го  занят
тем, что старался показать, где расставлены ловушки, что и  сам  угодил  в
одну из них, даже не заметив.
     - Пока я ничего не понимаю, - вздохнул шериф Барнес. - Но задерживать
мисс  Монтейт  я  не  собираюсь.  А  вот  и   надзирательница.   Проверьте
сохранность своих вещей, мисс Монтейт. Особенно, содержимое своей сумочки.
Распишитесь на обороте конверта, если все в порядке.
     Когда с формальностями закончили, в кабинет вошла Делла.
     - Все готово, шеф, - сообщила она.
     Мейсон пожал руку шерифу Барнесу.
     - Возможно, я вам позвоню попозже, - сказал он. - Благодарю вас.
     Мейсон взял под руку Деллу Стрит и Элен Монтейт и вывел их на  теплый
вечерний воздух. Они сели в машину и молча ехали по  прямой,  как  стрела,
дороге, пока перед ними не засверкали огни  Санта-Дель-Барры.  Только  тут
Мейсон обратился к Элен Монтейт:
     - Расскажите, как проехать к гостинице, где вы тогда останавливались.
     - Не  подумайте,  что  это  что-то  потрясающее,  -  сказала  она.  -
Недорогой отель и...
     - Все понятно, - улыбнулся Мейсон.  -  Объясните  только,  куда  надо
ехать.
     - Прямо по этой улице, потом я скажу, где повернуть.
     Они проехали четыре квартала. Элен узнала приметное здание с башенкой
на углу и велела  сворачивать  направо.  Гостиница  находилась  у  большой
площади, через два квартала от поворота.
     - Вы помните номер комнаты? - спросил Мейсон.
     - Да, номер двадцать девять.
     Мейсон обратился к Делле Стрит:
     - Я хочу подняться в эту комнату, Делла. Узнай у  портье,  занята  ли
она. Если да, то кем.
     Делла быстрым шагом направилась в вестибюль.
     Мейсон запер машину, взял Элен Монтейт под руку и вошел вместе с  ней
в подъезд. Делла шла от конторки им навстречу, глаза у нее были круглые от
изумления:
     - Шеф, знаешь...
     - Одну минутку, - предупредил он, сдвинув брови.
     Они поднялись по скрипучим ступеням на второй этаж,  прошли  в  конец
длинного коридора, на полу которого вместо ковра была расстелена  довольно
потертая ковровая дорожка, совершенно не заглушавшая их шагов.
     - Вот эта дверь, - сказала Элен Монтейт.
     - Я знаю, - кивнул Мейсон. - Комната занята, да, Делла?
     Она молча кивнула. По  ее  напряженному  взгляду  Мейсон  понял,  что
именно ей хотелось сказать в  ответ.  Едва  Мейсон  постучал,  как  внутри
послышались шаги, кто-то шел к двери. Мейсон повернулся к мисс Монтейт.
     - Вы должны подготовиться к  потрясению,  мне  не  хотелось  говорить
заранее, я боялся допустить ошибку, но...
     Дверь отворилась. На пороге  стоял  высокий  человек,  глядя  на  ник
добрыми серыми глазами, привыкшими безбоязненно смотреть  на  жизнь.  Элен
Монтейт испуганно вскрикнула и отпрянула назад, натолкнувшись при этом  на
Мейсона, стоявшего за ней. Тот взял ее за плечи.
     - Успокойтесь, все хорошо, - улыбнулся адвокат.
     - Джордж! - прошептала она дрожащим голосом. - Джордж?!
     Протянув вперед руки,  она  робко  дотронулась  до  него,  как  будто
боялась, что перед ней не человек из плоти и крови, а его дух, который тут
же растает.
     - Элен, дорогая, что ты, маленькая? - спросил мужчина.  -  Почему  ты
так странно смотришь на меня? Что случилось?
     Она уже рыдала, уткнувшись ему в грудь, а он растерянно и  ничего  не
понимая, гладил ее по голове и уговаривал, как маленького ребенка:
     - Все хорошо, моя милая. Я сегодня тебе написал.  Мне  удалось  найти
то, что я искал.



                                    14

     Джордж Вэйллман занимал маленький номер третьеразрядной  гостиницы  и
они  с  трудом  разместились  в  нем.  Джордж  Вэйллман   тихим   голосом,
удивительно подходящим к его спокойной, располагающей к себе внешности:
     - Да, я поменял имя, когда Фраймонт пошел в  гору.  Люди  всегда  нас
путали. А тут еще его имя стало синонимом  мультимиллионера.  Мне  это  не
нравилось. Меня принимали за него и все такое...  Вэйллман  было  девичьим
именем нашей матери, мое второе имя Джордж.  Вот  я  и  назвался  Джорджем
Вэйллманом. Фраймонт считал меня ненормальным. Но когда он приехал ко  мне
в Канзас и мы поговорили по душам, он понял, что  действительно  смешно  и
глупо поклоняться всю жизнь золотому тельцу, отказывая  себе  в  радостях,
которые дарит жизнь. Фраймонт давно добился всего, что  дают  деньги,  как
хорошего, так и плохого. Впрочем, не стану распространяться об этом. Скажу
одно - постепенно мы сблизились. Мы  частенько  вместе  путешествовали,  я
много раз гостил у него в охотничьем домике. Но Фраймонту приходилось  это
держать в тайне от родных, которые и без того стали излишне  подозрительны
к его эксцентричности. Вскоре после того как  мы  поженились,  я  и  Элен,
Фраймонт приехал ко мне в Сан-Молинас.
     - Он знал о вашей женитьбе? - прервал его Мейсон.
     - Конечно, он сам дал мне ключи от домика и предложил  пожить  там  с
Элен. Он сказал, что дом будет всегда к нашим услугам.
     - Понятно, - улыбнулся Мейсон. - Прошу прощения, продолжайте.
     - Фраймонт приехал показать мне попугая. Тот оставался у него дома  и
за непродолжительный срок научился говорить про Элен,  которая  застрелила
его из револьвера. Я прилично разбираюсь в попугаях. Казанову  как  раз  я
подарил ему. Я знал, что Казанова не стал бы ничего говорить, если бы  его
кто-нибудь специально не научил. Тогда я предположил, что жизни  Фраймонта
угрожает опасность. Он отнесся к моим словам скептически, но  все  же  мне
удалось убедить его поостеречься. Казанову я оставил у  себя,  надеясь  со
временем разобраться, кто научил его этим  словам.  А  Фраймонту  приобрел
точно такого же попугая.
     - Так, - усмехнулся Мейсон, - теперь все ясно.
     - По моей просьбе Элен принесла револьвер для Фраймонта из  коллекции
при библиотеке, чтобы я был спокоен, что он все же не безоружен. Мы с Элен
провели пару дней в домике, потом  я  приехал  сюда.  Мне  хотелось  найти
удобное помещение, где я мог бы открыть бакалейный магазин. Газет я вообще
не читаю, они меня раздражают своей  претенциозностью.  Я  не  знал  и  не
догадывался, чем кончилась вся эта история для брата.
     - Знаете ли вы, что по завещанию брата вы имеете  право  на  половину
его состояния? - спросил Мейсон.
     Джордж Вэйллман на минуту задумался, потом нежно нагнулся и  взглянул
на Элен.
     - У меня теперь есть хозяюшка.  Ей  и  решать,  как  мы  распорядимся
деньгами. Ведь  и  богатые  люди  могут  быть  счастливыми.  Что  скажешь,
дорогая?
     Элен засмеялась, весело и беззаботно:
     - Как хочешь. Более счастливой я уже быть не могу.
     По дороге в Сан-Молинас Делла задумчиво сказала:
     - Наверно, чудесно быть такими счастливыми?
     Мейсон включил радио.
     - Хорошо бы поймать какой-нибудь вальс или романс.
     Но вместо музыки они услышали конец сообщения:
     "...Перри Мейсон, известный адвокат по уголовным делам. Когда  шерифа
Барнеса спросили, он сказал,  что  им  просто  повезло,  что  Ричард  Вейд
направился в эту  хижину.  Сержант  же  Холкомб,  возглавляющий  поисковую
партию, сообщил, что он был уверен, что преступник будет обнаружен  именно
там. После яростной борьбы..."
     Мейсон выключил радио.
     - С меня довольно  полиции,  убийств  и  вещественных  доказательств,
Делла, - сказал он. - Я проникся философией  Джорджа  Вэйллмана  и  теперь
понимаю ее... Можно устроить себе маленький отпуск. Я  давно  не  был  так
доволен, как сейчас. Главное, все  кончилось  быстро  и...  безболезненно.
Пора проявить заботу и о себе, Делла.
     - Да, - согласилась она. - Посмотри как хорошо  за  окном,  шеф.  Как
лунный свет заливает все вокруг. Боже, как  только  люди  могут  жить  без
такой благодати.
     Он рассмеялся.
     - Разреши думать только о лунном свете, Делла!
     Она на мгновение прикоснулась своей рукой  к  его  пальцам,  уверенно
державшим руль.
     - Разрешаю! - сказала она.




                            Эрл Стенли ГАРДНЕР

                              СОННЫЙ МОСКИТ




                                    1

     Солнце  еще  было  слишком  ласковым  для  Калифорнии.  В   нем   еще
чувствовался оттенок  молодой  весенней  зелени.  Чуть  позже  оно  станет
немилосердным, превратит своими лучами  всю  почву  в  румяную  коричневую
корочку. Оно выпьет из воздуха всю, до мельчайшей  капельки,  влагу,  небо
над городом станет похожим на небо пустыни,  простирающейся  всего  в  ста
пятидесяти милях к востоку. Пока же  небесное  светило  благословляло  все
вокруг золотистыми лучами.
     Сидевшая напротив адвоката Перри Мейсона Делла Стрит  склонилась  над
блокнотом для записей. Мейсон перебирал пачку писем.  Некоторые  бросал  в
корзину  для  мусора,  другие   передавал   Делле,   сопроводив   краткими
замечаниями,  и  только  самые  важные  из   писем   удостаивались   точно
сформулированного ответа из его уст.
     Пачка представляла собой накопившуюся за три месяца  корреспонденцию.
Мейсон ненавидел  отвечать  на  письма,  но,  когда  их  гора  приобретала
угрожающие размеры, даже несмотря на  ежедневный  квалифицированный  отбор
ловкими пальчиками Деллы Стрит, был вынужден посвящать часть времени этому
занятию.
     Дверь  в  приемную  распахнулась,  на   пороге   появилась   девушка,
работающая на коммутаторе.
     - К вам два клиента, мистер Мейсон, -  объявила  она.  -  Они  просто
жаждут увидеться с вами.
     Мейсон с неодобрением взглянул на девушку.
     - Герти, нас манит к себе ласковое  солнце  с  безоблачного  неба,  -
сказал он. - Мой  клиент  -  владелец  крупного  скотоводческого  ранчо  -
попросил меня обследовать спорную линию границы с соседями. Площадь  ранчо
составляет двадцать пять тысяч акров, и я только  что  спросил  Деллу,  не
желает ли она отправиться  со  мной  на  верховую  прогулку  по  холмистым
пастбищам. Подумай, Герти, акры зеленой травы, живые  дубы  с  неохватными
стволами и крепкими ветвями. В  отдалении  -  холмы,  поросшие  полынью  и
кустарником, а за ними -  очертания  увенчанных  снежными  шапками  горных
вершин, ясно видимые на фоне голубого неба... Герти, ты любишь кататься на
лошади?
     Девушка улыбнулась.
     - Нет, мистер  Мейсон.  Мне  слишком  их  жалко.  На  природе  хорошо
проводить лунные ночи, но больше всего я люблю  поесть  и  поваляться  без
дела. Идеальный день, в моем понимании, должен начинаться  пробуждением  в
полдень, чашкой кофе и  тостом  с  беконом  в  постели,  возможно,  блюдом
темно-красной земляники в жирной желтоватой сметане, в  которой  мгновенно
растворяется сахар. И не пробуйте увлечь меня  возможностью  попрыгать  на
штормовом мостике какого-нибудь жеребца. У него копыта сразу же разъедутся
в разные стороны, к тому же такая прогулка может поколебать мои  жизненные
устои.
     - Герти, ты безнадежна. Не быть тебе помощником ковбоя.  Быть  может,
из  тебя  получится  хороший  вышибала,  этакий  Мики   Фин,   прогоняющий
непрошеных клиентов из конторы? Скажи им, что я занят. Скажи, что я  спешу
на важную встречу. На встречу с лошадью.
     - Я не могу их прогнать, они слишком настойчивы.
     - Как они  выглядят?  -  поинтересовался  Мейсон,  бросив  взгляд  на
стоящие на столе электрические часы.
     - С одного из  них  можно  писать  картину  типичного  преуспевающего
бизнесмена средних лет. Он выглядит как банкир или сенатор  штата.  Второй
похож на бродягу, но держится с достоинством.
     - Как ты думаешь, что им нужно?
     -  Один  говорит,  что  хотел  бы  побеседовать  с  вами  по   поводу
автомобильной  катастрофы,  у  второго  к  вам  вопрос  по  корпоративному
законодательству.
     - Все понятно, Герти. Бродяга имеет право на справедливое отношение к
себе, но у него могут возникнуть неприятности. Я приму именно его.  Банкир
же со своим вопросом по корпоративному законодательству может отправляться
к другому адвокату. Будь я проклят, если...
     -  По  вопросу   корпоративного   законодательства   с   вами   хочет
побеседовать бродяга, - вставила Герти.
     Мейсон тяжело вздохнул.
     - Герти, ты безнадежна. Ты  способна  думать  только  о  землянике  в
сметане, горячих булочках с кофе и сне. Бродяга приходит в контору,  чтобы
проконсультироваться со мной  по  корпоративному  законодательству,  а  ты
относишься к происходящему как к обычному явлению! Делла, выйди и  прогони
банкира. К бродяге же отнесись как к почетному  гостю.  Верховую  прогулку
придется отложить до завтра.
     Делла Стрит вышла вслед за Герти в приемную.  Минут  через  пять  она
вернулась.
     - Итак? - спросил Мейсон.
     - Он - не бродяга.
     - Ох! - разочарованно вздохнул Мейсон.
     - Я не смогла понять, кто он такой. Одежда не то чтобы совсем ветхая,
но изрядно поношенная и выгоревшая на солнце. Я считаю, что он -  человек,
живший вне города ради какой-то определенной цели, к тому же он достаточно
неразговорчив и осторожен. Не сказал мне ни одного слова о своем деле.
     - В таком случае, пусть уходит и проявляет  свою  подозрительность  в
другом месте, - несколько раздраженно заметил Мейсон.
     - Он так не поступит. Он ждет встречи с вами терпеливо, как...  осел.
Шеф, я все поняла! Он - старатель. Как же я раньше не догадалась!  На  нем
стоит печать пустыни, а свою терпеливость он приобрел, общаясь  с  ослами.
Он пришел встретиться с тобой и  добьется  этого  -  сегодня,  завтра,  на
следующей неделе. Кто-то посоветовал ему поговорить с Перри Мейсоном, и он
будет говорить только с Перри Мейсоном.
     Глаза Мейсона сверкнули.
     - Пригласи его, Делла. Как его зовут?
     - Бауэрс. Имени или инициалов он не назвал.
     - Где он живет?
     - По его словам, там, где разложит одеяло на ночлег.
     - Превосходно! На него необходимо взглянуть.
     Делла понимающе улыбнулась,  вышла  и  через  мгновение  вернулась  с
клиентом.
     Бауэрс  с  порога  принялся  изучать  Мейсона  взглядом,  в   котором
чувствовалась  доля  беспокойства,  но  не  было  ни   приветливости,   ни
почтительности. Человек, казалось,  лучился  достоинством.  Выгоревшая  на
солнце рабочая рубашка  была  безукоризненно  чиста,  хотя  воротничок  от
частых стирок стал мягким и потрепанным. Куртка, очевидно, была  сшита  из
оленьей кожи и определенно не отличалась чистотой. Ее  так  заносили,  что
вкрапления грязи  придали  ей  особенный  блеск,  похожий  на  глазурь  на
фарфоре. Широкие рабочие брюки были вылинявшими и залатанными, но чистыми.
Кожа  ботинок  приобрела  пастельный  оттенок  из-за  многомильных   пеших
переходов. Широкополая шляпа служила хозяину уже долгие годы  -  на  ленте
были видны невыводимые пятна от пота, поля круто загнулись вверх.
     Но особенно привлекало внимание не одежда, а лицо этого человека. Его
глазами  на  в  значительной  степени  враждебный  мир  смотрела  простая,
скромная душа. Но взгляд, тем не менее, не был смущенным. Это  был  взгляд
твердого, целенаправленного, уверенного в себе человека.
     - Доброе утро, - поздоровался адвокат. - Вас зовут Бауэрс?
     - Именно так. Вы - Мейсон?
     - Да.
     Бауэрс пересек кабинет, сел напротив Мейсона и настороженно  взглянул
на Деллу Стрит.
     - Все в порядке, - успокоил его Мейсон. -  Она  -  моя  секретарша  и
ведет записи по всем делам. У меня нет от  нее  секретов,  а  вас  я  могу
уверить в ее полной благонадежности.
     Бауэрс уперся локтями в колени и стал покачивать  шляпой,  зажатой  в
загорелых до цвета бронзы пальцах.
     - Расскажите мне о ваших проблемах, мистер Бауэрс.
     - Если не возражаете, называйте  меня  Солти.  Все  эти  мистеры  мне
совершенно ни к чему.
     - Почему Солти? - поинтересовался Мейсон.
     - Я долго болтался по соляным копям в Долине Смерти,  там  и  получил
это прозвище. Тогда я был еще молод, еще не встретился с Бэннингом.
     - Кто такой Бэннинг?
     - Бэннинг Кларк. Мой партнер, - прямо ответил Бауэрс.
     - Партнер в горном деле?
     - Именно так.
     - У вас с ним проблемы в отношении какой-то из шахт?
     - Проблемы с ним?
     - Да.
     - Вот те на! - воскликнул Бауэрс.  -  Я  же  сказал  вам,  он  -  мой
партнер. Какие могут быть проблемы с партнером?
     - Понятно.
     -   Я   хочу   защитить   его.    От    бесчестной    корпорации    и
президента-мошенника.
     - Быть может, вы расскажете мне обо всем? - предложил Мейсон.
     Солти покачал головой.
     Мейсон с любопытством разглядывал посетителя.
     - Понимаете, - попытался объяснить свое поведение Солти, - я  не  так
умен, как Бэннинг. Он получил образование. Он вам обо всем и расскажет.
     - Хорошо, - твердо произнес Мейсон. - Я назначаю ему встречу на...
     - Он не может приехать, - прервал адвоката Солти. - Поэтому  пришлось
приехать мне.
     - Почему он не может приехать?
     - Доктор приковал его.
     - К постели?
     - Нет, не к постели, но он не может подниматься по лестницам,  ездить
далеко... Должен оставаться на месте.
     - Сердце?
     - Именно так. Бэннинг  совершил  ошибку,  поселившись  в  этом  доме.
Человек, привыкший жить на природе,  не  может  жить  на  одном  месте.  Я
пытался все объяснить ему еще до того, как он женился, но у его жены  было
иное мнение на этот счет. Как только Бэннинг разбогател, я имею в  виду  -
по-настоящему, она решила, что он должен носить высокую шляпу. Я  не  хочу
говорить о ней ничего дурного. Она уже умерла. Просто я пытаюсь  объяснить
вам, что житель пустыни не может жить в доме.
     - Хорошо, - добродушно заметил  Мейсон.  -  Значит,  мы  сами  должны
поехать и поговорить с Бэннингом.
     - Как далеко отсюда он живет? - вдруг спросила Делла.
     - Около ста миль, - небрежно ответил Солти.
     Глаза Мейсона весело блеснули.
     - Делла, положи в портфель блокнот. Мы отправляемся к Бэннингу.  Меня
заинтересовал старатель, живущий в доме.
     - Сейчас он уже не живет в доме, - поспешно вставил Солти.  -  Я  все
исправил, как только вернулся сюда.
     - Но мне показалось, что вы сказали, что ему запрещено... - удивленно
произнесла Делла.
     - Нет, мэм. Доктора запретили ему уезжать, но живет он не в доме.
     - Где же? - поинтересовался Мейсон.
     - Слишком долго объяснять, к тому же вы мне не поверите. Я лучше  все
покажу.



                                    2

     На окраине Сан-Роберто,  на  скорости  тридцать  миль  в  час,  Перри
Мейсон,  повернув  направо,  последовал  за   указывавшим   путь   помятым
некрашеным пикапом Солти Бауэрса.
     Первая машина, сделав резкий поворот, поехала вверх по склону.
     - Похоже, он собирается  устроить  нам  экскурсию  по  фешенебельному
району, - заметила Делла Стрит.
     Мейсон кивнул, на мгновение отвел взгляд от дороги, чтобы  посмотреть
на океан - синий, кристально-чистый, отороченный бахромой  прибоя,  лениво
накатывающегося на  ослепительно  белый  песок  пляжа,  на  фоне  которого
отчетливо выделялись кроны пальм.
     Дорога петляла между  вершинами  залитых  солнцем  холмов,  усыпанных
особняками состоятельных людей. Чуть ниже, не  более  чем  в  полумиле,  в
центре  амфитеатра  из  холмов  ослепительно  белели   постройки   городка
Сан-Роберто.
     - Как ты думаешь, зачем он заехал сюда?  -  вновь  нарушила  молчание
Делла. - Не может же он... - Она замолчала,  когда  скрипящая,  лязгающая,
грохочущая, но, тем не менее, упорно двигавшаяся по дороге  машина,  резко
вильнув, остановилась у белой оштукатуренной стены.
     - Черт возьми! - воскликнул Мейсон. - Он живет  здесь.  Он  открывает
ворота.
     Не менее  удивленная  Делла  наблюдала,  как  Солти  отпирает  ключом
огромные, богато украшенные решетчатые ворота.
     Бауэрс вернулся за руль и въехал во двор. Мейсон последовал за ним.
     Поместье занимало не менее шести акров, а в этом районе  каждый  дюйм
земли стоил безумных денег.
     Просторный дом с белыми оштукатуренными стенами и красной  черепичной
крышей, построенный в испанском стил