зошло прошлой ночью.
     - Да, именно так, - подтвердил Мейсон.
     - Каков ваш интерес в этом деле, мистер Мейсон?
     Мейсон улыбнулся и ответил:
     - Один мой клиент имеет общие дела с доктором Бэббом.  Понимаете,  он
хороший знакомый доктора. Они собирались объединить свои интересы.
     - О, понимаю. Но, дело в том, что  я  не  так-то  и  много  могу  вам
рассказать. Возможно, вы захотите посидеть у окна... Именно там я и сидела
прошлым вечером, до того момента, когда это произошло.
     - Из вашего окна  просто  отличный  вид,  -  заметил  адвокат,  когда
хозяйка указала им на кресла.
     - Мотли буквально от него не отходит.  Ему  нравится  подолгу  сидеть
здесь и смотреть на  долину.  Он  может  просидеть  возле  него  полжизни,
наблюдая за птицами, людьми и... просто разглядывая  жизнь,  как  товар  в
витрине.
     - Из твоих слов можно сделать вывод, что  я  завзятый  бездельник,  -
несколько обиженно произнес мистер  Данкирк.  -  Я  очень  много  работал,
мистер Мейсон, пока два года назад не вышел на пенсию. И я уже  больше  не
ставлю перед собой цели перевернуть еще одну гору. Нам хватает на жизнь  и
мы не выходим за рамки бюджета, тратя деньги на сомнительные приключения.
     Его жена рассмеялась с легкой нервозностью.
     - Это камушки в мой огород, мистер Мейсон. Я пыталась сподвигнуть его
на путешествие по Мексике и Южной Америке. Но он не склонен уезжать далеко
от дома.
     - Путешествия требуют уйму денег, - уточнил Данкирк.
     Миссис  Данкирк  тут  же  постаралась   переменить   тему,   которая,
несомненно, была больным местом ее мужа.
     - Вы хотели услышать от меня,  что  же  вчера  случилось.  Мы  сидели
именно в этих креслах, мой муж и я, мы долго  сидели  в  темноте,  изредка
переговариваясь.  Мотли  хотел   напечатать   несколько   фотографий.   Он
оборудовал  темную  комнату  в  подвале,  точнее  -  фотолабораторию.   Он
спустился вниз и занялся своими делами. Я сидела здесь,  дожидаясь,  когда
он вернется. Когда Мотли занят в лаборатории, а  в  перерывах  поднимается
наверх, он не включает лампу, чтобы глаза не ослепил яркий свет. Он  сидит
здесь, отдыхает, а потом возвращается  к  своим  фотографиям.  Поэтому  мы
часто находимся здесь, а из-за того, что свет погашен, поднимаем на  окнах
шторы. Ночью отсюда открывается прекрасный вид, мистер Мейсон. Видно,  как
Рубарт-террас взбирается круто вверх по склону холма, и еще отлично  виден
дом доктора Бэбба и стоящий перед ним гараж. А если смотреть дальше, видны
длинные лучи света из долины, машины, мчащиеся по бульвару. Конечно,  если
долго смотреть, все это начинает надоедать, но  я  все  равно  предпочитаю
окно телевизору. Это гораздо более интересная движущаяся панорама.
     - Вы, судя по всему,  недавно  поселились  в  этом  доме?  -  спросил
Мейсон.
     - Не настолько давно, чтобы вид  из  окна  успел  приестся.  Надеюсь,
этого никогда и не произойдет. Я считаю, что это самое красивое  место  из
тех, где мы жили.  И  поистине  целебное,  могу  добавить.  Мы  живем  над
долиной, так что смог... у нас тут, это совершенно точно,  никакого  смога
нет и в помине.
     - Мы  здесь  живем  не  так  долго,  чтобы  утверждать  наверняка,  -
бесцветным голосом добавил Данкирк.
     - Мотли всегда осторожен в своих суждениях, - она улыбнулась Мейсону.
- Я бы хотела по этому поводу повторить суждение доктора Бэбба, а  он  был
уверен, что месторасположение наших домов просто отличное  и  свободно  от
смога. Он прожил здесь более десяти лет.
     - С тех пор, как вы сюда переехали, вы  и  часто  ходили  в  гости  к
доктору Бэббу или он к вам? - спросил Мейсон.
     - О, да, мы часто встречались. Дело в том, что Мотли  познакомился  с
доктором Бэббом задолго до того, как мы сюда переехали. Честно говоря,  мы
и переехали-то сюда благодаря доктору  Бэббу.  Он  сообщил  нам,  что  дом
продается и сказал, что считает его прекрасным приобретением.
     - Я лечился у  доктора  Бэбба  восемь  лет  назад,  -  пояснил  Мотли
Данкирк. - Он прекрасный врач и у него со мной здорово все получилось.
     Мейсон взял в руки бинокль с сильным увеличением,  который  лежал  на
кофейном столике, и поднес к глазам.
     - Отличный бинокль, - похвалил он.
     - Вы тоже так считаете? - произнес Мотли. - Думаю, меня можно назвать
почти что экспертом по биноклям, а этот - лучший из тех, что я  когда-либо
встречал. У него удивительно широкое поле обзора  и  отличная  разрешающая
способность. Посмотрите внимательно  на  кота  в  саду  у  доктора  Бэбба.
Видите, мистер Мейсон, с чем он там играет?
     Мейсон направил бинокль на кота.
     - Это кот доктора Бэбба? - спросил адвокат.
     - Нет, это кот еще одних соседей, мистера и миссис Гровер  Уолней,  -
сказала миссис Данкирк. - Они живут на запад от дома доктора Бэбба.  Мы  о
них мало что знаем. Они настроены не очень-то  по-соседски.  Полагаю,  они
вполне нормальны, только излишне замкнуты на себе самих.
     - Кажется, кот поймал рыбу, - сообщил Мейсон.
     - Ну так  как,  что  вы  теперь  скажете,  прав  я  был  или  нет?  -
обрадованно произнес мистер Данкирк. - Впервые кот поймал одного  из  этих
серебристых карасей, но одному Богу известно, сколько  времени  он  провел
возле пруда, дожидаясь, когда ему повезет.
     - Кот потратил на это много времени?
     - Да. Соседский кот - настоящий охотник, - объяснила миссис  Данкирк.
- Его буквально заворожили эти серебристые караси.  Он  сидел  в  саду  на
берегу пруда долгие часы. Обратите внимание, как доктор Бэбб спланировал и
разбил свой сад. Я думаю, сейчас он выглядит по-настоящему изысканно.
     - Доктор Бэбб ничего не планировал, - поправил жену Мотли Данкирк.  -
Все сделал его помощник, Дон Дерби.
     - Ты прав, руками работал Дон Дерби,  -  согласилась  она.  -  Дон  -
прирожденный труженик. Он все время занят каким-нибудь делом. Так было и с
вытянутым  газоном,  который  был  слишком  маленьким,  чтобы   называться
лужайкой, а Дон  взял,  да  и  соорудил  прекрасный  садик  с  прудом  для
серебристых карасей, с  маленьким  искусственным  водопадом,  бегущим  меж
декоративных скал. Обратите  внимание,  мистер  Мейсон,  все  камни  имеют
разные цвета и оттенки. Дон Дерби привозил их из разных частей страны. Как
только  Дону  удавалось  уехать  на  несколько  дней,  он  привозил  домой
настоящую коллекцию камней. Ему нравится выезжать  в  пустынные  места  на
изыскания...
     - Минералов? - спросил Мейсон.
     - Нет, не минералов. Просто на поиски обломков скал. Не думаю, что он
в состоянии отличить один минерал от другого, но я больше чем уверена, что
многие  куски  действительно  представляют  ценность.  Некоторые  из   них
тяжелые, как свинец. К примеру тот,  что  он  привез  домой  из  последней
поездки. Когда это было, Мотли? Примерно с месяц назад?
     - Скорее всего, так, - подтвердил ее муж.
     - Я понимаю, вы хотите узнать, что же  произошло,  мистер  Мейсон,  -
вспомнила миссис Данкирк, - и, Боже Правый, я знаю, насколько  вы  занятой
человек. Я читала о многих ваших делах. Вы просто блестяще их проводили!
     Мейсон настороженно улыбнулся.
     - Обычные дела, - заметил Данкирк.  -  Он  за  долгие  годы  практики
просто наловчился делать их блестящими.
     -  Знаешь  что,  Мотли,  не  мешай-ка  мне  рассказывать,  -   строго
произнесла миссис Данкирк, - а иначе наши гости никогда ничего  так  и  не
узнают.
     Делла Стрит открыла записную книжку, и ее рука с  карандашом  зависла
над страницей.
     - Полицейские попросили меня как можно  точнее  определить  время,  -
начала миссис Данкирк, - но мне крайне сложно сделать это с  точностью  до
минуты. Мне пришлось из мелких фрагментов составлять единую  картину.  Над
крыльцом дома доктора Бэбба горела лампа. Какое-то время  я  сидела  здесь
вместе с Мотли. Он напечатал первую  партию  фотографий  и  с  нетерпением
отправился печать вторую. Он  спустился  вниз,  в  свою  лабораторию.  Это
произошло где-то примерно в восемь пятнадцать. Я в тот момент решила,  что
неплохо было бы выпить чашечку горячего  шоколада.  Я  пошла  на  кухню  и
приготовила напиток, а затем вернулась, чтобы, сидя в кресле перед  окном,
потягивать шоколад и наслаждаться видом из окна. Так  что  я  вернулась  к
окну  примерно  в   восемь-тридцать.   Конечно,   я   могу   судить   лишь
приблизительно.
     Она на секунду замолчала.  Смолкло  и  пианино,  но  почти  мгновенно
заиграло вновь - джазовую тему сменил классический  этюд.  Миссис  Данкирк
тут же пустилась в объяснения:
     - Это моя племянница Гертруда. Она приехала погостить и поживет у нас
еще несколько недель. Молодежь в наши дни - сущее наказание. Она ни минуты
не может просидеть спокойно. Ой, она ужасно расстроится, когда узнает  про
кота  и  серебристого  карася.  Ей  так  нравятся  эти  рыбки.  Она  может
долго-предолго сидеть возле бассейна и кормить с руки рыбок.  Вернее,  еще
несколько дней и она несомненно приручила бы их.
     - Сколько лет вашей племяннице? - поинтересовался Мейсон.
     - Шестнадцать.
     - А она ничего не видела прошлым вечером?
     - О, Боже, нет! Она находилась в глубине дома и играла на пианино.
     - Она играет очень хорошо, но в то же время... в  ее  игре  ощущается
механический ритм.
     Миссис Данкирк рассмеялась и объяснила:
     - Конечно же, он есть. Это механическое пианино. Это  одно  из  самых
дорогих  сокровищ  Мотли,  настоящий  антиквариат.  Старинное  устройство,
работавшее с  помощью  э-э...  кузнечных  мехов  и  ленты  перфорированной
бумаги. Но Мотли заменил старинные внутренности на  электромотор.  У  него
ведь настоящее хранилище старинных вещей. Боже мой!  Иногда  мне  кажется,
что Гертруда испортит пианино. Она сидела возле него весь прошлый вечер  и
прекратила играть только после полуночи.
     - Мы можем с ней поговорить? -  спросил  Мейсон,  и  комната  тут  же
погрузилась в напряженно-гнетущую  тишину.  Мотли  Данкирк  прокашлялся  и
произнес:
     - Не думаю, что это целесообразно. Она ничего не видела.
     - Она невероятно застенчива, - пояснила миссис Данкирк.
     - Легко расстраивается и сильно  нервничает  из-за  любой  мелочи,  -
подхватил мистер Данкирк.
     И вновь наступила бьющая по ушам тишина.
     - Давайте-ка вернемся к моему рассказу, - вспомнила миссис Данкирк. -
Так на чем бишь я остановилась?.. Ага, я начала вам рассказывать  об  этой
девушке. Ну конечно же. Я увидела, как  молодая  девушка  идет  по  улице.
Понимаете, было уже достаточно поздно. Я увидела ее и подумала, что  такой
молодой женщине не стоило бы гулять без сопровождения так поздно. А  потом
я с удивлением подумала, а кто она такая? Я сразу отбросила мысль, что она
живет где-то по-соседству. Мне  нечего  было  больше  делать,  как  только
смотреть, поэтому я взяла бинокль с кофейного столика, он всегда  лежит  у
нас на кофейном столике, чтобы его удобно было брать, и стала  досконально
изучать ее. И вот тогда-то она свернула к дому  доктора  Бэбба.  Я  хорошо
успела рассмотреть ее, пока она стояла на крыльце под лампой. На  ней  был
серый жакет из шотландки с голубовато-зеленой гофрированной  блузкой  и...
коричневые туфли. Ага, и серая юбка. Волосы у нее - темно-каштановые. Цвет
глаз я не разглядела. Шляпки не было...
     - Одну секунду, - прервал Мейсон, - был ли у нее с собой какой-нибудь
чемоданчик или сумочка? Или что-либо еще, когда она входила?
     - Сейчас я не в силах восстановить картинку совершенно ясно, но я  не
думаю, что у нее с собой что-то было. С полной уверенностью я  заявить  не
могу, просто говорю, как помню. Вот когда она выбегала из дома,  у  нее  с
собой ничего не было.
     - Продолжайте, - попросил Мейсон.
     - Итак, молодая женщина вошла в дом. Прошло совсем немного времени, и
я услышала стук и грохот. Сначала я даже не могла сориентироваться, откуда
доносится звук. Я  крикнула  Мотли,  чтобы  он  проверил,  все  ли  у  нас
нормально, но он сидел внизу, за закрытой дверью и не слышал меня.  И  тут
же женщина начала кричать. Она закричала дважды. Я дождалась,  когда  крик
стихнет и тут же бросилась к телефону вызывать полицию. К этому времени  я
знала наверняка, что крики доносятся из дома  доктора  Бэбба.  Я  сообщила
дежурному,  что  из  дома  доктора  Бэбба  доносятся  звуки  борьбы,  звон
разбитого стекла, а также крики какой-то женщины.
     - Что дальше? - спросил Мейсон.
     - Дальше... Дальше я положила трубку и направилась к входной двери.
     - Не к окну? - переспросил Мейсон.
     - Нет, мистер Мейсон. Я стояла у парадной двери. Я  хотела  видеть  и
слышать все, что там происходит, а для этого надо было избавиться от звука
пианино.
     - Свет на крыльце был включен? Я имею в виду ваш дом.
     - На крыльце я свет не включала, только в коридоре. В комнате так  же
было темно.  На  наше  крыльцо  падали  лишь  отблески  уличного  света  с
Рубарт-террас. Но на крыльце дома доктора Бэбба свет по-прежнему горел.
     - Спасибо, - кивнул Мейсон, - что произошло потом?
     - Я увидела молодую  женщину,  стремительно  выбежавшую  из  парадной
двери.
     - Это было та же самая девушка?
     - Вне сомнений.
     - Что произошло дальше?
     - Она бросилась бежать по улице  так  быстро,  как  только  могла.  Я
направилась к дому доктора Бэбба и оказалась  около  него  одновременно  с
полицией. И тогда я увидели Мотли, поднимающегося вверх по ступенькам.
     - Эльвира, я же просил тебя ничего об этом не говорить, -  недовольно
произнес ее муж.
     Миссис Данкирк улыбнулась Мейсону и произнесла:
     - Мотли не хочет утруждать себя ролью свидетеля...
     - По каким ступенькам он поднимался? - уже спрашивал Мейсон.
     - По цементным ступенькам,  -  ответила  она.  -  Посмотрите,  мистер
Мейсон. Видите вон тот лестничный марш?  Да,  это  те  ступеньки,  которые
ведут от дома доктора Бэбба к Рубарт-террас. А  вон  там  -  ступеньки  от
нашего участка вниз к улице. Мотли услышал крики и двинулся вниз, чтобы на
месте убедиться, не может ли он чем помочь. Но по  дороге  понял,  что  от
него не будет никакого проку, поэтому развернулся и пошел обратно в дом.
     - Дональд уже  бежал  от  гаража,  где  он  и  живет,  -  в  качестве
объяснения своим действиям произнес Мотли. - Не было никакой необходимости
проделывать весь этот изнурительный путь, раз уж он вбегал в  дом.  Видите
ли, у меня как  раз  проявлялась  последняя  партия  фотографий.  Я  начал
спускаться вниз... я точно не  помню,  кажется  я  успел  пройти  четверть
спуска. Видимо, это  происходило  в  тот  момент,  когда  жена  звонила  в
полицию. Когда я увидел, что ассистент доктора, Дональд Дерби,  обмотанный
одним лишь полотенцем, вбегает в заднюю дверь дома, я развернулся и  пошел
обратно к своим фотографиям.
     Миссис Данкирк рассмеялась и пояснила:
     - Дональд как раз принимал душ. Услышав  крики  он  не  стал  тратить
время на одевание, поэтому и обмотал вокруг бедер полотенце.  Он  прибежал
почти одновременно с полицией. Несомненно, я  в  тот  момент  была  сильно
взволнована. Я посчитала, что поскольку именно я звонила  в  полицию,  мне
следует быть около дома, чтобы все рассказать офицерам  о  девушке,  чтобы
они сразу же могли броситься за ней следом. Поэтому я от дома побежала  по
бетонной дорожке на Рубарт-террас, затем вниз на Санлэнд-драйв, и вверх  -
к дому доктора Бэбба.  Полицейские  опередили  меня  совсем  ненамного.  Я
немедленно сообщила им о девушке и  через  пару  минут  один  из  офицеров
поехал на машине в ту сторону, в которую она побежала, а напарник  остался
следить за домом.
     - Где в тот момент находился ассистент доктора? - спросил Мейсон.
     - Полицейские отправили его домой одеваться. Вы уже знаете, он  живет
над гаражом, и у него очень неплохая квартира.  Комфортабельна  настолько,
насколько это возможно.
     - Как давно он работает у доктора Бэбба?
     - Когда я впервые обратился к доктору,  он  уже  у  него  работал,  -
ответил Мотли Данкирк.
     - Вы не беседовали с полицией? - спросил его Мейсон.
     Данкирк покачал головой.
     - К тому времени, когда подъехала полиция, -  говорил  он,  -  я  уже
находился в подвале. Я не хотел, чтобы  и  меня  втянули  в  это  дело.  Я
однажды выступал свидетелем в Суде и я не испытывал ни разу в жизни  столь
сильного чувства отвращения. Меня вынуждали четыре раза являться в Суд,  и
каждый раз рассмотрение дела откладывалось. А потом, когда я-таки  сел  на
место для дачи свидетельских показаний и рассказал все, что знал,  адвокат
защиты начал запугивать меня, кричать, трясти  своим  пальцем  перед  моим
носом и, стоило мне  открыть  рот,  чтобы  сказать  правду,  называл  меня
лжецом. Я так распсиховался, что с трудом мог говорить. Я отправился домой
и чувствовал себя настолько скверно, что лег в постель. А судья сидел себе
на своей лавке и ни разу не одернул его. Только сидел себе и  слушал.  Все
вокруг вели себя так, будто они до смерти устали от этого цирка.
     - Что за дело разбиралось? - спросил Мейсон.
     - Дорожно-транспортное  происшествие,  -  отвечал  Мотли  Данкирк,  -
столкнулись два автомобиля. Все внутри меня вскипает всякий раз, как я  об
этом вспоминаю...
     - Мотли поднялся вверх по ступенькам, - продолжала миссис Данкирк,  -
и нырнул в лабораторию заниматься своими фотографиями. Я  разговаривала  с
полицейскими и, поскольку я как бы единственная видела, что произошло, они
не удосужились подняться наверх к нашему дому или поинтересоваться,  а  не
видел ли чего-то подозрительного мой муж.
     - Знаете что, -  подхватил  Мотли,  -  насколько  я  могу  заключить,
женщина, которая выбежала из парадной двери не имеет никакого отношения  к
случившемуся. Всю ответственность должна нести другая женщина.
     - Другая женщина?! - переспросил Мейсон.
     - Да, женщина, выбежавшая через заднюю дверь.
     - Я ее вообще не видела, - уточнила миссис Данкирк.  -  Должно  быть,
она выбежала из  дома  в  тот  момент,  когда  я  звонила  в  полицию  или
направлялась открыть переднюю дверь. Я ее вовсе не видела. Ее видел только
Мотли.
     В голосе Мейсона,  когда  он  спрашивал  Мотли  Данкирка,  прозвучали
очевидные ноты заинтересованности:
     - Значит, вы видели еще одно действующее лицо?
     - Все верно, - согласился Мотли. - Женщину, выбежавшую  через  заднюю
дверь. Я склонен полагать, что она выбежала в тот момент, когда  моя  жена
звонила в полицию.
     Мейсон нахмурился и произнес через несколько секунд:
     - Предположения не позволят нам составить точный график...
     - Мы действительно не можем его составить, - подтвердил  Мотли.  -  Я
уже старался сравнить свои наблюдения с тем,  что  видела  Эльвира.  Очень
трудно расставить все по своим местам. Понимаете, мистер Мейсон,  когда  я
прошел часть пути вниз по ступенькам, я не мог видеть лицевой стены  дома.
Моя жена, стоя на крыльце  или  сидя  здесь  у  окна,  могла  одновременно
наблюдать и за парадным, и за черным входом. Но она в тот момент  говорила
по телефону. Когда же она добежала вниз по улице к  парадному  входу  дома
доктора Бэбба, она не могла с того места видеть заднюю дверь. У меня  очки
с бифокальными линзами, поэтому  ходьба  по  лестнице  нервирует  меня.  Я
вынужден идти, наклонив голову, и внимательно смотреть себе  под  ноги.  Я
периодически останавливаюсь и оглядываюсь. В один из таких  моментов  я  и
увидел эту женщину.
     - Вы имеете в виду женщину, выбежавшую из парадной двери, кото...
     - Да нет же! - раздраженно оборвал  Мотли.  -  Я  говорю  о  женщине,
выбежавшей из задней двери.
     - Расскажите мне о ней, - попросил Мейсон.
     - Насколько я могу судить,  именно  эта  женщина  и  ударила  доктора
Бэбба. Это единственный вывод, к которому можно прийти.
     - Вы можете ее описать?
     - Нет. Я могу поручиться только за то, что это была женщина. В пальто
до колен, как я полагаю.
     - В шляпе или без?
     - Я