риглашается свидетель Гарольд Лидс, - сказал Киттеринг.
   Гарольд Лидс медленно двинулся  из  дальнего  угла  зала.  Он  ступал
еле-еле, словно его ноги понимали, какое тяжкое  испытание  ждет  его  в
конце пути.
   - Подойдите сюда, - пригласил Киттеринг.  -  Вот  так...  Сейчас  вас
приведут к присяге. Сообщите секретарю ваше имя, адрес и род  занятий  и
садитесь на свидетельское место... Итак, мистер Лидс, ваше  имя  Гарольд
Лидс, вы племянник Олдена Лидса,  который  находится  здесь  в  качестве
обвиняемого. Это так?
   - Так, - мрачно подтвердил Гарольд Лидс, потупя взгляд.
   - Вы были знакомы с Джоном Миликантом?
   - Да, был.
   - Джон Миликант когда-нибудь называл вам свое настоящее имя?
   - Да.
   - Какое?
   Судья Кнокс сказал:
   - Подождите отвечать на вопрос. - И взглянул на Перри Мейсона, ожидая
его возражений. Поскольку их не последовало, он произнес:
   - Я не уверен, господа,  но,  по-моему,  в  данном  случае  обвинение
желает получить словесное свидетельство.
   Киттеринг поставил перед собой портфель и вытащил из  него  несколько
листков юридической писанины, испещренных убористым почерком.
   - Если ваша честь мне позволит, - сказал он, -  я  хотел  бы  кое-что
сказать. Действительно, с одной стороны - это  словесное  свидетельство,
но с другой  -  свидетельства  такого  рода  судом  обычно  принимаются.
Например, свидетелям часто задают вопрос: "Сколько вам лет", в ответ  на
который  те  называют  свой  возраст.  Не  вызывает  сомнений,  что  это
словесное свидетельство, поскольку основывается только  на  словах.  Эти
показания сразу принимаются судом, за  исключением  тех  случаев,  когда
требуется дополнительная  проверка.  Теперь  же  мы  подходим  к  другой
похожей ситуации. По имени можно установить личность  человека.  Если  у
него  одно  имя,  то  узнать  его  будет  необходимо  и  достаточно  для
установления личности. В данном же случае мы хотим показать, что  убитый
долгие годы жил под именем Билла Хогарти  и  под  этим  именем  искал  с
Лидсом на Юконе золото и...
   - Я понял вас, - перебил его судья Кнокс. - Но отвечая на ваш вопрос,
свидетелю придется повторить то, что ему говорил убитый. Вы утверждаете,
что ответ на этот вопрос явится частью обвинительного заключения?
   - Да, ваша честь. Судья Кнокс нахмурился.
   - Я хочу еще ненадолго задержать ваше внимание, - сказал  он.  -  Суд
считает, что вам необходимо  объяснить,  какое  отношение  это  имеет  к
данному делу.
   - Я как раз и пытался сделать это с помощью  данного  вопроса,  и  со
стороны защиты не последовало никаких возражений, - вдохновенно произнес
Киттеринг.
   Лицо судьи Кнокса выразило удивление. Он взглянул на  Перри  Мейсона,
нахмурился и произнес:
   - Ладно, думаю, здесь все нормально.  Вы  со  мной  согласны,  мистер
Мейсон?
   - Я согласен с вами, ваша честь, - ответил  адвокат.  -  У  меня  нет
возражений.
   -  Хорошо,  -  раздраженно  сказал  судья  Кнокс,   поворачиваясь   к
Киттерингу, - все же обоснуйте это как-нибудь.
   - Я задам вопрос мистеру Лидсу, -  произнес  Киттеринг.  -  Вы  знали
Билла Хогарти?
   - Да, - поколебавшись, ответил Гарольд. - Я знал Билла Хогарти, также
Конвэя, также Миликанта.
   - А как вы узнали, что его зовут Хогарти?
   Лидс четко произнес, словно отвечая выученный наизусть урок:
   - Так же, как я узнал, что вы - мистер Киттеринг, помощник  окружного
прокурора - потому что он мне сам это сказал. Он сказал, что его имя  не
Миликант и он не брат Эмили Миликант, а Билл Хогарти, человек, которого,
как думал Олден Лидс, он убил. Также он сказал, что  с  тех  пор  сильно
потолстел, что у него был сломан нос и что дядя Олден его не узнал...
   - Подождите минуту, - перебил его судья Кнокс. -  Думаю,  это  вполне
достаточно. Вы отвечаете на вопрос полнее, чем вас спрашивают.  Полагаю,
что все утверждения убитого о разногласиях или ссорах между  партнерами,
которые слышал свидетель, можно опустить, если только речь  не  заходила
об убийстве. И, как я понимаю, господин  помощник  окружного  прокурора,
таких свидетельств у вас нет?
   - Нет, ваша честь.
   - Вы  видели  обвиняемого  в  ночь  убийства,  седьмого  числа  этого
месяца?
   - Да.
   - В котором часу?
   - Около двадцати пяти минут одиннадцатого.
   - Где?
   - Он неожиданно вышел из квартиры Билла Хогарти, или Джона Миликанта,
как вам больше нравится.
   - Пожалуйста, расскажите подробно о том, что вы видели и что делали в
это время, - предложил Киттеринг.
   Гарольд Лидс принялся рассказывать свою историю. Временами его  голос
становился настолько тихим, что стенографист едва мог его расслышать, но
иногда он, напротив, начинал говорить слишком громко и при этом всячески
старался утаивать свои отношения  с  Инес  Колтон.  Когда  он  закончил,
Киттеринг заявил, желая этим, видимо, застать Мейсона врасплох:
   - Можете начинать перекрестный допрос.
   - Услышанного вполне достаточно, - с учтивой улыбкой ответил адвокат.
- У меня нет вопросов.
   Гарольд выглядел озадаченным, а Киттеринг искренне недоумевал:
   - Вы хотите сказать, что перекрестного  допроса  этого  свидетеля  не
будет? Вы не станете проводить перекрестного  допроса  для  установления
личности убитого?
   - Нет, - ответил Мейсон коротко.
   -  Очень  хорошо.  Свидетель  может  быть  свободен,  а  я  хотел  бы
пригласить следующего, хотя это и не вполне законно, -  мистера  Гая  Т.
Серла.
   Судья Кнокс взглянул на Перри Мейсона.
   - У вас нет возражений? - спросил он.
   - Никаких, - откликнулся адвокат.
   Серл медленно подошел, его привели к присяге,  затем  он  ответил  на
обычные формальные вопросы и вопросительно посмотрел на Киттеринга.
   - Вы  знали  Вильяма  Хогарти,  известного  также  под  именем  Джона
Миликанта и Луи Конвэя? - спросил Киттеринг.
   - Да, знал.
   - Вы видели его вечером седьмого числа этого месяца?
   - Да, видел.
   - Где?
   - На его квартире.
   - Во сколько это было?
   - Около половины восьмого или без пятнадцати восемь вечера.
   - Кто еще присутствовал при этом?
   - Никого. Были лишь Конвэй, или, как вы его называете, Хогарти, и я.
   - Как долго вы там пробыли?
   - Приблизительно до двадцати минут девятого.
   - Расскажите подробно суду, что вы там делали и о чем говорили.
   - Хорошо. Конвэй...
   - Я считаю, - перебил Киттеринг, - что в связи  с  имеющимися  у  нас
доказательствами будет лучше для  ведения  протокола,  если  вы  станете
называть его Хогарти.
   - Как вам угодно, хотя я знал его под именем Конвэй. Так вот,  нас  с
Хогарти связывали деловые отношения. Он продал мне свое дело.  И  как-то
ко мне в  контору  нагрянула  полиция.  Я  подумал,  что  кто-нибудь  из
клиентов Луи поднял шум или что за Луи охотятся. Я ему сказал, что здесь
вряд ли обошлось без участия  Олдена  Лидса.  Мне  показалось,  Луи  это
совершенно не удивило. Я хотел, чтобы Луи... извините, Хогарти вступился
за меня, и он пообещал это сделать.
   - Вы разговаривали о чем-нибудь еще? - спросил Киттеринг.
   - То, что  происходило,  трудно  назвать  разговором:  нас  постоянно
прерывали телефонные звонки, да, кроме того, ни он, ни я еще не обедали.
Он дал мне номер телефона, по  которому  можно  было  заказать  обед.  Я
позвонил, и обед принесли. Думаю, его принесли в десять минут  девятого.
Мы оба спешили и поэтому поели быстро, после чего я сразу же ушел.
   - О чем еще вы говорили? - спросил Киттеринг.
   - Ах, да! Еще Хогарти попросил меня перезвонить ему в  десять  часов,
чтоб убедиться, что все нормально.
   - В котором часу он просил вас перезвонить? Повторите, пожалуйста.
   - В десять часов.
   - Вы в этом уверены?
   - Абсолютно.
   - И вы ему перезвонили?
   - Да, конечно.
   - Когда?
   - Ровно в десять. Он ответил, что все в порядке и что  у  него  через
десять минут важная встреча, которая, по его мнению, продлится не  более
десяти минут, после чего он освободится и будет ждать моего звонка.
   - Во сколько же вы ему перезвонили? - снова спросил Киттеринг.
   - Ровно в десять, - ответил Серл.
   - Можете начинать перекрестный допрос, - сказал довольный  Киттеринг,
посмотрев на Перри Мейсона.
   Мейсон задал вопрос тоном человека, ведущего обыкновенную беседу:
   - Значит, вам показалось, что Олден Лидс что-то сообщил в полицию,  и
она из-за этого нагрянула в вашу контору?
   - Я считал, что такое вполне возможно.
   - И Миликант разделял ваше мнение?
   - Да, он также полагал, что это вполне возможно. Мы знали,  что  Лидс
будет охотиться за Конвэем, пытаясь устранить его со своего пути, только
Лидс не подозревал, что Конвэй и Миликант - это один и тот же человек. И
он не узнал в Миликанте Хогарти,  считая,  что  Хогарти  мертв.  Хогарти
говорил, что собирался пригласить Лидса и сказать ему, что он -Конвэй.
   - Скажите, вам было сложно уговорить Миликанта встретиться с вами?
   - Вовсе нет. Он считал, что было  бы  нечестно  подкладывать  свинью,
продавая мне дело.
   -  Все  эти  волнения  сказались  как-нибудь  на  вашем  аппетите?  -
поинтересовался Мейсон.
   - На моем аппетите? - изумился Серл.
   - Да, - подтвердил адвокат.
   - Нет. Если все против вас, значит, все против вас.  Тогда  не  стоит
вести себя как ребенку, а надо воспринимать все так, как оно есть.
   - А разве вы не намекнули мне восьмого числа этого месяца за ленчем в
"Домовой  кухне",  что,  если  Олден  Лидс  выплатит  вам   определенное
вознаграждение,  вы  измените  свои  показания,  и  получится,  что   вы
разговаривали с Конвэем по телефону после того, как Лидс ушел от него.
   - Это не правда! - воскликнул свидетель. - И вы сами знаете, что  это
не правда.
   - Так делали вы такое предложение? - настаивал Мейсон.
   - Нет! Это вы пытались меня подкупить, но я  ответил,  что  у  Олдена
Лидса не хватит денег, чтоб заставить меня изменить свои показания.  Это
вы пытались меня подкупить, угрожали и запугивали!
   Судья Кнокс хмуро взглянул на  Перри  Мейсона,  но  тот  уже  задавал
следующий вопрос:
   - Мистер Серл! Вы были арестованы в  ночь  убийства  по  обвинению  в
уголовном преступлении, не так ли?
   - Да.
   - Вы когда-нибудь до этого обвинялись в уголовном преступлении.
   Киттеринг поднял руку.
   - Протестую, - сказал он. - Вопрос некорректный, несущественный и  не
относящийся к делу. Это не способ, чтобы выразить  свидетелю  недоверие.
Только в том случае, если свидетель был признан  виновным  в  совершении
уголовного преступления, можно поднимать на перекрестном допросе  вопрос
о его отводе.
   - Я не ставлю вопрос об отводе свидетеля, - уточнил Мейсон.
   - Протест отклоняется, - вынес решение судья Кнокс.
   - Меня не пытались привлечь по этому делу, - ответил Серл, - так  как
никакого дела не было. Полиция приехала потому,  что  им  что-то  сказал
Олден Лидс. Никаких улик не было.
   - Дело в том, - сказал Мейсон,  -  что  вы  быстро  сообразили,  если
изменить свои показания так, чтобы оказалось, что вы звонили не в десять
тридцать, а в десять, то это понравится людям  окружного  прокурора.  Вы
так и сделали. Разве не факт, что телефонный разговор, состоявшийся,  по
вашим словам, в десять часов, на самом деле произошел на тридцать  минут
позже?
   - Я звонил ровно в десять вечера! - выкрикнул Серл.
   - И рассказывая все это в участке, а потом мне в "Домовой кухне",  вы
не упомянули, что Хогарти говорил вам о  встрече,  которая  должна  была
состояться через десять минут и продлиться минут десять.
   Серл нервно оглянулся, но голос его оставался спокойным.
   - Я вспомнил некоторые  детали  разговора  после  того,  как  у  меня
появилась возможность его обдумать. Но  это  Хогарти  действительно  мне
говорил... Вы знаете, как это  бывает.  Вначале  не  помнишь,  например,
того, что тебе сказали по телефону, и стараешься вспомнить разговор...
   - Выйдя из дома Конвэя,  вы  сразу  же  направились  в  круглосуточно
работающий зал для игры в пул, - да или нет?
   - Нет.
   - Не сразу? - попросил уточнить адвокат.
   - Нет.
   - Сколько времени прошло с того момента, как  вы  вышли  из  квартиры
Конвэя до того, как вошли в зал?
   - Сейчас я уже не помню. Думаю, минут пятнадцать - двадцать.
   - А что вы делали в этот промежуток времени?
   - Много чего, - угрюмо ответил Серл.
   - Ну, например?
   - Звонил по телефону. - Кому?
   - Другу.
   - Кто этот друг?
   Серл замолчал и выжидательно посмотрел на Киттеринга. Тот поднялся  и
сказал:
   - Ваша честь, я протестую. Перекрестный допрос не может вестись таким
образом. Адвокат должен был  проверить  показания  свидетеля  только  на
предмет  правильности  указанного  им  времени.  Прошу   отметить,   что
остальные вопросы в  данном  случае  неуместны.  Очевидно,  дело  защиты
доказать, что телефонный разговор состоялся после ухода  Лидса,  а  дело
обвинения - доказать обратное.
   Судья Кнокс взглянул на Перри Мейсона.
   - Я хотел бы, чтобы вы немного повременили с этим вопросом,  адвокат,
и для начала обосновали, что он имеет отношение к делу. Суду не хотелось
бы ставить в неудобное положение непричастных к делу людей,  оглашая  их
имена, если без этого можно обойтись.
   Мейсон по-прежнему корректно продолжил перекрестный допрос:
   - А разве не факт, что, войдя в  зал  для  игры  в  пул,  вы  сказали
знакомым о своем намерении позвонить Конвэю в десять тридцать?
   - Возможно, - неопределенно ответил Серл. - Я уже не помню.
   - Может быть, вы им сказали не правду?
   - Никому я не врал. Просто не вижу причин  распространяться  о  своих
делах перед партнерами по игре.
   - Несмотря на то, что, войдя в игровой  зал,  вы  знали,  что  будете
звонить Биллу Хогарти, или Луи Конвэю, в десять часов, вы тем  не  менее
сказали знакомым, что должны сделать это в десять тридцать? Это так?
   - Да.
   - А рассказывая первый раз эту историю  окружному  прокурору,  вы  не
сказали ему, что звонили Конвэю в десять тридцать?
   - Нет.
   - Ваша честь! - вмешался Киттеринг.  -  Я  хотел  бы,  чтобы  убитого
называли  Хогарти,  а  не  Конвэй.  Это  поможет  избежать  путаницы   в
протоколе, и...
   Судья Кнокс его перебил:
   - Пока у суда нет достаточных  оснований,  чтобы  удовлетворить  вашу
просьбу, господин помощник окружного прокурора.
   Мейсон  сказал  таким  тоном,  будто  говорил  о  чем-то   совершенно
несущественном:
   - А я думаю, здесь все в порядке. Я докажу, что его настоящее  имя  -
Хогарти, так что называйте его, как просит помощник прокурора.
   - Очень хорошо, - заключил Киттеринг.
   Судья Кнокс недовольно посмотрел на Перри Мейсона:
   - Определение  его  личности  может  оказаться  весьма  полезным  для
установления мотивов преступления, адвокат.
   - Верно! - беззаботно согласился Мейсон. - Я знаю, он утверждал,  что
некоторое  время  жил  под  именем  Хогарти,  и,  если  Киттеринг  имеет
доказательства на этот счет, то я сэкономлю время на объяснениях.
   - У меня есть такие доказательства, - заявил Киттеринг.
   - Очень хорошо, - произнес судья Кнокс.  -  Продолжайте  перекрестный
допрос, мистер Мейсон.
   -  Рассказывая  первый  раз  свою  историю  окружному  прокурору,  вы
сообщили ему, что звонили в десять часов?
   - Я не упоминал времени.
   - Понятно, - произнес адвокат, - вы сказали ему, что звонили Хогарти.
Там вам объяснили, что необходимо назвать точное время.  Если  это  было
после десяти тридцати, то Олдена Лидса нельзя обвинить в  убийстве.  Это
так?
   - Да, между нами был разговор: я им что-то сказал, и они  мне  что-то
ответили.
   - Они обратили ваше внимание на то, что необходимо  точно  установить
время до того, как вы сказали, когда звонили?
   - Да.
   - И сразу же сообразили, что это сулит вам некоторые выгоды,  заявив,
что у вас нет причин помогать людям, которые обыскивали вашу  контору  и
арестовали вас по обвинению в уголовном преступлении, не так ли?
   - Да, действительно. Я не испытывал к этим людям добрых чувств.
   - И один из офицеров службы окружного прокурора сказал, что это можно
урегулировать? - подсказал адвокат.
   - Да. Он объяснил, что, если свидетель обвинения откажется  выступать
в суде, у него могут быть неприятности.
   - Хорошо, - вздохнул Мейсон, - давайте снова вернемся к тому, что  вы
делали, выйдя из квартиры Хогарти.  Вы  сказали,  что  разговаривали  по
телефону со своим другом.  А  не  была  ли  этим  другом  официантка  из
ресторана "Домовая кухня", Хейзл Стикланд?
   Лицо Серла выразило тревожное недоумение.
   - Почему?.. Я...
   - Не забывайте, - предупредил Мейсон, поднимая указательный палец,  -
что вы находитесь под присягой.
   - Да, я звонил ей, но не в ресторан.
   - И что вы ей сказали?
   - Я протестую! - снова вмешался Киттеринг. - Вопрос  не  правомерный,
несущественный и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос  ведется
не правильно.
   - Протест принимается, - согласился  судья  Кнокс.  -  Устанавливайте
время разговора, адвокат, его содержание выходит за рамки  перекрестного
допроса.
   - Ваша честь, я считаю, что это важно, - ответил Мейсон.
   - А я - нет. Сейчас этот вопрос неуместен. Вы проводите  перекрестный
допрос и, следовательно, имеете право задавать наводящие  вопросы.  Если
полагаете, что тема так же важна, обоснуйте это.
   Повернувшись к Серлу, Мейсон поинтересовался:
   - Разве не правда, что вы попросили Хейзл  Стикланд  собрать  вещи  и
уехать из города? Что вы ее встретите, дадите денег и все объясните?
   -  Аналогичный  протест!  -  сказал  Киттеринг.  Судья  Кнокс   хмуро
посмотрел на Перри Мейсона.
   - Есть ли у вас основания,  адвокат,  полагать,  что  это  связано  с
данным преступлением?
   - Да, ваша честь! - ответил Перри  Мейсон.  -  Эта  девушка  работала
официанткой в ресторане "Домовая кухня" и дружила со свидетелем.  В  тот
вечер, когда произошло убийство, Серл встретился  с  Биллом  Хогарти  до
того, как тот отправился  к  себе  на  квартиру.  Он  пригласил  Хогарти
пообедать в ресторан "Домовая кухня". Их обслуживала Хейзл  Стикланд.  В
тот вечер в ресторане подавалось два комплексных обеда. Один состоял  из
печеной картошки, другой - из бараньих отбивных с печеным  картофелем  и
зеленым горошком. Серл с Хогарти заказали мясной обед... У меня с  собой
есть меню из этого ресторана, в котором указаны блюда комплексных обедов
на каждый день недели.
   -  В  котором  часу  это  было?   -   осведомился   судья   Кнокс   в
замешательстве.
   - Приблизительно в шесть или в шесть  пятнадцать  вечера,  -  ответил
Мейсон.
   - Но в этот вечер свидетель с Хогарти обедали у него на  квартире,  -
подчеркнул судья Кнокс. - По-моему, это сомнений не вызывает.
   - Взгляните на его лицо, и вы поймете, что здесь еще  далеко  не  все
ясно, - ответил адвокат.
   Киттеринг поднялся на ноги.
   - Я протестую по поводу подобных совещаний между судом  и  адвокатом.
Здесь я усматриваю предубеждение.
   Судья Кнокс мельком взглянул на бледное и вытянувшееся лицо  Серла  и
снова перевел взгляд на Перри Мейсона.
   - Протест  отклоняется,  -  заявил  он.  -  Свидетель,  отвечайте  на
поставленный вопрос.
   - Разве это не так? - продолжил Мейсон. - Разве вы только что  не  об
этом говорили?
   - Нет, - ответил Серл напряженным и неприятным голосом.
   - Вы  хотели,  чтоб  Хогарти  помог  вам  выпутаться  из  неприятного
положения, уплатив за вас залог. Но он не стал этого  делать,  -  сказал
адвокат. - Вы же знали, что, если даже он  согласится,  вам  никогда  не
позволят снова открыть ваше дело. Вы были в бешенстве. Заплатили ему  за
этот бизнес, требовали, чтобы он  вернул  вам  деньги  и  настаивали  на
уплате залога. Тот отказался. Тогда вы задумались. Вы знали, что у  него
оставалась большая часть тех двадцати тысяч,  и,  может  быть,  он  даже
носил эти деньги при себе. Выйдя от него, вы стали  размышлять,  как  бы
завладеть ими, но сделать это так, чтобы у вас было стопроцентное алиби.
Вам было известно, что эксперты судебной  медиц