рвничали: редкая сигарета выкуривалась больше  чем  до  половины,
прежде чем быть раздавленной в пепельнице.
   - Больше ничего не нужно? - спросила управляющая.
   - Нет, спасибо. Это  все.  А  вы  не  знаете,  здесь  кто-нибудь  был
сегодня?
   - Сегодня?  Нет,  не  думаю.  Ко  мне,  по  крайней  мере,  никто  не
обращался.
   - Полиция?
   - Нет. Они закончили все прошлой ночью, вернее, сегодня рано утром.
   - Здесь убираются?
   - Только раз в  неделю.  Она  сама  следит  за  своей  квартирой,  за
исключением регулярных уборок в конце недели.
   - Когда должна быть следующая?
   - Не раньше субботы.
   - Большое вам спасибо. Я передам мисс Дилмейер, как вы мне помогли.
   Он вышел на улицу с чемоданом в руке, бросил его  на  заднее  сиденье
машины и сказал Делле:
   - Что ж, похоже, мне придется прокатиться в больницу. В  больницу  он
приехал в двадцать минут шестого. Доктор Уиллмонт был уже на месте.
   - Больная еще здесь? - спросил Мейсон.
   - Больная, - ответил доктор Уиллмонт, - еще здесь. Минут сорок  назад
она проснулась, и, хотя чувствует себя пока не очень уверенно,  сознание
ее быстро проясняется.
   - Полиция уже знает?
   - Нет еще.
   - Но, я полагаю, они распорядились, чтобы  их  немедленно  известили,
как только...
   - Верно. А я распорядился так, что о  состоянии  пациентки  известить
следует прежде всего меня, что никакая информация не  должна  выдаваться
кому бы то ни было без моего ведома и что ни один  посетитель  не  может
быть к ней допущен, пока я  лично  ее  не  осмотрю.  Здесь  больница,  и
распоряжается здесь только врач.
   - Что ж, это очень  славно.  Насколько  крупные  неприятности  я  вам
доставлю, если проскользну к ней в палату и побеседую с ней  до  прихода
полиции?
   - Вы доставите мне огромные  неприятности,  -  резко  ответил  доктор
Уиллмонт. - И вы сами  это  прекрасно  знаете.  Это  поставит  в  ложное
положение  меня  и  отразится  на  репутации  больницы.  В  определенных
пределах я могу пренебречь полицейскими инструкциями, но в этом случае я
лично беру на себя всю ответственность  и  руководствуюсь  исключительно
заботой о здоровье пациента.
   - Я глубоко уважаю  вашу  принципиальность  и  вашу  профессиональную
этику, доктор, - улыбнулся  Мейсон.  -  Но  послушайте,  вы  знаете  всю
механику работы больницы, я - нет. Как бы поговорить  с  Эстер  Дилмейер
раньше полиции, чтобы не ставить вас в ложное положение?
   - Вам придется сделать это без моего ведома, - туг же ответил  доктор
Уиллмонт.
   - И так, чтобы об этом не узнала дежурная сестра?
   - Совершенно верно.
   -  И,  насколько  я  понимаю,   вы   оставили   персоналу   абсолютно
недвусмысленные инструкции, что ничего подобного не должно произойти.
   - Вы опять правы. Мейсон закурил.
   - Я вскоре вызову  дежурную  сестру  к  себе,  чтобы  ознакомиться  с
графиком  изменения  температуры  и  давления  крови  больной.   Больная
находится в палате номер 319. Затем я пошлю  сестру  в  фармацевтическое
отделение, чтобы получить там  назначенные  лекарства.  Лекарства  будут
таковы, что их изготовление займет некоторое время.  Сожалею,  но  я  не
могу допустить вас к больной. Это абсолютно исключается, пройдите  сюда,
пожалуйста.
   Он взял Мейсона под руку, подвел его к  столику,  за  которым  сидела
сестра, и обратился к ней:
   - Ни один посетитель ни  при  каких  обстоятельствах  не  может  быть
допущен к мисс Дилмейер, пока с  ней  не  побеседуют  люди  из  полиции.
Полиция будет говорить с ней только тогда,  когда  я  дам  на  это  свое
разрешение.
   - Я так и поняла вас, доктор, - ответила женщина.
   - Сожалею, мистер Мейсон, - произнес доктор Уиллмонт, поворачиваясь к
адвокату, - но вы сами видите...
   - Благодарю вас, доктор. Я понимаю вашу позицию.  Не  скажете  ли  вы
мне, когда я смогу ее повидать?
   Уиллмонт сухо и решительно покачал головой:
   - Ничего не могу вам сказать на этот счет, сэр.  Я  выступаю  в  этом
деле только как врач. В ту  минуту,  когда  ей  будет  разрешено  видеть
вообще кого-нибудь, я извещу об этом полицию. С того  момента,  если  ее
здоровье не будет под угрозой, я никоим образом не смогу определять, кто
и когда должен с ней встречаться. Все это  будет  находиться  целиком  в
ведении властей. До свидания, мистер Мейсон.
   - До свидания, доктор, - попрощался Мейсон, поворачиваясь к двери.
   Доктор Уиллмонт  быстрыми  упругими  шагами  пошел  к  лифту.  Мейсон
направился к выходу, по пути свернул в телефонную будку, дождался,  пока
сестра за столиком отвернулась, вскочил в лифт, поднялся на третий  этаж
и нашел палату, в которой лежала Эстер  Дилмейер.  Не  задерживаясь,  он
прошел мимо и остановился в конце коридора. Увидев, как из палаты  вышла
сестра с папкой в руке, он вернулся, толкнул качающиеся двери и вошел.
   Эстер Дилмейер сидела на кровати, осторожно потягивая  горячий  кофе.
Она подняла на него глаза и сказала:
   - Хэлло.
   - Как вы себя чувствуете? - спросил Мейсон, подходя и  усаживаясь  на
край кровати.
   - Точно еще не знаю. А вы кто?
   - Мое имя Мейсон.
   - Перри Мейсон? - Да.
   - Кажется, я ваша должница. Насколько я понимаю, вы спасли мне жизнь.
   - Я сделал все, что было в моих силах.
   - Пришлось вам попотеть, пока разыскали меня.
   - Да, пожалуй.
   - Уф-ф. Горячий кофе  -  это  просто  сказка.  У  меня  сейчас  такое
чувство, будто я выспалась на много лет вперед.
   - Кто мог послать вам эти конфеты? - спросил Мейсон. Она замолчала  в
нерешительности.
   - Смелее, - ободрил ее Мейсон.
   - Ну, я подумала, это... то есть я никого не обвиняю, о...
   - Продолжайте.
   - Ну, я повстречала одну  молодую  женщину,  которая  показалась  мне
такой серьезной и правильной, если вы понимаете, что я хочу сказать.
   - Это была мисс Фолкнер?
   - Да, это была мисс Фолкнер. Она владелица "Фолкнер Флауэр Шопс".
   - Я знаю.
   - Так вот, она сказала, что к моему платью очень  пойдут  орхидеи,  и
прислала мне несколько штук.
   - И затем?
   - Видите ли, к тому времени я решила, что мне  уже  порядком  надоела
вся эта чехарда и нужно уходить из  заведения.  Я  работала  в  "Золотом
роге". В мою обязанность входило  помогать  мужчинам  приятно  проводить
время, но, как вы знаете, платили мне не за то, что я помогала им забыть
о скаредности и показать широту души, на чем  и  зарабатывают  владельцы
клуба.
   Мейсон кивнул.
   - Я отправилась домой, и чуть  не  вслед  за  мной  посыльный  принес
коробку конфет. Я открыла их. Внутри лежала точно такая же карточка, как
и в посылке с орхидеями.
   - И почерк был тот же? - поинтересовался Мейсон.
   - Я особенно не разглядывала,  но  выглядела  она  точно  так  же:  и
инициалы и текст.
   - Что вы сделали потом?
   - Шоколадные конфеты я люблю больше всего на свете,  -  сказала  она,
улыбнувшись. - Настроение у меня было скверное, и я поехала в город.
   - А потом?
   - Потом я  почувствовала,  что  у  меня  все  плывет  перед  глазами.
Поначалу я просто решила, что устала и хочу спать, но  в  час  я  должна
была бы прийти к вам в контору, поэтому понимала, что спать мне  нельзя.
Если бы не договоренность о встрече, я, скорее  всего,  забралась  бы  в
постель, ничего не подозревая, но так я изо всех сил  пыталась  бороться
со сном. А потом вдруг я поняла, что это не усталость  и  не  сон.  Меня
отравили. Жутко вспомнить, что я  пережила,  пытаясь  не  выключиться  и
успеть поговорить с вами по телефону. Вашего голоса я совсем не помню. Я
пыталась сказать что-то, засыпала на полуслове, потоки  ужасным  усилием
воли заставляла себя открыть глаза и закрывала их  снова.  Чувство  было
такое, что наш разговор длится века и никогда не кончится.
   - А теперь послушайте: это очень важно. То, что  вы  сейчас  скажете,
может иметь огромное значение. Когда вы разговаривали со мной, я услышал
звук падения. Словно вы упали с кресла на пол.
   - Ничем не могу вам здесь помочь, мистер Мейсон. Я ничего не помню.
   - Я это понимаю, но когда мы вошли  в  вашу  квартиру,  хотя  телефон
валялся на полу, трубка была положена на рычаг. Я  не  мог  представить,
как вам удалось бы это сделать.
   - По-моему, никак не удалось бы.
   - Значит, кто-то должен был побывать в вашей квартире после того, как
вы потеряли сознание, и до того, как мы вас нашли.
   - И этот человек  видел,  как  я  лежу  на  полу,  и  ушел,  даже  не
попытавшись мне помочь?
   - Да.
   - Очень  странно  для  нормального  человека.  -  Ее  глаза  внезапно
засветились гневом.
   - Да. У кого еще есть ключ? Она глубоко вздохнула.
   - Постарайтесь меня понять, мистер Мейсон. Я,  конечно,  не  ангел  с
крылышками, но моя работа ограничивалась клубом. Когда я дома - со  всем
этим покончено. Только так  девушка  может  играть  в  подобные  игры  и
сохранять к себе хоть каплю уважения. Ни один человек в клубе не  знает,
где я живу. Ирма Радин - моя лучшая подруга, но даже  она  не  знает.  И
владельцы клуба тоже не знают.
   - Вы уверены?
   - Абсолютно до конца, на сто процентов.
   - А Роберт Лоули, например?
   -  Роберт  Лоули,  -  произнесла  она  с  презрительной  гримасой,  -
слабовольный, бесхарактерный умник. То, что  называется  "придурок".  Он
считает себя таким крутым дельцом, что смотреть тошно.
   - Как вы с ним познакомились? Это  Пивис  попросил  вас  им  заняться
или...
   - Синдлер Колл.
   - Вы давно знаете Синдлера?
   - Нет, не очень.
   - Ну и?..
   - Синдлер - совсем другое дело. Он мне нравился. Я ему  наскучила,  и
он, когда понял, что тут можно неплохо заработать, постарался пропихнуть
в дело другую киску. Это мне не понравилось.
   - Я вас не осуждаю.
   - Знаете, вы задаете очень много личных вопросов.
   Она допила свой кофе, Мейсон принял у нее чашку и поставил ее  вместе
с блюдцем на столик.
   - Что Синдлер говорил обо мне? - спросила она, помолчав с минуту.
   - Ничего.
   Она внимательно разглядывала ногти на руках.
   - В самом деле ничего? Вы уверены?
   - Конечно, уверен. А что он мог сказать?
   - Ну, знаете, иногда человек вдруг  покажет  свое  истинное  лицо.  Я
подумала, может, он поизвил как-нибудь насчет отравления.
   - Нет. Он вел себя так, словно хотел помочь.
   - Да, вообще-то он славный парень.
   Мейсон достал из кармана платок, найденный им в телефонной будке.
   - Это ваш?
   Она взглянула повнимательнее.
   - Господи, мой. Только не говорите мне, что  я  уже  начала  забывать
носовые платки в квартирах незнакомых мужчин.
   - Платок был найдет в телефонной будке  в  доме,  где  живет  Синдлер
Колл.
   - Я не хотела вам об этом говорить.
   - О чем?
   - Я заехала к Синдлеру перед  тем,  как  поехать  домой,  то  есть  я
попыталась, но... видите ли, он вышел встретить меня в коридор.  Сказал,
что у него важная деловая встреча, совсем нет  времени,  просил  заехать
попозже.
   - Вы поехали к нему прямо из "Золотого рога"? - Да.
   - И что же вы сделали?
   -  Деловая  встреча!  -  В  ее  голосе  зазвучала  горечь.  -  Волосы
взъерошены, галстук набок, рот в помаде.
   - Так что же вы сделали?
   - Я спустилась вниз, в холл. Попыталась дозвониться до мисс  Фолкнер.
Мне не терпелось прямо сразу отправиться домой к Бобу Лоули  и  выложить
все как есть. Я хотела сообщить ей, что готова пойти к вам в  контору  и
рассказать об этом деле все, решительно  все,  что  я  готова  выполнить
любую ее просьбу.
   - Вы говорили с ней?
   - Нет. Телефон не ответил ни дома, ни в магазине.
   - Дальше?
   - Дальше я оставила свои безуспешные попытки  дозвониться  и  поехала
домой. Потом пришел посыльный с конфетами, ну а остальное вы знаете.
   - Будет очень хорошо, если наша сегодняшняя встреча сотрется из вашей
памяти.  К  вам  не  разрешено  допускать  посетителей.  Полиция   очень
щепетильна в отношении таких вещей.
   -  О,  бараны,  -  зло  заметила  она.  -  Ладно,  на  этот  счет  не
беспокойтесь.
   - Вы расскажете им все, что сообщили мне? Она рассмеялась.
   - Не говорите глупостей. Фараонам я ничего не скажу. С ними я в такие
игры не играю. Сама справлюсь со своим горем.
   - Выбросьте из головы все подозрения насчет мисс  Фолкнер.  Вы  очень
нужны ей как свидетель. Если бы  попытка  отравления  закончилась  вашей
смертью, она оказалась бы в тупике. Конфеты были посланы кем-то другим.
   - Хорошо, мистер Мейсон. Как скажете, так и будет.
   - Славная вы девочка. Что ж, удачи и скорейшего выздоровления.
   - Выздоровления, как же! - воскликнула она. - Да  я  сейчас  уже  так
здорова, что собираюсь разнести тут все вдребезги, если меня  немедленно
не выпустят отсюда.
   Мейсон рассмеялся.
   - Об этом вы можете поговорить с доктором Уиллмонтом. - Кто это?
   - Врач, которого я для вас нанял.
   Ее глаза сразу стали настороженными. Она посмотрела  на  него,  потом
вокруг себя.
   - Слушайте-ка, валяться в больнице  в  отдельной  палате  мне  не  по
карману. Вы должны были положить меня в общую палату.
   - За врача и обслуживание плачу я.
   - Ого, да вы парень что надо! Может быть, когда-нибудь я смогу как-то
расплатиться с вами.
   - Кто знает, - улыбнулся Мейсон и на цыпочках вышел из палаты.
   Сидя в машине, Мейсон развернул дневную газету и посмотрел объявления
в разделе "Сдается дом с обстановкой". Он пометил  те  из  них,  которые
находились не слишком далеко от "Молей Армс".  Из  телефонной  будки  он
начал звонить по номерам,  указанным  в  объявлениях,  говоря  в  каждом
случае, что ищет меблированный дом, спрашивая вскользь об арендной плате
и так далее.  Когда  он  позвонил  по  третьему  номеру,  женский  голос
довольно сухо сообщил ему, что дом уже сдан  сегодня  днем,  после  чего
телефонная связь была самым бесцеремонным образом прервана.
   Мейсон заскочил в контору, чтобы забрать с собой Деллу Стрит.
   - Хочешь прокатиться? - предложил он.
   - Да. А куда?
   - В меблированный дом.
   - Чтобы увидеть кого?
   - Карлотту Лоули, возможно.
   - Почему "возможно"?
   - Потому что на лейтенанта Трэгга работает вся  полиция  города.  Мой
единственный шанс опередить его - это попытаться угадать с первого раза.
Мне не под силу тягаться с его организацией, когда дело  касается  того,
чтобы идти по остывшему следу. Я должен спешить с выводами и срезать  на
поворотах.
   - И вы полагаете, здесь он вас обогнал?
   - Если нет, то он сам в этом виноват.
   За это  время,  которое  они  потратили,  чтобы  добраться  до  дома,
указанного в объявлении, Делла, сидевшая рядом, не проронила  ни  слова,
не задала ни одного вопроса.
   Подъезжая, они увидели, как от дома отъехала карета "Скорой  помощи".
Впереди нее в полицейском седане за  рулем  сидел  лейтенант  Трэгг.  На
заднем сиденье его машины виднелись еще две фигуры. То,  как  они  тесно
прижались друг  к  другу,  говорило  о  том,  что  первый  был  прикован
наручниками ко второму.
   Мейсон даже не стал останавливаться у бунгало. Не  сбавляя  скорости,
он проехал мимо.
   - Куда теперь? - спросила Делла. - В управление полиции?
   - Нет, - ответил он, - обедать.
   - Вы разве не собираетесь вытащить ее оттуда? Мейсон покачал головой.
   - Предпринимая что-то сейчас, я  ей  только  наврежу.  Если  я  стану
тянуть в одну сторону, лейтенант  Трэгг  -  в  другую,  а  миссис  Лоули
окажется между нами...
   - Но разве вы не попытаетесь  подсказать  ей,  чтобы  она  ничего  не
говорила?
   - О чем?
   - Ну, о ее причастности к... то есть о том, что она  рассказала  вам,
или...
   - Судя по всему, - сухо ответил Мейсон, - ты не обратила внимания  на
выражение лица лейтенанта Трэгга, когда мы проезжали мимо.
 
Глава 13 
 
   Судья Гросбек, призвав суд к порядку, поглядел поверх очков на  Перри
Мейсона.
   - Пивис против "Фолкнер Флауэр Шопс". Представление дела с  изложения
позиции сторон. Фрэнк Лейбли из "Лейбли и Каттон" за истца, Перри Мейсон
за ответчика.
   - Обвинение готово, - быстро произнес Лейбли  и  взглянул  туда,  где
сидел Мейсон.
   - Защита готова, - объявил Мейсон. Лейбли выразил удивление.
   - Вы хотите сказать, что вы готовы предоставить  объяснения  по  сути
иска?
   - Именно.
   - Требование о предоставлении  объяснений,  -  указал  судья  Гросбек
Мейсону, - было вручено вам совсем недавно. Вы имеете полное  право  как
минимум на разовое отложение дела слушанием.
   - Благодарю вас, ваша честь. Я готов. Лейбли медленно поднялся.
   -  Ваша   честь,   но   это   большая   неожиданность.   При   данных
обстоятельствах просьба защиты  об  отложении  дела  слушанием  является
почти что обязательной процедурной формальностью.
   Мейсон с равнодушным видом перекладывал бумаги на столе.
   - Тем не менее, мистер Лейбли,  -  твердо  сказал  судья  Гросбек,  -
сейчас у нас время определено в протоколе заслушивания  ограничительного
предписания. Защита имеет право по процедуре отложить дело слушанием, но
вы такого права не имеете.
   - Я понимаю, ваша честь, но... впрочем... Очень хорошо, я сделаю все,
что в моих силах.
   - Вы подготовили какие-нибудь контраффидевиты  {Письменные  показания
под присягой в пользу  ответчика.}?  -  спросил  судья,  повернувшись  к
Мейсону.
   - Нет, ваша честь. Я бы хотел вызвать нескольких свидетелей.
   - Как много времени потребуется вам для опроса этих свидетелей?
   - Относительно немного, ваша честь.
   - Суд предпочел бы, чтобы вы представили дело в  виде  аффидевитов  и
ссылок на источники.
   - Ввиду недостатка времени из-за условий, в которые  меня  поставили,
ваша  честь,  я  был  просто  не  в  состоянии  подготовить   письменные
показания.
   - Я могу отложить дело, чтобы дать вам такую возможность.
   -  Я,  собственно,  не  возражаю   против   отсрочки,   если   только
представитель истца  согласится  приостановить  на  этот  срок  действие
ограничительного предписания.
   Лейбли вскочил на ноги, всем своим видом выражая крайнее  возмущение.
Судья Гросбек жестом предложил ему сесть на место, улыбнулся и сказал:
   - Очень хорошо, мистер Мейсон. Суд выслушает ваших свидетелей.
   - Излагая суть предъявленного иска, - начал Лейбли, - я  опираюсь  на
подготовленные мною письменные  показания  и  заверенную  жалобу;  кроме
этого,  я  могу  воспользоваться  результатами   перекрестного   допроса
вызванных свидетелей, разумеется, оставляя за собой право  предоставлять
опровергающие показания.
   - Очень хорошо. Продолжайте вы, мистер Мейсон.
   - Я вызываю истца. Мистер Пивис, - объявил Мейсон.  Пивис,  сутулясь,
тяжело выступил вперед, поднял правую руку,  принося  присягу,  и  занял
свидетельское  кресло,  откуда  наблюдал  за   Мейсоном   со   спокойной
враждебностью.
   - Вы являетесь истцом в данном деле, мистер Пивис, не так ли?
   - Минуту, - вмешался Лейбли, прежде чем Пивис успел  произнести  хоть
слово. - До того, как будут даны ответы на какие бы то ни было  вопросы,
я вправе узнать, предъявил ли мистер Мейсон суду сертификат на  владение
акциями, оговоренный во врученной ему повестке duces tecum.
   Мейсон поклонился.
   - Этот документ у меня с собой, - ответил он.
   - Оригинал сертификата? - изумленно спросил Лейбли. - Да.
   Лейбли  сел,  несколько  сбитый  с  толку.  Полицейский  в  штатском,
развалившийся в заднем ряду в зале заседания, вдруг выпрямился, встал  и
неслышно вышел.
   Судья Гросбек смотрел на Мейсона в задумчивом молчании.
   - Отвечайте на вопрос, - обратился Мейсон к Пивису.
   - Да, являюсь.
   - Вот  уже  некоторое  время  вы  пытаетесь  приобрести  пакет  акций
корпорации "Фолкнер Флауэр Шопс", не правда ли?
   - Да.
   - Вы знали, что часть акций записана на имя Карлотты Лоули?
   - Давайте сэкономим время, мистер Мейсон. Я деловой человек. Я увидел
возможность получить контрольный  пакет  акций  "Фолкнер  Флауэр  Шопс".
Отдавая себе отчет в том, что не смогу приобрести  эти  акции  лично,  я
вступил в контакт с Харви Джей Линком и сказал ему, что готов  заплатить
определенную сумму за этот сертификат, если ему удаст