е из вас, которые НЕ РАЗВЯЗЫВАЛИ  тесемку,
согласятся, чтобы их отпечатки сравнили с теми, что есть  на  фотографиях.
Если же кто-то станет  возражать,  мы,  безусловно,  сделаем  определенные
выводы. Конечно, есть вероятность, что ни  один  из  ваших  отпечатков  не
совпадет с теми, которые есть на фотографиях, и в этом случае нам придется
идти иным путем. Мистер Пензер принес сюда все необходимое для того, чтобы
взять у рас отпечатки пальцев, а он в этом деле понимает. Ни  у  кого  нет
возражений?
     Гости переглянулись.
     - А что, черт возьми? - пожал плечами Веттер. - Мои отпечатки в досье
и так есть. Валяйте.
     - Мои тоже есть, - сказал Гриффин. - Я не против.
     А вот Поль Раго внезапно взорвался:
     - Опять вы за свои фтучки!
     Все уставились на него.
     - Нет, мистер Раго, - возразил Вульф, - это вовсе не "штучки". Мистер
Пензер предпочел бы не говорить, как ему удалось раздобыть фотографии,  но
он расскажет, если вы настаиваете. Заверяю вас...
     - Я имел в виду не это. - Соусный король подобрал ноги под себя. -  Я
имел в виду вафи слова о том, что  тесемку  развязал  именно  убийца.  Это
соверфенно необязательно. Более того, это наглое вранье! Когда я  вофел  в
палатку и посмотрел на Фила, мне показалось, что ему дуфно, и  я  развязал
тесемку, чтобы впустить свевий воздух. Поэтому, если вы  возьмете  у  меня
отпечатки пальцев и сравните их с фотографиями, что это  докавет?  Ничего!
Ничегофеньки! Вот почему я заявляю, что все это вафи фтучки,  а  здесь,  в
свободной стране...
     Я не пытался его напугать. Я не собирался даже к нему прикасаться.  В
кармане уютно покоился заряженный "марли", у Саула тоже был пистолет,  так
что, вздумай Раго что-нибудь  затеять,  мы  бы  его  мигом  успокоили.  Но
применять оружие в  комнате,  полной  людей,  дело  непростое  и  опасное,
поэтому я встал и шагнул в его сторону - с той лишь целью,  чтобы  быть  к
нему поближе. Саулу в ту же секунду пришла в голову такая же мысль, и мы с
ним встали одновременно. Это, видимо,  было  уже  чересчур  для  натянутых
нервов Раго, который вскочил и бросился к двери.
     Тут уж, конечно, нам пришлось применить силу. Я подоспел первый -  не
потому, что Саул более медлителен, а потому, что я был ближе к двери  -  и
скрутил Раго, но этот дуралей затеял драку.  Ему  удалось  больно  лягнуть
Саула, опрокинуть торшер и даже расквасить мне нос затылком. Когда  же  он
вцепился зубами мне в руку, я решил, что с меня хватит, вынул револьвер  и
от души стукнул им кусаку - чуть позади уха. Смутьян свалился на пол,  как
куль с мукой.
     Обернувшись, я увидел,  что  Дик  Веттер  тоже  заключил  кое-кого  в
объятия, причем его очаровательная жертва не лягалась  и  не  кусалась.  В
критические минуты люди обычно не могут скрыть своих  чувств,  даже  такие
видные особы,  как  телезвезды.  В  газетах  на  следующий  день  об  этом
пикантном происшествии не было ни слова.



                                    7

     Я  часто  пытался  представить,  что  думал  Поль   Раго   во   время
состоявшегося два месяца спустя судебного процесса, на котором  так  и  не
упомянули про злосчастные отпечатки пальцев. Ведь  наверняка  он  осознал,
что попался на "фтучку" Ниро Вульфа и что держи он тогда язык за зубами  и
позволь взять у себя отпечатки, так теперь гулял бы на свободе.
     Как-то раз я  спросил  Вульфа,  как  бы  он  поступил,  если  бы  все
обернулось таким образом.
     - Но ведь не обернулось, - возразил он.
     - А если бы? - не унимался я.
     - Фу! - фыркнул Вульф. - Вероятность  такого  поворота  событий  была
слишком ничтожна. Сомневаться в том, что тесемку развязал  именно  убийца,
не приходилось. Внезапно столкнувшись с утверждением, что на тесемке могут
быть его  отпечатки,  он  должен  был  как-то  оправдаться.  В  частности,
объяснить, каким  образом  они  оказались  на  тесемке,  причем  объяснить
добровольно, не дожидаясь разоблачения.
     Но я не отставал.
     - Согласен, "фтучка" удалась на славу, но все-таки - что, если...
     -  Все  равно  отвечу,  что  обсуждать  столь  крохотную  вероятность
бессмысленно. Что,  если  твоя  мать  подкинула  бы  тебя  в  трехмесячном
возрасте в клетку тигра? Что бы ты тогда делал?
     Я ответил, что подумаю, а потом дам ему знать.
     Что же касается  повода  для  убийства,  то  можете  попытаться  сами
угадать с трех раз, но даже близко не попадете. Вся  болтовня  в  кабинете
Вульфа в тот памятный день не  позволила  бы  пролить  и  капли  света  на
подлинную причину смерти Филипа Холта - вот как сыщики  зарабатывают  свои
язвы! Впрочем я ошибаюсь - Флора Корби упомянула,  что  Филип  Холт  любил
женщин, а это, безусловно, имеет отношение к делу. В числе женщин, которых
он любил, оказалась и жена Поля Раго, привлекательная голубоглазая  особа,
по возрасту годившаяся соусному  королю  в  дочки.  Так  вот,  филип  Холт
слишком усердно приударял за ней, и голубоглазой особе, в отличие от Флоры
Корби, его ухаживания пришлись по сердцу, что она и доказала.
     Полю Раго это не понравилось.





                                Рекс СТАУТ

                          СЛИШКОМ МНОГО КЛИЕНТОВ




                                    1

     Усадив его в  кресло,  обитое  красной  кожей,  я  подошел  к  своему
письменному столу, развернул кресло лицом к посетителю, сел и  обратил  на
него вежливый, хотя отнюдь не восторженный взгляд. Конечно, костюм  за  39
долларов 95 центов плохо сидел на нем и был весь помят,  а  рубашку  за  3
доллара он не менял уже второй, если не третий день, но дело было скорее в
нем самом, нежели в одежде. Длинное костлявое лицо и широкий лоб - тут все
было в порядке; просто он не походил на  клиента,  способного  существенно
увеличить банковский счет Ниро Вульфа.
     Счет на сегодняшний день, понедельник, начало мая за  вычетом  только
что заполненных мною чеков, которые я положил на подпись на  стол  Вульфа,
уменьшился до 14194 долларов 62 центов. Не спорю, сумма довольно солидная,
но с учетом недельного жалованья Теодору Хортсману,  который  ухаживал  за
орхидеями, и Фрицу Бреннеру, повару  и  эконому,  и  мне,  состоящему  при
хозяине  для  поручений;  с  учетом  счетов  для  бакалейщика,  а  в   них
фигурировали такие статьи, как свежая икра, которую Вульф порой подмешивал
за завтраком в печеные яйца;  с  учетом  содержания  коллекции  орхидей  в
оранжерее на крыше старого каменного особняка, не говоря уже о  пополнении
самой коллекции; с учетом того  и  сего,  пятого  и  десятого  минимальные
расходы на все хозяйство превышали пять тысяч в месяц.  К  тому  же  через
пять недель наступало 15 июня, день уплаты подоходного налога. Короче, все
говорило о том, что до четвертого июля придется позаимствовать денежки  из
наших  запасов  в  сейфе  банковского  депозитария,  если  не  подвернется
возможность сорвать жирный куш.
     Вот почему, когда раздался звонок в дверь, и  я,  выйдя  в  прихожую,
увидел  за  поляроидным  стеклом   парадного   незнакомого   мужчину   без
чемоданчика с образцами товара, мне  показалось  уместным  широко  открыть
дверь и наградить его приветливым взглядом.
     - Это дом Ниро Вульфа, не так ли? - спросил он, и я ответил, что  да,
но мистер Вульф до шести никого не принимает, а  он  сказал:  -  Знаю,  от
четырех до шести он в оранжерее, но  мне  нужен  Арчи  Гудвин.  Вы  мистер
Гудвин?
     Я не стал отпираться и  поинтересовался,  что  у  него  за  дело;  он
заявил, что хочет получить у меня профессиональную консультацию.
     Откинувшись на спинку красного кожаного кресла, он наклонил голову  и
произнес, уставившись на меня умными серыми глазами:
     - Разумеется, мне нужно сообщить вам свое имя.
     Я покачал головой:
     - Только если это имеет отношение к делу.
     - Имеет. - Он забросил ногу на ногу; носки, серые  в  мелкий  красный
горошек, сползли у него чуть ли не на ботинки. -  В  противном  случае  не
было смысла приходить. Я хочу поговорить с вами сугубо конфиденциально.
     Я кивнул:
     - Само собой. Но это контора Ниро Вульфа, и я на него  работаю.  Если
вы получите счет, так это будет от него.
     - Знаю. Я могу рассчитывать, что сказанное останется между нами?
     - Безусловно. Разве что на душе у вас груз, который мне  не  поднять,
убийство там или государственная измена.
     - Всяк грех глаголет, но  убийство  вопиет.  Измена  Родине  себя  не
окупает. У  меня  на  совести  ни  того,  ни  другого.  Ни  одно  из  моих
преступлений не наказуемо по закону. Так что, мистер Гудвин, по секрету  -
меня зовут Йигер, Томас Дж.Йигер. Возможно, вы слышали обо мне или читали,
хотя я отнюдь не знаменитость. Я живу в доме 340 по  Восточной  Шестьдесят
восьмой улице. Состою руководящим вице-президентом фирмы  "Континентальные
пластмассы" с правлением в здании Эмпайр стейт билдинг.
     Я и глазом не моргнул. "Континентальные пластмассы"  могли  оказаться
гигантской корпорацией, занимающей три-четыре этажа,  а  могли  ютиться  в
паре  комнатенок  с  единственным  телефоном  на  столе   у   руководящего
вице-президента. Но в любом случае тот  квартал  по  Восточной  Шестьдесят
восьмой был мне знаком, и представлял он собой отнюдь не  трущобы,  совсем
напротив. Этот тип носил костюм за 39 долларов 95 центов, потому  что  мог
позволить себе плевать на всех и вся. Знаю я  президента  правления  одной
многомиллиардной корпорации, из  богатейших  в  стране,  так  он  ходит  в
нечищенных ботинках и бреется три раза в неделю.
     Я извлек блокнот и начал записывать.
     - Номер моего  домашнего  телефона  в  справочниках  не  значится,  -
продолжал тем временем Йигер, - Чисхолм 53-232. Я специально пришел, когда
Вульф, насколько мне известно, бывает занят. Я хочу поговорить с вами: нет
смысла объяснять ему мое дело, раз он  все  равно  поручит  его  вам.  Мне
кажется, что за мной следят; я хочу узнать, так ли это, и если так, то кто
именно следит.
     - Дело для сосунков, - сказал я, бросив  блокнот  на  стол.  -  Любое
приличное агентство вам это устроит за десять долларов в  час.  У  мистера
Вульфа другой подход к проблеме гонорара.
     - Понимаю, что другой, но это неважно, - отмахнулся  он.  -  Жизненно
важно, однако, выяснить, следят ли за мной, поскорее,  и  особенно  -  кто
именно. В каком агентстве по десять долларов в час найдется  профессионал,
равный вам?
     - Дело не в этом. Будь я и вполовину так хорош, как мне кажется,  все
равно жалко тратить мое время на  охоту  за  "хвостом".  А  если  никакого
"хвоста" нет и засекать нечего? Сколько дней уйдет на то, чтобы вас в этом
убедить? Допустим, десять, по двенадцать часов в сутки из расчета  по  сто
долларов за час. Это будет двенадцать тысяч плюс расходы. Пусть вы даже...
     - Десяти дней не понадобится, - ответил он, поднимая голову,  -  я  в
этом уверен. Не будет и двенадцати часов  в  сутки.  Позвольте  объяснить,
мистер  Гудвин.  По-моему,  за  мной  следят  -  или  будут  следить  -  в
определенное  время.  Я,  в  частности,  подозреваю,  что   преследователь
двинется за мной нынче вечером, когда в семь часов я выйду из дома и поеду
через парк на Восемьдесят вторую улицу.  В  дом  сто  пятьдесят  шесть  по
Западной Восемьдесят второй. Возможно, лучше всего вам ждать у моего дома,
когда я выйду, но, разумеется, вы сами решите, как действовать. Я не хочу,
чтобы меня выследили и вышли на этот адрес. Не  хочу,  чтобы  связь  между
мною и этим домом стала известна. Если слежки не будет, то на сегодня все,
и я снова позвоню вам только тогда, когда решу еще раз туда отправиться.
     - Когда это будет?
     - Точно не скажу. Возможно, в  конце  недели,  а  может  быть,  и  на
следующей. Я предупрежу вас за день.
     - Вы поедете на своей машине или в такси?
     - В такси.
     - Что для вас важнее  -  чтобы  вас  не  проследили  до  этого  дома,
выяснить, есть ли слежка, или установить личность  "хвоста",  если  слежка
есть?
     - Все важно.
     - Что ж, - поджал я губы,  -  должен  признаться,  задание  несколько
специфическое. Я упомянул тут о ста долларах в час, так это для  проформы.
Как говорится, подгоняй ботинок по ноге. Мистер Вульф займется  подгонкой,
а вот нога - это уже по вашей части.
     Он улыбнулся:
     - За это не волнуйтесь. Значит, я буду ждать вас  к  семи.  Или  чуть
раньше?
     - Вероятно. - Я взял в руки блокнот. - Не окажется ли  "хвост"  вашим
знакомым?
     - Не знаю. Не исключено.
     - Мужчина, женщина?
     - Не могу сказать. Не знаю.
     - Профессионал или любитель?
     - Не знаю. Может быть и то, и другое.
     - Засечь его будет просто, а что  дальше?  Если  это  сыщик,  я  его,
возможно, опознаю, но пользы мало. Узнаю я его или нет, я в  любом  случае
смогу ему помешать, но выжать из него имя клиента мне не удастся.
     - Но помешать-то вы ему сумеете?
     - Еще бы. Сколько вы готовы выложить за имя клиента? Запросить  могут
немало.
     - Не думаю... - он запнулся. - Я считаю, что мне это не нужно.
     Он сам себе противоречил, но я не стал заострять на этом внимание.
     - Если это любитель, я,  конечно,  ему  помешаю,  а  что  дальше?  Вы
хотите, чтобы он знал, что его засекли?
     Он обдумал вопрос.
     - Пожалуй, нет. Да, пусть лучше не знает.
     - Тогда я не сумею его заснять, смогу только дать описание внешности.
     - Это меня удовлетворит.
     - Прекрасно. - Я швырнул блокнот на стол. - Ваш адрес  на  Шестьдесят
восьмой - не многоквартирный дом?
     - Нет, особняк. Мой собственный.
     - В таком случае мне не следует в  него  входить  и  даже  появляться
поблизости. Если работает сыщик, он, скорее всего, меня узнает. Вот что мы
сделаем. Ровно в семь вечера вы выйдете из дома, дойдете до  Второй  авеню
и, не переходя ее, свернете налево. Примерно  в  тридцати  шагах  от  угла
будет закусочная, а перед ней...
     - Откуда вам это известно?
     - Немного в  Манхэттене  кварталов,  которых  бы  я  не  знал.  Перед
закусочной прямо у тротуара либо во втором ряду будет  стоять  сине-желтое
такси с опущенным флажком,  а  в  нем  -  водитель  с  широкой  квадратной
физиономией и большими ушами. Вы ему скажите:  "Вам  надо  побриться".  Он
ответит: "У  меня  слишком  нежная  кожа".  Для  верности,  когда  сядете,
посмотрите на табличке его имя. Его зовут Альберт Голлер. - Я произнес  по
буквам. - Записать не хотите?
     - Нет.
     - Смотрите не забудьте. Скажите ему  адрес  на  Западной  Восемьдесят
второй улице, откиньтесь на подушки и ни  о  чем  не  волнуйтесь.  От  вас
больше ничего не потребуется. Что бы  водитель  ни  делал,  так  надо.  Не
оглядывайтесь через заднее стекло, это может осложнить нам работу.
     Он улыбнулся:
     - Быстро же вы разработали план операции.
     - Время торопит. - Я глянул на  стенные  часы:  -  Почти  пять.  -  Я
поднялся: - До скорой встречи, только вы меня не увидите.
     - Великолепно, - произнес он, вставая с кресла. - Чем  выше  ум,  тем
тень длиннее ляжет, отброшенная им на дольний мир. Я знал, что  вы  именно
тот, кто мне нужен. -  Он  подошел  и  протянул  руку:  -  Не  нужно  меня
провожать, я не заблужусь.
     Но я проводил его, как делаю это вот уже несколько лет с того  самого
дня, когда один посетитель, оставив дверь незапертой, проскользнул назад в
дом, спрятался в гостиной за диваном,  а  ночью  перерыл  в  кабинете  все
бумаги. В дверях я спросил его, как  зовут  таксиста,  и  он  ответил  без
запинки. Я вернулся, миновал дверь кабинета и направился  прямо  в  кухню,
где взял с полки стакан и из  холодильника  -  пакет  молока.  Фриц  -  он
нарезал на главном столе лук-шалот - наградил меня взглядом и произнес:
     - Это оскорбление чистейшей воды, и я тебя  проучу.  Моя  икра  белой
сельди aux  fines  herbes  [с  приправой  из  душистых  трав  (франц.)]  -
королевское блюдо.
     - Согласен, но я не король. - Я налил себе молока. - А кроме того,  я
скоро пойду по делам и не знаю, когда вернусь.
     - Вот как? По личным делам?
     - Нет. - Я отхлебнул. - Я не только не отвечу на твой вопрос,  я  сам
его задам себе. Поскольку вот уже полтора месяца у нас не было  ни  одного
мало-мальски стоящего клиента, ты хочешь знать, не  обзавелись  ли  мы  им
сейчас, и твое любопытство оправданно. Отвечаю: возможно, но маловероятно.
Похоже, очередная мелочь, арахис вместо кокоса. -  Я  снова  отхлебнул.  -
Кстати, тебе,  может,  придется  выдумывать  новое  королевское  блюдо  из
арахисового масла.
     - Ничего невозможного. Арчи. Тут  главное  -  чем  его  сдобрить.  Не
уксусом: это было бы слишком. Может быть, лаймовым соком  с  каплей-другой
лукового. Или без лукового. Завтра попробую.
     Я попросил сообщить, что получится,  и  пошел  в  кабинет,  прихватив
молоко. Там я уселся за свой письменный стол и позвонил  в  "Газетт"  Лону
Коэну. Он заявил, что дел у него невпроворот, и он может отвлечься  только
ради сенсации на первую полосу  или  приглашения  на  партию  в  покер.  Я
ответил, что сейчас не располагаю ни тем, ни другим, но вношу их  в  число
принятых заказов, а тем временем готов подождать у трубки, пока он  сходит
в "морг"  и  посмотрит,  нет  ли  там  чего-нибудь  на  Томаса  Дж.Йигера,
руководящего вице-президента "Континентальных пластмасс", проживающего  на
Восточной Шестьдесят восьмой улице в доме 340.  Он  сказал,  что  имя  ему
знакомо, и в газете, скорее всего, имеется на него досье, он его  запросит
и сам мне перезвонит. Что он и сделал через десять минут. "Континентальные
пластмассы"  оказались  большой  корпорацией  с  главным  предприятием   в
Кливленде, а правлением и отделом реализации -  в  Эмпайр  стейт  билдинг.
Томас Дж.Йигер занимал пост руководящего вице-президента вот уже пять  лет
и всем в ней заправлял. Женат, имеет незамужнюю дочь Анну и женатого  сына
Томаса Дж.-младшего. Состоит в...
     Я сказал Лону, что этого хватит, поблагодарил, повесил  трубку  и  по
внутреннему телефону позвонил в  оранжерею.  Через  какое-то  время  Вульф
поднял трубку и сердито, как и следовало ожидать, бросил:
     - Слушаю.
     - Простите, что потревожил. Приходил некто  Йигер.  Он  хочет  знать,
следят ли за ним и кто именно. Он понимает, что придется раскошелиться, но
готов на это, потому что, кроме меня, ему, видите ли, никто не годится.  Я
навел справки: он вполне платежеспособен, да и  мне,  глядишь,  перепадет,
сколько я зарабатываю за две недели. Когда  вы  спуститесь,  меня  уже  не
будет. Его имя и адрес у меня в блокноте. Вернусь к ночи.
     - А завтра? Сколько времени это займет?
     - Немного. Если понадобится, подключим Сола  и  Фреда.  Я  потом  все
объясню. Работа самая что ни на есть заурядная.
     - Понял.
     Он повесил трубку, и  я  по  городскому  телефону  набрал  номер  Эла
Голлера.



                                    2

     Через  два  часа,  в  двадцать  минут  восьмого,  я  сидел  в  такси,
припаркованном на Шестьдесят седьмой улице между Второй и  Третьей  авеню,
вывернувшись так, чтобы можно было наблюдать через заднее стекло.  Если  б
Йигер вышел из дома ровно в семь, то к 7:04 он должен был сидеть в  машине
Эла Голлера, а машина - выехать из-за угла на Шестьдесят седьмую  в  7:06.
Но было уже 7:20, а он все не показывался.
     Гадать, что ему помешало, было делом совершенно бессмысленным, вот  я
им и занялся. К половине восьмого у меня имелось с дюжину объяснений,  как
правдоподобных, так и совсем фантастических. В 7:35 я встревожился, и  мне
стало не до гаданий. В 7:40 я сказал  таксисту,  старому  знакомому  Майку
Коллинзу:
     - Ерунда какая-то. Схожу посмотрю, - вылез и пошел на  угол.  Эл  все
еще сидел в своей машине перед закусочной.  Я  пересек  авеню  на  зеленый
свет, подошел к такси и спросил Эла: - Где он?
     Тот зевнул:
     - Я одно знаю - здесь его нет.
     - Пойду  позвоню.  Если  появится,  я  буду  внутри,  поваландайся  с
зажиганием, пока я н