на не из орудия убийства,  то  это  доказывает  факт  подмены
оружия в конторе Гарвина.
   - Да... В любом случае я оказываюсь замешанным в этом деле.
   - Разумеется. Все отлично сходится.
   - Но как прикажете понимать, сержант: получается, что если пуля  была
выпущена из орудия убийства, я виноват в сокрытии улик, а если  не  была
выпущена из него, то я все  равно  виноват?  По-моему,  это  не  слишком
логично, а?
   -  Это  все  ваши  старые  штучки-дрючки!  Как  только  мы   начинаем
расследовать дело с применением огнестрельного  оружия,  вы  ухитряетесь
подсунуть лишний револьвер и начинается путаница с пулями, где сам  черт
ногу сломит!
   - Ну и что?
   - Это противозаконно, только и всего.
   - Тогда в каком конкретно преступлении меня обвиняют?
   - С обвинением не задержится, - пообещал Голкомб. - На  этот  раз  вы
прочно сидите на крючке. Вы слишком далеко зашли.
   -  Вы  делаете  мне   честь,   приписывая   мне   такую   дьявольскую
изобретательность.
   - Просто я разобрался в  вашем  методе.  Так  вот,  повторяю:  будете
говорить, как все это случилось?
   Мейсон отрицательно покачал головой.
   - Если все расскажете, - пообещал Голкомб, - мы  постараемся  помочь.
Если же будете молчать, мы заберем пулю, извлеченную из стены в кабинете
Гарвина-младшего, и сравним  ее  с  выпущенной  из  револьвера,  который
находился у вас, и тогда, будьте уверены, вы получите на полную катушку.
   Делла Стрит многозначительно кашлянула.
   - Пожалуй, - сказал Мейсон, - это смахивает на прямую угрозу.
   - Так оно и есть, - огрызнулся Голкомб.
   - Отлично. Я все понял, но ничем не  могу  помочь.  Единственно  могу
сказать,  что  подменой  револьверов  я  не  занимался.  Насколько   мне
известно, револьвер, который молодой Гарвин вынул  из  своего  стола,  и
есть то оружие, которое он передал Стефани Фолкнер.
   Тем самым вы  становитесь  соучастником  преступления  и  обвиняетесь
сокрытии доказательств. Мейсон снова покачал головой.
   - Очень сожалею, сержант, но я говорю чистую правду.
   -  Ну  хорошо  же,  я  предупредил.   Вы   сами   напрашиваетесь   на
неприятности. Умник!
   С этими словами сержант резко развернулся и вышел из кабинета.
   Убедившись,  что  Голкомб   не   собирается   возвращаться,   адвокат
пристально посмотрел на свою секретаршу.
   - Делла, ты отправилась за этой пулей?
   - О Господи, шеф, - она сделала большие  глаза,  -  с  чего  это  вам
взбрело в голову?
   - Признавайся. По-моему, сержант Голкомб явился сюда, чтобы  попугать
нас.
   - А если бы я взяла ее на память, это было бы серьезным нарушением?
   - Это могло бы оказаться серьезным нарушением.
   - А расскажи я вам все,  вы  могли  бы  попасть  в  очень  неприятное
положение, не так ли?
   Мейсон с минуту размышлял, потом медленно произнес:
   - Решай сама.
   - Спасибо, - ответила Делла с наигранной скромностью.
 
Глава 13 
 
   Около  половины   третьего   Делла   Стрит   вошла   к   адвокату   и
многозначительно произнесла:
   - В приемной ждет младший.
   - Гарвин?
   - Он самый.
   - Хочет меня видеть?
   - Просто горит желанием.
   - Как настроен?
   - Судя по тому, как  он  держится,  настроение  не  из  лучших.  Весь
трясется от злости и чуть не лезет в драку.
   - Тогда давай его сюда.
   - Шеф, может, позвать Пола Дрейка или кого-нибудь из оперативников?
   Мейсон покачал головой.
   - Но молодой Гарвин - высокий и сильный мужчина, - настаивала  Делла.
- И вы сами понимаете, как это может  отразиться  на  деле,  которое  вы
ведете, если тут произойдет вульгарная потасовка.
   - Проси, - повторил Мейсон,  -  надеюсь,  он  прислушается  к  голосу
разума.
   - Не похоже.
   - Все-таки пригласи, постараемся все  уладить.  Если  он  увидит  тут
Дрейка, то подумает, что я боюсь. Это не годится. Я  должен  говорить  с
ним как мужчина с мужчиной - начистоту. Думаю, я  смогу  прочистить  ему
мозги.
   - Ну и пожалуйста, - недовольно заметила  Делла,  -  но  мне  это  не
нравится.
   Через несколько секунд дверь широко  распахнулась  и  молодой  Гарвин
буквально ворвался в кабинет.
   - Что это вы вытворяете, Мейсон? - закричал он с порога.
   - Присаживайтесь, - спокойно предложил адвокат,  -  и  поговорим  без
эмоций. Прежде всего хотелось бы знать, из-за чего вы так кипятитесь?
   - Мне тоже хотелось бы знать, ради чего вы пачкаете доброе  имя  моей
жены?
   - Я не понимаю, каким образом.
   - Все понимают, а вы нет!
   - В чем конкретно моя вина?
   - По вашей милости она  главная  подозреваемая  в  деле  об  убийстве
Джорджа Кассельмана.
   - Каким образом?
   - А таким. Это  вы  заставили  меня  передать  Стефани  Фолкнер  этот
проклятый револьвер. Черт возьми, Мейсон, я  так  это  не  оставлю...  Я
требую, чтобы вы дали отчет в своих поступках как адвокат и как мужчина.
И смотрите... если ваши объяснения не  покажутся  мне  убедительными!  Я
просто разобью вашу дурацкую башку, прежде чем выйду отсюда!
   Мейсон бросил на молодого человека ледяной взгляд.
   - И вы считаете, что многого этим добьетесь?
   - Во всяком случае, я получу огромное удовольствие.
   - Это может стоить вам сломанной челюсти, - холодно продолжал Мейсон.
- Но вопрос в другом: что от этого выиграет ваша жена?  Вы  даете  повод
газетчикам для того, чтобы расписать... наши недоразумения.
   - Они и так все распишут.
   -  Нет,  не  осмелятся.  Они   не   осмелятся   печатать   живописные
подробности, если вы не сообщите им главное, к чему они уж добавят  все,
что в  голову  взбредет.  Так  что  прошу  спокойно  сесть  в  кресло  и
рассказать мне обо всем. Не согласны - будьте любезны убраться отсюда  и
не мешать мне расхлебывать эту кашу одному!
   Гарвин  шагнул  было  к  столу  адвоката,  нерешительно  остановился,
заметив  в  глазах  Мейсона  холодный  блеск,  отступил  в   сторону   и
прислонился к углу его большого стола.
   - Дон работала в Лас-Вегасе, - сказал он сердито, -  была  знакома  с
Кассельманом и...
   - Как я понимаю, Дон - ваша жена?
   - Да. Дон Джойс. Так вот, этот Кассельман со всеми искал  знакомства.
Девушкам, которые занимаются такой работой,  как  у  Дон,  всегда  нужны
истинные друзья. Туристы приезжают и уезжают... Каждый готов  позариться
на лакомый кусочек... Одно у них на уме. Кассельман был из  местных.  Он
относился к ней хорошо, ну... и нравился ей.
   - Они встречались?
   - По-видимому.
   - Она знала, что он здесь, в городе?
   -  Да.  После  того,  как  в  газетах  появилось  сообщение  о  нашей
женитьбе... Ну, Кассельман позвонил, просто из вежливости, и поздравил.
   - В этом нет ничего плохого, - заметил Мейсон.
   - Черт, дело в том, что полиция нашла в квартире Кассельмана записную
книжку с номером телефона Дон и установила, что у Дон имеется номер  его
телефона.
   - Больше ничего?
   - Во вторник вечером, когда Кассельман был убит, - продолжал  Гарвин,
- мне нужно было уйти из дому, чтобы встретиться с  одним  оптовиком,  у
которого я собирался купить  сразу  двадцать  машин.  Его  дела  шли  не
блестяще, поэтому он решил продать  свои  машины,  а  вырученные  деньги
вложить в новое предприятие. Сделка для меня была выгодной, и я не хотел
упускать этой возможности.
   Вы условились о встрече?
   - Да.
   - В котором часу?
   - Пусть это вас не волнует, - снова  рассердился  Гарвин.  -  У  меня
железное алиби.
   - Револьвер взяли с собой?
   - Нет. Он остался в ящике письменного стола.
   - Ясно. А где в это время находилась ваша жена?
   - Там, где полагается жене в такое время, - дома,  ждала  меня.  Она,
правда, дулась на меня за то, что в наш медовый месяц я бегаю по делам.
   - Когда вы вернулись, она была дома?
   - Разумеется.
   - В котором часу вы вернулись?
   - Примерно в десять. Точно не помню. Было довольно поздно.
   - Все это время ваш револьвер лежал у вас в конторе?
   - Да. Когда я отправился домой, то вынул его из ящика и взял с собой.
   - А у вашей жены есть ключ от конторы? Гарвин заколебался.
   - Так как же? - повторил свой вопрос Мейсон. - Есть или нет?
   - К несчастью, есть. Но она  им  никогда  не  пользовалась.  Бросьте,
Мейсон. Повторяю - она сидела дома!
   - Хорошо, пусть будет так.
   - Вся загвоздка в том, что она не может это доказать.
   - И не надо, - сказал Мейсон. -  Тот,  кто  предъявит  ей  обвинение,
пусть докажет, что ее не было дома.
   - Да, это так, но есть одно осложнение...
   - Какое?
   - В тот вечер я звонил домой, но, видимо, набрал не правильный  номер
- никто не ответил...
   - Совсем  необязательно  об  этом  сообщать  кому-нибудь,  -  заметил
адвокат.
   - Это касалось нашей сделки. Понимаете, во  время  разговора  с  этим
человеком понадобились  кое-какие  цифры  касательно  моих  счетов.  Они
указаны в записной книжке, которую, как  мне  казалось,  я  прихватил  с
собой, но она осталась дома на туалетном столике.
   Тогда вы позвонили жене?
   - Да.
   - Никто не ответил?
   Гарвин молча кивнул, потом повторил:
   - Скорее всего, попал не туда.
   - Вы звонили только раз?
   - Нет. Дважды.
   - И опять никто не ответил?
   - Никто.
   - Сколько времени прошло между звонками?
   - Минут пять - десять. Поймите, Мейсон, я переехал  на  эту  квартиру
всего две  недели  назад,  так  что  легко  мог  перепутать  цифры.  Это
однозначно, потому что Дон наверняка была  дома.  Она  не  из  тех,  кто
способен лгать. У нее есть одна отличительная черта всегда режет  правду
в глаза.
   - Тот человек, с которым вы встречались, знал, что вы звоните домой?
   - В том-то и дело, что знал, черт бы его побрал! Но он,  конечно,  не
мог знать, что я ошибся номером.
   - Но ведь вы набирали номер и вам никто не ответил?
   - Вот именно.
   - Выходит, тот человек был уверен в том, что вы звоните домой и никто
не подходит к телефону?
   - Да.
   - Наверное, вы что-то  сказали  ему  по  поводу  того,  что  жена  не
отвечает по телефону?
   - По-моему, да.
   - В котором часу вы звонили домой?
   - Что-то около девяти.
   - Когда вы ушли из дому?
   - Меня не было весь вечер. Сначала пришлось показывать машину  одному
важному покупателю... потом проводили  совещание...  потом  подвернулась
возможность купить эту партию машин, и я помчался к  этому  парню,  пока
другие не опередили.  По  дороге  остановился,  чтобы  перекусить.  Взял
бутерброд - вся моя еда за день. В принципе я собирался вернуться  домой
пораньше и отвести Дон в какое-нибудь приличное место пообедать.
   - Но вернулись позднее, чем планировали? - Да.
   И съели только этот бутерброд?
   - Да.
   - Вы предложили жене поехать куда-нибудь пообедать?
   - Да.
   - А что она?
   - Она рассердилась на меня за то, что я не  приехал  к  обеду  и  что
занимаюсь делами больше, чем женой. Короче говоря, малость повздорили.
   - Это все, что вы можете сообщить? - спросил Мейсон.
   - Абсолютно все, кроме этой вашей тупоумной затеи  выстрелить  в  мой
стол...  Теперь  полицейские  заявляют,  что  мой  револьвер  -   орудие
убийства. Но это совершенно невозможно! Просто  смешно  и  нелепо!  Чего
доброго, теперь имя Дон попадет в газеты!
   - Нет, если только не наделаете глупостей,  -  усмехнулся  Мейсон.  -
Полицейские считают, что орудие убийства  было  у  меня,  что  я  с  ним
отправился к вам, попросил ваш револьвер и выстрелил из него в  стол,  а
потом в суматохе подменил оружие, положив ваш револьвер к себе в карман.
   Лицо Гарвина выразило изумление.
   - Это они так утверждают? Мейсон кивнул.
   - Но почему? Они пытались купить меня на том, что жена отправилась ко
мне в контору, взяла револьвер... Они сказали, что Кассельман, возможно,
пытался шантажировать Дон и... Да, откуда вам известно, что  полицейские
так считают?
   - Потому что один недавно  был  у  меня  и  пригрозил  арестовать  за
сокрытие улик.
   Гарвин медленно отошел от стола.
   - Клянусь небом! - воскликнул он. - Мне это не пришло в голову,  хотя
вы вполне могли так поступить. Очевидно, я порядочный простофиля! Вы  не
настолько наивны, чтобы палить в стол.
   - Теперь ответьте, Гарвин, из какого револьвера я выстрелил? Из того,
который вы вынули из стола, или из того, который у меня был при себе?
   - Вы стреляли из  моего,  который  я  вынул  из  стола,  -  без  тени
колебания заявил Гарвин.
   - Вы совершенно уверены в этом?
   - Абсолютно. Я помню  каждое  ваше  движение.  Помню,  как  я  достал
револьвер и протянул его вам. Вы взяли его в правую руку и несколько раз
слегка подбросили, а потом вдруг выстрелили прямо в стол.
   - Именно из того, который вы мне передали?
   - Именно из него. Потом, конечно, у вас была возможность их поменять,
потому что поднялось такое... Я хорошо помню, что вы  держали  оружие  в
правой руке, а потом вы... О Боже, Мейсон! Так вот что вы сделали!
   - Полиция именно так и считает.
   Лицо Гарвина расплылось в широкой улыбке.
   - Ну да, теперь все выглядит совершенно иначе. Они ничего  не  смогут
сделать Дон, если у  вас  была  возможность  подменить  револьвер?  Нет,
Мейсон, не зря говорят, что  цель  оправдывает  средства!  Что  касается
меня, я, конечно, поддерживаю ту версию, которую выдвигает полиция.
   - Только попробуйте не поддержать ее,  черт  возьми!  С  какой  стати
тогда я вам все рассказал!
   Гарвин  помолчал  минуту,  обдумывая  ситуацию.  Потом  вдруг  быстро
подошел к адвокату и крепко пожал ему руку.
   - Вы... вы... настоящий джентльмен, Мейсон! Как  же  обрадуется  Дон,
когда я обо всем расскажу.
   Гарвин направился к двери и, остановившись на пороге, произнес:
   - Та спортивная машина ждет вас, Мейсон.
   - Благодарю, пока не требуется!
   - Во всяком случае, я предоставляю вам баснословную скидку и...
   - Минуточку, - прервал его Мейсон, -  не  можете  ли  вы  перечислить
всех, у кого есть ключи от вашей конторы?
   Гарвин удивился.
   - Могу, конечно. Во-первых,  сторож...  моя  секретарша  и,  конечно,
жена.
   - А отец?
   - Разумеется, у него тоже. Мы  все  имеем  такие  ключи.  Правда,  не
пользуемся ими. А что?
   - Хотелось бы знать на всякий случай, - ответил Мейсон.
   - Значит, машина вас совсем не интересует? Мейсон улыбнулся и покачал
головой.
   - Если передумаете, дайте знать.
   Гарвин распахнул дверь и вышел в коридор. Мейсон облегченно вздохнул.
   Делла Стрит прошептала восхищенно:
   - Вот это называется искусством всучить товар, мистер Перри Мейсон!
   Тот, казалось, не расслышал ее слов.
   - Беги к Полу, Делла! Пусть  его  ребята  летят  в  Лас-Вегас  и  все
хорошенько узнают о Дон Джойс.
 
Глава 14 
 
   Приблизительно через час после ухода  молодого  Гарвина  на  столе  у
Деллы зазвонил телефон. Она сняла трубку, внимательно  выслушала,  потом
сказала:
   - Одну минуточку, сейчас посмотрю.
   Прикрыв ладонью трубку, она повернулась к Мейсону.
   - Шеф, это Мэри Барлоу. У нее какие-то недоразумения.
   - В каком смысле?
   - Эти неувязки связаны с ведением дел и, по-видимому, не случайны.
   - Надо поговорить с ней.
   Подняв трубку своего телефона, он распорядился:
   - Герти, подключи меня к линии Деллы Стрит, но ее не отключай  -  она
тоже будет слушать.
   После щелчка тумблера Мейсон произнес:
   - Привет, Мэри, это Перри Мейсон. Что случилось?
   - Мне не хотелось бы беспокоить вас,  мистер  Мейсон,  но  вы  должны
знать об этом. У нас тут происходят странные вещи.
   - То есть?
   - Выписан ряд чеков по счетам, которые поступили  к  нам,  но  фирмы,
по-видимому,  не  имели  заказов  на  выполнение  работ.  Например,  мне
попалось несколько счетов от компании "Акме" на общую сумму свыше  шести
тысяч долларов. К счетам приложены оплаченные чеки.  Калькуляции  нет...
только общие замечания по ремонту.
   - Почему не позвонить в эту компанию и не навести  справки?  Скажите,
что вам необходимы точные данные.
   - Я так хотела сделать, но тут возникли осложнения.
   - Какие?
   - В телефонной книге такая компания не значится.
   - А разве в документах не указан ее адрес?
   - Указан: Четэм-стрит, 1397. Однако дело в том,  что  такой  компании
там нет.
   - А сами счета? - спросил Мейсон. - Они отпечатаны на бланках?
   - Да, на фирменных бланках. Заполнены как положено, но такой компании
не существует.
   - А чеки? Они погашены?
   - Погашены. Стоит печать и оплачены наличными. Банк уже  закрыт,  так
что все откладывается до завтра.
   - Хорошо, Мэри, давайте все проверим. Не будем пороть  горячку.  Надо
выяснить детали. Что вы сами думаете?
   - Мне кажется, кто-то догадался, что Ева ничего не смыслит в делах, и
послал ей на пробу поддельный счет, чтобы узнать, как она себя  поведет.
Первый счет был на  триста  двадцать  шесть  долларов  восемьдесят  пять
центов.
   - Что Ева сделала?
   - Она выписала чек.
   - И отправила его по почте?
   - Ну конечно.
   - Продолжайте. Это уже интересно. Что было дальше?
   - Целый месяц ничего такого не было, но потом пришел счет на  семьсот
восемьдесят пять долларов и четырнадцать центов. За ним еще  три.  Всего
на сумму две тысячи девятьсот долларов.
   - Что-нибудь установили?
   - Все счета от "Акме", но если кто-то пронюхал, что от Евы Эллиот так
легко можно получать чеки, он вряд ли на этом остановится.
   - Кто подписывал чеки?
   - Гарвин. Вы знаете, как он обычно поступает - восьмого числа каждого
месяца подписывает сразу все,  но  она  и  здесь  напутала.  Нарочно  не
придумаешь!
   - Ладно, Мэри,  я  займусь  этим.  Большое  спасибо,  что  позвонили.
Повторите, пожалуйста, адрес этой компании.
   - Я записала, шеф, - сказала Делла Стрит, - Четэм-стрит, 1397.
   - А как у вас вообще дела, Мэри?
   - О, тут ужасная неразбериха, но постепенно навожу порядок.
   - Только не переутомляйтесь. Вы будете в конторе завтра?
   - Конечно, я буду на работе завтра.
   - Я постараюсь забежать. Хотелось бы взглянуть на эти бумаги.
   - Я буду у себя.
   - Всего хорошего, - попрощался Мейсон и повесил трубку.
   Нахмурившись, он посмотрел на Деллу.
   - Пожалуй, это уже кое-что.  Пусть  Пол  Дрейк  направится  по  этому
адресу и выяснит, что это за компания.
   -  По-моему,  -  сказала  Делла  Стрит,  -  это  слишком   даже   для
кинообразцовой секретарши. Вся работа -  вскрыть  письмо,  вынуть  счет,
отпечатать чек, отнести на подпись боссу и преспокойненько отправить его
по почте неизвестно кому и неизвестно за что.
   Мейсон ухмыльнулся.
   - Кто-то неплохо придумал.
   Дверь открылась, и в кабинете показалась взволнованная Герти.
   - Пришла дневная газета, мистер  Мейсон.  Там  про  след  от  ноги  с
пятнами крови, оставленный в квартире Кассельмана. Кроме  того,  вам  из
Лас-Вегаса звонит девушка по имени Люсилл.
   - Соединяй, - сказал Мейсон, разворачивая  газету,  которую  положила
ему на стол Делла.
   - Алло, Мейсон слушает.
   - Алло, мистер Мейсон, вы, наверное, помните меня. Это Люсилл.
   - Слушаю вас, Люсилл.
   - Дело в том, что мистеру Гарвину  понадобилось  срочно  связаться  с
сыном...
   - По телефону?
   - Нет, лично. Поэтому он зафрахтовал себе самолет.
   - Так-так.
   - Он принял все меры предосторожности, чтобы его не могли выследить в
аэропорту.
   - Понятно.
   - Он сказал, что будет звонить мне  ровно  в  три,  шесть,  восемь  и
десять часов, и добавил, что если хотя бы одного из  звонков  не  будет,
сразу звонить вам.
   - О'кей, значит, в три он не звонил.
   - Совершенно верно. Поэтому я звоню вам.
   - Спасибо. По-видимому, он в руках у полиции.  Сейчас  мы  ничего  не
сможем сделать - надо ждать, когда  ему  будет  предъявлено  официальное
обвинение... Но все равно спасибо за звонок.
   Мейсон положил трубку  и  начал  внимательно  изучать  фотографию  на
второй полосе газеты.
   - Интересно? - спросила Делла Стрит.
   - Да. Здесь хорошо виден отпечаток мужского ботинка со следами крови,
причем на каблуке ясно читается фабричная марка.
   Отшвырнув газету, Мейсон встал из-за стола и принялся расхаживать  по
к