Люсмен взвел револьверный курок.
   Бесстрашный хозяин дома стал тихо пробираться к двери. Памятуя о том,
как один генерал  учил  своих  воинов  подпускать  противника  на  такое
расстояние, чтобы были видны белки глаз, Люсмен  подкрался  на  цыпочках
через кухню к задней двери.  И  увидел  распростертый  на  сетке  темный
силуэт. И он тут же положил взведенный револьвер на кухонный  стол,  ибо
разбойником оказался кот Люсмена. Хозяин вспомнил,  что  забыл  на  ночь
угостить животное его обычной едой -  плошкой  теплого  молока.  Кот  же
напомнил об этом хозяину, прыгнув на сетку двери. Повисев там  несколько
секунд, он падал на пол крыльца и потом снова и снова повторял прыжок  и
взбирался на сетку.
   Люсмен   открыл   заднюю   дверь,   отвернул   шпингалеты,   держащие
металлическую  сетку,  впустил   рассерженное   животное   и   пошел   к
холодильнику на кухне.
   Открыв дверцу, он уже доставал бутылку молока, когда кот, мурлыча  от
предвкушения запоздалой трапезы, прыгнул с кошачьей бесцеремонностью  на
кухонный стол и, грациозно выгибая спину, перевалился с боку на бок. Кот
задел револьвер, и тот отскочил на край стола. Люсмен выронил бутылку  с
молоком, стремясь поймать падающее оружие, но не успел: оно выскользнуло
у него буквально из-под рук. Ранив Люсмена,  пуля  вошла  в  его  правое
бедро. Кот, испуганный звуком выстрела, выскочил на улицу  через  заднюю
дверь, а Люсмен, превозмогая боль, попытался доползти  до  телефона.  От
шока и боли он потерял сознание и лишь к четырем часам, придя в  себя  и
несколько оправившись, сумел позвонить доктору Л.О.  Соди,  проживающему
по соседству.
   Люсмену придется пролежать  в  постели  в  течение  нескольких  дней.
Состояние его здоровья, однако, опасений не вызывает, поскольку пуля  не
задела главных артерий и лишь слегка  зацепила  кость.  "Разбойник",  по
последним данным, пока не вернулся. Вероятно, решил, что  у  него  будет
меньше неприятностей, если он станет бродить по аллеям парка  в  поисках
четвероногих, ведущих, как и он, ночной образ жизни, и откажется наконец
от своей молочной диеты".
   Мейсон взглянул на Деллу Стрит, улыбнулся, подошел к стойке и спросил
служащую:
   -  Можно  приобрести  одну  из  этих  газет  за  четырнадцатое?   Мне
необходимо дать ответ на некоторые объявления, напечатанные в ней.
   Он положил на прилавок пятнадцатицентовую монету, и  через  несколько
минут девушка принесла ему требуемый номер.
   Мейсон поблагодарил за услугу,  и  они  с  Деллой  Стрит  отправились
обратно к автомобилю.
   Теперь нам надо поговорить с доктором Соди, наверное он уж несомненно
вернулся из больницы, - сказал он.
   Адвокат позвонил в дверь дома, где жил доктор Соди.  Через  некоторое
время дверь открыл человек, которого они уже видели раньше в больнице.
   - Доктор Соди? - спросил Мейсон.
   Доктор кивнул, проницательным взглядом  оглядел  нежданных  гостей  -
Мейсона, Деллу Стрит, а потом  бросил  взгляд  туда,  где  их  поджидало
такси. Делал он это  с  таким  видом,  будто  ему  надо  было  поставить
диагноз.
   - Но ведь уже поздно, - сухо сказал он, - и кроме как  по  неотложным
вопросам...
   - Я задержу вас всего на минуту, доктор,  -  не  дал  договорить  ему
Мейсон. - И кроме того, я - друг Карра Люсмена. Мы с ним знакомы  еще  с
тех давних пор, когда были вместе на Востоке. Я просто  хотел  навестить
его. Адрес его у меня был, и я поехал к нему, как только смог...
   - С ним произошел несчастный случай, -  объяснил  доктор  Соди.  -  И
сейчас он в больнице имени Паркера. К сожалению, к нему нельзя.
   На лице Мейсона появилось выражение озабоченности и участия.
   - Да, я слышал, что с ним произошло несчастье, и очень хотел  бы  его
увидеть. Думаю, что и ему этого хочется.  Здесь  я  пробуду  еще  сутки.
Смогу ли я все же надеяться на свидание?
   - Боюсь, что нет. У него нервное перенапряжение. Именно об этом я его
и предупреждал. И вот  результат:  сопротивляемость  организма  ослабла,
начались осложнения.  Ему  сейчас,  в  течение  нескольких  дней,  нужен
абсолютный покой.
   - Я бы мог еще немного подождать, - просительно  произнес  Мейсон.  -
Если хотя бы к послезавтрашнему дню...
   - Считаю, что ему необходим покой, - решительно возразил доктор Соди,
- по крайней мере в течение трех дней.
   - Ах, какая досада! - сожалел Мейсон. - Тогда я пошлю  ему  открытку.
Жаль, конечно, что не  удастся  его  увидеть.  Вы  давно  знаете  Карра,
доктор?
   - Я встречался с ним несколько раз,  -  настороженно  ответил  доктор
Соди.
   - Ну, я надеюсь, доктор, - с жаром произнес Мейсон, - это не усугубит
его состояние в другом отношении. Как сейчас его ноги?
   - Для человека его  возраста,  -  мрачно  заметил  эскулап,  -  можно
ожидать прогрессирования... однако, думаю, будет  лучше,  если  вы  сами
непосредственно свяжетесь с мистером Люсменом. Можете  написать  ему  на
Паркеровскую больницу, и, мне кажется, что через сорок восемь  часов  он
уже сможет читать почту. А теперь извините меня... У  меня  сегодня  был
довольно трудный день, а утром мне предстоит несколько операций.
   Мейсон с серьезным лицом откланялся.
   - Извините за беспокойство,  доктор,  -  сказал  он,  -  но  я  очень
волнуюсь. Знаете, ведь мы  одно  время  были  очень  близки  с  мистером
Люсменом.
   -  Пожалуйста,  напишите  мне  свою  фамилию,  -  предложил  Соди,  -
возможно, я...
   Но Мейсон уже спускался по ступенькам вниз.
   - Ради Бога, простите за беспокойство, - сказал Мейсон почти у двери.
- Понимаю, насколько драгоценно ваше время.
   И,  не  дав  доктору  опомниться  и  обратить  внимание  на  то,  что
предложение того так и осталось без ответа, Мейсон спросил:
   - В какое время у вас утром операция?
   - В восемь тридцать, - ответил Соди и закрыл дверь.
   - Есть хочешь,  Делла?  -  поинтересовался  адвокат,  когда  они  уже
подходили к такси.
   - Да можно бы немного перекусить, - призналась девушка.
   - Лично я не очень голоден, - сказал Мейсон, - и мне к тому  же  надо
последить за доктором Соди. Хочу посмотреть, выйдет  ли  он  из  дому  в
течение ближайших десяти - пятнадцати минут. А что, если ты возьмешь это
такси и съездишь поесть в "Локарноз-Грилл" без меня? А я присоединюсь  к
тебе минут через двадцать или через полчаса.
   Она смотрела на него с тем восхищенным и понимающим выражением  лица,
которым женщина  одаривает  обожаемого  мужчину,  оказавшегося  довольно
неуклюжим в своем стремлении перехитрить ее.
   - Что-нибудь не так? - невинно посмотрел на Деллу Мейсон.
   - Доктор Соди - врач. И если он выйдет, то это может быть и  вызов  к
больному. Не так ли?
   Мейсон кивнул.
   - И к тому же срочный вызов. Поэтому  он,  скорее  всего,  поедет  на
машине. Вы что же, понесетесь за ним вприпрыжку?
   - Нет, - смутился адвокат. - Я просто хочу знать, выйдет ли он вообще
из дому, а куда направится, не важно.
   Делла Стрит положила руку на рукав пальто Мейсона.
   - Дружище Перри, послушайте меня. Вы что-то задумали. Если это тайное
проникновение в чей-то дом, то я,  поверьте,  завязну  в  грязи  так  же
глубоко, как и вы - в трясине.
   - Почему ты думаешь, что я собираюсь проникнуть к кому-то в дом?
   - Не хитрите!
   - Это же квалифицируется как уголовное преступление, - пытался Мейсон
отвлечь Деллу. - Это опасно. В случае если нас  поймают,  мы  не  сможем
отвертеться.
   - Тем более у вас есть все  основания  взять  с  собой  сообщника,  -
настаивала девушка.
   - Нет, - уступил он. - Это слишком опасно. Поезжай в ресторан и...
   - К черту! Я остаюсь с вами. Поедем на такси или?..
   - Ну тогда мы избавляемся от такси прямо здесь, - решил Мейсон.
   Он подошел к водителю, дал ему банкнот:
   - Сдачу оставь себе, приятель. Мы  вернемся,  наверное,  минут  через
десять. Доктор должен подготовить рецепт к этому  времени.  Так  что  мы
просто погуляем.
   - Я мог бы и подождать, - предложил таксист,  -  всего  десять  минут
и...
   -  Нет,  спасибо.  Мы  хотим  после  этого  зайти  к  друзьям  здесь,
поблизости, так что ждать не стоит.
   Таксист коснулся рукой козырька и уехал.
   - Ну вот, - сказала Делла Стрит. - Мы  встаем  на  преступную  стезю!
Если уж я и в самом деле становлюсь сообщницей, то могу запросто освоить
и блатной жаргон, говорить сквозь зубы. Я кто, шеф, наводчица?
   - Нет, - засмеялся Мейсон. - Ты будешь стоять на шухере. А мы  вместе
- ставить хату на уши.
   Она прошлась, демонстративно  виляя  бедрами,  и  проговорила  сквозь
зубы:
   - Слышь, шеф, я на шухере буду. Легавый появится - стукну тебе. Пойду
на него пялить глаза...
   - И будешь арестована  за  приставание  на  улице  к  достопочтенному
стражу порядка, - вставил Мейсон.
   - Ну и что? Все равно ты - адвокат, сможешь меня прикрыть.  Чего  мне
бояться, когда у меня самый шикарный пахан. Ты же можешь уломать  любого
судью и замять дело. Так чего ж нам волынить, шеф, раз идем на дело...
   Она  вдруг  остановилась,  прервав  поток  собственного  красноречия,
отчетливо услышав за собой громкий испуганный  вздох.  Взглянув  в  лицо
Мейсона, она увидела, как  он  широко  расплылся  в  улыбке,  и  тут  же
заметила пожилого джентльмена в башмаках на резиновой подошве,  неслышно
приближавшегося к ним  сзади.  Он  смотрел  на  Деллу  вытаращив  глаза.
Пробурчав свое "извините", он прошмыгнул мимо с такой поспешностью, что,
казалось, ноги его едва касаются тротуара.
   У Деллы Стрит перехватило дыхание.
   - Бог ты мой, - едва выговорила она, - он что же, подслушивал?
   - Подслушивал! - щелкнул языком Мейсон. - Похоже, что заслушался, раз
так рванул.
   - Откуда ж он появился?
   -  Не  знаю.  Я  случайно  повернул  голову  и  увидел  его  сзади  -
крадущегося как кошка. У  него  было  такое  выражение  лица,  будто  он
неожиданно получил счет на оплату нового подоходного налога.
   - Неужели вы думаете, он нас преследовал? Мейсон отрицательно  затряс
головой.
   - Да нет! Это какой-то пенсионер, живущий где-нибудь  поблизости.  Но
ты заставила его призадуматься.  А  как  он  шмыгнул  за  угол  -  можно
подумать, что он марионетка, которую кто-то дергал за веревочку.
   - А что, - спросила Делла Стрит, - как я  разыграла  роль?  Одна  моя
походка, наверное, привела его в смятение. А я себя  ощущала  Фатимой  -
танцовщицей из заурядного спектакля.
   - Да, - сказал Мейсон, - теперь у него будет что  порассказать  своим
приятелям - он же встретил настоящую  блатную...  Какой,  кстати,  номер
дома у Люсмена?
   - Тринадцать ноль девять по Делингтон.
   - А, это в следующем квартале. Теперь слушай: когда я войду туда,  ты
встанешь рядом на обочине улицы. Как только увидишь кого-нибудь, идущего
по тротуару, - не важно, кто это будет, - подойди  к  парадной  двери  и
позвони один раз. Без спешки и  суеты.  Не  смущайся,  а  главное  -  не
озирайся. Просто подойди  к  двери  и  позвони.  Да  следи,  чтобы  твои
движения выглядели как можно естественнее.
   - Один раз? - спросила она.
   - Точно. Так вот, если человек направится к дому, позвони три раза  -
три коротких, отрывистых звонка. Как только сделаешь  это,  повернись  и
иди назад к дороге и сделай вид, что только что увидела этого  человека.
Можешь улыбнуться и сказать: "Кажется, никого нет дома". Потом подойди к
следующему дому и тоже позвони  в  дверь.  Если  кто-нибудь  подойдет  к
двери, спроси, получают ли они "Кроникл". Скажи,  что  ты  из  газеты  и
очень  бы  хотела,  чтобы  они  оформили  подписку  на  эту  газету   по
специальному льготному тарифу. Говори громко, так чтобы тебя было слышно
в соседнем доме.
   - А если человек не будет ждать долго и сразу войдет?
   - А это ничего, - сказал Мейсон, - ты только позвони, как я сказал, -
три  коротких,  отрывистых  звонка  в  дверь,  едва  увидишь,   что   он
направляется к дому. Это даст мне возможность уйти.
   - В вашем распоряжении не так уж  много  времени,  особенно  если  вы
подниметесь на второй этаж.
   - Ничего, - заверил он ее. - Ему же потребуется время, чтобы войти. А
потом, какая разница, если я не успею выйти через заднюю дверь до  того,
как он  отопрет  парадную,  -  все  равно  я  потом  выйду.  Да  и  мало
вероятности, чтобы это произошло. Мы в полной безопасности, вот  и  все.
Только обязательно, как только кто-то появится на улице, дай мне  сигнал
звонком. Наверное, я посвечу фонариком, и, если вдруг кто-то увидит  луч
света сквозь окно, он может вызвать полицию.
   - Это все, что от меня требуется? - спросила она.
   - С тебя вполне хватит.
   - А вы не пытаетесь облегчить мне задачу, чтобы не впутывать меня?
   - Нет.
   - Сами будете повнимательнее?
   - Постараюсь.
   - Как же вы хотите войти в дом?
   - Попробую через заднюю дверь и  действительно  обрежу  сетку,  чтобы
разбойник Люсмена получил реальное воплощение.
   Она положила свою руку на рукав его пальто.
   - Берегите себя, шеф, - тихо попросила Делла.
   - Непременно.
   - Правда, вам бесполезно давать совет не рисковать, - добавила она. -
Такой уж вы, какой есть. Вы бы не  усидели  в  своем  кабинете,  ожидая,
когда дело само придет к вам, не привыкли решать его  обычным  способом.
Это так же, как форель не смогла бы жить в стоячей воде... Просто будьте
осмотрительнее.
   - Ладно, постараюсь, а если тебе придется возвращаться  в  город  без
меня, то давай встретимся в...
   - "Локарноз-Грилл", - перебила она его. - За самым  большим  и  самым
жирным филе, какое они только там подают.
   Мейсон  бросил  быстрый  взгляд  в  оба  конца  тротуара,  оценивающе
осмотрел темные очертания двухэтажного каркасного дома.
   - Все, Делла, начали. Следи хорошенько за всем и помни о сигналах.
   Он пошел вроде бы к ступеням парадного крыльца. Затем  вдруг  изменил
направление и пошел в  обход,  между  домами.  Небольшой  фонарик,  чуть
побольше авторучки, давал ему достаточно света, чтобы видеть перед собой
тропинку из цементных плит, которая вела к задней части дома.
   Осмотрев дверь со двора, Мейсон понял, что проникнуть в дом будет  не
так-то легко, как он ожидал. Навесная дверь была не заперта, но  за  ней
следовала деревянная с грозным висячим замком, который и сравнить нельзя
было по надежности с обычным средним замком. Беглый осмотр окон показал,
что  они  закрыты  наглухо,  а  в  прочности  оконных  рам  было  что-то
особенное, что говорило ночному пришельцу о том, что их  запоры  гораздо
надежнее, чем можно было ожидать.
   Озадаченный, равно как и заинтригованный всем этим, Мейсон вернулся к
задней двери. Его миниатюрный фонарик еще раз осветил замок. Он повернул
ручку и попробовал надавить на дверь. Она была неприступна, будто залита
бетоном.
   Мейсон поднял фонарик, чтобы осмотреть квадратные стеклянные рамки  в
верхней части двери, и вдруг понял, что  кто-то  уже  побывал  здесь  до
него.
   Замазка, на которой держалась одна из рамок с толстым  стеклом,  была
аккуратно срезана, образуя прямоугольник размером примерно  тридцать  на
сорок сантиметров, который сейчас удерживался в  закрепленном  положении
лишь четырьмя гвоздями без шляпок, вбитыми в деревянную рамку по углам.
   В считанные секунды Мейсону  удалось  вытащить  эти  гвоздики.  Затем
лезвием перочинного ножика он сковырнул замазку и  вынул  стекло,  ловко
придерживая  рукой.  Теперь  можно  было,  протянув   в   образовавшееся
отверстие руку, легко дотянуться до круглой ручки пружинной  защелки  на
внутренней стороне двери, повернуть ее и открыть дверь.
   Открыв дверь, Мейсон предусмотрительно  вставил  стекло  на  место  и
снова закрепил рамку гвоздиками. Занимаясь всем этим, Мейсон  все  время
ощущал, что его не покидала беспокойная мысль о том, что кто-то опередил
его.
   Это был, как понял Мейсон, человек умелый и сообразительный.  Замазка
была тщательно удалена ножом. Сухие комочки ее были собраны так, что  ни
на пороге, ни на деревянном полу заднего крыльца не осталось и крошечки,
которая могла бы  послужить  каким-то  намеком.  Стеклянная  рамка  была
вставлена на  прежнее  место  и  держалась  на  четырех  гвоздиках,  так
старательно и искусно вогнанных в дерево по углам, что  у  неспециалиста
дверь не вызвала бы никаких подозрений.
   Мейсон уже закрывал ее, когда  услышал  вдруг  резкий  звук  дверного
звонка, разорвавший окутанную туманом тишину  наступающей  ночи.  Звонок
раздался внезапно, как раз  в  тот  момент,  когда  Мейсон  был  целиком
поглощен разрешением стоящей перед ним  проблемы.  От  неожиданности  он
вздрогнул, услышав этот  предупреждающий  сигнал.  Чутко  прислушиваясь,
стал ждать. Ничего более не услышав, он повернул ручку замка и  отбросил
защелку, которая отвела назад запирающий  болт.  Мейсон  выскользнул  на
крыльцо, осторожно прикрыв за собой дверь. Не было слышно никаких шагов,
но когда он приблизился к передней части дома, то увидел  темную  фигуру
человека, шагающего по тротуару столь стремительно, что  казалось  -  он
почти бежал. Тут Мейсон узнал в нем того,  кто  прошел  мимо  них  всего
несколько минут назад. Вероятно, живет где-то  поблизости,  уверял  себя
Мейсон, и вышел опустить письмо в почтовый ящик. Или в угловой магазин -
купить кое-что из туалетных принадлежностей...
   Двигаясь беззвучно, Мейсон обогнул  дом,  чтобы  подойти  к  Делле  и
ободрить ее. Он тихо свистнул, увидев ее  на  крыльце  парадного  входа,
готовую позвонить в дверной звонок.
   Она подошла к перилам крыльца и сказала хриплым шепотом:
   - Это опять тот старикашка. Пулей промчался за угол.
   - Наверное, живет где-нибудь здесь, - предположил Мейсон.  -  У  меня
открыта задняя дверь, Делла. Я пошел в дом.
   - Вам не кажется, шеф, что нам лучше прекратить все это?
   - Нет. Мне нужно только осмотреть помещение. А этот старичок, уверен,
уже и забыл о твоем существовании.
   - А я вот так быстро не забываю, -  волновалась  она.  -  Ладно.  Жди
здесь. На тротуар пока  лучше  не  выходи.  У  твоего  приятеля,  может,
появится еще какая-нибудь надобность. Если он увидит, что ты второй  раз
идешь от тротуара к двери, у него наверняка возникнут подозрения. Просто
постой здесь в тени крыльца. Если будет проходить кто-нибудь - звони. Не
забыла сигналы? Мне нужно  знать,  когда  кто-то  пойдет  по  улице.  Не
суетись. Мне, возможно, придется включить свет.
   - А что вы ищете? - спросила она.
   Мейсон не ответил на вопрос, лишь махнул рукой и снова  направился  в
обход дома. Уже войдя внутрь и очутившись на кухне, он стал раздумывать,
оставлять заднюю дверь незапертой или  нет.  Но  в  конце  концов  решил
опустить  защелку  и  вернуть  пружинный  замок  в  его   первоначальное
положение.
   При свете фонарика он  осмотрел  кухню.  Кухня  как  кухня.  Обычная.
Затхлые запахи от давным-давно готовившейся здесь  пищи  сохранились  на
деревянных предметах. Линолеум почти весь протерся  как  перед  кухонной
раковиной, так и перед печкой - в местах,  которые,  естественно,  более
всего подвержены износу.
   Холодильник  электрический,  и  свежесть  его  эмали  служила  резким
контрастом  потемневшим  от  долгого  употребления  предметам  кухонного
окружения. Было такое ощущение, что он появился здесь недавно.
   Вспоминая приключения незадачливого  ночного  гостя  -  кота,  Мейсон
открыл дверцу холодильника. Едва он это сделал, сразу  вспыхнула  лампа,
озарив ослепительную белизну внутри холодильника. Здесь лежали продукты,
которые могли служить  трапезой  на  скорую  руку  одинокому  холостяку:
блюдце с недоеденными, по всей  видимости,  консервированными  бобами  -
примерно с полбанки; полная кварта молока и  еще  около  полбутылки;  на
блюдце - кусок масла с четверть фунта в своей первоначальной упаковке, а
рядом еще  кусочек  не  правильной  формы;  бутылочка  сливок,  горшочек
горчицы, несколько кусочков ветчины,  купленной,  очевидно,  в  магазине
гастрономических деликатесов, и небольшая картонная коробка с салатом  и
макаронами - такая, какие продаются буквально  в  каждом