вызвала  врача.  Он  приехал,  сказал,  что
Хигли умер, и написал  свидетельство  о  смерти,  считая,  что  причиной
явился коронарный тромбоз. Пролитый шоколад  с  пола  вытерли,  разбитую
чашку  выбросили,  а  Хигли  похоронили.  Сама  Надин  Фарр  при  первой
возможности бросилась в свою комнату  и  принялась  искать  бутылочку  с
таблетками цианистого калия. Ее не было. В панике она побежала на  кухню
и нашла там две бутылочки. Почти полная с сахарным заменителем стояла  у
задней стенки полки, а другая, с таблетками цианида, которые она выкрала
из лаборатории, стояла перед первой бутылочкой.  Кто-то  так  ловко  все
подстроил, что она сама убила Мошера Хигли.
   - И, стало быть, она взяла бутылочку с таблетками цианида и выбросила
ее? - спросил Мейсон.
   - Да, верно. Она сунула бутылочку в свой кошелек и была уверена,  что
врач непременно обнаружит, что Мошер Хигли отравлен. Она хотела во  всем
признаться, но, к счастью, решила подождать, потому  что  боялась,  что,
если она расскажет о таблетках, то это может принести неприятности Джону
Локку. Врач дал ей  успокоительное  и  уложил  спать.  Проснувшись,  она
обнаружила, что все - и врач, и сиделка - считают, что Хигли  умер  сам,
естественной смертью. Для нее это выглядело случаем, посланным небесами.
   У Хигли в доме была комната для оружия. Там по стенам висели ружья  в
таких штативах и еще были полки для патронов. До  того,  как  он  совсем
слег, он временами немного охотился. Надин пошла в эту комнату  и  взяла
такие маленькие плоскогубцы с вытянутыми концами, чтобы  вытащить  дробь
из патронов к дробовикам. Потом она бросила дробь в ту же  бутылочку,  а
ближе к вечеру отнесла ее на озеро Туомби, ну и...
   - А откуда она узнала об озере? - спросил Мейсон. - Так это же место,
куда молодые парочки ходят обниматься. И они с Джоном Локком тоже бывали
там время от времени. Это что-то вроде места  для  любовных  забав.  Она
забросила бутылочку как можно дальше. Надин Фарр терзали  муки  совести.
Инстинкт подсказывал,  что  надо  сидеть  смирно,  а  совесть  призывала
говорить, поэтому внутри нарастало  эмоциональное  возбуждение,  которое
имело неблагоприятные последствия. Она не могла спать, стала  нервной  и
пугливой, потеряла аппетит, похудела и стала вообще больной.  Джон  Локк
настоял  на  том,  чтобы  она  показалась  врачу.   Она   обратилась   к
общепрактикующему врачу, который и направил ее ко мне. Вот  тебе  и  вся
история.
   Это, черт возьми, та еще история, - сказал Мейсон.
   - Что означает твое замечание?
   - А  ты  взгляни  на  это  так,  как  сделают  присяжные.  Когда  она
находилась под воздействием наркотиков в  процессе  проверки  сывороткой
истины,  она  рассказала  тебе,  что  ненавидела  Мошера  Хигли,  а  тот
ненавидел ее, и она отравила его  и  выбросила  яд  в  озеро.  А  теперь
выходит, что у Мошера Хигли была возможность разрушить ее  романтическую
связь. Наверно,  в  его  распоряжении  была  настолько  компрометирующая
информация, что она даже  не  попыталась  бороться  за  свои  права.  Он
приказал ей исчезнуть и отказаться от человека, которого она  любила,  и
назначил ей для этого двое суток. Но  до  истечения  этого  срока  Мошер
Хигли умер. Он был отравлен рукой девушки, цианидом, который она выкрала
из лаборатории, где работал ее жених. В своих предсмертных словах  Хигли
обвинил ее в том, что она отравила его.  Она  знала,  что  сделала,  она
взяла остатки этого яда, положила в бутылочку дробинки, поехала на озеро
Туомби и бросила туда бутылочку.
   - Ну, если смотреть на все это подобным образом, то это звучит совсем
плохо, - согласился доктор Динэйр. - Но, Мейсон, боюсь, я склонен верить
этой девушке.
   - К сожалению, я не могу внушить твое мнение присяжным.
   - Но в том виде, в котором ты представил, все это, конечно,  выглядит
плохо.
   - Да, плохо, - отозвался Мейсон. - И все же  нам  надо  противостоять
этому. У Деллы здесь есть немного  виски.  Давайте-ка  сделаем  хорошего
двойного виски со льдом, а потом пойдем и хлебнем этого лекарства.
   - Не знаю, полагается ли нам принимать какое бы то ни было лекарство,
- сказал доктор Динэйр. - Мы расследовали это дело и...
   - Думаю, что в этом деле больше затруднений, чем ты думаешь, Берт,  -
сказал Мейсон.
   - Это еще почему?
   - Когда ты позвонил мне по телефону и я понял экстренность  ситуации,
я решил, что все это дело может устоять или рухнуть из-за одной вещи.
   - Из-за чего? - спросил доктор Динэйр.
   - Можно ли будет раздобыть какие-либо улики, подтверждающие все  это,
и отыскать бутылочку с ядом.
   - Да, думаю, что можно. Они могут вызвать водолазов и...
   - Поэтому, - перебил его Мейсон, - я и поспешил на озеро Туомби.  Там
я нашел купающихся мальчиков. Я попросил  их  обшарить  песчаное  дно  в
районе лодочной пристани. Четверо ребятишек стали  прыгать  с  пристани,
где глубина около десяти футов. Само озеро спокойное, небольшое, поэтому
там нет волн, даже во время шторма. Я чувствовал, что, если этим ребятам
не  удастся  отыскать  похожую  бутылочку,  мы  будем  в   относительной
безопасности, предполагая, что и полиции не  удастся  найти  ее  -  ведь
тогда не будет никакого дела.
   - Блестящая идея. Я передаю ее тебе для быстрого обдумывания, Мейсон.
В конце  концов,  это  наша  самая  главная  ставка.  Мы  будем  сидеть,
притаившись, а...
   - Нет, сидеть нам тут не придется. Мы нашли эту бутылочку!
   - И где же она сейчас?
   - Я сразу помчался к Герману Корбелу, химику-консультанту.
   - Это хороший человек.
   - Да, - кивнул Мейсон. - Он один  из  лучших  в  своей  профессии.  Я
хотел, чтобы он выяснил, что было в этой бутылочке. И вот  теперь,  зная
эту историю, которую  рассказала  твоя  пациентка,  мы  мало  что  можем
сделать, потому что там был яд.
   - Послушай-ка, - сказал доктор Динэйр, - ты нашел эту бутылочку. А не
мог бы ты избавиться от нее, бросить в океан, зашвырнуть...
   - Это ведь преступление - скрывать или уничтожать важные  улики.  Мне
пришлось принять меры предосторожности и убедиться, что бутылочку  можно
идентифицировать. Как ты помнишь, у меня там четверо мальчишек ныряли за
ней. Когда она  была  обнаружена,  мне  пришлось  раскрыть  свое  имя  и
личность и взять с собой к Герману Корбелу  молодого  паренька,  который
нашел бутылочку. А для того, чтобы он мог поехать со мной, я должен  был
как-то уверить его, вот я и отвез его домой, к родителям, и предъявил им
свои документы. Он  сменил  свой  мокрый  купальный  костюм  на  обычную
одежду. Я оставил за собой широкий след, но ничего другого я сделать  не
мог.
   - Я полагаю, выпивка нам сейчас очень  пригодится,  -  сказал  доктор
Динэйр. - Где виски?
   - Она держит его в буфете.
   Адвокат раскрыл буфет, отыскал бутылку шотландского  виски  и  извлек
пару рюмок. Потом он достал  из  холодильника  кубики  льда,  разлил  по
рюмкам и сказал:
   - Ладно, давай наслаждаться жизнью, пока  можно.  Нам  придется  дать
кое-какие разъяснения.
   - Разумеется, -  сказал  доктор  Динэйр.  -  Я  придерживался  курса,
предложенного  тобой.  Мы  хотели   проверить   правдивость   заявления,
сделанного молодой женщиной.
   - Вот именно, - сказал Мейсон, - и теперь, когда  мы  его  проверили,
мне остается сделать одно.
   - Что же?
   - Отправиться  в  полицию  и  рассказать  им,  что  я  обнаружил  эту
маленькую подтверждающую улику и что я передал ее из рук в руки  Герману
Корбелу.
   - Ну, тут уж они тебе зададут жару, - сказал доктор Динэйр.
   - Это уж точно, - отозвался Мейсон.
   - Они заявят, что ты хотел спрятать улику. Тут-то я  их  и  подурачу.
Вот где широкий след, который я оставил  за  собой,  окажется  для  меня
выгодным.
   - Что ж, будем надеяться, что с этим ты сумеешь справиться, -  сказал
доктор Динэйр.
   - Меня абсолютно не интересует, справлюсь ли я с этим или  нет,  если
иметь в виду полицию. Я хочу, чтобы у меня все  было  чисто  -  с  точки
зрения комитета по жалобам при  коллегии  адвокатов  и  с  точки  зрения
присяжных в уголовном суде.
   - Что мне-то надо делать? - спросил доктор Динэйр.
   - А ты с Деллой Стрит и Надин Фарр дожидайся здесь, пока от  меня  не
будет вестей, - сказал Мейсон. - Я поеду в главное управление полиции  и
буду там их колошматить.
   - Да, не хотел бы я оказаться в твоей шкуре, - сказал доктор Динэйр.
   - Да, она немного жмет, Берт, - передернул плечами Мейсон. - Ну давай
теперь взглянем на тебя.
   - Твое здоровье, - сказал доктор Динэйр, поднимая рюмку.
   - У нас есть один шанс, - сказал  Мейсон,  -  но  только  один  шанс.
Примерно один из миллиона.
   - Что же это такое?
   - Герман Корбел обнаружил, каково содержимое этих таблеток, так что я
могу устроить роскошную игру, попросив его позвонить в полицию и сказать
им, что я, мол, велел ему немедленно сообщить  полиции,  как  только  он
узнает, что это за таблетки, и что сам я уже еду  в  главное  управление
полиции. - Мейсон просунулся сквозь вращающуюся дверь кухни в комнату  и
сказал:
   - Мы тут  позаимствовали  у  тебя  виски,  Делла,  а  еще  мне  нужно
позвонить.
   - Шнур достаточно длинный, чтобы вы могли взять аппарат на  кухню,  -
сказала она.
   - Могу и я выпить виски? - спросила Надин Фарр.
   - Пока нет, - покачал головой Мейсон. -  Я  хочу,  чтобы  вы  были  в
форме.
   Делла Стрит передала Мейсону телефон. Он протащил  аппарат  в  кухню,
установил его сбоку на раковине и набрал номер Германа Корбела.  Услышав
в трубке его голос, сказал:
   -  Это  Перри  Мейсон.  Есть  какие-нибудь  успехи?  Корбел  был  так
взволнован, что на какое-то мгновение забылся и ответил по-немецки:
   - Да, да!
   - Почему вы так волнуетесь?
   - Полиция.
   - Полиция? - повторил Мейсон с тревогой в голосе. - Рассказывайте.
   - Они приезжали сюда.
   - Что они делали?
   - Они забрали все улики: и бутылочку, и таблетки, и дробь.
   - А откуда они вообще об этом узнали?
   - Я думаю, что они ездили на  озеро  и  узнали,  что  вам  ныряльщики
доставали бутылочку. Они нашли родителей мальчика, который  ее  отыскал.
Нашли и его самого. Работают они быстро.
   - Вот и я говорю, что они работают быстро, - сказал Мейсон. - Значит,
они все у тебя забрали?
   - Все, кроме маленьких кусочков таблетки, которую  я  уже  измельчил.
Они просто о ней не знают.
   - Этого хватит для анализа? - спросил Мейсон.
   - Да, чтобы узнать содержимое.
   - Наверное, цианистый калий? - спросил Мейсон.
   - Пока я не могу сказать, что это такое. Если  ты  думаешь,  что  это
цианид, то скоро я это выясню. Полиция разыскивает тебя.
   - Да, могу себе  представить,  -  сказал  Мейсон.  -  Ладно,  я  тебе
перезвоню. - Он повесил трубку и повернулся к доктору Динэйру:
   - Ну, все в порядке, похлебка уже варится. Полиция выезжала на  озеро
Туомби. Они, должно быть, прибыли туда  сразу  после  того,  как  оттуда
уехал я. Они выяснили, что у меня ныряльщики искали бутылочку и,  найдя,
я ее забрал. Они установили имя мальчика, который ее нашел.  Съездили  к
нему домой, и родители сказали им, что я у них  был.  Полиция  разыскала
Артура Фелтона, который, должно быть, рассказал им  о  Германе  Корбеле.
Они коршунами набросились на Корбела и зацапали эту улику.  В  итоге  мы
находимся в сложном положении: если полиции известно, что в этом замешан
я и защищаю Надин Фарр, они мигом узнают, что, скорее всего, она у Деллы
Стрит. Они начнут разыскивать Деллу и...
   - Ты хочешь сказать, что они едут сюда?
   - Да, вероятно, они уже в пути, - сказал Мейсон.
   - И что же нам делать?
   - Мы уходим. Я не хочу, чтобы Надин Фарр бегала от  закона,  и  я  не
хочу,  чтобы  ее  допрашивали,  пока  мне  не  представится  возможность
поговорить с ней, так что я не могу терять ни секунды.
   Мейсон ногой открыл вертящуюся дверь на кухню и сказал:
   - Нам надо уходить. Забирайте  свои  вещи.  Делла  Стрит  с  тревогой
посмотрела на него.
   - Почему?
   - Сюда едет полиция, - оборвал ее Мейсон.
   - Пошли, - сказала Делла Надин. - Времени пудрить носик  у  вас  нет.
Ситуация критическая.
   - А что случилось? - спросила она, вставая. - Нельзя ли нам подождать
и...
   - Ждать нельзя, - сказала Делла Стрит, подталкивая Надин к двери.
   Через какие-то секунды их уже не было в квартире. Мейсон  с  тревогой
осмотрелся вокруг, когда они пересекли холл.
   - Мы все едем в одной машине? - спросил доктор Динэйр.
   - Нет, - покачал головой Мейсон. - Мы уедем в разных машинах.
   - А куда мы должны ехать? - спросил доктор Динэйр.
   - Делла, ты с Надин поедешь в своей машине. Доктора Динэйра  высадишь
сразу, как встретишь такси. Потом Надин и ты едете в мотель "Прилив"  на
побережье.   Снимешь   две   комнаты.   Зарегистрируетесь   под   вашими
собственными именами.
   - А как насчет вас? - спросила Делла Стрит. Мейсон ухмыльнулся:
   -  Как  я  понимаю,  меня  разыскивает  полиция.  Я  всегда  верил  в
сотрудничество с ними.
   - Вы хотите, чтобы они нашли вас?
   - Если мне повезет, то я хочу попасть в  главное  управление  полиции
раньше, чем они сообщат какую-нибудь историю газетчикам.
   - А не будет ли приличней,  Перри,  если  они  побеседуют  у  тебя  в
конторе? - спросил доктор Динэйр.
   - Приличие, черт бы его побрал! - воскликнул Мейсон. - Я буду считать
везением, если мне удастся выбраться из этого без обвинительного акта.

Глава 6

   В главном управлении полиции Мейсон прошел по  коридору  до  двери  с
надписью "Отдел убийств", открыл ее настежь и вошел.
   - Лейтенант Трэгг здесь? - спросил Мейсон дежурного.
   - Я сейчас посмотрю. Ваше имя? Черт, да это же вы!
   - Разумеется, я. А кого вы ждали? Налогового инспектора?
   - Подождите секунду, -  сказал  дежурный  и  ушел.  Спустя  считанные
секунды появился полицейский в гражданской  одежде,  пересек  кабинет  и
вышел в дверь, но благодаря тени на матовом окне было очевидно,  что  он
остался караулить в коридоре, с другой стороны двери,  блокируя  путь  к
бегству. Чуть попозже дежурный распахнул дверь и сказал:
   - Лейтенант Трэгг хочет видеть вас. Заходите.
   И Мейсон вошел в его  кабинет.  Лейтенант  Трэгг,  высокий,  довольно
красивый субъект, выглядевший отчасти встревоженным, показал на кресло.
   - Присаживайся, Мейсон.
   - Как идут дела, Трэгг? - спросил Мейсон.
   - Так себе. Я через минуту тобой займусь. Мейсон уселся, а  Трэгг  со
словами: "Извини, я всего на секунду", - открыл дверь  и  вышел.  Прошло
добрых  три  минуты,  прежде  чем  он  вернулся.  На  этот  раз   Трэгга
сопровождал Гамильтон Бюргер, крупный, широкогрудый  окружной  прокурор,
пытавшийся сделать вид, что его присутствие было случайным.
   - Привет, Мейсон, - сказал он. - Оказался в этом  здании  и  услышал,
что и ты здесь. Что там, черт подери, случилось  с  Надин  Фарр  и  этой
бутылочкой с ядом?
   - Я и сам пытаюсь это выяснить. Лицо Бюргера потемнело.
   - На этот  раз,  Мейсон,  ты  впереди  на  подбородок.  Мейсон  пожал
плечами, а Бюргер продолжал:
   - Я не собираюсь назначать официальное судебное разбирательство, пока
мы окончательно все не узнаем, но я, черт подери, хочу получить какое-то
объяснение.
   - Что ж, это интересно, - сказал Мейсон.
   Дверь внезапно  отворилась.  Какой-то  полицейский  бережно  завел  в
комнату женщину.
   - Входите, миссис Фелтон, - сказал лейтенант Трэгг. - Я  хочу,  чтобы
вы посмотрели на мистера Мейсона и сказали нам...
   - Да, это тот самый мужчина, - сказала она.
   - Благодарю вас, - сказал Трэгг. - Пока все.
   Полицейский,  который  держал  дверь  открытой,  сделал  знак  миссис
Фелтон, чтобы она вышла. Мейсон ухмыльнулся, закурил сигарету  и  сказал
лейтенанту Трэггу:
   - Ну что, позабавились?
   - Если по правде, Мейсон, то вовсе нет. Мне это не нравится. И  жаль,
что ты это сделал.
   Спустя несколько мгновений дверь снова открылась. Тот же  полицейский
ввел в комнату Артура Фелтона.
   - Скажи, этот ли мужчина дал тебе сначала пять долларов, а потом  еще
двадцать?
   - Да, - сказал Артур Фелтон. Он  был  напуган  и,  казалось,  вот-вот
расплачется.
   - Ну, расскажи-ка нам, что у вас было,  -  сказал  Гамильтон  Бюргер,
придавая  голосу  благожелательную,  отцовскую  доброту,  правда  сильно
утрированную.
   - Мистер Мейсон дал нам каждому по пять долларов и попросил  понырять
и постараться найти бутылочку. А парень, который найдет ее,  должен  был
получить двадцать долларов.
   - И кто же в конце концов нашел ее?
   - Я.
   - Что было потом?
   - Он сказал, что я должен пойти с ним, но мои  родные  не  разрешают,
чтобы я ходил с незнакомцами, поэтому он представился,  отвез  домой,  и
сказал маме, что берет  меня  для  встречи  с  одним  химиком,  а  потом
привезет меня обратно.
   - А что же бутылочка? - спросил Гамильтон Бюргер.
   - Он объяснил, что я должен не выпускать ее из рук.
   - До каких пор?
   - Пока мы не придем к химику.
   - А как звали его? Ты не помнишь?
   - Кажется, мистер Корбел.
   - Ты мальчик сообразительный. У тебя не возникает никакого  сомнения,
что это тот самый человек?
   - Нет.
   Гамильтон Бюргер кивнул полицейскому, который положил руку  на  плечо
Артура Фелтона, развернул его и вывел из комнаты.
   - Ну что ж, - сказал  Гамильтон  Бюргер  лейтенанту  Трэггу,  -  я  и
предполагал, что в итоге мы получим это.
   - Получите что? - спросил Мейсон. Гамильтон Бюргер даже и не  пытался
скрыть свою неприязнь:
   - Получим тебя в качестве фактического соучастника.
   - Да уж...
   - По обвинению в убийстве, - пояснил Бюргер.
   - Так-так-так, - отозвался Мейсон, - ты меня  заинтересовал.  А  кого
убили?
   - Мошера Хигли, если  тебе  нужны  все  формальности.  Ты  не  будешь
говорить, что я не  известил  о  специфическом  обвинении  против  тебя.
Мейсон, тебя скоро обвинят в преступлении.  Так  что  нет  необходимости
делать какие бы то ни было заявления, если только ты сам не захочешь.  В
случае если ты  все-таки  сделаешь  заявление,  оно  будет  использовано
против тебя. Ты что-нибудь хочешь сказать?
   Мейсон глубоко затянулся сигаретой.
   - Я хочу сказать, что вы все бредите. Не было убийства.  Мошер  Хигли
умер естественной смертью.
   - Он был убит.
   - Откуда ты знаешь, что он был убит?
   - Если ты хочешь знать, у нас есть записанное на магнитофон признание
женщины, которая его убила.
   - Очень интересно, - сказал Мейсон. -  Я  думаю,  что  у  тебя  будут
небольшие затруднения  при  использовании  этого  материала  в  качестве
улики, Бюргер.
   - Как я полагаю, ты намерен попытать счастья со старой чушью, говоря,
что это конфиденциальные сведения. У меня найдется один такой  маленький
закон, который тебя удивит.
   Мейсон вынул сигарету  изо  рта,  выдохнул  дым,  потянулся,  зевнул,
устроился поудобнее на стуле и спросил:
   - Когда же ты сможешь использовать это признание, Бюргер?
   - Как только я представлю дело в суде.
   - Насколько я помню, для того чтобы  использовать  признание,  прежде
всего необходимо доказать состав преступления, - сказал Мейсон.
   - Не волнуйся, я докажу состав преступления.
   - Каким образом?
   - Я не обязан обсуждать детали с тобой.
   - Нет, ты как раз обязан, - сказал Мейсон. - Ты  не  можешь  обвинить
меня в том, что я был фактическим соучастником в деле об убийстве,  пока
тебе не удастся доказать, что  вообще  было  убийство.  А  доказать  это
нельзя, используя магнитофонную  запись  разговора  с  Надин  Фарр.  Она
делала это заявление, находясь под воздействием наркотиков и...
   -  Это  касается  весомости,  которая  может   быть   придана   этому
свидетельству, но не его приемлемости, - перебил его Бюргер.
   - Не будь так уверен, - сказал Мейсон. - Эта  девушка  в  тот  момент
была не правоспособной, и ее нельзя было рассматривать как свидетеля.  И
если бы она оказалась на свидетельском месте в таком состоянии,  то  суд
не разрешил бы ей выступать в качестве  свидетеля  и  вряд  ли  позволил
словам, записанным на  ма