минуту она тихо спросила:
   - Полагаю, вы уже все про меня знаете?
   - Вы приехали в санаторий. Увидели объявления о  том,  что  им  нужны
санитарки и уборщицы. Ну и устроились на работу.
   Она кивнула.
   - Вы приобрели новую машину. Опять кивок.
   - Хорошо. Вы получили это место и стали работать. Что дальше?
   - Я никогда не забуду, что я увидела,  войдя  туда.  Я  принялась  за
работу. Лишь часа через два я осмотрелась и проскользнула в  бокс  номер
семнадцать, где они держали дядю Гораса.
   - Каково было его психическое состояние?
   - А каково было бы ваше психическое состояние на его  месте?  Беднягу
силком увезли из дома, обобрали, поместили в этот кошмарный санаторий и,
не таясь говорили, что он в нем останется до самой смерти... К  тому  же
стремились ее приблизить. Он был так  прикручен  ремнями  к  койке,  что
практически   не   мог   пошевелиться.   Дядя   Горас   всегда   страдал
клаустрофобией, а тут  его  к  тому  же  лишили  возможности  двигаться.
Связали, представляете? Вы бы видели, как  он  вертел  головой,  пытаясь
дотянуться до ремней и  перегрызть  их!  Он  был  разъярен  и  предельно
взвинчен... и.
   - Он вас узнал? - спросил Мейсон.
   Она с минуту поколебалась, потом негромко сказала:
   - Пожалуй, мне больше не стоит говорить на эту тему,  мистер  Мейсон,
пока мы не останемся с вами вдвоем.
   - Ладно. Что еще вы можете добавить при Дрейке?
   - Я вернулась утром, когда вся работа была выполнена, как  раз  перед
тем, как явилась новая смена. Кухарку я видела и с ней поздоровалась.  В
кухне я взяла очень острый нож, которым перерезала  ремни.  Одежда  дяди
была спрятана в  стенном  шкафу,  я  помогла  ему  одеться,  посадила  в
автомобиль и увезла.
   - Вы подумали, что вас станут преследовать?
   - Да.
   Почему вы не поселили своего дядю тут же, рядом с собой?
   - Я решила, что ему будет безопаснее устроиться отдельно от меня.
   - Утром он вас узнал?
   - Еще бы!
   - Каково его психическое состояние сейчас?
   - Почти нормальное, но стоит упомянуть про санаторий,  как  он  готов
лезть на стену. Честно говоря, он на  грани  полнейшего  нервного  срыва
из-за всего этого.
   - Вы думали, они знают, что это ваших рук дело?
   - Я чувствовала, что это возможно.
   - Знали ли вы, что вас разыскивают?
   - Вот почему я поместила дядю Гораса в другое место, где его никто не
сумеет разыскать.
   Мейсон поднял брови.
   - Его никто там не найдет!  -  повторила  с  жаром  Дафния.  -  И  он
останется там, пока нервы у него не придут в полнейший порядок, тогда он
покажет всем, какой негодяй этот Финчли!  Дядя  мне  рассказал,  что  не
успела я уехать на Восток, как они принялись всячески изводить  его,  не
давали ему покоя, во все вмешивались, спорили с ним, обращались  с  ним,
как с неразумным, капризным ребенком. Они не разрешали  ему  делать  то,
что он хочет, и он нервничал все сильнее и сильнее. Он предполагал,  что
тетя Элина давала ему какой-то наркотик, который его страшно  возбуждал.
Он не мог спать, а когда пожаловался ей на бессонницу, она стала пичкать
его какой-то  дрянью,  называя  ее  снотворным.  Дней  через  десять  он
настолько привык к этому препарату, что без него просто не решался  лечь
спать, потому что примерно через час он  просыпался  и  до  самого  утра
ворочался с боку на бок.
   - Неужели ему не приходило в  голову,  что  миссис  Финчли  дает  ему
какой-то наркотик, противопоказанный в его состоянии?
   - Сначала нет. Она  столько  толковала  ему,  что  все  это  является
естественным следствием изменения привычной для него обстановки  -  ведь
раньше я всегда была рядом, а мне, мол, просто необходимо было поехать в
это морское путешествие, а то бы я слегла от переутомления, - что он  не
смел жаловаться.  Эта  нахалка  бесстыдно  заявила,  что  он  невероятно
капризный и требовательный  и  хоть  кого  доведет  своими  фокусами  до
чахотки! Сама же давала все в  больших  дозах  какие-то  "снотворные"  и
"успокоительные" порошки. Наконец до него дошло, что они задумали, и  он
написал мне это письмо. Он  хотел,  чтобы  я  взяла  в  банке  со  счета
побольше денег на случай, если они затеют судебный процесс об учреждении
над ним опеки, чтобы не оказаться без гроша.
   - Значит, мистер Шелби понимал, что они задумали?
   - К этому времени - да. Все  делалось  слишком  откровенно.  Вы  сами
подумайте, какая это кошмарная история, мистер Мейсон. Ни с  того  ни  с
сего человека волокут в суд,  объявляют  его  слабоумным,  не  способным
вести собственные дела и отбирают все то,  что  он  столько  лет  копил.
Представьте, вы отложили достаточно денег для  спокойной  и  независимой
старости,  а  тут  нагрянули  какие-то  родственники,  отобрали  все  до
последнего цента, заперли вас в так называемый санаторий,  который  мало
чем отличается от обыкновенной тюрьмы! Вам бы это понравилось?
   - Я бы чувствовал себя отвратительно. Но дело-то  вовсе  не  в  этом.
Каковы ваши теперешние дела?
   - Я собиралась связаться с вами...
   - Долго же вы собираетесь...
   - Так ведь надо было найти место, где бы дядя Горас  чувствовал  себя
удобно и покойно. А это требует времени.
   - Где он? - спросил Мейсон.
   Она упрямо сжала губы и покачала головой. Мейсон улыбнулся.
   - Не хотите мне этого сказать?
   - Я вообще никому про это не скажу. Вот почему я отвезла его в  такое
место, где его невозможно найти и где он  наберется  сил,  успокоится  и
сможет выступить в суде и начать сражение за свои права! Тем  более  что
сейчас его никто не станет одурманивать наркотиками.
   - А он был одурманен наркотиками, когда его привезли в суд?
   - Разумеется! Не  воображайте,  что  им  удалось  бы  добиться  этого
решения об опеке, не позаботься они о том, чтобы дядя был не в состоянии
нормально разговаривать на самые обычные темы.
   - Но ни судья, ни  обследовавший  его  доктор  не  заметили,  что  он
находится под воздействием наркотиков?
   - Финчли действовали весьма хитро на протяжении целых  трех  месяцев,
они умело и целенаправленно действовали ему на психику, не забывайте про
эту подготовку! А за три месяца  пожилого  человека  можно  довести  Бог
знает до какого состояния, если только по-умному взяться.
   - Как он чувствует себя сейчас?
   Она долго колебалась, прежде чем ответить:
   - Лучше.
   - Вы дали ему денег?
   - Сорок тысяч. - Она кивнула.  -  Я  купила  машину,  и  у  меня  еще
осталось достаточно денег для того, чтобы  сделать  все  то,  что  нужно
сделать. А остальное отдала ему.
   - Сказали ли вы ему,  что  в  суде  было  заявлено,  что  вы  не  его
родственница?
   - Мне не хотелось бы в настоящее время об этом говорить. Но вот что я
могу сказать: сейчас он составил завещание.
   Мейсон прищурился:
   - Этого я и боялся больше всего. Вам следовало сначала посоветоваться
со мной. Этого не надо было делать ни за что!
   - Почему?
   - Этим вы подыгрываете Финчли и компании! Ведь они и в суде  заявили,
что,  если  только  вам  удастся  снова  бесконтрольно  руководить   его
действиями,  вы  принудите  его  составить  завещание  в  вашу   пользу.
Злополучное письмо с вложенным в него чеком на сто двадцать  пять  тысяч
долларов было именно тем доказательством, которого им не хватало. И если
только они сумеют доказать, что мистер Шелби, едва вы  вытащили  его  из
санатория,   составил   завещание,   сделав   вас   своей   единственной
наследницей, это будет самым большим козырем в их игре!
   - Но это же была его собственная идея! - воскликнула она  со  слезами
на глазах. - Он хотел это сделать. Он настаивал на этом. Он считал,  что
в этом случае больше не будет никаких спорных вопросов и сомнений.
   - Тогда ему следовало это оформить через адвоката с соблюдением  всех
установленных  законом  правил.  Документ  нужно  было   заверить   двум
свидетелям... Какого рода завещание он составил?
   - Он сказал, что рукописное завещание является правомочным,  если  на
нем проставлено число и есть подпись. Вы говорили то  же  самое.  Именно
такой документ дядя Горас и составил.
   - У кого он сейчас?
   - У меня.
   - Давайте его сюда.
   Она на минуту  замерла  в  нерешительности,  потом  открыла  сумочку,
достала из нее сложенный пополам лист бумаги и протянула его адвокату.
   Мейсон внимательно прочитал документ.
   - Здесь все написано им самим?
   - Да.
   Ейсон проверил все пункты.
   - Дата...  подпись...  объяснение,  что  это  выражение  последней  и
единственной воли... Не возражаете, если оставлю его у себя, Дафния?
   - Ничуть.
   - Я очень прошу вас ничего не говорить про эту бумагу, пока вас о ней
не спросят. Я хочу встретиться с Горасом Шелби, и, если он  находится  в
хорошей форме, предложу ему составить новое завещание,  по  всей  форме,
чтобы, как говорится, комар носа не подточил. А теперь поедем к нему.
   Но Дафния затрясла головой:
   - Я не собираюсь вам говорить, где он сейчас.
   - В таком случае давайте прокатимся вместе с  нами  и  заедем  с  ним
потолковать.
   Она улыбнулась:
   - Вам меня не провести, мистер Мейсон. Я вовсе не такое наивное дитя,
каким меня многие считают.
   - Наивной вас не назовешь, но и умной тоже, - буркнул Мейсон.  -  Вам
бы следовало разбираться, кто вам враг, а кто настоящий друг.
   Он многозначительно кивнул Делле  и  глазами  показал  на  телефонную
книжку.
   Делла Стрит спокойно прошла за стулом Дафнии к тумбочке с  телефоном,
перелистала справочник, нашла требуемый адрес и номер и записала все это
на кусочке бумаги, который молча протянула адвокату.
   Дафния Шелби, упрямо вздернув голову, сказала с вызовом:
   - Я все равно ничего не скажу, и вам не провести меня этими  дешевыми
штучками - будто бы я  сама  ненароком  проговорилась  и  теперь  нечего
запираться. Знаю я, как такие вещи делаются.
   Мейсон насмешливо улыбнулся:
   - Очень может быть, что вы и знаете,  но  ведь  я  у  вас  ничего  не
спрашиваю. Наденьте-ка шляпку, и поедем прокатимся...
   - Хорошо, я с вами поеду, но вы от меня ничего не узнаете о том,  где
дядя Горас... Ему необходим отдых, необходима уверенность, что он  снова
принадлежит сам себе. Вы не можете себе представить,  как  подействовало
на него пребывание в санатории!
   - Вы дали ему сорок тысяч долларов? - спросил Мейсон.
   - Да.
   - В каком виде?
   - Я  переписала  семь  кассовых  чеков  на  дядю,  а  один  разменяла
наличными.
   - Человек в его положении не должен иметь  при  себе  столько  денег.
Фактически никому не рекомендуется иметь такие карманные деньги,  вашему
же дяде Горасу в особенности.
   - Это же его деньги! - возмутилась Дафния. - И я не могла ему  их  не
дать, тем  более  что  ему  необходимо  было  почувствовать  себя  снова
хозяином положения, состоятельным  бизнесменом,  имеющим  право  тратить
свои средства по собственному усмотрению.
   - Ладно, пойдемте к машине. Возможно, Пол, тебе стоит поехать за нами
в своей.
   - Договорились, - кивнул детектив.
   - Может быть, вы будете так любезны и все же скажете,  куда  вы  меня
везете? - с негодованием спросила Дафния.
   Мейсон усмехнулся.
   - Прокатимся. Не сомневайтесь, мы привезем  вас  назад.  Хотелось  бы
встретиться с одним человеком.
   С высоко поднятой головой Дафния прошла к машине адвоката.
   Две машины взяли с места, выехали на автостраду,  повернули  направо,
миновали мотель  "Северные  огни"  и  проехали  немного  дальше.  Мейсон
внимательно смотрел на Дафнию, но та сидела с каменным лицом.  Она  даже
бровью не повела, когда впереди показались первые строения мотеля.
   Пол Дрейк, ехавший сзади, дал два коротких  гудка  и  мигнул  фарами.
Мейсон сразу же прижался к обочине.
   Пол Дрейк подъехал к ним вплотную.
   Адвокат опустил боковое стекло:
   - В чем дело, Пол?
   - Полиция.
   - Где?
   - С противоположной стороны мотеля. Две машины.
   - Ох!
   - Что будем делать?
   - Остановимся на углу. Ты отправишься на разведку. Прямых вопросов не
задавай, так, полюбопытствуй.
   - Ясно.
   Когда детектив тихонько поехал вперед, Мейсон повернулся к  Дафнии  и
злым голосом отчеканил:
   - Допрыгались со своими шалыми выдумками!  Теперь  сами  видите,  что
натворили. Так всегда получается, когда предают собственного адвоката  и
берутся за то, в чем ни черта не смыслят. Финчли выяснил,  куда  вы  так
остроумно спрятали своего дядю Гораса. Финчли обвинили его в том, что он
сбежал из  санатория,  куда  его  поместили  по  распоряжению  суда,  и,
очевидно, призвали полицию, чтобы вернуть его назад.
   Дафния, которая до этого храбро молчала, внезапно разрыдалась:
   - Если они отправят его назад, в  этот  ужасный  санаторий,  и  опять
привяжут к кровати, он умрет.
   - Мы попытаемся этого не  допустить,  -  произнес  Мейсон.  -  Сейчас
отъедем подальше и поглядим, что можно сделать.
   Доехав до  поворота,  Мейсон  собирался  свернуть  направо,  но  тут,
оглушая сиреной, на дороге показалась  полицейская  машина,  и  адвокату
пришлось срочно прижаться к обочине.
   Черная  машина  проехала   мимо   них,   но,   внезапно   затормозив,
остановилась. Красный луч прожектора осветил машину Мейсона.
   - Ну и ну! - раздался голос  лейтенанта  Трэгга.  -  Посмотрите,  кто
здесь!
   - Как, это вы, лейтенант? Что это вы здесь делаете?
   - Пожалуй, мне следует первому задать столь простой вопрос, и  задать
вполне официально, - сказал Трэгг. - Что вы здесь делаете?
   - Я ездил повидаться с клиентом по вопросу о взятии на поруки, и...
   - Ваш клиент живет в мотеле "Северные огни?" - перебил его Трэгг.
   Мейсон усмехнулся и покачал головой:
   - А что?
   - У нас на руках труп. Возможно, это убийство. - Что-о?!
   Мейсон не верил своим ушам.
   - Убит какой-то  тип  из  двадцать  первого  номера.  Похоже,  кто-то
накормил его китайской пищей, сдобренной барбитуратом.  А  затем,  когда
тот заснул,  включил  газ  и  был  таков.  Обитатели  соседнего  номера,
почувствовав запах газа, вызвали управляющего. Тот открыл двери и окна в
номере двадцать один, но было уже слишком поздно.
   - Умер?
   - Умер, можете не сомневаться... Вы об этом ничего не знали, а?
   - О смерти этого человека? Господи, конечно нет! Понятия не имел, что
речь идет о смерти, пока вы мне об этом не сказали.
   - Я просто проверил, только и всего.  То,  что  вы  оказались  рядом,
просто совпадение.
   Он кивнул водителю машины:
   - Поехали!
   Когда полицейская машина отъехала, Мейсон повернулся к Дафнии.
   Она сидела совершенно неподвижно, лицо у  нее  побелело,  глаза  были
широко раскрыты.
   - Ну? - спросил Мейсон.
   Она  посмотрела  на  него,  попыталась  что-то  сказать,  но  тут  же
свалилась на пол машины.
   Адвокат развернулся, доехал до угла и тут  заметил  в  тени  деревьев
машину Инскипа. Он притормозил.
   - Скажите Полу, что мы возвращаемся в  "Сирин  Сламбер",  -  попросил
Мейсон, - пусть едет туда, как только узнает, что тут творится.
   Добравшись до места, Мейсон вместе  с  Деллой  Стрит  помогли  Дафнии
вылезти из машины. Дафния протянула  ему  ключи  холодными,  негнущимися
пальцами. Адвокат отпер дверь и провел Дафнию в комнату.
   - Ну-ну, возьмите себя в руки, Дафния. Давайте говорить прямо. Имеете
ли вы какое-нибудь отношение к смерти своего дяди?
   Она покачала головой. Губы у нее дрожали:
   - Я его любила. Он был мне настоящим отцом.  Я  большую  часть  своей
жизни посвятила тому, чтобы ему было хорошо...
   - Все это прекрасно, но факты говорят о другом!
   - Какие факты?
   - Давайте рассуждать вместе. Вы не являетесь  кровной  родней  Горасу
Шелби, поэтому вы не можете унаследовать его  состояние  без  завещания.
Сводный брат Шелби написал в суд заявление, что вы ведете дальновидную и
хитрую игру, стараясь обвести его вокруг пальца, затем в конечном счете,
чтобы он отдал вам все свое состояние. В протоколах суда  записано,  что
Горас Шелби послал вам чек на сто  двадцать  пять  тысяч  долларов.  Суд
назначает опекуна, чтобы не дать расхитить  деньги  вашего  дядюшки,  вы
таинственно забираете его  из  дома  отдыха,  куда  он  был  помещен  по
указанию врача, и перевозите  в  "Северные  огни".  Вы  заставляете  его
срочно написать завещание в вашу пользу, а через  час  после  того,  как
завещание написано, мистера Шелби находят мертвым.
   - Думаю, - сказала она  еле  слышно,  -  что  дядя  мог  решиться  на
самоубийство, он был в таком  угнетенном  состоянии,  хотя  такая  мысль
никогда мне в голову не приходила.
   - Мы дождемся приезда Пола Дрейка. Очевидно, у полиции есть основания
предполагать, что в данной истории какую-то роль сыграл  барбитурат.  Вы
покупали сегодня вечером мистеру Шелби китайскую еду?
   - Да.
   - И привезли ее в картонной коробке?
   - Да.
   У вас были вилки, которыми вы ели прямо из этих картонок?
   - Дядя любил пользоваться китайскими палочками для еды. Я  купила  их
четыре штуки, вот ими-то мы и ели.
   - А что вы сделали с пустыми картонками?
   - Совсем пустых не было. Мне нужно было уезжать, и дядя Горас сказал,
что он доест оставшееся вечером, вымоет картонки под  краном,  чтобы  от
них не пахло, и выбросит в мусорную корзину. В конце концов, этот  номер
не приспособлен для стряпни - всего лишь комната и ванная с туалетом,  и
я  подумала,  что  у  нас  могут  быть  неприятности,  если  мы   станем
использовать эту большую корзину в качестве помойного  ведра.  Вот  я  и
сказала дяде, что, если он что-то не доест, пусть спустит в унитаз.
   - Значит, еда оставалась. И он обещал спустить ее в унитаз?
   - Да.
   - Если на это посмотреть с точки зрения полиции,  то  они  непременно
скажут, что остатки пищи в унитаз  спускали  вы  сами,  дабы  уничтожить
вещественные доказательства. Но этого вам показалось  мало,  и  вы  даже
вымыли картонки горячей водой... Ведь именно  так  вы  велели  поступить
вашему дяде?
   - Да.
   - Этого и завещания, написанного им в вашу  пользу,  может  оказаться
достаточным, чтобы оставшуюся жизнь вы посвятили каторжным работам.
   Раздался условный  стук  Дрейка.  Его  впустила  Делла  Стрит.  Дрейк
выглядел озабоченным.
   - Очень плохо, Пол? - спросил Мейсон.
   - Очень.
   - Давай рассказывай.
   - Кто-то из номера двадцать два уходил ужинать. Возвратившись к себе,
он почувствовал, что из  соседнего  номера  пахнет  газом.  Поставили  в
известность управляющего мотелем. Он принес  запасной  ключ  и  вошел  в
помещение. Запах чуть не свалил его с ног. Он распахнул  дверь,  добежал
до окон, устроил сквозняк и вытащил  бездыханное  тело  мужчины  наружу.
Позвонил в полицию. Полиция приехала и попробовала привести  несчастного
в чувство. Но ничего не получилось.
   - Почему они говорят так уверенно об убийстве, а не о самоубийстве? -
спросил Мейсон.
   - Газовая печка вентилируется. Кто-то отвинтил подводящую трубу,  так
что газ выходил прямо  в  комнату.  Этот  человек  ел  китайские  блюда.
Доктор, приехавший вместе с помощником коронера, заподозрил барбитураты.
Он быстро произвел, обследование. Очевидно, в пищу подмешали снотворное.
Мне кажется, что нашли наркотики в ванной.
   Мейсон взглянул на Дафнию Шелби. Она не смела поднять глаза.
   - Вы никуда не выходили, покуда ужинали этими китайскими кушаньями?
   - Я ушла до того, как он кончил есть.
   - Давали ли вы ему какие-нибудь препараты?
   - Я... я не знаю.
   - То есть как это не знаете?
   - Я же вам говорила, что он совершенно не мог спать без  снотворного.
Он настолько к ним привык, что они стали ему необходимы.  Я  это  знала,
так что, когда я уходила, я оставила ему специальные пилюли.
   - Где вы их взяли?
   - Мне их дал врач, тот  же  самый,  который  наблюдает  дядю  Гораса.
Помните, я говорила вам,  что,  уезжая,  жутко  нервничала?  Тогда  этот
доктор дал мне какое-то снотворное на случай бессонницы. Но мне  оно  не
потребовалось. С того момента, как я взошла на  палубу  судна,  все  мои
волнения улеглись, я спала как убитая. Я подумала, что