глаз не сомкнула. Наверное,  я  слишком  романтичная  натура.  Лежала  и
думала о Стефани... Как она берет газету и  узнает,  что  Гарвин-младший
женится, даже не сообщив  ей...  Правда,  в  конце  концов  мне  удалось
заснуть, но вскоре я проснулась вся в  слезах  и  больше  уже  не  могла
спать...
   - Делла, все. Хватит! - резко оборвал ее Мейсон. -  Убирайся  отсюда.
Сядь в машину и поезжай домой. Прими снотворное, засни и забудь обо всем
на свете. Появится что-нибудь срочное, я позвоню. Впрочем,  все  главные
события должны развернуться  завтра,  а  сегодня  полиция  не  готова  к
решительным действиям - там пока сплошная неразбериха.
   - А когда она начнет действовать, первый удар по вам?
   - Разумеется,  если  у  них  появится  такая  возможность.  Гамильтон
Бюргер, окружной прокурор, уж не упустит ее,  и  сержант  Голкомб  будет
счастлив помочь ему. Черт возьми, - добавил  Мейсон  с  раздражением,  -
удивительно, до какой степени обстоятельства  иногда  подводят  нас!  Ну
ладно, отправляйся домой, Делла.
   - Обещайте, что в случае чего сразу же позвоните.
   - Клянусь!
   - Ну хорошо, - сдалась она наконец, - а то я как выжатый лимон.
   - Послушай, а ты случайно не больна? Может, лучше обратиться...
   - Нет, нет, не стоит. Все, что мне  надо,  -  это  хорошо  выспаться.
Конечно, следовало бы принять вечером снотворное, но пока я раздумывала,
стало светать, и я побоялась, что от меня будет мало  толку  на  работе,
если я приму таблетку.
   - Немедленно прими снотворное  и  ложись,  -  приказал  Мейсон.  -  И
пожалуйста, не будь беспечна. Если  почувствуешь  озноб,  вызови  врача.
Однако я согласен с тобой  -  скорее  всего,  тебе  надо  просто  хорошо
отдохнуть.
   - Я так и сделаю, - ответила Делла, - но вы, пожалуйста, позвоните  в
случае чего.
   Мейсон привычно кивнул и опять принялся расхаживать по кабинету.
   В полдень позвонил Гомер Гарвин-старший.
   - Хорошо сработано, Перри! - воскликнул он.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Сам знаешь.
   - Где ты находишься?
   - В Лас-Вегасе.
   - Боюсь, Гомер, - сказал Мейсон, - происходят  кое-какие  события,  о
которых ты не знаешь, и возникают определенные сложности...
   - Мне все отлично известно, - перебил его Гарвин. - Поэтому  я  звоню
тебе. Я в Неваде, но в курсе всего. У меня свои источники информации.
   - Тебе известно, - продолжал Мейсон, - что полиция допрашивала твоего
сына и его жену? Ты знаешь, я случайно выстрелил...
   - Я знаю абсолютно все. Ты все сделал, как надо, Перри! Помни, у тебя
одна задача - защищать Стефани Фолкнер любой ценой!
   - А как насчет сына и его жены?
   - Сделай для них, что сможешь, но не больше.  Все  равно  полиция  не
сможет ничего им предъявить. Для них это как горячие картофелины.
   - Ты не хочешь, чтобы я отстаивал их интересы? . - Нет, отчего же, но
повторяю - в первую очередь Стефани Фолкнер.
   - А твои?
   - Я сам о себе позабочусь. Мне надо у тебя проконсультироваться.
   - Пожалуйста.
   - Я остановился в мотеле "Два кольца".  Зарегистрировался  под  своим
именем. Как видишь, я не сбежал и могу доказать, что нахожусь  здесь  по
делам.  Полиция  может  нагрянуть  сюда  в  любую  минуту.  Я  собираюсь
поступить вот как. Я хочу отказаться отвечать на любые  вопросы  на  том
основании, что не располагаю важной для них информацией, и, кроме  того,
заявлю, что буду отвечать на  их  вопросы  только  в  присутствии  моего
адвоката.
   - Ты можешь оказаться в неприятном положении. Потом, это  определенно
не понравится полиции, и они будут цепляться к тебе по любому поводу.
   - Пусть цепляются.
   Ты знаешь, в этом деле имеются улики против тебя.
   - Их скоро станет еще больше, - ответил Гарвин. - Ты должен  защищать
Стефани. Она -  единственная,  кому  действительно  понадобится  защита.
Понимаешь?
   - Думаю, что да.
   - Делай все, чтобы полиция не возбудила против нее дело, а о  себе  я
позабочусь сам.  Потом  вот  еще  что.  Я  собираюсь  отказаться  давать
показания полиции. Ведь я не обязан говорить, не правда ли?
   - Не обязан, если заявишь, что будешь говорить только  в  присутствии
своего адвоката.
   - Ты мой адвокат, - продолжал Гарвин. - По всей видимости, ты  сейчас
не можешь приехать в Лас-Вегас?
   - У меня тут масса неотложных дел, - ответил Мейсон.
   - Так я и думал, - сказал Гарвин. -  Я  хочу  сделать  заявление,  но
только если ты будешь рядом со мной. Теперь  я  также  хочу  знать,  что
произойдет, если они начнут выкручивать мне руки.
   - Ты находишься за пределами нашего штата, - ответил  Мейсон.  -  Они
могут обвинить тебя в убийстве и потребуют твоей выдачи.
   - Я думаю, они не будут спешить с этим.
   - Да, им нужны веские доказательства, если они захотят сделать это.
   - Я так и думал.
   - Но учти, у них могут оказаться такие доказательства, -  предупредил
Мейсон,
   - В таком случае будем  держаться  до  последнего.  Пусть  представят
совершенно неопровержимые доказательства моей вины.
   - Не исключай возможности твоей выдачи.
   - Понятно. Я стараюсь все учитывать.
   - Боюсь, что сейчас допрашивают Стефани Фолкнер.
   - Наверняка. И не только Стефани, а еще моего сына с  женой.  Слушай,
Перри, чем больше у них будет версий, тем  сильнее  они  запутаются.  Не
знаю, как ты все это устроил, но это просто чудо. Если я потребуюсь,  то
звони в мотель и передай все Люсилл.
   - О'кей, - ответил Мейсон. - Если меня не будет  на  месте  или  если
будешь звонить ночью,  держи  связь  через  Детективное  агентство  Пола
Дрейка. Кстати, счет за разговоры может оказаться большим.
   - Я не собирался пользоваться твоими услугами бесплатно.
   - Учти, я подключил к работе несколько частных детективов.  Я  просто
хотел убедиться, что...
   - Делай все, что надо делать, - прервал его Гарвин. - В  расходах  не
стесняйся. Я безропотно оплачивал все твои счета раньше и  не  собираюсь
протестовать и сейчас, но помни о Стефани. Будь здоров!
   Едва положив трубку на рычаг, Мейсон услышал,  как  в  дверном  замке
повернулся ключ. Адвокат резко  повернулся  -  на  пороге  стояла  Делла
Стрит.
   - В чем дело? - удивился он. - Я ведь тебе сказал: иди  домой,  прими
снотворное и...
   - Не потребовалось, шеф. Я купила внизу таблетки  от  головной  боли,
поехала домой, немного отдохнула и почувствовала себя  вполне  прилично.
Ну... и вспомнила, что говорил Гарвин про машины...
   - Выкладывай, - сказал Мейсон, выпрямляясь в своем кресле.
   - В конце концов, накладно каждый раз покупать новую машину,  и  если
есть хороший  знакомый,  который  может  помочь  приобрести  подержанную
машину, да еще со скидкой...
   - Делла, - прервал ее Мейсон, - не хочешь ли ты сказать,  что  вместо
дома ты поехала на стоянку к Гарвину и...
   - Я не больна, шеф. Просто разболелась голова, я плохо  спала  ночью,
ну а после таблетки пришла в себя.
   - Продолжай. Что ты сделала?
   - Так вот, я уже говорила, что все время думала о том, что Гарвин нам
рассказывал. Знаете, моя машина что-то последнее время стала  барахлить.
Вот я и заехала к нему. Тем более  это  мне  по  пути.  Всего  несколько
кварталов от меня.
   - Хорошо, хорошо, но что же ты сделала?
   - Младшего не оказалось на  месте,  но  меня  встретил  обходительный
молодой продавец, который знает, что вы с боссом друзья. Я сказала  ему,
что Гарвин предлагал нам купить машины, а у них как  раз  там  оказалась
одна - просто мечта!
   - И ты ее купила?
   - Да вот все раздумываю. Я оттуда пыталась дозвониться до вас, хотела
посоветоваться, но что-то случилось на линии.
   В этот момент раздался условный стук  в  дверь,  которым  обычно  Пол
Дрейк возвещал о своем приходе.
   - Впусти Пола.
   - Привет, Делла! - сказал Пол, входя в  кабинет  адвоката.  -  Перри,
будь готов к визиту официальных лиц.
   - А что такое?
   - Полиция рвет и мечет. Им не пришла вначале в голову мысль  отыскать
ту пулю,  которая  поцарапала  стол  Гарвина.  Они  спохватились  только
несколько минут назад. Сержант Голкомб отправился туда  с  экспертом,  и
как ты думаешь, что они там обнаружили?
   - Что?
   - Кто-то утащил ее. Она отскочила от стола и застряла в  стенке.  Так
вот, кто-то проделал в штукатурке аккуратную дырочку, извлек пулю и  был
таков.
   Мейсон нахмурил брови. С  минуту  думал,  потом  повернулся  к  Делле
Стрит.
   - Подумать только! - воскликнула та. - Кто бы мог это сделать, Пол?
   - Какой-нибудь охотник за сувенирами, - ответил Дрейк и добавил:
   - Это может весьма осложнить работу полиции.
   - Не понимаю почему? - удивилась Делла.
   - Потому что в цепи доказательств не  окажется  одного  существенного
звена, - объяснил Дрейк. - Полиция не в восторге от этого. Они просто  в
бешенстве, потому что фактически остались в дураках по собственной вине.
   - Откуда у тебя эта информация, Пол? - спросил Мейсон.
   - Да вот узнал кое от кого, - уклончиво ответил детектив.
   - Давай, давай, выкладывай.
   -  Этот  Кроу,  репортер,  тиснул  свою  статейку,  и   она   вызвала
определенный интерес. Вполне естественно,  он  постарается  не  упустить
своего и быть в курсе всех событий.
   Мейсон понимающе кивнул.
   - Так вот, - продолжал Дрейк, - он с одним старшим продавцом  Гарвина
в большой дружбе. И когда полиция явилась  к  Гарвину  и  выяснила,  что
кто-то их опередил, этот продавец тут же  обо  всем  доложил  Кроу.  Тот
завтра  собирается  дать  продолжение  этой  истории  в  своей  колонке.
Конечно, полиции об этом  неизвестно.  В  бюро  у  Кроу  я  имею  своего
человека. Стало быть, я сообщил этому "источнику", что очень нужен любой
материал по этому делу. Несколько минут назад он позвонил и передал  то,
что я тебе рассказал.
   - Отлично, - сказал Мейсон, - огромное спасибо, Пол. Продолжай в  том
же духе и сразу все передавай мне. Если нужно, подключай  к  работе  как
можно больше ребят.
   - И копать под определенным углом?
   - Никаких углов, - ответил Мейсон. - Меня интересуют только факты.
   - О'кей. Буду копать дальше.
   - Еще раз спасибо, Пол, за последнее сообщение. Оно  может  оказаться
весьма кстати.
   -  Я  рад,  -  сказал  Дрейк,  заметно  польщенный.  -  Что  появится
интересного - сообщу, Перри.
   Как только за ним затворилась дверь, Мейсон повернулся к Делле Стрит.
   - Ну а теперь выкладывай правду. Ты...
   Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник сержант Голкомб.
   - Небольшое совещание, а?
   - Небольшое совещание частного характера, - сухо заметил адвокат.
   - Отлично, - ухмыльнулся Голкомб. - Можете продолжать вашу беседу.  Я
специально запретил Герти докладывать обо мне. Я заявил,  что  пройду  к
вам и все тут.
   - Я вижу, что вы чувствуете себя здесь как дома, - заметил Мейсон.
   - Совершенно верно, - согласился Голкомб, оставаясь стоять в  дверях.
- Я представляю Его Величество Закон. А ему не полагается  высиживать  в
приемной в ожидании, пока его соизволят принять. Когда нам нужен кто-то,
мы с ним видимся немедленно.
   - Можно было бы сообщить о своем приходе.
   - Некоторые так и  делают,  но  не  я.  Зачем  кого-то  предупреждать
заранее? Мне интересно узнать реакцию  человека  в  первые  мгновения...
видеть его лицо...
   - Что же вы установили по выражению моего лица?
   - Немного. Хотя бы то, что вы чертовски не рады моему появлению.
   - Раз уж вы вошли, то присаживайтесь. Снимайте  шляпу,  и  посмотрим,
чем я смогу быть вам полезен.
   - Мне и здесь хорошо.
   - Как хотите... Так что от меня нужно?
   - Сами знаете.
   - Я не умею читать чужие мысли, сержант, потому и не хочу зря  терять
время, пытаясь их разгадать, хотя весь опыт  нашей  работы  подсказывает
мне, что вы отлично умеете выражать  свои  мысли,  желания,  симпатии  и
антипатии. Так что выкладывайте.
   - Это вы должны выкладывать, - сказал Голкомб. - Ведь не я стрелял  в
стол Гарвина-младшего.
   - Случайный выстрел, мой дорогой сержант, - улыбнулся Мейсон. - Я как
раз  собирался  возместить  Гарвину  ущерб.  Пострадавших  нет,  и   мне
совершенно непонятно, почему такой ничтожный инцидент вызывает интерес у
полиции?
   - Интерес у полиции, - едко заметил сержант Голкомб, - вызывает факт,
который вы считаете ничтожным,  а  именно:  выстрел  был  произведен  из
револьвера, который явился орудием убийства Джорджа Кассельмана накануне
вечером.
   - Вы уверены в этом?
   - Разумеется. Абсолютно уверен. И потому хотелось бы узнать, откуда у
вас этот револьвер?
   - Его, - ответил Мейсон, - мне дал Гарвин-младший. Я поинтересовался,
есть ли у него под рукой оружие. Он ответил, что есть,  поскольку  имеет
дело с крупными суммами денег. Насколько мне известно, у Гарвина имеется
разрешение на ношение оружия, по крайней мере,  он  так  утверждает.  Во
всяком случае, вам это легче выяснить, чем мне.
   - Значит, Гарвин дал вам этот револьвер?
   - Он подвинул его мне или, вернее, положил на стол. Я протянул  руку,
взял оружие и стал примерять. Знаете, так  обычно  делают,  когда  хотят
проверить балансировку. При этом я совершенно  случайно  спустил  курок.
Гарвин не предупредил меня, что он заряжен.
   - А вы думали, он будет защищаться незаряженным револьвером?
   - Я как-то об этом не думал  в  тот  момент.  Я  не  могу  утверждать
однозначно, что хотел или не хотел спускать курок. Я  просто  прикидывал
оружие в руке, а все остальное случилось само собой.
   - Что было потом?
   - Стефани Фолкнер  -  моя  клиентка.  Я  чувствовал,  что  ей  грозит
опасность. Ее  отца  убили  несколько  месяцев  назад,  и  это  убийство
осталось нераскрытым. Я сказал молодому Гарвину,  что  было  бы  неплохо
одолжить на некоторое время этот револьвер Стефани.  Видите  ли,  он  со
Стефани был в очень близких отношениях до того, как женился.
   - Понятно, - сухо заметил Голкомб. - Однако, черт возьми, вы  знаете,
что револьвер, который вы  получили  от  Гомера  Гарвина,  вовсе  не  то
оружие, из которого застрелили Джорджа Кассельмана.
   - Рад слышать это,  сержант.  Я  тоже  такого  мнения.  Но  поскольку
полиция так упорно  утверждала,  что  этот  револьвер  является  орудием
убийства, я просто не осмелился им перечить.
   - Вы меня прекрасно поняли, - продолжал сержант Голкомб.  -  Вы  ведь
подменили  оружие.  У  вас  оказался  револьвер  клиента,  из   которого
застрелили Кассельмана. Когда вы явились к Гарвину, он  был  у  вас.  Вы
спросили  у  Гарвина-младшего,  есть  ли  у  него  оружие.  Он   ответил
утвердительно и положил свой револьвер на стол. Вы выстрелили  из  этого
револьвера, чтобы отвлечь внимание, и в этот момент поменяли револьверы.
   - Выходит, - спросил Мейсон, -  теперь  вы  считаете,  что  револьвер
Гарвина-младшего не был орудием убийства?
   - Выходит так.
   - И вы считаете, что при мне было орудие убийства  и  что  я  поменял
револьверы?
   - Совершенно верно.
   - Это легко проверить, сверив номер револьвера, послужившего  орудием
убийства, с регистрационным номером.
   - Мы так и сделали. Выяснилось, что  этот  револьвер  был  приобретен
Гомером Гарвином-старшим.
   - В таком случае как он попал к младшему?
   - Отец среди прочей недвижимости держит магазин спорттоваров. Он взял
из него три одинаковых короткоствольных револьвера. Два оставил у  себя,
а третий отдал сыну.
   - Два оставил у себя?
   - Так утверждает сын.
   - В таком случае регистрационный номер подтверждает,  что  револьвер,
который я получил от молодого Гарвина, был, в свою очередь,  получен  им
от отца, не так ли?
   - Номер указывает только на то, что  револьвер,  с  помощью  которого
совершено   убийство,    один    из    трех,    принадлежавших    Гомеру
Гарвину-старшему. Теперь, черт  возьми,  нам  известно,  что  револьвер,
который вы получили от молодого Гарвина, не является орудием убийства.
   - Откуда вам это известно?
   - Молодой Гарвин доказал, что его револьвер все  время  был  у  него,
когда произошло убийство.
   - Следовательно, это не может быть орудием убийства.
   - Именно это я пытаюсь втолковать вам.
   - Так как же? - удивился Мейсон.  -  Нужно  определиться.  Сперва  вы
заявляете, что это - орудие убийства, потом говорите обратное.
   - Вы отлично понимаете, так как совершили подлог. Вам стало известно,
что орудием убийства явился один из револьверов,  приобретенных  Гомером
Гарвином-старшим. Он передал его Стефани Фолкнер, которая отправилась  к
Кассельману и убила того.  Потом  бросилась  к  вам  искать  защиту.  Вы
прихватили с собой этот револьвер,  когда  поехали  к  Гарвину-младшему,
взяли у молодого человека его револьвер, выстрелили  из  него,  потом  в
суматохе ухитрились подменить оружие и устроили  все  так,  что  молодой
человек сам передал Стефани Фолкнер орудие убийства.
   -  Вы  можете  привести  убедительные   доказательства,   зачем   мне
потребовалось  передавать  Стефани  револьвер,  из  которого  был   убит
Кассельман, да еще и оставлять его там, где полиция его легко обнаружит?
- спросил Мейсон.
   Сержант Голкомб задумчиво погладил подбородок.
   - Я не знаю, для чего вам все это  понадобилось,  но  именно  так  вы
поступили. Более того, слушайте сюда, умник. Вы  сами  замешаны  в  этом
деле.
   - Я?!
   - Да, вы! Мы провели тщательную  медицинскую  экспертизу  и  получили
убедительные доказательства, что Кассельман  мог  умереть  в  то  время,
когда вы у него находились.
   - То есть вы хотите сказать, что это я убил?
   - Я хочу сказать, что вполне могли его убить. Я  просто  это  сообщаю
для вашего сведения, Мейсон. Разумеется, я не думаю, что  вы  специально
поехали туда, чтобы хладнокровно пристрелить его,  но  он  мог  угрожать
вам... схватиться за оружие... Так что вы имели все основания  направить
на него револьвер и выстрелить. Мейсон, улыбаясь, покачал головой.
   - Придется придумать что-нибудь  получше,  сержант.  Для  того  чтобы
завести на меня  дело,  нужно  привести  весомые  доказательства,  а  не
простые  измышления.  Джордж  Кассельман  был  жив  и  здоров,  когда  я
распрощался с ним. Но я знаю, что он ожидал кого-то.
   - Стефани Фолкнер, - подсказал Голкомб.
   - Не Стефани, сержант. Она должна была  встретиться  с  ним  позднее.
Кто-то другой звонил ему и сказал, что сейчас придет.
   - Откуда вам это известно?
   - Кассельман быстро выпроводил меня,  заявив,  что  у  него  возникли
осложнения.
   И вы ушли?
   - Да.
   - А потом объехали вокруг дома и стали поджидать у черного  хода  эту
таинственную незнакомку, которую посадили к себе в машину.
   - Неужели это был я? - сделал удивленное лицо Мейсон.
   - Именно, - подтвердил сержант Голкомб. - Та молодая женщина  и  есть
настоящий убийца! Вы пытаетесь сейчас выгородить ее, зная об их  встрече
с Кассельманом. Она сбежала по  служебной  лестнице  и  призналась,  что
убила его. Она сунула вам орудие убийства и спросила, как  теперь  быть.
Вы ответили, что ей не  о  чем  беспокоиться,  что  вы  примете  меры  и
избавитесь о этого  револьвера.  Сделаете  все  так,  что  сам  черт  не
разберет.
   - Да... - проговорил Мейсон, - теория, конечно, интересная, но боюсь,
сержант, будет очень трудно доказать ее правильность, поскольку это  все
чистейший вымысел.
   - У нас имеются доказательства.
   - Неужели?
   - Есть свидетели, которые видели, как вы сидели в своей машине позади
дома и чего-то ждали. Они видели, как вы посадили  к  себе  эту  молодую
женщину, а потом увезли ее куда-то. Кроме того, есть свидетели,  которые
подтвердят, что у вас было орудие убийства, что вы из него выстрелили по
столу в конторе Гарвина-младшего.
   - Ну-ну, - пробормотал Мейсон. - Как же вы собираетесь доказать,  что
оно явилось орудием убийства?
   - С помощью пули, кретин! Наш эксперт по баллистике  установит,  была
ли эта пуля выпущена из револьвера, послужившего орудием убийства.  Если
это подтвердится, то  совершенно  ясно,  что  из  рук  этой  женщины  вы
получили орудие убийства. С другой стороны, если окажется, что эта  пуля
была выпуще