возможно, что теперь он остепенится  и
будет таким же рассудительным и осмотрительным, как  и  отец,  которому,
кстати,  наплевать   на   социальное   положение.   Младший   занимается
куплей-продажей  подержанных  машин,  и  бизнес   у   него   процветает.
Предпочитает крупные сделки, но не брезгует и мелкими. Сколотил, видимо,
приличное состояние,  проворачивая  также  сделки  с  недвижимостью.  Он
быстро узнавал,  где  власти  штата  должны  конфисковать  ту  или  иную
недвижимость. Никто не  знает,  как  он  ухитрялся  делать  это.  Власти
предпочли, конечно, иметь дело с одним человеком, который  контролировал
бы эту недвижимость, - так им легче улаживать формальности.
   - Что с компанией "Акме"?
   - Да, такая компания  находится  на  Четэм-стрит,  1397.  Это  дом  с
меблированными, комнатами, в котором на имя  одного  человека  поступает
вся почта. Он редко ночевал там, но  всегда  аккуратно  вносил  плату  и
появлялся лишь время от времени.
   - Как он выглядит?
   - Ничего примечательного, а поскольку всегда платил вперед, никто  не
обращал на него внимания... Да,  кстати,  один  совет  тебе,  Перри,  по
поводу этого дела об убийстве. Гамильтон Бюргер постарается,  чтобы  имя
Дон Джойс как можно  реже  фигурировало  в  деле.  Он  считает,  что  ты
подменил оружие, и разобьется в лепешку, чтобы доказать  это.  Он  также
считает, что судьба  Стефани  Фолкнер  предрешена.  Конечно,  ты  можешь
заявить,  что  убийца  -  Дон  Джойс,  но  для  этого   надо   раздобыть
доказательства относительно этого  револьвера,  и,  как  только  ты  это
сделаешь, Бюргер завопит, что ты явился  в  контору  Гарвина-младшего  с
орудием убийства, специально  вызвал  суматоху  неосторожным  выстрелом,
чтобы отвлечь внимание, и подменил револьверы, дабы сделать из Дон Джойс
козла отпущения.
   - Что ж, -  усмехнулся  Мейсон,  -  по-видимому,  придется  доставить
Бюргеру такое удовольствие. Все равно он ничего не сможет доказать.
   - Скорее всего, у него не хватает улик, вот он и кипятится. Он  может
только строить догадки... Скажи, ты будешь адвокатом Стефани Фолкнер?
   - Да, я собираюсь защищать ее.
   - Послушай, Перри, между нами, что она говорит? Что произошло?
   - В том-то и дело, что она ничего не хочет говорить, а только твердит
о своей непричастности к убийству Кассельмана, давая понять, что если  я
подвергну ее перекрестному допросу, то могут всплыть такие  подробности,
о которых никто даже не догадывается, а этого она не может допустить.
   - Что-то связанное с ее прошлым?
   - Думаю, что да. Она, конечно, со временем заговорит, но пока  твердо
стоит  на  своем,  заявляя,  что  надо   доказать   ее   виновность,   а
доказательства весьма слабые, да  и  то  косвенные...  Может  быть,  она
права.
   - Что ж, - сказал Дрейк, - желаю удачи!
   - Она должна нам улыбнуться, - ответил Мейсон, усмехнувшись. - А  как
насчет типографии, где печатались эти бланки?
   - Пока ничего, но ребята не слезают с  телефонов.  Я  также  направил
несколько человек по типографиям.
   - Не прекращайте поиски.
   - Само собой разумеется. Как только  что-то  появится,  я  сразу  дам
знать.
 
Глава 17 
 
   Гамильтон Бюргер встал со своего места, чтобы напутствовать присяжных
перед открытием судебного заседания.
   - Я буду краток и изложу только факты.  Обвинение  намерено  избегать
всякой  драматизации  и  изложить  суду  дело  с  такой   математической
определенностью, которая позволит прийти к единственному и  неоспоримому
выводу.
   Седьмого октября этого года  Джордж  Кассельман  нашел  свою  смерть.
Медицинская экспертиза представит вам доказательства, уважаемые  леди  и
джентльмены, того, что револьвер был приставлен к груди Кассельмана ниже
сердца и  левее  центра  грудной  клетки.  После  этого  был  произведен
выстрел.  Это  так  называемое  контактное  ранение,  при  котором  дуло
прижимается к телу жертвы. В таких  случаях  в  тело  с  пулей  попадает
взрывной газ, образовывающийся при  разрыве  патрона,  и  звук  выстрела
бывает еле слышен.
   Обвинение собирается доказать, что подсудимая Стефани Фолкнер  должна
была встретиться с Джорджем Кассельманом. Эта встреча состоялась в доме,
где жил Кассельман, в который она  вошла  через  парадную  дверь.  Через
определенное время она  была  замечена,  когда  спускалась  по  лестнице
черного хода из этого дома.
   Обвинение также представит вам доказательства  того,  что  подсудимая
ступила ногой в лужу крови, оставленную ее  жертвой,  а  потом  пыталась
смыть в ванне следы крови со своей туфли. Кровь с частицами материала  с
ее туфли остались на полотенцах в ванной.
   Ее друг, Гомер Гарвин,  попытался  скрыть  следы  преступления  и  во
многом преуспел. За это ему тоже придется ответить перед судом. Вместе с
тем в квартире осталось достаточно улик,  чтобы  признать  ее  виновной.
Обвинение неоспоримо докажет, что убийство было совершено с помощью того
револьвера, который находился у обвиняемой. Ее  адвокат,  Перри  Мейсон,
прибег к хитроумному ходу, подменив орудие убийства, но, уважаемое жюри,
твердо помните, что роковое оружие было найдено именно у нее.
   Пусть она объяснит суду, как это  могло  получиться,  если,  конечно,
сумеет. Мистер Перри Мейсон, который является, кроме того,  адвокатом  и
Гомера  Гарвина,  в  настоящий  момент  не   привлекается   к   судебной
ответственности как  соучастник,  хотя  ему  не  гарантирован  иммунитет
против такого обвинения.
   Я обращаюсь к вам  с  просьбой,  леди  и  джентльмены,  взвесить  все
имеющиеся доказательства и признать Стефани Фолкнер виновной в  убийстве
первой  степени.  После  вынесения   вашего   приговора   суд   займется
привлечением к ответственности тех лиц, которые повинны в сокрытии  улик
и в том, что они чинили всяческие препятствия правосудию. Вы  не  должны
обращать внимания на  этот  аспект  дела,  поскольку  он  касается  лишь
некоторых   деталей,   объясняющих   факты,   предоставленные   вам   на
рассмотрение. От вас требуется только установить, убивала ли  обвиняемая
Джорджа Кассельмана или нет. Нам же остается ждать вашего  справедливого
вердикта.
   Гамильтон Бюргер  величественно  повернулся  и  направился  к  своему
столу.
   Судья Хилтон Даккер взглянул на Перри Мейсона.
   - Желает ли защита произнести  свою  вступительную  речь  сейчас  или
отложить ее на более поздний срок?
   - На более поздний срок, - ответил Мейсон.
   - Вызовите вашего первого свидетеля, мистер  обвинитель,  -  попросил
судья.
   Старший судебный исполнитель Гамильтона Бюргера, Гай  Хендри,  вызвал
офицера радиофицированной патрульной  машины,  который  первым  вошел  в
квартиру Кассельмана. Он кратко описал  положение  тела  на  полу,  лужу
крови и отметил  тот  факт,  что  отдел  по  расследованию  убийств  был
немедленно извещен.
   Перекрестного допроса со стороны Мейсона не последовало.
   Следующим свидетелем оказался сержант Голкомб, который с важным видом
прошел на свидетельское место и показал, что он  работает  в  отделе  по
расследованию  убийств  и   руководил   осмотром   квартиры,   а   также
присутствовал при фотографировании места преступления, осмотре  трупа  и
работе дактилоскописта.
   Мейсон продолжал молчать.
   Затем  к  присяге  был  приведен  фотограф,  и  его  фотографии  были
приобщены к вещественным  доказательствам,  включая  цветной  снимок  со
следом ноги на полу.
   И на этот раз Мейсон смолчал.
   Судья Даккер бросил на Мейсона  колючий  взгляд,  хотел  было  что-то
сказать, но передумал.
   После   фотографа    показания    давал    патологоанатом,    который
охарактеризовал рану. Он подтвердил, что этот отдельный выстрел привел к
смерти,  хотя  какое-то,  очень  короткое,  время  жертва  находилась  в
бессознательном состоянии, сопровождавшимся чрезвычайно сильным наружным
и внутренним кровоизлиянием.
   Он опознал фатальную пулю, извлеченную из тела покойного, и установил
время убийства между семью часами вечера и полуночью седьмого октября на
основании  результатов  вскрытия,  которое  было  проведено  в   полдень
следующего  дня,  при  этом  указав,  что   наиболее   вероятное   время
наступления смерти - пятнадцать - шестнадцать часов до вскрытия.
   В очередной раз Мейсон не воспользовался своим  правом  перекрестного
допроса.
   Гай Хендри решил снова вызвать сержанта Голкомба.
   - Я предъявляю вам револьвер марки "Кольт" тридцать восьмого  калибра
и спрашиваю вас, видели ли вы это оружие ранее.
   - Да, сэр, видел.
   - Когда вы увидели его впервые?
   - Восьмого октября в одиннадцать сорок пять.
   - Где вы его увидели?
   - В квартире Стефани Фолкнер, обвиняемой.
   - Где именно находился револьвер?
   - Лежал на столе, стоявшем в середине комнаты.
   - Вы сами фотографировали комнату или же обратились к фотографу?
   - Да, сэр, я обратился к фотографу с такой просьбой.
   - И на фотографии видно, где он находился?
   - Да, сэр.
   - У вас эта фотография с собой?
   Сержант Голкомб предъявил суду фотографию.
   -   Обвинение   просит   приобщить    фотографию    к    вещественным
доказательствам, - многозначительно произнес Хендри.
   - Минутку, - подал  голос  Мейсон.  -  Я  хотел  бы  по  поводу  этой
фотографии задать свидетелю вопрос.
   Присяжные под впечатлением того, что адвокат наконец подал  голос,  с
интересом уставились на него.
   - Сержант Голкомб, на этой фотографии видно оружие, лежащее на столе?
- начал Мейсон.
   - Да, сэр.
   - Это то оружие, которое вы только что опознали?
   - Да, сэр.
   -  Оружие  находилось  в  том  самом  положении,  в  котором  вы  его
обнаружили?
   - Да, сэр.
   - В таком случае фотография была сделана перед тем, как его взяли  со
стола?
   Сержант Голкомб замялся, переменил позу и ответил:
   - Ну... оно было взято со стола, осмотрено,  а  потом  возвращено  на
место.
   - Кто его осматривал? - Я.
   - Кто еще?
   - Со мной был лейтенант Трэгг.
   - Каким образом производился осмотр?
   - Мы открыли барабан револьвера, увидели, что в нем не хватает одного
патрона, и понюхали дуло.
   Вы сняли отпечатки пальцев?
   - Да.
   - Ваши дальнейшие действия?
   - Потом мы положили револьвер точно так, как он лежал  раньше,  чтобы
его можно было сфотографировать.
   - И только после этого была сделана фотография?
   - Да, сэр, именно так.
   - Вам неизвестно, - продолжал Мейсон, -  была  ли  выпущена  пуля  из
этого револьвера, которым был убит Кассельман?
   - Постойте, постойте, - вмешался Гамильтон Бюргер.  -  Этим  займется
мой следующий свидетель - эксперт по  баллистике,  и  тогда  вы  сможете
подвергнуть его перекрестному допросу.
   - Я понимаю, но мне только  хотелось  узнать,  проводилась  ли  такая
экспертиза?
   - Да, сэр.
   - Когда?
   - Вскоре после того, как был обнаружен револьвер.  Точно  я  не  могу
сказать, но, по всей видимости, через несколько часов.
   - Что значит "через несколько часов"?
   - Спустя короткий промежуток времени.
   - Например, двадцать четыре часа? Свидетель заколебался, не зная, что
ответить.
   - Может быть, прошло сорок восемь часов?
   - Нет, не сорок восемь часов.
   - В таком случае, возможно, двадцать четыре часа?
   - Вероятно. Но думаю, что много меньше.
   - Кто положил револьвер на стол, где он лежал раньше?
   - Я.
   - Откуда вам было известно точное положение?
   - Я запомнил его.
   - Вы как-нибудь отметили это положение?
   - Нет.
   - Скажите, когда вы вошли в комнату и  увидели  этот  револьвер,  его
дуло было обращено к двери или наоборот?
   - Он лежал точно так, как показано на  фотографии.  Держа  фотографию
так, чтобы свидетель не мог ее видеть, Мейсон повторил свой вопрос:
   - Дуло револьвера было обращено к двери или нет?
   - Сейчас я  не  могу  припомнить.  На  фотографии  изображено  точное
положение револьвера. Я положил его на место через пять минут точно так,
как он лежал.
   - Благодарю. У меня нет больше вопросов к свидетелю.
   - Обвинение просит приобщить фотографию к делу, - сказал Хендри.
   - Нет возражений, - согласился Мейсон. Хендри повернулся к свидетелю:
   - Говорила ли обвиняемая вам,  какое  она  имеет  отношение  к  этому
оружию?
   - Да. Я спросил ее