ть к тому моменту,  когда
он окончательно созреет. Оставалось еще десять минут до полудня,  когда  я
вынул  из  машинки  последнюю  страницу  беседы  с   Роллинсом,   разложил
экземпляры, вынул копирку и обратил к нему полный ожидания взгляд.
     Но он уже отложил в сторону газеты и  погрузился  в  изучение  "Праха
красоты". Это было уж слишком. Ситуация становилась  серьезной  и  грозила
для нас самыми печальными последствиями.  Я  скрепил  стиплером  страницы,
взял новую папку, надписал па обложке "Липперт, Бафф и Асса", вложил в нее
напечатанные страницы, встал из-за стола, поместил папку в шкаф,  вернулся
к столу, убрал ненужные вещи, обернулся к нему и отрапортовал:
     -  Я  готов.  Звонили  Хансен  и  Бафф,  спрашивали  о   результатах,
посоветовал им не суетиться, Филипп Янгер требовал устроить ему встречу  с
боссами из "ЛБА".  Лон  Коэн  хотел  к  пяти  часам  иметь  имя  убийцы  с
портретом. Весь урожай. Жду дальнейших распоряжений.
     Он закончил абзац - впрочем, я забыл, это же были стихи. В общем,  он
что-то там закончил, потом глянул на меня поверх книги.
     - Никаких распоряжений нет, - ответил он.
     - Ну что ж, тогда, может, завтра? Или как-нибудь на следующей неделе?
     - Не знаю. Я думал всю ночь и все равно пока ничего не знаю.
     Я уставился на него.
     - Это ваш звездный час, - проговорил я с выражением. - Такого  у  пас
еще не было. Всего сутки назад вы взялись за  срочное  дело.  Не  понимаю,
почему вы не отказались, у нас же отбоя нет от клиентов. Мало того, что вы
сами тут развалились в кресле и почитываете стишки, у вас хватает наглости
и меня заставлять... - Я поднялся. - Все. С меня хватит.
     - Но это неправда, Арчи. Я вовсе не заставлял тебя читать стихи...
     - От вас всего можно ожидать. Все. С меня хватит. Я ухожу на стадион,
там сегодня бейсбольный матч.
     Он помотал головой.
     - Но ты же не можешь так взять и уйти посреди дня, когда у нас  дело.
И тем более на стадион, я ведь не смогу тебя там найти, если ты мне  вдруг
срочно понадобишься.
     - Срочно понадоблюсь? Интересно, зачем? Пива принести?
     - Ладно, - он отложил в сторону книгу, глубоко вздохнул  и  откинулся
на спинку кресла. - Я ждал этого. Тебя взбесило, что я не припас  тебе  на
сегодня никаких важных поручений и дерзких операций. Ты, как,  впрочем,  и
я, проникся серьезностью положения и жаждешь что-нибудь  предпринять.  Мне
нравится твой энтузиазм. Хорошо, так что же ты можешь предложить?
     - Предлагать не мое дело. Если бы здесь предлагал я, то мой стол  был
бы тут, а ваш - вон там.
     - И все-таки я хочу передать  это  на  твое  усмотрение.  Будь  добр,
присядь, пожалуйста, чтобы я мог тебя видеть, не  утомляя  шеи.  Благодарю
тебя. Так вот, что касается всех этих людей, так  все,  что  мы  могли  бы
сейчас предпринять, уже сделала или делает полиция, а она превосходит  нас
не только по численности, но  и  по  возможностям.  Организовать  за  ними
слежку, изучить их прошлое, выяснить, было ли у  кого-то  из  них  оружие,
проверить алиби, вывести их из равновесия долгими повторными  допросами  -
неужели ты намерен конкурировать в этом с полицией?
     - Вы чертовски хорошо знаете, что нет. Я просто хочу, чтобы  вы  сели
за работу и изобрели какие-нибудь указания для меня.  Если,  конечно,  все
это уже не делает за меня Сол...
     - Солу я дал небольшое поручение, которым не  хотел  утруждать  тебя.
Тебе следует согласиться с моим решением, что в настоящий момент ни ты, ни
я ничего предпринять не можем. И такое  положение  может  сохраниться  всю
неделю, до  тех  пор  пока  не  наступит  или  даже  не  останется  позади
поставленный нам крайний срок. Мистер Хансен, мистер Бафф, мистер  О'Гарро
и мистер Асса - впрочем, я мистер Хири тоже - глубоко  заблуждаются,  если
полагают, что  преступник  должен  непременно  обнаружить  себя  до  этого
момента. Совсем наоборот, гораздо вероятнее, что это  произойдет  как  раз
п_о_с_л_е _э_т_о_г_о_, если, конечно...
     - Ничего хорошего для нас в этом нет. Вам не удастся так долго водить
их за нос. Кончится тем, что они  просто  возьмут  и  откажутся  от  ваших
услуг.
     - Сомневаюсь. У меня найдется, чем  их  развлечь.  И  потом,  я  ведь
сказал, гораздо вероятнее, что после, если не произойдет одно событие, а я
весьма склонен полагать, что  оно-то  как  раз  и  произойдет.  Обстановка
накалена до предела, и не только для преступника,  но  также  и  для  всех
остальных, пусть для всех и по-разному... Вот  почему  тебе  никак  нельзя
идти на свой бейсбольный матч, ты все время должен быть под рукой. И потом
эти  телефонные  звонки.  Они  будут   становиться   все   настойчивей   и
настойчивей, а обращаться с ними  нужно  будет  тактично,  по  твердо.  Я,
конечно, могу тебе с ними немного помочь, но лучше пусть они думают, что я
так глубоко поглощен их проблемой, что недоступен для общения. Разумеется,
им не следует говорить о моих  предположениях  насчет  того,  что  решение
может прийти и после...
     - Скажем,  к  четвертому  июля,  как  раз  ко  Дню  независимости,  -
предположил я не без горечи.
     - Нет, Арчи, гораздо скорее. Если это вообще произойдет, - Вульф  был
исполнен  терпимости.  -  Обычно  подобную  травлю  с  твоей   стороны   я
воспринимаю как неизбежное зло, были  случаи,  когда  это  даже  приносило
известную пользу. Но на сей раз дело может изрядно стянуться,  и  я  хочу,
чтобы меня пощадили. Уверяю тебя, Арчи...
     Зазвонил телефон. Я снял трубку, и вышколенный женский голос  сообщил
мне, что мистер О'Гарро желает побеседовать с  мистером  Вульфом.  Видимо,
они там в "ЛБА" решили все-таки не ронять  себя  и  вернуться  к  принятым
стандартам общения. Я ответил ей, что мистер Вульф занят, но если  мистеру
О'Гарро будет угодно, то он мог бы поговорить  с  мистером  Гудвином.  Она
сказала, что он желает мистера Вульфа, я посочувствовал  и  повторил,  что
это невозможно. Тогда она попросила не вешать  трубку  и  после  небольшой
паузы согласилась,  чтобы  я  пригласил  к  телефону  мистера  Гудвина.  Я
сообщил, что он уже у телефона. Затем послышался мужской голос:
     - Алло, это Гудвин? Это Пэт О'Гарро. Мне нужно поговорить с Вульфом!
     - Я это уже понял, но у меня строжайшие инструкции не беспокоить, и я
не возьму на себя смелость нарушить этот запрет. Знаете, когда он вот  так
погружается в какое-нибудь дело, как, например, сейчас, то беспокоить  его
небезопасно не только для меня, но и для дела. Вы  подкинули  ему  крепкий
орешек, так дайте же ему спокойно его разгрызть.
     - Бог мой, но мы же должны знать, чем он занимается.
     -  Вовсе  нет,  сэр.  Прошу  меня  простить,  но   тут   вы   глубоко
заблуждаетесь. Либо вы полностью ему  доверяете,  либо  нет.  Когда  он  с
головой уходит в работу - а сейчас дело обстоит именно так, - то он никому
и никогда не говорит, чем занимается, и было бы величайшей ошибкой его  об
этом спрашивать. Как  только  у  него  появится  что-нибудь,  что  бы  вам
хотелось узнать, или следует знать, или в чем ему будет нужна ваша помощь,
вам незамедлительно об этом сообщат. Да, я уже довел до  сведения  мистера
Баффа и мистера Хансена, что прошлой ночью нас навестил инспектор Кремер.
     - Да-да, мне об этом говорили. Так в какое время после обеда я мог бы
сегодня к вам заскочить?
     - В любое, когда вам будет угодно. Я здесь безотлучно. Если захотите,
можете взглянуть на записи бесед с конкурсантами.  Мистер  Вульф  будет  у
себя наверху и принять вас не сможет. Когда он так погружается в дело, нам
даже трудно заставить его что-нибудь проглотить. Это целое занятие...
     - Все-таки что же он там, черт побери, делает?
     - Шевелит мозгами, которые вы наняли. Ведь  вы  же  решили,  что  вам
нужны специальные мозги? Вот он ими и шевелит.
     - Да-да, конечно... Хорошо, до встречи.
     Я сказал ему, что  буду  жутко  рад  его  видеть,  повесил  трубку  и
повернулся к Вульфу,  чтобы  узнать,  доволен  ли  он  моим  обращением  с
клиентами, но он уже снова поднял книгу, раскрыл ее,  и  я  решил  его  не
отвлекать.



                                    12

     Не устаю благодарить Бога, что последовавшие за этим четыре  дня  уже
больше не впереди, а давно позади. Не спорю, бывают в жизни такие операции
и такие ситуации, когда самое  лучшее,  что  вы  можете  предпринять,  это
поставить ловушку, а потом сидеть и терпеливо ждать, пока в нее не  угодит
жертва, и поверьте, что в таких случаях я умею ждать не  менее  терпеливо,
чем всякий другой, но все дело-то в том, что на  сей  раз  мы  не  ставили
никакой ловушки... А ждать, пока жертва  сама  соорудит  себе  ловушку,  а
потом сама же в нее попадет, это требовало больше  терпения,  чем  было  у
меня в запасе.
     Вульф спросил меня, что я могу предложить,  и  все  время  с  полудня
четверга до пятницы, которое у меня оставалось  от  телефонных  звонков  и
личных визитов управляющего персонала "ЛБА" или Толбота  Хири,  я  пытался
что-нибудь  изобрести.  И  вынужден  был  согласиться  с  ним  -   у   нас
действительно не было никаких шансов обойти полицейских в  том,  что  было
поставлено у них  на  широкую  ногу.  В  общем  и  целом,  сидя  за  своим
письменным столом или на стуле в кухне, чистя зубы,  бреясь  или  глядя  в
окно, я все-таки изобразил  штук  двенадцать  светлых  идей,  правда,  при
ближайшем рассмотрении оказалось, что ни одна из них не стоила и  ломаного
гроша. Одну  из  них  я  даже  в  четверг  вечером,  когда  мы  поужинали,
представил на рассмотрение Вульфа. Она заключалась в  том,  чтобы  собрать
всех пятерых конкурсантов  у  нас  в  конторе  и  сказать  им,  что  ранее
предполагалось, будто Далманн поместил ответы на последние пять  стихов  в
банковский сейф,  но,  как  выяснилось,  он  этого  не  сделал,  поскольку
обнаружить их так и не удалось. Так что теперь нет  никакого  достоверного
списка ответов, по которому можно было бы проверять их решения, и  поэтому
те стихи, которые были им розданы, придется заменить другими, которые  еще
не придуманы. Он поинтересовался, что это нам даст. Я ответил, увидим, как
они будут реагировать. Он заметил, что мы это уже  видели,  и  к  тому  же
"ЛБА" с полным правом запретит нам проведение подобной операции,  ибо  она
сделает из них сборище последних болванов.
     В пятницу в газетах ничего сногсшибательного не было, но хорошо хоть,
что там не объявлялось, что Кремер уже отловил своего человека и  инцидент
исчерпан.  Совсем  наоборот.  Они  не  смогли  раскопать  даже  ни  одного
приличного  свидетеля,  и,  судя  по  тону,  каким  повествовала  об  этом
"Газетт", в деле по-прежнему царила полная неопределенность. Около полудня
снова позвонил Лон Коэн, на сей раз с вопросом, чего, интересно,  выжидает
Вульф, я ответил, что озарения. Он  спросил,  какого  еще  озарения,  и  я
посоветовал обратиться с этим вопросом к мисс Фрейзи.
     Телефонная горячка достигла у клиентов кульминации в  пятницу  вскоре
после того, как мы отобедали. Вульф уже поднялся к себе в  комнату,  чтобы
быть подальше от бурь. Он  уже  покончил  с  "Прахом  красоты"  и  занялся
"Приемом на одну персону" Клифтона Фадимена, на сей раз, правда, в  прозе.
Кульминация была представлена в трех сценах. Героем первой из них оказался
Патрик О'Гарро. За последние двадцать  четыре  часа  это  был  его  третий
звонок, так что он был предельно точен и лаконичен.  Попросил  к  телефону
Вульфа, в ответ получил обычную дозу. Потом поинтересовался, не хочу ли  я
ему что-нибудь сообщить, на что получил отрицательный ответ.
     - Все, - проговорил он, - с  меня  хватит.  Я  официально  довожу  до
вашего сведения, что наш договор расторгается и он более  не  представляет
фирму "Липперт, Бафф и Асса". Учтите, что  наш  разговор  фиксируется.  Он
может прислать нам счет за услуги, оказанные к настоящему моменту. Вы меня
слышите?
     - Понятно, слышу. Хотелось бы, конечно, сказать что-нибудь еще,  ведь
не каждый день случается, что твои телефонные  разговоры  фиксируются,  но
вроде и сказать-то больше нечего. Остается только попрощаться.
     Я вышел в прихожую, поднялся по лестнице на  второй  этаж  в  комнату
Вульфа, постучал в дверь и вошел. Он сидел в  большом  кресле  у  окна,  в
рубашке с короткими рукавами, в расстегнутом жилете и с книгой в руках.
     -  Вижу,  вы  здесь  славно  и  удобно  устроились,  -  заметил  я  с
одобрением, - но вы ведь всегда предпочитали свое кресло  внизу,  так  что
рад  вам  сообщить,  что  вы  вполне  можете  спуститься,  если,  конечно,
хотите... Только что звонил О'Гарро и расторг наш договор. Нас уволили. Он
сообщил, что наш разговор фиксировался. Я все думаю,  почему  это  человек
чувствует себя таким значительным, когда знает, что его слова фиксируются?
Да нет, я не про него, а про себя...
     - Вздор, - бросил он.
     - Да нет, честно, я действительно прямо как-то даже почувствовал себя
значительней.
     - Помолчи, - он закрыл глаза.  Через  минуту  открыл  их.  -  Что  ж,
прекрасно. Я скоро спущусь. Все это чертовски некстати.
     Я согласился и покинул его. Когда я  вернулся  вниз,  меня  обуревали
смешанные чувства. Конечно, что уж тут забавного, когда вас вот так  берут
и выкидывают за  шиворот.  Это  никак  не  украсит  нашу  репутацию,  зато
процентов на девяносто пять сократит сумму, которую мы  сможем  вписать  в
счет, теперь ведь все ограничится не  слишком  впечатляющим  гонораром  за
консультацию... Но я  не  разрыдался,  я  просто  начал  прогуливаться  по
кабинету и ждать дальнейшего развития событий. Может, по крайней мере хоть
теперь этот зажиревший пес наконец проснется и  покажет  зубы?  Может,  он
хоть даст глазам немного передохнуть от  непрерывного  чтения?  Может,  по
крайней мере мне больше не придется постоянно изобретать псе новые и новые
объяснения того таинственного факта, почему нельзя беспокоить  разговорами
гения, когда в нем идет процесс ферментации.
     Зазвонил телефон, я снял трубку и уже знакомый мне  баритон  сообщил:
"Это Рудольф Хансен. Попросите к телефону мистера Вульфа".
     Я уже больше не изощрялся, просто коротко бросил:
     - Ничем не могу помочь. Велено не беспокоить.
     - Не говорите ерунды. Его уж наверняка побеспокоило сообщение мистера
О'Гарро. Соедините-ка меня с ним.
     - Никакого сообщения мистера О'Гарро я ему не передавал. Если  он  не
велит его беспокоить ни  при  каких  обстоятельствах,  то  это  и  значит:
не-бес-по-ко-ить-ни-при-ка-ких-об-сто-я-тель-ствах. Неужели непонятно?
     - Так вы что, ничего ему не передавали?!
     - Нет, сэр.
     - Но почему?
     - Бог мой, сколько раз вам нужно повторять? Не-бес-по-ко-ить!
     - Да... Весьма странный способ... Впрочем, не имеет  значения...  Так
даже лучше. Видите ли, мистер О'Гарро слишком  нетерпелив.  Я  уполномочен
аннулировать его решение, пользуясь своими полномочиями поверенного  фирмы
"Липперт,  Бафф  и  Асса".  Конечно,  мистер  Вульф  держится  слишком  уж
неприступно, и мы, разумеется, хотели бы, чтобы он лучше информировал  нас
о положении дел, но мы полностью ему  доверяем  и  просим  его  продолжать
заниматься нашим делом. Так ему и передайте... хотя, впрочем,  пожалуй,  я
сделаю это сам. Я заскочу к вам чуть  попозже.  Сейчас,  к  сожалению,  не
могу, дела.
     Я поблагодарил его за звонок, повесил трубку  и  снова  взобрался  по
лестнице в комнату Вульфа. Как ни странно, он не  читал.  Книга  лежала  в
стороне, а он сидел с видом великомученика.
     - Я же сказал, что скоро спущусь, - проворчал он.
     - Да, я понял, но в этом уже нет необходимости. Ситуация  изменилась,
и  вы  можете  снова  приступить  к  работе.  Звонил  Хансен  в   качестве
поверенного  фирмы.  Он  сказал,  О'Гарро  слишком  нетерпелив.  Они   вам
полностью доверяют, что свидетельствует о том, как мало они... впрочем, не
имеет  значения.  В  любом  случае,  вы  можете  продолжать  свою  кипучую
деятельность. Я, правда, не поинтересовался, фиксировался ли наш разговор.
     Он взял в руки книгу.
     - Прекрасно.  Теперь  у  тебя  есть  все  основания  рассчитывать  на
небольшую передышку.
     - Очень небольшую. Хансен обещал заглянуть попозже.
     Он что-то пробурчал в ответ, и я ушел.
     Передышка продлилась минут десять,  а  может,  и  все  одиннадцать  и
закончилась в самый неподходящий момент. Я как  раз  включил  телевизор  и
смотрел матч между "Гигантами" и "Хитрецами", когда зазвонил телефон, счет
был два-один, шла четвертая подача, бил Вилли Мейз. Привернув звук, но  не
изображение, я взял трубку и получил сразу двойной удар. Уши мои  услышали
голос Оливера  Баффа,  говорившего,  что  О'Гарро  и  Хансен  оба  слишком
нетерпеливы и потому оба неправы, и продолжавшего в том же духе,  а  глаза
мои одновременно с этим увидели, как Мейз, будто какой-то паралитик, подал
на центр поля, прямо в руки противнику, мяч, который даже я мог  бы  взять
кончиком носа. Я отвернулся, чтобы не видеть больше этого позора, но Баффа
был вынужден дослушать до конца. Покончив с ним, я  выключил  телевизор  и
снова поднялся по лестнице.
     Вульф посмотрел на меня хмуро и подозрительно.
     - Это что, шутка? Розыгрыш?
     - Да нет, - ответил я, - не похоже. Вроде голоса их...
     - Пф-ф-ф...  Я  имею  в  виду  тебя.  Этот  звонок  мистера  Хансена,
отменявший звонок мистера О'Гарро. Ты спокойно мог все это  выдумать,  что
было бы вполне в твоем стиле.
     - Конечно, мог бы, - согласился я, - но я их не  выдумывал.  Если  вы
действительно устали от шуток, то, похоже, у вас есть шанс передохнуть. На
сей раз это был Бафф. Видно, они  там  подкидывают  монету  и  каждый  раз
сообщают мне результаты. Теперь Бафф дезавуировал и О'Гарро, и Хансена. Он
сообщил, что они там посовещались и  приняли  окончательное  решение.  Они
хотят, чтобы вы лично отчитались, что сделано к  настоящему  моменту,  они
все сейчас там, в конторе "ЛБА", включая и Толбота Хири, и не могут оттуда
отлучиться, чтобы приехать к вам,  так  что  вам  придется  ехать  к  ним.
Немедленно. Иначе договор расторгается.  Я  довел  до  их  сведения,  что,
во-первых, вы вообще никогда не выходите из дому по  делам,  а  во-вторых,
что я не должен вас беспокоить и не собираюсь этого делать. Он сказал, что
он это уже слышал. В общем, вы  должны  быть  там  к  четырем,  иначе  все
кончено. Сейчас четверть четвертого. Позволительно ли мне будет высказать,
одно предложение?
     - Какое же?
     - Если вы когда-нибудь еще будете иметь дело с  этим  народом,  пусть
даже речь пойдет о краже скрепки для бумаг, заключайте с  ними  письменное
соглашение и чтобы все подписались. А то я  уже  устал  все  время  бегать
вверх-вниз.
     Но он меня не слышал. Он сидел, положив локоть на подлокотник кресла,
и нежно поглаживал большим и указательным пальцами  кончик  носа.  Немного
погодя он заговорил.
     - Я уже говорил тебе вчера, что страсти накалены до предела и  что-то
должно произойти. Я не думаю, что это уже то  самое.  Возможно,  пока  это
только  пена  от  чрезмерного  возбуждения,  но  может  оказаться   весьма
поучительным понаблюдать за пузырями. Сколько нужно, чтобы туда добраться?
     - В это время дня минут пятнадцать-двадцать.
     - Времени предостаточно. Собери их всех вместе. Всех без исключения.
     - Понятно. Мне как, просто сказать им, что я это вы,  или  для  пущей
убедительности позаимствовать у вас костюм и пару подушек?
     - Ты, Арчи, это ты. Но я должен определить твою полицию. Ты же жаждал
инструкций, вот ты их сейчас и получишь. Присядь.
     Я придвинул стул и сел.



                                    13

     Мое посещение конторы "ЛБА" обошлось им в тот день тысячи примерно  в
три, а может, и во все пять, - я ведь, конечно, не упустил  возможности  и
при первом же удобном случае изобразил Вульфу какие у них там апартаменты,
надеясь, что он учтет эту информацию,  когда  будет  проставлять  цифру