и  трехчасового
автобуса  на  Лос-Анджелес.  Кром-велл  примостилась  на  самой  дальней
скамейке в углу. Она сидела, положив  голову  на  руки.  Глаза  ее  были
обращены к стене, увешанной яркими плакатами. Но она  явно  не  замечала
происходящего вокруг.
   Когда Мейсон уселся рядом с  ней,  она  слегка  подвинулась,  поджала
ноги, освобождая место, но даже  не  удостоила  его  взглядом.  Над  ней
висела  полка  с  журналами  в  красочных  обложках,  на  которых   были
изображены красотки  с  осиными  талиями  и  бюстами  кормилиц,  яростно
сражавшиеся не только за свою честь, но и за жизнь.
   Альберта Кромвелл продолжала сидеть все в той же неподвижной позе, не
обращая внимания на Мейсона. Так прошло несколько минут. И тогда  Мейсон
вдруг спокойно спросил:
   - Ужасно думать об убийстве на фоне такой коллекции, не правда ли?
   Она  быстро  повернула  голову  и,   узнав   Мейсона,   непроизвольно
вздрогнула. Однако когда через минуту она заговорила,  голос  ее  звучал
спокойно:
   - Вы тоже едете в Лос-Анджелес? Мейсон не сводил с нее глаз.
   - Нет.
   Тогда она посмотрела на него еще раз и поспешно отвела глаза.
   - Вы не считаете, что будет лучше для вас обо всем рассказать мне?  -
спросил Мейсон.
   - Мне нечего рассказывать... Я не знаю, на что вы намекаете.
   - На причину, побудившую вас так внезапно отправиться в Лос-Анджелес.
   - Я бы не сказала, что уезжаю внезапно. Я думала об этой  поездке  на
протяжении нескольких дней...
   - Давайте-ка посмотрим...  Постойте,  да  вы  не  захватили  с  собой
решительно никаких вещей? Даже несессера...
   - Какое вам дело? - запальчиво возразила она. - В конце  концов,  мне
кажется, вы придаете слишком большое значение тому, что с  моей  стороны
было обычным проявлением...
   - Проявлением - чего?
   - Добрососедских отношений.
   - Сегодня вы мне сказали, что едва знакомы с Лесли Милтером.
   - Ну и что же?
   - Впрочем, пожалуй, любая жена может сказать то же самое  про  своего
мужа, - философски заметил Мейсон.
   Она  вздернула  подбородок   и   прикрыла   глаза,   ясно   показывая
собеседнику, что не намерена дальше продолжать разговор.
   Мейсон  поднялся,  подошел  к  газетному  киоску  и  купил  несколько
журналов, после чего вернулся и снова сел  рядом  с  мисс  Кромвелл.  Он
принялся  неторопливо  листать  журналы  страницу  за  страницей,  вдруг
оживленно заговорил:
   - Послушайте, какая  интересная  мысль!  Автор  статьи  считает,  что
обычно  преступник  прилагает  гораздо  больше  усилий  для  собственной
поимки, нежели полиция. Попытками скрыться и как-то замести следы он как
раз и привлекает внимание.  Более  того,  своим  поведением  он  как  бы
показывает, на что следует направить усилия следственной группы.
   Она по-прежнему молчала.
   - Возьмем, для примера,  хотя  бы  ваш  случай,  -  продолжал  Мейсон
бесстрастным  тоном,  словно  он  и  впрямь  обсуждал   какой-то   чисто
теоретический вопрос,  не  затрагивающий  никого  конкретно.  -  Сегодня
вечером ваше отсутствие, возможно, не вызовет подозрения у  полиции,  но
уже утром они начнут наводить о вас справки, а самое позднее  к  полудню
объявят  розыск...  К  вечеру,  если  вас  не  удастся  обнаружить,   вы
превратитесь в лицо номер один, подозреваемое в совершении преступления.
   - В чем же меня могут подозревать?
   - В убийстве.
   Она взглянула на него широко раскрытыми  глазами,  ее  лицо  выражало
волнение и неподдельный страх.
   - Вы хотите сказать... кто-то... был... убит? - с  трудом  выговорила
она.
   - Как будто бы вы этого не знали?
   - Не знала.
   - Похоже, вы в страшной спешке покинули дом как  раз  в  тот  момент,
когда я звонил в дверь.
   - Разве?
   - Да.
   - Ну, и что тут особенного?
   -  Ничего.  Всего  лишь  совпадение.  Однако  когда  полиция   начнет
проверять все связи Милтера...
   - Скажите мне, ради Бога, что еще теперь натворил Милтер? -  спросила
она.
   - Он ничего не сделал, сделали с ним. Он мертв! Его кто-то убил.
   Мейсон почувствовал, как сильно мисс Кромвелл вздрогнула.
   - Не совсем удачно, - заметил он.
   - Что?
   - Конвульсивный старт. Вот когда вы увидели меня здесь, у вас  то  же
самое вышло  естественно.  А  на  этот  раз  искусственно.  Между  двумя
проявлениями вашего  внутреннего  напряжения  имеется  большая  разница.
Вообще-то вы могли бы обмануть меня, если бы мне не с чем было  сравнить
эту вашу реакцию.
   - Скажите, кто вы такой?
   - Моя фамилия  Мейсон,  я  адвокат  из  Лос-Анджелеса,  возможно,  вы
слыш...
   - Перри Мейсон?
   - Да.
   - О!
   В этом "о" выразились ее смятение и растерянность.
   - Как насчет короткого, но откровенного разговора со мной?
   - Я... я не думаю, что нам есть... да, есть о чем говорить.
   -  Есть,  есть,  не  сомневайтесь.  Люди   иной   раз   недооценивают
собственную способность убеждать! Посидите немного и подумайте.
   Мейсон снова  принялся  листать  журнал.  Через  несколько  минут  он
сообщил:
   - Вот портрет молодой особы, которая по недомыслию сбежала.  Если  бы
не этот ее поступок, полиция, возможно, не обратила бы на нее  внимания.
Странно, откуда берется это" желание уйти от чего-то  сомнительного  или
неприятного...  Человек  задумывает  удрать,   не   давая   себе   труда
сообразить, что это самый никудышный  вариант  в  ситуации,  когда  вами
интересуется полиция. Давайте посмотрим, какова судьба этой женщины... -
Полистав страницы журнала, "он сказал:
   -Пожизненное заключение в Техачапи...  Представляете,  какой  кошмар?
Молодая привлекательная женщина внезапно оказывается за высокими стенами
тюрьмы, отрезанная от внешнего мира, год за годом она наблюдает за  тем,
как стареет. А если в конце концов ее и выпустят на свободу, то ее  кожа
к тому времени сморщится, волосы поседеют,  фигура  испортится,  походка
утратит былую легкость. Глаза лишатся былого блеска. Она  превратится  в
ненужную развалину, обозленную и...
   - Замолчите!
   Очевидно, нервы Альберты Кромвелл не выдержали.
   - Извините меня, мисс Кромвелл, я же говорил о журнальной статье.
   Он посмотрел на наручные часы.
   - До отхода автобуса остается тридцать минут... Полагаю, что  боковая
дверь вашей квартиры выходит на крыльцо или на галерею, где  стоят  баки
для мусора, и, возможно, там имеется навес. Скажите, между вашим  крылом
и соседним имеется перегородка или только перила?
   - Деревянный заборчик, если можно так выразиться, или перегородка.
   Кивком Мейсон подтвердил правильность ее ответа.
   - Возможно, он как раз и готовил горячий ром  с  маслом  для  вас,  а
потом вы... Может быть, вы сами расскажете мне, что случилось?
   Она так плотно сжала губы,  что  они  превратились  в  едва  заметную
полоску.
   Мейсон неуверенно продолжал:
   - Он ждал эту девушку-блондинку из  детективного  агентства,  которая
должна была приехать из Лос-Анджелеса на автобусе, у нее был ключ от его
квартиры. Возможно, он не хотел, чтобы вы узнали об этом?
   - Я знала об этом! - огрызнулась мисс Кромвелл. -  Это  было  обычное
деловое свидание. Он меня предупредил, что она приедет.
   - Ага, значит, он вас убедил, что это было деловое свидание, так?
   Она промолчала, еще не понимая до конца, какую  ловушку  уготовил  ей
этот человек.
   - Вы хотите сказать, что он старался вас убедить, а вы  притворились,
будто поверили...
   Она повернулась, и он поразился неуемной муке в ее глазах.
   - Говорю вам, они занимались бизнесом! Я знала о ее приезде. Ее зовут
Салли Элбертон. Она работает в детективном агентстве, где работал Лесли.
Их связь была чисто деловая.
   - Вы знали, что у нее есть ключ?
   - Да.
   - Она, должно быть, появилась раньше, чем он предполагал?
   Мисс Кромвелл не отвечала.
   - Знала ли мисс Элбертон о вас?
   Она хотела что-то сказать, но удержалась.
   - Совершенно ясно, что не знала. Итак, она пришла, и вы  выскользнули
на заднее крыльцо, перелезли через заборчик и удалились в свою половину.
Интересно, через сколько времени вы вернулись назад?
   - Это была не Салли Элбертон, - сказала она. - Откуда вы знаете?
   - Потому что я... мне  было  любопытно...  Через  некоторое  время  я
подошла к окну и стала наблюдать.
   - И что же вы увидели?
   - Я видела его, когда он входил, нет... выходил из квартиры.
   - Так это был мужчина?
   - Да.
   - Кто именно?
   - Я не знаю его имени. Я никогда не видела его прежде.
   - Ну а как он выглядел?
   - Я записала регистрационный номер его машины. - Назовите его.
   - Нет, этого я не сделаю.
   - Это был молодой человек?
   Она не пожелала отвечать. Тогда Мейсон заговорил  почти  мечтательным
тоном:
   - Затем, после того как он ушел, вы вернулись к Лесли узнать, что все
это значит. Вы заглянули в квартиру сквозь маленькое окошечко  в  задней
двери.  Или  вы  приоткрыли  дверь  и  почувствовали  запах   газа?   Вы
задумались, оставить дверь открытой или  же...  Нет,  минуточку.  Задняя
дверь должна была быть заперта на  ключ.  Лесли  наверняка  это  сделал,
чтобы вы не помешали его тет-а-тет. Да, интересная  мысль!  Если  бы  он
доверял вам чуточку более и  не  запер  заднюю  дверь,  вы  могли  бы...
отворить ее вовремя и спасти его от смерти... Тогда вы вернулись к  себе
в квартиру, спустились вниз по лестнице и попытались проникнуть к  Лесли
через парадную Дверь. Там  вы  увидели  меня,  как  раз  нажимавшего  на
звонок. Так вы узнали, что парадная дверь тоже заперта. Полагаю,  я  все
учел? Правильно изложил?
   Она ничего не ответила, и Мейсон снова взялся за журнал.
   - Ну что же, - как бы обращаясь к самому себе, заметил Мейсон, - если
мы не можем поговорить о преступлении, то по крайней мере можем почитать
о нем. Вот фотография, показывающая...
   Резким - движением руки она вырвала у него журнал и швырнула  его  на
пол, затем вскочила с места и почти бегом бросилась к выходу.
   Мейсон подождал, пока захлопнется за ней дверь, после чего  поднял  с
пола журнал и положил его вместе с остальными  стопочкой  на  скамью.  А
затем тоже вышел из зала ожидания.
   Когда он отворил дверцу своей машины, Делла Стрит очнулась ото сна  и
сразу же спросила:
   - Видели ее?
   - Да.
   - Где же она? - Уехала домой.
   Делла Стрит улыбнулась сквозь сон:
   - Вы умеете уговаривать женщин, верно, шеф?
 
Глава 12 
 
   Поезд, остановившийся буквально на пару минут, чтобы взять  одинокого
пассажира, набирал скорость. Первые лучи утреннего солнца  скользили  по
снежным вершинам горной цепи,  тянувшейся  справа.  Локомотив  промчался
мимо огромного массива, поросшего  апельсиновыми  деревьями,  усыпанными
крупными  оранжевыми  плодами,  то  и  дело  сигналя  на   подъездах   к
перекресткам.  В  пульмановских  спальных  вагонах   проводники   начали
выносить  багаж  в  коридор.   Число   пассажиров   в   вагоне-ресторане
уменьшалось по мере приближения к предместьям Лос-Анджелеса.
   Мейсон вошел  в  вагон-ресторан  и  увидел  Салли  Элбертон,  одиноко
сидящую за столиком.
   - Вы один, сэр? - спросил официант, обращаясь к Мейсону. - Ехать  нам
осталось недолго, но времени обслужить вас достаточно.
   - Благодарю вас, - сказал Мейсон и направился к столику,  за  которым
сидела блондинка.
   Ее глаза были прикованы к тарелке. Но вот она поднесла чашку  кофе  к
губам, мельком взглянула на Мейсона и снова уставилась было  в  тарелку,
но, очевидно, сообразила, кто сидел перед ней, и с ужасом воззрилась  на
адвоката. Чашка так и застыла у нее в руке.
   - Доброе утро! - сказал Мейсон.
   - Как... разве вы тоже ехали в поезде? Я не знала... Вы были на юге?
   - Я сел в поезд совсем недавно, - сказал Мейсон, откровенно  наблюдая
за блондинкой.
   - О! Я тоже села не так давно, ездила навестить друга.
   Официант почтительно склонился перед Мейсоном.
   - Что прикажете, сэр? Если вы желаете, чтобы я вас обслужил...
   - Чашку кофе со сливками и пару слоеных пирожков, если они свежие.
   - Еще горячие, сэр.
   - Вот и прекрасно.
   Адвокат достал портсигар, закурил сигарету, откинулся на спинку стула
и положил одну руку на столик.
   - Так, значит, вы ездили его повидать? - Кого?
   - Своего... приятеля!
   Она минуту испытующе смотрела на  него,  обдумывая,  как  ей  следует
поступить, разгневаться или рассмеяться, но в конце концов улыбнулась  и
проворковала:
   - Случилось так, что мой друг - это она, а не он.
   - Я думаю, имя друга - Милтер? Не так ли? - спросил Мейсон.
   На этот раз она решила изобразить гневное возмущение:
   - Не знаю, откуда подобная информация, а потом,  кто  дал  вам  право
вмешиваться в мои личные дела?
   - Я всего лишь подготавливаю вас, - добродушно усмехнулся  Мейсон.  -
Устраиваю нечто вроде генеральной репетиции.
   - Репетиции чего?
   - Допроса в полиции. Я всего  лишь  задаю  вопросы,  на  которые  вам
предстоит ответить обстоятельно и откровенно.
   - Смею вас заверить, мистер Мейсон, - ледяным тоном возразила она,  -
если у кого-то есть хоть малейшее право задавать мне  вопросы,  я  сумею
ответить на них без вашей помощи!
   Мейсон подвинулся чуть-чуть, чтобы официанту было  удобнее  поставить
принесенные им пирожки и кофе. Вручая доллар, он сказал,  что  сдачи  не
требуется, подождал, пока довольный  его  щедростью  официант  удалится,
после чего как ни в чем не бывало спросил:
   - Милтера вы застали живым или уже мертвым? Она даже не  шелохнулась.
Ее лицо теперь выражало затаенную ненависть.
   - Не понимаю, на что вы намекаете?
   Мейсон положил в кофе  кусок  сахара,  налил  сливок,  тщательно  все
размешал и начал медленно пить, опуская чашку на стол  после  очередного
глотка. Сидящая  перед  ним  блондинка  изображала  теперь  оскорбленную
невинность, не знающую, как избавиться от  назойливого  ухажера.  Мейсон
съел пирожки, выпил кофе и поднялся из-за стола. Такой финал явно удивил
блондинку.
   - Это... это все? - растерянно спросила она, на секунду  утратив  над
собой контроль.
   Мейсон улыбнулся.
   - Вы уже ответили на мой вопрос. - Как это?
   - Чудачка! Ваша поза, неестественная, неоправданная холодность  и,  я
бы сказал, ненатуральное спокойствие было красноречивее всяких слов.  Вы
всю ночь обдумывали ответ на этот вопрос. Вы были  уверены,  что  кто-то
вам его непременно задаст.
   С этими словами он вышел из вагона-ресторана.
   Марвина Эйдамса Мейсон нашел в самом  последнем  вагоне.  Эйдамс,  не
веря своим глазам, уставился на адвоката, вскочив с места со словами:
   - Мистер Мейсон! А я и не знал, что вы едете этим поездом!
   - Я практически и не  ехал  им.  Садитесь,  Марвин.  Я  хочу  с  вами
поговорить.
   Марвин передвинулся в угол, уступая место адвокату.
   Мейсон уселся поудобнее, скрестив ноги, упершись локтем в подлокотник
дивана.
   - Вчера вечером вы увезли  утенка  с  птичьего  двора  Визерспуна?  -
спросил он.
   Лицо Марвина расплылось в улыбке.
   - Если бы вы видели, какой это был симпатичный  пушок!  Мне  пришлось
его кормить мухами, само очарование, право слово!
   - Что с ним случилось?
   - Он исчез.
   - Каким образом?
   - Я вез его в машине, на которой приезжал к Визерспунам.
   - Ваша машина?
   - Да нет, я иной раз ею пользуюсь, а принадлежит она одному парню  из
Эль-Темпло.  На  такой  машине  только  и  ездить   мальчишке-школьнику.
Настоящая колымага. Когда-то, конечно, она была  вполне  респектабельной
машиной, ну а теперь... Но она везет тебя куда требуется, а ведь  это  и
есть основное ее достоинство.
   -  Вы  на  ней  приезжали  на   ранчо   Визерспуна?   Марвин   Эйдамс
заговорщически подмигнул.
   - Вот именно! И поставил  эту  развалину  прямо  перед  их  фамильным
особняком. Знаете, я не сомневаюсь, что каждый раз, когда я  это  делаю,
Визерспун выходит из себя. Несколько раз он даже говорил  мне,  чтобы  я
звонил ему по телефону,  когда  надумаю  к  ним  приехать,  и  он  будет
высылать за мной машину, то есть одну из своих шикарных машин с шофером!
   - Вы этого не делали?
   - Можете быть уверены. Пусть наша старушенция неказиста  с  виду,  но
зато она как раз по мне. Полагаю, вы понимаете, что я имею в виду.
   - Думаю, да... А Лоис не возражает?
   - Наоборот, ей нравилось.  -  И  лукавая  усмешка  на  лице  молодого
человека сменилась нежной улыбкой.
   - Ну ладно, вы повезли утенка в машине, и что же случилось дальше?
   - Я попрощался с Лоис. Мне еще надо было быстренько уложить  чемодан,
чтобы успеть на поезд, и вдруг я понял, что страшно голоден.  До  смерти
захотелось на прощанье съесть парочку рубленых  шницелей...  На  главной
улице не было возможности поставить машину, но я знаю  одно  симпатичное
местечко - небольшой ресторанчик на Синдер-Бутт-авеню. Я свернул на  эту
улицу и поставил машину...
   - Прямо против ресторана? - спросил Мейсон.
   - Да нет, возле него была занята вся площадка, мне пришлось  проехать
почти с квартал, прежде чем удалось найти место для парковки. А что?
   - Ничего. Просто по профессиональной привычке  хочу  иметь  обо  всем
совершенно ясное представление.
   - Почему столько шума  из-за  утенка?  По  всей  вероятности,  мистер
Визерспун не может примириться с потерей столь драгоценной птицы!
   Мейсон не ответил на вопрос Эйдамса и сразу же продолжал:
   - В тот раз, когда мы с вами встретились впервые, вы толковали о том,
что  можете  утопить  утку  при  помощи  какого-то  нового   химического
средства. Не могли бы вы мне рассказать об этом поподробнее?
   - Подобные моющие средства иначе называются детергентами.
   - Что такое детергент?
   По физиономии молодого человека сразу можно было понять, что  он  сел
на любимого конька.
   - Молекулы детергента представляют собой  сложные  структуры,  весьма
длинные, один конец которых гидрофобичен, то есть имеет  тенденцию  быть
отталкиваемым водой... Ну, а другой конец  гидрофилен.  Когда  детергент
добавляют в воду и воздействуют такой водой на маслянистые  поверхности,
гидрофобный конец молекулы соединяется с маслом, ну а второй - с  водой.
Все знают о наличии естественной антипатии между маслом и  водой...  Так
вот, детергенты не просто ликвидируют ее, они как  бы  пробуждают  между
ними любовь...
   - Вы что-то упомянули о тонущих утках, - напомнил Мейсон.
   -  Да,  да,  при  помощи  детергента  возможно  проделать   то,   что
представляется  физически   невозможным.   Иногда   природа   использует
отталкивающие свойства жиров, чтобы защитить животных от воды.  Возьмите
ту  же  утку.  Утки  прекрасно  плавают  именно  потому,  что  их  перья
отталкивают воду, так как в них заключен значительный объем воздуха.  Но
если в воду добавить небольшое количество детергента,  вода  моментально
намочит  перья  утки,  заполняя  пространства  между  ними  по  принципу
капиллярного строения, свойственного  губке.  И  птица,  таким  образом,
утрачивает способность держаться  на  поверхности  воды.  Если  вас  это
действительно интересует,  я  могу  дать  вам  кое-какую  литературу  по
данному вопросу.
   - Нет, спасибо. В этом нет необходимости. Мне просто  хотелось  иметь
общее представление, чтобы  не  хлопать  глазами,  если  речь  зайдет  о
детергентах и о тонущих утках... Полагаю, вы  намеревались  использовать
этого утенка для аналогичного эксперимента?
   - Да, точно, Но это был такой симпатичный утенок, что я решил  вообще
оставить его у себя. Эксперимент не причинил бы ему никакого  вреда.  Но
зато мог бы мне доставить огромное удовольствие. Особенно если  какой-то
человек тебя недолюбливает, хочет выставить в  смешном  свете  и  только
того и ждет, чтобы  ты  допустил  какую-нибудь  промашку...  Стоит  тебе
упомянуть про тонущего утенка, он непременно прицепится, а дальше - дело
мое...
   - Именно так получилось с Бурром? - поинтересовался Мейсон.
   Эйдамс  усмехнулся,  кивнув,  потом  доверительно  сообщил,  как   бы
продолжая разговор:
   - Признаться, я немного рисовался в присутствии Лоис. Хотел  показать
себя в выгодном свете. Но Бурр сам