и закроете ящик на ключ.
   - Но это будет довольно поздно, не так ли?
   - Да, но вы можете сказать ему, что я только что позвонил  и  что  вы
должны перезвонить мне и дать ответ.  Он  придет  в  такой  восторг  при
мысли, что сможет поймать меня с поличным,  что  рухнет  вам  на  шею  и
зарыдает от радости.
   Эдна Хаммер вздернула подбородок, в глазах светилась решимость.
   - Я все сделаю, - объявила она.
   Делла Стрит, проводив ее в библиотеку и  вернувшись  через  несколько
секунд, вновь застала Мейсона расхаживающим по офису.
   - Беспокоишься? - спросил Мейсон. Она улыбнулась и ответила:
   - Ни капли! Вперед по полю с мячом, шеф! Я буду вас прикрывать.
   - А как насчет игроков противника? Не страшно?
   - Ни чуточки! - ответила  она.  -  Впереди  столбики  ворот,  голевая
линия. Возможно, придется вспомнить былые веселые деньки в школе. Как мы
там пели?.. "С клубничной начинкой пирог до обеда... Не правда ли -  это
п-о-б-е-д-а..." Главное, мы в игре! И я готова  провозгласить  здравицу:
"Да здравствует юридическая лавка Мейсона - защита оптом  и  в  розницу.
Ура! Ура! Ура!" - И она рассмеялась счастливым смехом  женщины,  которая
идет навстречу приключениям вместе с человеком,  которому  доверяет  без
оглядки.
   - Ату их, девочка! - воскликнул Мейсон. - Вот тебе еще песенка!  Как,
подойдет?.. Вот, вспомнил: "Сильный - смеется, слабый - теряется, нам же
лишь плюнуть на все остается".
   Он едва успел закончить, как в дверь постучали. Мейсон  кивнул  Делле
Стрит. Она открыла и впустила  Эллен  Уорингтон  и  Боба  Пизли.  Мейсон
указал им на стулья.
   - Достали? - спросил он Эллен.
   - Боб хочет знать, что у вас на уме.
   - Просто эксперимент, - ответил Мейсон, - мне нужен  нож  в  точности
такой же, как тот, который, как утверждает обвинение, был взят из буфета
Питером Кентом.
   - Для чего вы его хотите?
   - Для эксперимента.
   - Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
   - Нет!
   Пизли на секунду смешался, затем медленно, с явной  неохотой,  извлек
коричневый бумажный сверток, развернул его и достал  черный,  с  роговой
ручкой разделочный нож. Осторожно вынув из кармана носовой платок, чтобы
не оставить на ручке отпечатков пальцев, он подошел к  столу  Мейсона  и
положил нож на крышку стола.
   - Вот он, - произнес Пизли.
   - На вид - то, что надо! - заметил Мейсон, осторожно осматривая нож.
   - В точности такой же.
   Перри Мейсон медленно повертел нож в пальцах.
   - Что вы имеете в виду? - спросил он.
   - Получилось так, что я разбираюсь в столовых наборах. Когда я узнал,
что идентичность ножа станет  предметом  разбирательства  и  что  Эллен,
возможно, будет вызвана как свидетельница, я заметил номер изготовителя,
который был выбит на вилке из этого же набора и приступил к поискам.
   - И заказали дубликат? - спросил Мейсон, изогнув бровь дугой.
   - Нет, - ответил Пизли, - у меня такие же оказались на складе. Видите
ли, это я продал набор Кенту.
   - Давно?
   - Три или четыре месяца назад. Кенту не  нравился  набор,  который  у
него был до этого, и Элен оказалась настолько умна, что  подсказала  ему
обратиться ко мне.
   - Понимаю, - сказал Мейсон, - весьма вам  благодарен.  Чувствую,  что
Кент теперь окажется в неоплатном долгу перед вами,  и,  когда  настанет
время, я позабочусь о том, чтобы он оценил ваше поведение в полной мере.
- Мейсон встал, давая понять, что разговор окончен.
   Эллен Уорингтон спросила:
   - Вы уверены, что Боб не попадет в беду из-за этого? Мейсон засмеялся
и ответил:
   - Беда - понятие растяжимое. Само по себе это слово ничего не значит.
   Пизли возразил:
   -  Честно,  мистер  Мейсон,  я  не  вполне  разделяю   ваше   веселое
настроение.
   Мейсон похлопал его по плечу и мягко повел его к двери,  подальше  от
разделочного ножа, лежавшего на столе.
   - Забудьте об этом, - посоветовал он. - Как покупатель, я имею  право
зайти к вам в магазин и приобрести разделочный нож.
   - Да, конечно!
   - Ну вот этим я сейчас и занимаюсь.
   - Нет, - возразил Пизли, - вы не в моем магазине.
   - Если вы предпочитаете возвратиться к себе в магазин и выложить  нож
на прилавок, то я приду туда и куплю его, - ответил Мейсон,  смеясь,  но
продолжая держать дверь открытой.
   С неохотой Пизли направился в коридор.
   - Доброй ночи! - пожелал Мейсон. - И вновь благодарю вас обоих.
   Он плотно закрыл дверь, и замок защелкнулся.
   Делла Стрит склонилась над столом, пристально разглядывая нож.
   - Что дальше? - спросила она.
   - Дальше... лимон, - ответил Мейсон,  -  который  находится  в  левом
ящике этого стола. Мы разрежем этот лимон вот этим ножом  и  оставим  на
лезвии лимонный сок, чтобы создать впечатление, будто  им  пользовались.
Затем очень и очень осторожно сотрем с ножа все отпечатки пальцев. После
этого передадим его Эдне Хаммер. Она будет столь же осторожна.
   - Сразу же, как только нож будет обнаружен, сержант Голкомб  примется
искать на нем отпечатки пальцев, - заметила она.
   - Не сомневаюсь!
   - И он их не найдет.
   - Конечно нет.
   - Это возбудит его подозрения.
   - Почему?
   - Потому  что  на  ручке  разделочного  ножа  должны  быть  отпечатки
пальцев.
   Мейсон отвесил небольшой поклон и сказал:
   - Теперь, моя дорогая юная  леди,  вы  начинаете  понимать,  в  каком
положении окажется окружной прокурор.
   - Что вы имеете в виду? - спросила она. Мейсон ответил:
   - Вспомни, что на ручке ножа, найденного под подушкой Кента, не  было
четких отпечатков пальцев.
   Она хотела было что-то сказать, когда телефонный звонок пронзительным
звуком наполнил комнату.
   - К какой линии подсоединен этот аппарат? - задал вопрос Мейсон.
   - К междугородной. Пока я была здесь, хотела быть уверенной,  что  мы
не пропустим ни одного звонка.
   - Отвечай, - распорядился он. Она подняла трубку и произнесла:
   - Алло! - Затем послушала минуту и сказала:
   - Мистер Мейсон сейчас здесь. Я ему передам. - Делла прикрыла ладонью
микрофон. - Кто-то из тюрьмы, - тихо сообщила она, - говорит, что Питеру
Кенту только что вручили какие-то бумаги и он очень обеспокоен  и  хотел
бы видеть вас как можно быстрее.
   Мейсон кивнул:
   - Скажи ему, что уже выезжаю.
   Положив разделочный нож на стол лезвием  вверх,  Мейсон  обратился  к
Делле Стрит:
   - Приведи Эдну Хаммер. Надо ей все объяснить, прежде чем  я  поеду  в
тюрьму.
   Делла направилась к двери в библиотеку. Пока Мейсон тщательно  стирал
носовым платком с ручки ножа отпечатки  пальцев,  Эдна  Хаммер  вошла  в
комнату.
   - Ну, - воскликнула она, увидев на столе нож.
   - Да ведь это тот же самый!
   - Отлично! - сказал Мейсон. - По-видимому, ни на одном из  ножей  нет
ничего, что бы могло отличить один от другого.
   - Что вы хотите, чтобы я сделала с ним?
   Он протер лезвие  платком,  придирчиво  осмотрел  и  завернул  его  в
коричневую бумагу, в которой был нож, когда его принес Пизли.
   - Будьте осторожны, чтобы не оставить на нем  никаких  отпечатков,  -
предупредил Мейсон. - Положите его в  ящик  буфета.  Позвоните  сержанту
Голкомбу и скажите, что  я  собираюсь  быть  у  вас  в  восемь  утра.  И
запомните, дорогая, мои слова: я собираюсь быть  там  в  восемь  утра  и
хочу, чтобы вы меня впустили.
   - И я должна запереть ящик?
   - Да. Пусть никто не знает, что нож в ящике. Заприте замок  и  никому
не открывайте. - Пока она тянулась за бумажным  свертком,  Мейсон  вдруг
спросил небрежным тоном:
   - Почему вы думаете, что ваш дядя намеревался убить вас, Эдна?
   Она вздрогнула, как от удара.
   - О чем вы говорите? Мейсон быстро шагнул к ней:
   - Вы знаете, о чем я говорю, Эдна. Вы знали, что ваш дядя  разгуливал
во сне дней тридцать назад, если не больше. Вы думали, что он собирается
убить вас.
   - Это не так! Это фальсификация!
   - Тогда почему, - потребовал он  объяснений,  -  вы  установили  этот
сверхнадежный замок на дверь вашей спальни?
   У нее перехватило дыхание,  и  она  уставилась  на  него  испуганными
глазами.
   - Давайте, - подбодрил он, - скажите мне правду!
   - Я... я...
   - У вас и прежде был достаточно хороший замок на двери, - пришел он к
ней на помощь. - Но  вы  боялись,  что  у  Кента  есть  ключ,  и  решили
поставить замок, к которому у вашего дяди не могло быть ключа. Вы наняли
слесаря, чтобы установить один из самых  дорогих  замков,  какие  только
можно достать за деньги, и только у  вас  был  бы  от  него  ключ.  Ведь
верно?
   - Но... это не... так.
   - Тогда почему вы это сделали?
   Она отшатнулась от Мейсона, рухнула в кресло и начала плакать.
   Он произнес:
   - Валяйте, плачьте, если хотите. Когда  закончите,  ответите  на  мой
вопрос.
   Она подняла глаза, из которых катились слезы.
   - Но почему вы хотите знать об этом замке? - спросила она.
   - Потому что, - ответил он, - именно таким образом окружной  прокурор
собирается сбить вас с панталыку. Он ткнет вас носом в этот факт,  когда
вы будете стоять на свидетельском месте, и заставит вести себя так,  как
вы ведете сейчас, прямо напротив присяжных. Можете представить, как  это
отразится на судьбе вашего дяди. Жюри будет думать, что ваш дядя в  душе
убийца. Даже если они поверят, что он лунатик, его  все  равно  признают
виновным.
   - Но здесь совсем другая причина. Мейсон  впился  в  нее  пристальным
взглядом:
   - Хорошо, тогда назовите ее.
   - Джерри и я тайно поженились месяц назад, -  ответила  она,  опуская
глаза.
   Мейсон глубоко вздохнул.
   - Слава Богу хоть за это! - вырвалось у него.
   - Вы о чем?
   - Я боялся, что вы установили этот замок из-за  дядиных  прогулок  во
сне, потому что боялись его.
   - Нет,  мистер  Мейсон,  честно,  замок  не  имеет  к  дяде  никакого
отношения.
   - Почему вы не объявили о своем замужестве?
   - Мы хотели держать это в секрете.
   - А ваш дядя знал?
   - Именно от него мы и скрывали то.
   - Почему?
   - Он немного эксцентричен.
   - Он же не против Джерри, ведь так?
   - Что вы, Джерри ему очень нравится. Но я не хочу,  чтобы  он  думал,
будто я намерена покинуть его до его нового брака.
   - В таком случае, - продолжал допытываться Мейсон, испытующе наблюдая
за ней, - чем вызвана такая спешка?
   - Тем, - ответила она, смеясь,  -  что  я  люблю,  и  здесь  недалеко
Голливуд, а Джерри во многом смахивает на шейха. Многие женщины от  него
без ума. По натуре он бабник и... Словом,  я  сцапала  его,  как  только
представился случай.
   Мейсон ухмыльнулся и заметил:
   - Ну,  раз  вы  установили  этот  замок  на  дверь  не  из-за  ночных
променажей вашего дяди, то и слава Богу. Но  когда  я  увидел  замок  на
двери, то нашел объяснение скорее зловещее, чем романтическое, и  понял,
что окружной прокурор не  преминет  воспользоваться  этим  и  попытается
выбить вас из колеи во время перекрестного допроса... Полагаю, что ключи
есть у вас и у Джерри? - (Она кивнула.) - И больше ни у кого?
   Она улыбнулась и отрицательно покачала головой.
   - В конце концов, - ответила она, - у меня только один муж. - Вы  еще
доверились кому-нибудь? Кому еще известно, что вы поженились?
   - Ни одной душе.
   - О'кей, - заключил Перри Мейсон.  -  Берите  этот  разделочный  нож,
положите в ящик и, если окружной прокурор начнет допытываться о замке на
двери, когда вы будете стоять на свидетельской трибуне или перед Большим
жюри, изобразите сначала замешательство, как  только  что  передо  мной,
затем  скажите  правду,  а  заодно  посмейтесь  и  поплачьте  -  словом,
набросьте покров романтики. -  Мейсон  кивнул  Делле  Стрит,  нахлобучил
шляпу и объявил:
   - Поехал в тюрьму.
 
Глава 17 
 
   Перри Мейсон, свежевыбритый, в строгом сером костюме,  который  сидел
на нем так, словно был сшит на заказ, нажал  пальцем  кнопку  звонка  на
входной двери резиденции Питера Кента. Дверь почти сразу открылась, и  в
проеме возник сержант Голкомб из отдела  по  расследованию  убийств.  На
лице Мейсона отразилось изумление.
   - Не слишком ли рано вы приступили к работе, сержант?  -  осведомился
он.
   Голкомб ответил:
   - Да, если говорить о том, что рано, и о том, что я на  работе.  Чего
вы хотите?
   - Осмотреть помещение, - ответил Мейсон. - У меня есть пара  вопросов
к некоторым свидетелям. Есть возражения?
   - Всем свидетелям вручены повестки, - заявил Голкомб, - вы не  можете
влиять на них.
   - Я и не собираюсь влиять на них, а хочу поговорить с ними.  Голкомб,
освободив дверной проем, сказал:
   -  Ну,  если  так,  входите.   Я   буду   поблизости   во   избежание
недоразумений.
   Эдна Хаммер вышла вперед и протянула Мейсону руку:
   -  Доброе  утро,  мистер  Мейсон,  могу  ли  я  быть  вам  чем-нибудь
полезной?
   Мейсон кивнул.
   - Она свидетельница обвинения, - предостерег Голкомб. Мейсон  в  упор
глядел на полицейского.
   - То, что окружной прокурор вручил кому-то повестку, еще  не  значит,
что этот человек должен быть напуганным, - ответил он. - Долг  свидетеля
- говорить правду! Когда дело будет назначено к разбирательству,  я  сам
вручу  повестки  нескольким  свидетелям.  Кстати,  сержант,  мне   нужно
побеседовать с мисс Хаммер наедине. Голкомб возразил:
   - Вы не должны говорить ей, какие давать показания.
   - А вы не должны указывать мне, что делать, говоря вашими  словами  -
влиять на меня, - отрезал Мейсон. Он взял Эдну под  руку.  -  Думаю,  мы
поговорим у вас в комнате, Эдна.
   Они прошли вниз по коридору. Голкомб ринулся к телефону.
   - Что он собирается делать? - спросила она.
   - Звонить окружному прокурору, - ухмыляясь, ответил Мейсон.
   - Давно он здесь?
   - С половины восьмого.
   - Вы звонили ему?
   - Да, и мне не следует держаться с вами слишком по-дружески,  не  так
ли? - осведомилась Эдна. - Мы же не хотим, чтобы они нас заподозрили?
   Мейсон кивнул и спросил:
   - Положили нож, все нормально?
   - Да.
   - Когда это было?
   - Около одиннадцати.
   - Ящик заперли?
   - Да!
   - Где ключ?
   - У меня.
   - Уверены, что ключ только один?
   - Ну... конечно!
   - С каких пор вы запираете ящик?
   - Со следующего дня, как нашла нож под подушкой.
   - Откуда вы знаете, что от ящика больше нет ключей?
   - Потому что ключ находился в замочной скважине. Я вынула его и стала
запирать им замок. Другого ключа в ящике не было.
   - И ящик никогда не запирался в дневное время?
   - Нет.
   - Но вы уверены, что он был заперт всю ночь?
   - Да, конечно, ведь вы же сказали мне запереть его!
   - Вас никто не видел?
   - Нет, конечно нет! Почему вы спрашиваете об этом?
   - Думаю, вдруг дворецкому в буфете что-нибудь могло понадобиться?
   - Вряд ли. Было слишком поздно. Он уже ушел спать.
   - О'кей, - сказал ей Мейсон. - Теперь обождите, когда Голкомб отойдет
от телефона, затем отодвиньтесь немного от меня и окликните его. Скажите
ему, что предпочитаете, чтобы  он  присутствовал  при  нашем  разговоре,
потому что не  хотите  нажить  неприятностей.  Держитесь  естественно  и
старайтесь выглядеть как можно более убедительно!
   - О, я люблю притворяться. Мне нравится  разыгрывать  роль,  особенно
такую.
   - Тогда валяйте, - приказал он ей.
   Она подождала несколько  минут,  пока  сержант  Голкомб  не  закончил
беседу по телефону и не стал наблюдать  за  ними,  испытывая  ярость  от
собственного бессилия. Внезапно Эдна Хаммер резко отшатнулась  от  Перри
Мейсона, сделала два быстрых шага назад, остановилась  и  уставилась  на
адвоката как бы в изумлении. Мейсон двинулся к ней. Она  отошла  еще  на
шаг, при этом импульсивно повернулась и окликнула сержанта Голкомба:
   - Сержант, можно поговорить с вами?
   Стремительный стук каблуков Голкомба, с которым  он  ринулся  вперед,
был красноречивей любого ответа. Когда он приблизился, она сказала:
   - Мистер Мейсон думает, что  он  вправе  говорить  со  мной,  но  вы,
по-видимому, с этим не согласны. Не будет ли лучше, если вы послушаете?
   - Он здесь не нужен, - сердито заявил Мейсон. - Я могу  задавать  вам
вопросы, какие пожелаю, а ему следует держаться подальше.
   - Но он, по-видимому, полагает, что ему следует находиться  там,  где
он сможет слышать то, что вы говорите.
   - То, что он полагает, не имеет никакого значения, - возразил Мейсон.
- Вы же хотите сотрудничать со мной, не так ли? Ведь вы же любите своего
дядю?
   - Да, люблю, но не знаю, что делать.
   - Последовать моему совету. Сержант Голкомб встал возле нее.
   - Если вы желаете, чтобы я присутствовал, - заявил он, - никакая сила
на земле не сможет мне в этом помещать. Вы довольно  ясно  дали  понять,
что хотите этого. Следовательно, не обращайте никакого внимания  на  то,
что он говорит. Вы совершенно правы!
   Она застенчиво улыбнулась Мейсону:
   - В самом деле, мистер  Мейсон,  думаю,  так  будет  лучше.  В  конце
концов, ведь вы не собираетесь говорить мне  ничего  такого,  о  чем  бы
нельзя было знать сержанту Голкомбу, разве не так?
   - Так-то так! Но дело в принципе.
   - Тогда, если в том, что вы  намерены  мне  сказать,  нет  тайны,  то
говорите при сержанте, я вас слушаю. - Ее  глаза  были  широко  открыты,
голос - сама невинность.
   Сержант Голкомб насмешливо фыркнул. Мейсон свирепо произнес:
   - Я хотел бы выяснить все об этом  ящике  буфета  и  о  том,  где  вы
держите от него ключ.
   - На резинке, привязанной к запястью.
   - Почему бы вам не держать его в сумочке или  в  каком-нибудь  другом
месте?
   - Я могу случайно забыть отпереть его утром, и это  вызовет  ненужные
разговоры. Кстати, сейчас я как раз забыла отпереть ящик, но это  только
из-за волнения, вызванного вашим приходом. Видите ли, я сняла резинку  с
ключом, когда принимала душ, положила в сумочку и забыла. Обычно первое,
что я делаю, когда просыпаюсь утром, - это открываю ящик буфета.
   -  Поэтому,  -  торжествующе  заявил  сержант  Голкомб,  -  абсолютно
невозможно, чтобы кто-то взял разделочный нож из ящика после  того,  как
вы отправились  спать.  Конечно,  если  нет  другого  ключа  и  если  не
взламывать замок.
   Она кивнула.
   - Отсюда следует, - сделал вывод Мейсон, - что нож был в ящике, когда
вы запирали его на ключ.
   - Если же его там не было, - продолжил мысль Голкомб, - значит,  Кент
взял его оттуда до того, как  отправиться  в  постель,  или  достал  его
потом, не важно как.
   - Я бы хотел взглянуть на ключ, - сказал Мейсон.
   Она открыла сумочку и вынула из нее большой ключ, весьма необычный на
вид.
   - Вы так и таскаете его с собой повсюду? - спросил адвокат.
   - Да, для верности.
   - А сейчас ящик заперт?
   - Да, я заперла его прошлой ночью.
   - Почему?
   - Даже не знаю, наверное, из-за  нервов.  Мысль  о  том,  что  кто-то
бродит вокруг... Возможно, дальше мне лучше не продолжать.
   - Давайте взглянем на замок, - предложил Мейсон.
   - Если это вас успокоит, - заметил сержант Голкомб, -  могу  сказать,
что полиция вас уже опередила. Замок был осмотрен  экспертом,  и  он  не
обнаружил никаких следов  взлома.  На  замочной  скважине  не  оказалось
никаких царапин, свидетельствующих о том, что в нее  вставляли  какие-то
острые предметы. На дереве нет никаких вмятин, которые  остаются,  когда
пытаются отжать собачку.
   Мейсон пожал плечами:
   - Все равно я хотел бы на него взглянуть.
   Все трое направились к встроенному в стене буфету.  Мейсон  тщательно
осмотрел замок, затем встал на одно колено, чтобы  взглянуть  на  нижний
край ящика.
   - Откройте, пожалуйста,  -  попросил  он.  -  Я  хочу  осмотреть  его
изнутри.
   Сержант Голкомб стоял, засунув руки в карманы,  на  его  лице  играла
снисходительная улыбка. Эдна Хаммер вставила ключ в  замочную  скважину,
повернула со  щелчком  и  выдвинула  ящик.  Мейсон,  наблюдая  за  лицом
сержанта Голкомба, заметил, с каким трудом ему удалось сдержать усмешку,
зато Эдна Хаммер раскрыла рот от изумления. Открытый ящик представил  их
глазам два отделанных бархатом отделения для  ножа  и  вилки.  На  месте
находилась только вил