абинету.
   Наконец он остановился и испытующе взглянул на свою секретаршу.
   - Я всегда считал,  Делла,  что  адвокат  не  имеет  права  сидеть  и
дожидаться,  пока  свидетель  окажется  в  суде,  где  он  поставит  его
показания  под  сомнение,  задавая  разные  вопросы.  Если  факты  можно
рассматривать и так и сяк, а свидетель в них путается и если адвокат  не
пытается их скрыть или исказить, то он, я  считаю,  действует  в  рамках
своей профессиональной этики.
   Делла Стрит понимающе кивнула.
   - В нашем случае, - продолжал Мейсон, - факты  чрезвычайно  запутаны.
Обычно  полиция  легко   устанавливает   личность   подозреваемого,   но
испытывает большие затруднения с обнаружением орудия убийства.  А  здесь
все наоборот: есть орудие убийства, но подозреваемых так много, что  она
в полной растерянности.
   - У вас, однако, есть определенные преимущества: вы  знаете,  что  не
подменяли револьверы, и, следовательно,  орудие  убийства  находилось  в
столе младшего.
   - Вся сложность в том, что я не знаю, кто  положил  его  туда.  И  не
узнаю, пока не переговорю с Гарвином-старшим.
   - А если он к этому не причастен?
   - Тогда это дело  рук  убийцы.  Полиция  задержала  Стефани  Фолкнер.
Теперь у них в руках и Гарвин-старший, который  поплатился  за  то,  что
недооценивал полицию. Ну ладно, тем временем поручим Полу  и  его  людям
прочесать типографии и установить,  где  печатались  бланки  этой  дутой
компании... Да... как твоя голова?
   Она улыбнулась и подмигнула.
   - Гораздо лучше. Почти совсем прошла.
 
Глава 15 
 
   Мейсон с Деллой вошли в бар, где звучала тихая  мелодичная  музыка  и
царил полумрак.
   - Господи, - вздохнула Делла, - до чего же приятно посидеть  в  таком
месте после сумасшедшего дня.
   - Да, можно передохнуть. Выпьем по коктейлю, потом возьмем  бифштексы
с жареной картошкой. Вот только предупрежу Пола Дрейка, пусть знает, где
нас искать.
   Он вошел в телефонную будку, набрал номер конторы Дрейка.
   - Это Перри Мейсон. Соедините меня с  Полом,  будьте  любезны.  Алло,
Пол! Я только хочу сказать тебе, где мы находимся. Мы решили  выпить  по
коктейлю и...
   - Ничего не заказывали? - спросил Пол.
   - Нет еще, только собираемся.
   - Тогда скорее бегите сюда. Вы теряете драгоценное время!
   - Что случилось?
   - Пять минут назад звонил лейтенант Трэгг. Ты ему нужен позарез.
   - Что стряслось?
   - У окружного прокурора допрашивают Гарвина-старшего, но  он  заявил,
что будет давать  показания  только  в  присутствии  адвоката.  Прокурор
собирается провести пресс-конференцию  и  все  рассказать,  если  ты  не
явишься и если Гарвин не даст четкого разъяснения; вот его слова:  "если
не  даст  удовлетворительного  объяснения   некоторым   обстоятельствам,
свидетельствующим против него".
   Мейсон надолго задумался.
   - Ты слушаешь?
   - Да. Я думаю... Ну ладно, - решительно произнес Мейсон. - Где сейчас
Гарвин?
   - В конторе прокурора.
   - Звони туда и скажи, что я скоро буду.
   Он положил трубку и выскочил из телефонной будки.
   - О шеф, - восторженно встретила его Делла  Стрит,  -  у  меня  прямо
слюнки текут.
   -  Обед  откладывается  -  Гарвин-старший  у  прокурора,  его   хотят
допрашивать и я лечу к нему.
   - Вы поедете?
   - Да.
   - А вдруг это ловушка, - испугалась Делла.
   - Тем не менее отступать некуда. Садись  в  мою  машину,  поезжай  на
работу и жди  меня.  Я  вернусь,  как  только  освобожусь,  и  тогда  мы
непременно пойдем и пообедаем. Я возьму такси. Пока, Делла!
   Мейсон сунул Делле ключи от машины,  бросился  к  выходу,  вскочил  в
стоявшее у входа такси.
   - К прокурору, и поскорее, я очень тороплюсь! Знаете, где это?
   Такси сорвалось с места и вихрем помчалось по улицам,  лавируя  среди
машин.
   Вскоре  водитель  затормозил  у  тротуара,  Мейсон  сунул  ему   пять
долларов, бросив на ходу:
   - За оперативность. Сдачи не надо.  -  Затем  выскочил  из  машины  и
помчался к лифту.
   У входа в здание дежурил офицер в форме.
   - Я - Мейсон. Меня должны ждать.
   - Проходите. Гарвин в кабинете Гамильтона  Бюргера.  Последняя  дверь
налево.
   Мейсон  толкнул  вращающуюся  дверь,  прошел  в   холл,   заполненный
представителями власти, и толкнул дверь с табличкой: "Гамильтон  Бюргер,
окружной прокурор. Посторонним вход запрещен".
   - Добрый вечер, джентльмены!
   За столом, скинув пиджаки, расположились лейтенант Трэгг из отдела по
расследованию  убийств,  еще  один  полицейский,  стенографистка,  Гомер
Гарвин и Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, похожий на гризли.
   В комнате было не продохнуть  из-за  клубов  сизого  дыма.  Гамильтон
Бюргер многозначительно откашлялся и кивнул стенографистке.
   - Мистер Мейсон, - начал  он.  -  Мистер  Перри  Мейсон.  Пожалуйста,
входите и присаживайтесь. Пусть занесут в протокол,  что  явился  мистер
Перри Мейсон. Итак, мистер  Гарвин,  вы  заявили,  что  будете  говорить
только в присутствии вашего адвоката. Поскольку он здесь, прошу ответить
на следующий вопрос: "Чем  вы  объясняете  тот  факт,  что  ваш  ботинок
испачкан в крови и отпечаток этого ботинка имеется  в  квартире  Джорджа
Кассельмана, убитого вечером в прошлый вторник?"
   - Постойте,  джентльмены,  -  произнес  Мейсон.  -  Если  мой  клиент
собирается давать показания, я хочу сперва переговорить с ним.
   - Мы сидим здесь уже достаточно долго, - заметил прокурор.
   - Если мне не будет предоставлена такая  возможность,  -  предупредил
Мейсон, - я просто-напросто рекомендую ему воздержаться от каких  бы  то
ни было ответов, и тогда вы сможете продолжить свое ожидание.
   - В таком случае мы не гарантируем конфиденциальности нашей беседы, -
пригрозил Гамильтон Бюргер. - Мистер Гарвин - видный  бизнесмен.  Я  уже
сказал ему, что нам не хотелось бы поступить с ним несправедливо и  пока
еще можно избежать нежелательной огласки в этом деле.
   - Пусть занесут в протокол, - заявил Мейсон,  -  что  я  обратился  с
просьбой предоставить мне  возможность  переговорить  с  клиентом  перед
допросом  и  что  в  ответ  на  мое  справедливое  требование   прокурор
пригрозил, что  он  вызовет  репортеров  и  предаст  имя  моего  клиента
огласке.
   Гамильтон Бюргер вскочил на ноги, лицо его потемнело от гнева.
   - Одну  минуту.  -  Трэгг  поспешно  поднялся,  подошел  к  окружному
прокурору и что-то зашептал ему на ухо.
   - Хорошо. Даем вам десять минут, -  сказал  Бюргер  через  минуту.  -
Можете пройти в отдельный кабинет по коридору налево.
   Мейсон кивнул Гарвину:
   - Пошли.
   Тот живо вскочил со своего  места,  и  они  вышли  в  коридор.  Затем
адвокат открыл дверь приемной,  где  стояли  стол  с  пишущей  машинкой,
канцтоварами и несколько стульев. Мейсон быстро оглядел комнату, подошел
к другой двери и открыл ее. Это был гардероб.
   - Залезаем.
   Они протиснулись в небольшую каморку. Мейсон включил свет.
   - Кабинет наверняка прослушивается, - объяснил адвокат. - Мне  что-то
не понравилось выражение лица Бюргера. Уж больно легко  он  сдался.  Ну,
говори, только тихо. Отвечай, что стряслось, черт возьми, да поскорее!
   - Мне следовало все рассказать раньше,  -  вздохнул  Гарвин.  -  Я...
проклятие... дело в том, что я разочаровался в собственном сыне.
   - Случается. Ты здесь не оригинален.
   - Да... но теперь все в порядке. Я полагал, что он женился не на  той
девушке, а сейчас вижу, что с девушкой все в порядке.
   Ты хочешь сказать, что Стефани замешана в убийстве?
   - Я хочу сказать, - ответил Гарвин, - что я люблю Стефани... люблю  с
самого первого дня, когда увидел ее. Я хотел, чтобы младший  женился  на
ней... то мя есть мне казалось, что я  так  хочу.  Но  когда  он  выбрал
другую... Знаю, что я должен был  сожалеть  об  этом...  но...  но...  я
страшно обрадовался.
   - Ты ничего не говорил Стефани?
   - Боюсь, что намекнул... и все. Я ведь гожусь ей в отцы.
   - Это так, хотя некоторые женщины предпочитают пожилых мужчин...
   - Сейчас, - Гарвин нетерпеливо вставил, - это  не  важно,  Мейсон.  Я
говорю об этом, чтобы ты лучше понял ситуацию...
   - У нас времени в обрез, - в свою  очередь  перебил  его  адвокат.  -
Поэтому излагай одни голые факты. И чем скорее, тем лучше. Итак, ты взял
этот злосчастный  револьвер,  из  которого  стреляли  в  Кассельмана,  и
положил его в стол сына. Я пытался отвести подозрение от оружия, которое
ты оставил у Стефани, и решил сделать то, что сделал. Таким образом, все
запуталось...
   - Погоди, погоди, ты ошибаешься. Я не клал  никакого  оружия  в  стол
сына.
   Мейсон возразил:
   - Но ведь ты был на квартире у Кассельмана, прежде чем поехал к  себе
на работу. Ты убивал его или не убивал?
   - Не будь идиотом. После меня у него побывала Стефани.
   - Что же ты у него делал?
   - По дороге на работу я заехал к Кассельману. Я только  что  вернулся
из Лас-Вегаса. Было начало девятого.  Ключом  я  открыл  замок  парадной
двери. Сам знаешь, Перри, какие замки стоят на входных дверях. Их  можно
открыть практически любым ключом. Ну, таким  образом  я  проник  в  дом.
Поднялся наверх и постучал. Он  открыл  дверь,  но  не  стал  приглашать
войти. И вообще, когда я представился, он  повел  себя  как-то  странно.
Заявил, что не один и у него  нет  времени  вести  беседы,  и  предложил
приехать к нему снова в одиннадцать часов. Потом захлопнул  дверь  прямо
перед моим носом... Я одно не пойму, Перри, откуда тебе известно, что  я
там был? Ни одна душа не знает, что я был у Кассельмана.
   - Не имеет значения, откуда я узнал, - ответил Мейсон.
   - Куда ты поехал от Кассельмана, к себе в контору?
   - Не сразу. По пути я останавливался, чтобы заправиться и позвонить в
Лас-Вегас, а потом уже  поехал  к  себе.  Перед  этим  я  предварительно
позвонил Еве и попросил подготовить для меня кое-какой материал.
   - Хорошо, ты приехал в контору. Что произошло дальше?
   - Я принял душ и переоделся. Потом спросил у Евы Эллиот, какого черта
она отказалась сообщить тебе, где я нахожусь? В общем, одно за другим, и
я уволил ее. Остальное тебе хорошо известно.
   - Не уверен.
   - Ну, я поехал к тебе, потом мы вместе отправились к Стефани Фолкнер,
и...
   - Но ты остался у Стефани после того, как мы уехали.
   - Очень недолго. Я просто хотел объяснить ей, как мне хотелось, чтобы
она вошла в нашу семью.
   - А что с револьвером?
   - Ты знаешь, что я ношу оружие с собой.  Так  вот,  я  вынул  его  из
кобуры и отдал Стефани.
   - С целой обоймой?
   - Конечно.
   - Из него стреляли?
   -  Из  него  не  стреляли  несколько  месяцев,  Перри.  Говорю   тебе
откровенно.  В  Лас-Вегасе  я  зарядил  новую  обойму,  так  как   хотел
припугнуть Кассельмана. Имея дело с такими, как Кассельман, оружие может
весьма пригодиться.
   - Понятно. Что дальше?
   - В сейфе у меня всегда лежал второй револьвер. От Стефани я вернулся
в свой офис и, прихватив второй револьвер, отправился к Кассельману.
   - Это было в одиннадцать?
   - Минут пять -  десять  двенадцатого.  Я  опять  открыл  дверь  своим
ключом, поднялся к нему и постучал. Никто не подошел.  Тогда  я  толкнул
дверь,  и  она  легко  открылась.  Войдя  в  квартиру,  я  наткнулся  на
Кассельмана. Он был мертв. Я осмотрелся и внезапно увидел  след  в  луже
крови. Каблук отпечатался очень четко. Я ни секунды не  сомневался,  что
это след Стефани. Но надо было  проверить,  потому  я  бросился  к  ней,
оставив дверь незапертой. Я не стал ей говорить, где был  и  что  видел.
Только сказал, что страшно нервничаю и очень хочу ее увидеть.
   - А что она?
   - Я пытался как-то выразить свое отношение к ней, не  заходя  слишком
далеко. Предложил свою помощь как друг. Я  заметил,  что  мой  револьвер
лежит у нее под подушкой. Когда она отвернулась, я быстро открыл магазин
и увидел, что в нем не хватает одного патрона. В коридоре я  заметил  ее
туфли. Одна была еще совсем мокрой, словно ее недавно мыли.  На  каблуке
стояла металлическая набойка. Она в  точности  совпадала  с  отпечатком,
оставленным в квартире Кассельмана.
   - Ты ни о чем не спрашивал?
   - Нет. Мы проговорили до полуночи, потом я  стал  прощаться  -  нужно
было успеть еще кое-что сделать.
   Мейсон прищурился и спросил:
   - Ты вернулся в квартиру Кассельмана?
   -  Да.  Я  поехал  туда  и  сделал  все,  чтобы   уничтожить   улики,
свидетельствующие против Стефани.
   - Что конкретно ты сделал?
   - Я не перестаю ругать себя за то, что упустил прекрасную возможность
и не положил Стефани под подушку другой  мой  револьвер.  Наверное,  был
слишком возбужден и плохо соображал.
   Мейсон посмотрел на него пристально:
   - Ты не лжешь, Гомер? Ты действительно не подменял револьверы?
   - Клянусь, нет. Повторяю, Перри, из того оружия,  которое  я  передал
Стефани, стреляли.
   - Так что ты делал у Кассельмана во второй раз?
   - То, что полагалось. Этот след запекся, и сперва я  хотел  соскрести
его, но потом подумал, что  могут  остаться  царапины  на  паркете...  Я
боялся, что меня застанут рядом с убитым.  Времени  оставалось  мало,  и
действовать надо было быстро. Поэтому я  поставил  ногу  в  эту  лужу  и
держал  ее  так,  пока  вся  подошва,  и  каблук   в   особенности,   не
отпечатаются. К тому времени почти вся кровь свернулась. Затем  поставил
ногу на след Стефани, решив любой ценой отвести  подозрения  от  нее.  Я
оставил еще кое-какие следы, так что теперь они не могут не  заподозрить
меня. Оставалось только очутиться в другом штате, чтобы наша полиция  не
смогла добраться до меня. Но тут младший свел на нет все твои усилия.  Я
почувствовал, что необходимо предупредить его... как следует вести себя.
Мне  показалось,  что  я  ускользнул  от  полицейских  хвостов,  которые
преследовали меня в Лас-Вегасе. Но они ждали меня дома, и как  только  я
вышел из самолета, притащили сюда и начали  допрашивать.  Разумеется,  я
тут же заявил, что буду отвечать на  их  вопросы  только  в  присутствии
моего адвоката.
   - Ну ладно, - произнес наконец адвокат, - пора  возвращаться  к  этим
хищникам. Но предупреждаю, говорить в основном буду я. Ты  не  раскрывай
рта, пока не разрешу... Да, учти, широкой огласки  теперь  не  избежать.
Это  их  основной  козырь,  чтобы  заставить  тебя  говорить.   Придется
смириться с этим. Ну все. Пошли. Смелее.
   Мейсон открыл дверь гардеробной, выключил свет,  и  они  вернулись  в
кабинет Гамильтона Бюргера.
   - Ну? - спросил тот.
   - Что вы хотите узнать? - спросил Мейсон.
   - Мейсон, я хотел бы обратить ваше внимание на  одну  фотографию.  Вы
наверняка видели ее в газетах. А теперь взгляните на  оригинал,  который
отличается от газетной фотографии.
   Бюргер протянул адвокату матовую  фотографию  восемь  на  десять,  на
которой была показана лужа крови и четкий отпечаток ноги.
   - Что именно вас интересует?
   - Нам хотелось бы получить ответ не от  вас,  а  от  вашего  клиента,
мистер Мейсон. Мы хотели бы знать, не ваш ли это след, Гарвин?
   Гарвин посмотрел на Мейсона, но тот улыбнулся и покачал головой.
   - Погодите, - сказал Бюргер, его  лицо  снова  стало  красным.  -  Мы
договорились с Гарвином, что будем действовать честно. По крайней  мере,
он заявил, что будет давать показания, если ему предоставят  возможность
связаться  со  своим  адвокатом.  Вы  будете  отвечать  или  не   будете
отвечать?!
   - Предположим, что нет. Что тогда? - спросил Мейсон.
   - Тогда вы оба пожалеете! - пригрозил прокурор, но тут же перешел  на
спокойный тон:
   - Мне необходимо выяснить у вас, Гарвин, не были  ли  вы  три  недели
назад в сапожной мастерской на Моуберри-стрит,  918,  и  не  ставили  ли
резиновые набойки на новые ботинки?
   - Можно отвечать, - разрешил Мейсон.
   - Да, ставил.
   - Сейчас я предъявлю вам  ботинки  и  попрошу  ответить,  те  ли  это
ботинки, на которые были поставлены набойки.
   Бюргер открыл  ящик  стола,  достал  оттуда  ботинки  и  протянул  их
Гарвину.
   - Откуда они у вас? - удивился Гарвин.
   - Не важно. Ваши?
   Гарвин взял ботинки  и  внимательно  оглядел  их.  На  одном  имелись
темно-синие пятна.
   - Да, мои.
   -  К  вашему  сведению,  -  продолжал  Бюргер,  -  эти  ботинки  были
обработаны бензидином для обнаружения следов крови. Эти пятна  выступили
там, где реакция на кровь оказалась положительной. В связи с этим  прошу
вас ответить, каким образом кровь попала на ваш ботинок.
   - В данный момент мне нечего сказать по этому поводу.
   - Хорошо,  -  поморщился  Бюргер,  -  теперь  я  покажу  вам  цветную
фотографию, - и протянул ее Мейсону. - Посмотрите  на  нее  внимательно,
Мейсон, и скажите, что вы видите?
   - Я вижу отпечаток ноги.
   - Посмотрите еще раз.
   Мейсон стал вглядываться в фотографию.
   - Если вы, - заметил Бюргер, - внимательно посмотрите, то увидите  на
ней еще один след - след туфли под отпечатком  Гарвина.  Вот  здесь,  на
самом краю каблука, остался  отпечаток  от  металлической  набойки.  Мой
вопрос, Гарвин, заключается в следующем:  вы  были  в  квартире  Джорджа
Кассельмана после того, как он был убит, и, зная о его смерти, намеренно
наступили на этот след с целью запутать следствие?
   - Прошу прощения, - вмешался Мейсон, - насколько я понимаю, это может
расцениваться как преступление?
   - Поздравляю вас с отличным знанием  уголовного  кодекса,  -  съязвил
Бюргер.
   - При данных обстоятельствах я рекомендую моему клиенту  не  отвечать
на поставленный вопрос.
   - Гарвин, - Бюргер шумно  вздохнул,  -  я  хочу  также  показать  вам
отпечаток пальца, оставленный на дверной ручке. Я утверждаю, что  кто-то
специально  протер  эту  ручку,  уничтожая  другие  отпечатки,  и  потом
умышленно оставил на ней четкий отпечаток своего большого  пальца.  Этот
"кто-то", Гарвин, - вы. Поэтому я вынужден спросить вас:  каким  образом
он оказался там?
   - Извините, -  опять  вмешался  Мейсон.  -  Если  ваше  предположение
справедливо и если Гарвин именно тот человек, который протер эту ручку и
затем оставил на ней отпечаток своего пальца, выходит, что он виновен  в
совершении преступления?
   - Совершенно верно.
   - В таком случае я советую ему не отвечать на ваш вопрос.
   Гамильтон Бюргер повернулся к Мейсону.
   - Вы сами причастны к подмене оружия с целью направить  следствие  по
ложному пути, Мейсон. Но я даю вам возможность оправдаться. Для этого вы
сообщите, каким образом орудие убийства попало к вам.
   - Если я расскажу правду, мне не грозит привлечение к суду?
   Гамильтон Бюргер задумался над предложением адвоката, потом  взглянул
на него с плохо скрываемым недовольством:
   - Я постараюсь отнестись к этому без предубеждения. Постараюсь. Я  не
обещаю ничего определенного, но если вы ответите на этот  вопрос,  мы  с
большим пониманием отнесемся к вам.
   - Я отправился к Гомеру-младшему и спросил, имеется ли у него оружие.
Он показал мне револьвер, из которого я совершенно случайно выстрелил  в
стол. Потом я отвез Гарвина к Стефани Фолкнер на квартиру. Он передал ей
этот револьвер. Ну вот, теперь вам известно все. Что вы намерены делать?
   - Нам известно, что в конторе у Гарвина вы подменили револьвер. Таким
образом, молодой Гарвин оказался игрушкой в  ваших  руках  и  сам  отвез
орудие убийства Стефани Фолкнер.
   Мейсон обернулся к своему клиенту.
   - Ты видишь, Гомер, чего стоят их обещания. Если говорят то,  что  не
согласуется со сфабрикованной ими версией, значит, это  не  правда.  Они
верят только в то, что им очень хочется услышать.
   Бюргер  вскочил  со  своего  кресла,  кипя  от  негодования,  постоял
несколько секунд и молча сел.
   Трэгг решил, что ему тоже пришла пора спросить.
   - Можно мне задать вопрос, мистер окружной прокурор?
   - Пожалуйста. Сколько угодно.
   - Мейсон, скажите откровенно, как мужчина мужчине,  вы  не  подменили
оружие?
   - Говорю откровенно - нет. Трэгг повернулся к прокурору.
   - Мне думается, Бюргер, здесь все  сложнее,  чем  кажется  на  первый
взгляд.