убого халатика. Она сказала, что по утрам от нее толку мало, но
на  самом  деле,  поверьте,  смотреть  на  нее  было  совсем  не   скучно.
Осмысленный взор, свеженькое личико и норов, которого хватило бы на  табун
мустангов.
     - Бедняжка Изабель,  -  сказала  она.  -  Что  за  невезуха:  зять  -
шантажист, любовник - убийца... Свихнуться можно.
     - А лучшая подруга - ослица, - добавил я.
     - У нее была только одна подруга. Я.
     - Совершенно  верно.  Слово  "ослица"  я  употребил  исключительно  с
профессиональной точки зрения. Как мужчина я использовал бы  скорее  такое
обращение, как  "котеночек",  "зайчик"  или  хотя  бы  "ягненочек".  Но  с
професси...
     - Вы догадываетесь, что это постель? Что я могу вскочить  и  схватить
вас?
     - Да, я внимательно слежу за  каждым  вашим  движением.  Так  вот,  с
профессиональной точки зрения я окрестил вас ослицей, поскольку, вбив себе
в голову, что Изабель убил Орри Кэтер, вы уперлись, как мул, несмотря даже
на то, что третий по уму и смекалке сыщик в Нью-Йорке предлагает вам  пари
десять против одного. Мне бы...
     - А кто два самых смекалистых?
     - Ниро Вульф и я, но я  вам  ничего  не  говорил.  Так  вот,  мне  бы
понадобился  час,  чтобы  объяснить,  почему  мы  все   трое   уверены   в
невиновности Орри, но и тогда вы могли не поверить. Теперь, похоже, мы уже
знаем, кто убил ее. Вымогатель. Барри Флеминг. Муж ее сестры.
     Джулия отставила чашечку в сторону.
     - Хм. Что-то в этом есть.
     - Если говорить об уликах, то пока нет. Но никого другого мы  всерьез
заподозрить не можем, хотя  и  очень  старались.  Барри  Флеминг  подходит
идеально. Должно быть, Изабель рассказала Стелле, кто платит за квартиру и
все прочее - назовем его Икс, - а Стелла  рассказала  Барри,  поскольку  в
противном случае он не смог бы его шантажировать...
     - Возможно, я ослица, но до двух считать я умею. Могу даже произнести
весь алфавит в обратном порядке.
     - Это еще ничего не доказывает. Когда Икс поделился  с  Изабель,  что
его шантажируют, она сразу смекнула, что шантажист - Барри.  Должно  быть,
попыталась  его  урезонить,  но  он  не  унимался.  Наконец  она,  видимо,
пригрозила, что расскажет все Стелле. Если этот разговор случился у них  в
субботу утром, и она сказала, что вечером точно поговорит со  Стеллой,  то
он тут же и убил ее. Сосчитайте до двух.
     - Не давите на меня.
     Джулия резко отодвинула столик, ваза  пошатнулась,  и  я  едва  успел
подхватить ее. Джулия швырнула на пол одну подушку, а сама легла на спину,
вытянувшись во весь рост.
     - Вы проворны, - сказала она. - И изящны. Могли бы выступать в  нашем
ансамбле. Оставьте свои координаты девушке за стойкой. А вы объяснили  все
это полицейским?
     - Нет.
     - Почему?
     Я решил избавить ее нервную систему от потрясения и  не  рассказывать
про пятьдесят тысяч.
     - Потому что им очень нравится Орри, и они дорожат его обществом, а у
нас нет улик. Ни единой. А говорю я все  это  вам  потому,  что  мы  очень
надеемся на вашу помощь. Вы ведь хотите, чтобы убийцу наказали?
     - Еще бы, черт побери!
     - Тогда вы можете помочь нам. Напишите Флемингу письмо, обращаясь как
к Фейлсу, и попросите его отдать вам пять  тысяч  или  их  большую  часть.
Напишите, что Изабель все  вам  рассказала.  Можете  даже  намекнуть,  что
подозреваете его в убийстве. Конечно, он захочет  встретиться  с  вами  и,
если он и вправду убил Изабель, то ему придется избавиться и от  вас.  Тут
мы его и схватим, тепленького. И все счастливы.
     Она расхохоталась. Так заливисто и естественно, что я не  выдержал  и
тоже прыснул. Наконец она успокоилась и спросила:
     - Вы ведь не женаты?
     Я покачал головой.
     - Нет.
     - И никогда не были женаты?
     - Нет. Но получил почти тысячу отказов.
     - Ну да, конечно. А я когда-то была замужем.  Что  это  был  за  год!
Знаете, что я сделаю, когда вы уйдете?
     - Нет.
     - Я буду стоять у окна и смотреть вам вслед. И при этом грызть  локти
от досады, что ничего не выгорит. Ладно, если меня пришьют, обещайте  хотя
бы придти на кладбище. Так что я должна написать?
     Я махнул рукой.
     - Выбросьте это  из  головы.  Я  просто  пошутил,  и  мы  уже  хорошо
посмеялись.
     - Чушь.
     Она ткнула в меня пальцем:
     - Слушайте, вы. ЯЮЭЬЫЪЩШЧЦХФУТСРПОНМЛКЙИЗЖ‚ЕДГВБА! Вы точно заявились
с намерением меня захомутать. И не надо все  портить  напускной  жалостью.
Ставлю десять против одного, даже двадцать против одного, что  вы  с  Ниро
Вульфом уже нашкрябали такое письмо и оно у  вас  в  кармане.  Гоните  его
сюда!
     - Слава Богу, - с чувством произнес я, - что вы  все-таки  решили  не
выходить за меня. Я за вами не поспеваю. Вы  правы,  мы  и  в  самом  деле
обсуждали, как составить  это  письмо.  Но  если  вы  его  напишете,  а  я
отправлю, то с той минуты, как Флеминг его  получит,  вы  превращаетесь  в
мишень. Завтра  суббота.  Он  может  действовать  очень  быстро.  Если  вы
напишете письмо сейчас, а я его  тут  же  отправлю,  Флеминг  получит  его
завтра утром. Значит, с десяти утра я уже буду караулить здесь на этаже, а
Саул Пензер затаится внизу, в  вестибюле.  Если  вам  понадобится  куда-то
идти,  мы  будем  сопровождать   вас,   и   не   вздумайте   брыкаться   и
демонстрировать характер. В "Десяти маленьких индейцах" с нами  будет  еще
Фред Дэркин, а в отеле кто-то из нас станет постоянно нести  дежурство  по
ночам. И так до тех пор, пока что-то не случится.
     - Это лажа. Как может что-то случиться, когда такая свора торчит  тут
рядом?
     - Положитесь на нас. Ну что, готовы попытаться?
     - Конечно. Вы так ловко заговорили мне зубы,  что  и  отказаться  уже
вроде нельзя. К тому же мне и самой хочется. Никто до сих пор не  проявлял
желания меня убить, так что это даже возвышает меня в собственных глазах.
     - Хорошо. Только давайте договоримся сразу, что вы  должны  слушаться
приказов. И делать точь-в-точь так,  как  вам  велят.  На  чем  вы  можете
поклясться? На библии?
     - Нет, многие мужчины в ней такие ужасные,  да  и  женщины  тоже.  Мы
пожмем друг другу руки.
     И она протянула мне руку.
     Вы, конечно, понимаете, что я пожал ей руку чисто из профессиональных
побуждений, но рука была очень приятная, и я  не  преминул  подметить  это
вслух. Потом добавил:
     - Прежде чем мы начнем составлять письмо, я  хочу  предупредить,  что
Стелла может  вскрыть  и  прочитать  его.  Это  изменит  положение,  хотя,
возможно, даже в лучшую сторону. Но  в  любом  случае  завтра  суббота,  и
Флеминг наверняка заявится сюда. Теперь о письме. Мы решили адресовать его
Барри Флемингу для Мильтона Фейлса. Мистер Вульф обожает откалывать  такие
номера. Как бы вы к нему обратились: Барри или мистер Флеминг?
     - Я никогда его не видела. Мистер Флеминг.
     - Хорошо. На бумаге с гостиничным гербом. "Уважаемый мистер  Флеминг.
Как вам известно, я была лучшей подругой Изабель. Мы ничего друг от  друга
не скрывали. Она рассказала мне  про  Мильтона  Фейлса  и  про  то,  каким
образом  вы  заработали  пять  тысяч  долларов.  Она  сказала  также,  что
собралась рассказать об этом сестре, но сперва  хотела  предупредить  вас.
Это меня нисколько не удивило - я хорошо знала характер Изабель. И  теперь
меня волнует вопрос - не связано ли это  ее  решение  с  тем,  что  с  ней
случилось? Я хочу это знать. Теперь о пяти тысячах долларов. Учитывая  то,
каким путем вы их раздобыли, мне  кажется,  что  вам  не  стоит  оставлять
деньги себе. Я  думаю,  вам  лучше  отдать  их  мне,  а  я  передам  их  в
какую-нибудь благотворительную организацию. Надеюсь, вы не заставите  меня
ждать. Я живу в этой гостинице.  Искренне  ваша".  Слова,  конечно,  можно
изменить, но надо сохранить смысл.
     Джулия хмурилась.
     - Многовато вранья в одном коротеньком письме.
     - Нет, ложь здесь только одна: что Изабель вам все это рассказала. На
самом деле рассказал  все  я.  Остальное  -  чистейшая  правда.  Вас  ведь
действительно волнует, не связано ли это с убийством. Вы ведь  хотите  все
это знать. И просто из кожи вон лезете, чтобы добиться своего.
     - Я лезу вон из кожи, потому что вы меня втянули в эту историю  своим
краснобайством. Я и не думала...
     - Фу. Осадите назад. Я бы ни за что не втянул вас против вашей  воли.
Вы ведь хотите это сделать?
     - Да, черт бы вас побрал. - Она резко села, и орхидея  вывалилась  из
выреза халатика. - Ступайте в соседнюю комнату, а  я  приду  через  десять
минут. Не могу же я такое письмо писать в постели.
     Я засек время. Она пришла через двадцать две минуты. Нет,  и  она  не
была воплощением совершенства.



                                    12

     В 1958 году, восемь лет назад, никак не должно было случиться,  чтобы
человека по имени Саймон Джекобс закололи в Ван Кортленд-Парке. И  тем  не
менее так случилось, чего мы  с  Ниро  Вульфом  никогда  не  забудем.  Нам
следовало предвидеть, что может произойти, и принять соответствующие меры,
а мы этого не сделали. Одного такого прокола в жизни  сыщика-профессионала
более чем достаточно; вот почему я заявился в гостиницу "Мейдстоун"  не  к
десяти утра, а к девяти тридцати. Почту в Нью-Йорке разносят  преотвратно,
но был один шанс из миллиарда, что  почтальон  в  субботу  утром  принесет
письмо в дом 2938 по Гумбольдт-авеню на рассвете, а  метро  -  резвый  вид
транспорта.
     Управляющему гостиницы вряд ли пришлось по душе,  если  бы  постоялец
попросил выставить стражу перед  дверью  номера,  опасаясь  насильственной
смерти, поэтому мы не  стали  его  беспокоить.  Вместо  этого  мы  позвали
местного сыщика, и Джулия Джекет сказала ему,  что  к  ней  пристает  один
мужчина, который может даже снять номер  здесь,  в  гостинице,  а  она  не
хочет, чтобы возникли осложнения. Помогло также то, что сыщик был наслышан
о Ниро Вульфе и об Арчи Гудвине, а также то, что я всучил  ему  двадцатку.
Он даже принес мне стул.
     Поскольку я догадался захватить с собой "Таймс"  и  какой-то  журнал,
скучать мне не  пришлось.  На  дверях  номера  Джулии  висела  табличка  с
просьбой не беспокоить, и горничные к ней не заходили. Утром  вообще  было
тихо, по коридорам никто не  шастал.  Я  сидел  и  размышлял  о  том,  чем
отличаются жильцы седьмого этажа дома номер  2938  по  Гумбольдт-авеню  от
постояльцев гостиницы "Мейдстоун", когда одна из дверей  номера  Джулии  -
дверь спальни - приоткрылась настолько, что в щель  можно  было  просунуть
голову.  Из  двери  и  в   самом   деле   высунулась   голова   Джулии   и
поинтересовалась:
     - Хотите есть?
     Я посмотрел на часы. Без десяти двенадцать.
     - Я пока продержусь, - ответил я. - Коридорный скоро поднимется.  Все
уже согласовано.
     - Вот как? Вы утратили бдительность. Я  собираюсь  заказать  завтрак.
Что,  если  он  подкупит  официанта  и  подсыплет  мне  яд?  Придется  вам
попробовать. Что вам заказать?
     - Просто попросите подать двойной завтрак.
     - Я всегда завтракаю яичницей с ветчиной. Сейчас открою другую дверь.
     Так она и сделала, но я не вошел. Я помнил о Саймоне Джекобсе и решил
дождаться официанта, чтобы разглядеть его, пока он еще в  коридоре.  Порой
случается, что трудно отличить разумное поведение от глупого. И этот раз я
свалял дурака, дожидаясь  в  коридоре  официанта.  Он  появился  только  в
половине первого. Я проследил взглядом, как он толкает перед собой тележку
с завтраками, дождался, пока он  вошел  в  дверь  спальни  Джулии,  а  сам
прошмыгнул в другую дверь.
     Завтракали мы в спальне. Джулия восседала на кровати, а я устроился у
столика. Джулия была во вчерашнем халатике, от чего я  сразу  почувствовал
себя в домашней обстановке. Наоборот, яичница напоминала, что  я  все-таки
не дома, поскольку Фриц  никогда  не  поджаривает  яйца.  Говорили  мы  об
Изабель. Точнее, говорила Джулия, а я слушал. Оказывается, Джулия пыталась
отговорить Изабель от замысла выйти замуж  за  Орри,  и  думала  уже,  что
добилась успеха. Джулия объяснила, что в мире не существует хороших мужей,
потому что нет хороших жен, и наоборот. Мы  уже  добрались  до  булочек  и
джема, и Джулия  начала  рассказывать,  какая  умница  была  Изабель,  что
поняла, насколько она не годится для шоу-бизнеса, когда зазвонил  телефон.
Она развернулась и сняла трубку.
     Сперва она сказала "Алло", а потом: "Да, мистер Флеминг,  это  Джулия
Джекет", после  чего  я  быстро  перебрался  в  соседнюю  комнату  и  снял
параллельную трубку. Правда, услышал я немного.
     - В два часа вас устроит? - спросил Флеминг.
     - Лучше в половине третьего, - сказала она.
     - Хорошо, - сказал Флеминг, и на этом разговор окончился.
     Я вернулся в спальню, Джулия поинтересовалась, слышал ли я их беседу,
я ответил, что слышал, и присел к своему столику.
     - Давайте обсудим, в какой фонд передать  эти  деньги,  -  предложила
она. - Или вы уже и это решили?
     - Не смешно, - ответил я, наливая кофе. - Я буду звать вас Джулия.
     - Это тоже не смешно. Он принесет пепельницу с собой?
     - Конечно. Он ведь придет сюда?
     - Да.
     - Я говорил, что мы не сможем ничего предпринять, пока не узнаем, что
он задумал. Конечно, он не собирается возвещать о приходе.  Представляете,
он скажет портье, что пришел к вам, портье  позвонит  и  предупредит  вас,
Флеминг поднимется на лифте, убьет вас, а потом спокойно выйдет на улицу.
     - Тогда вы можете спрятаться в стенном шкафу. Или здесь. - Она  сняла
поднос с постели. - Пожалуй, я приоденусь  по  такому  случаю.  Прихватите
свою чашку в другую комнату, пожалуйста.
     Я повиновался. Гостиная  выглядела  неплохо  -  темно-зеленый  ковер,
светло-зеленые стены, стандартные стулья, необъятная софа и большое окно с
видом на Центральный Парк. Покончив  с  кофе,  я  подошел  к  окну,  чтобы
поглазеть на парк. Поскольку стоял  февраль,  то,  несмотря  на  субботний
день, народа почти не было. Под голыми деревьями еще лежал  снег,  который
можно было назвать белым разве что потому, что он не черный.
     А вот вошедшая в гостиную Джулия была вся в черном - изящно скроенное
черное  платье  с  короткими  рукавами  изумительно  облегало  ее  фигуру.
Немудрено,  что  Джулия  пообещала  приодеться  -  выглядела  она   просто
сногсшибательно. Я так и сообщил ей, после чего увлек к окну.
     - Хочу отдать вам первый приказ, - сказал я. -  Видите  эту  каменную
ограду? В котором часу вы обычно возвращаетесь после выступления?
     - Как правило, в половине второго. Мой последний выход  заканчивается
в час ночи.
     - Прекрасно. В парке никого  не  будет.  Значит,  вернувшись  сегодня
ночью, вы включите свет, подойдете к окну, а человек, затаившийся за  этой
стеной с винтовкой в  руках,  нажмет  на  спусковой  крючок,  и,  если  он
стреляет не впервые  в  жизни,  -  вам  конец.  Так  что  вам  запрещается
подходить к окну и выглядывать на улицу. Перед  тем,  как  уйти,  опустите
жалюзи и задвиньте шторы. Это приказ.
     - И очень глупый. Думаете, легко стрелять вверх,  да  еще  под  таким
углом? Возьмите винтовку и попробуйте сами. Вы и в окно-то не попадете.
     - Это я-то не попаду? Мне и двенадцати лет не было, когда я из  ружья
сшибал  белок  с  верхушек  деревьев  такой  же  высоты.  Вы   собираетесь
подчиниться приказу или нет?
     - Собираюсь, - усмехнулась она.
     Мы уселись на диван, чтобы обсудить подробности предстоящей операции.
Джулия хотела, чтобы я сидел в соседней  комнате  и  слушал  ее  беседу  с
Флемингом, я же настаивал на том, что должен присутствовать и  следить  за
ним. В конце концов, мы примирились на том, что присутствовать я могу,  но
рта раскрывать не буду. Наконец зазвонил телефон, и Джулии  сообщили,  что
мистер Флеминг внизу и готов подняться. Я остался сидеть на диване и сидел
на нем, когда в дверь постучали и Джулия пошла открывать.  Вошел  Флеминг,
но меня не заметил, поскольку не сводил глаз  с  Джулии.  Лишь  когда  она
заперла дверь и шагнула в комнату, он повернулся и увидел меня.
     С губ Флеминга слетело  какое-то  восклицание,  но  он,  по-видимому,
этого даже  не  заметил.  Он  просто  стоял  и  пялился  на  меня.  Джулия
повернулась к нему и спросила:
     - Вы, кажется, знакомы с мистером Гудвином? Давайте мне ваше пальто.
     Рот Флеминга раскрылся, но из него не вырвалось ни одного  слова.  Он
попытался еще разок и проскрипел:
     - Я думал, вы... Мне казалось, что мы будем говорить с глазу на глаз.
     Она кивнула.
     - Я понимаю, что так вам было бы удобнее, но решила, что с вами  надо
быть поосторожнее. Вы принесли деньги?
     Флеминг мучился. Он старался смотреть на Джулию, глаза же  все  время
стремились подглядеть, что делаю я.
     - Боюсь, что случилось  серьезное  недоразумение,  -  выдавил  он.  -
Боюсь, что Изабель ввела вас в заблуждение. Кажется...
     - Ерунда, Мильтон Фейлс. Или Фалес. Я точно знаю,  как  вы  раздобыли
эти деньги и кто их вам уплатил. Если бы не Изабель, я бы давно рассказала
все полиции. Изабель же хотела, чтобы я отобрала у вас деньги, вот я это и
собираюсь сделать. Она бы, наверное, хотела также, чтобы я рассказала  все
ее сестре, поскольку и сама намеревалась это сделать. Возможно,  так  я  и
поступлю, но сперва верните деньги. Вы принесли их?
     - Нет. Честное слово, мисс Джекет...
     - Черт! - Она развернулась ко  мне.  -  Что  вы  посоветуете,  мистер
Гудвин?
     Нет чтобы назвать меня Арчи.
     - Думаю, что вы зря теряете время, - сказал я. - Пожалуй,  я  позвоню
инспектору Кремеру и скажу, чтобы  он  приехал  и  арестовал  его.  Кремер
занимается расследованием убийств, поэтому Флеминг его заинтересует.
     Я поднялся, подошел к столику, на котором стоял  телефонный  аппарат,
снял трубку и начал накручивать диск.
     - Нет! - крикнул Флеминг.
     Я повернулся.
     - Нет?
     - Я отдам вам деньги. Я не мог взять их  сегодня  -  банк  закрыт.  Я
принесу их в понедельник.
     Я положил трубку. Джулия сказала:
     - Только все деньги. Пять тысяч.
     - Да, конечно. - Его взгляд метнулся  ко  мне,  потом  возвратился  к
Джулии. - Вы сказали... Мне  кажется,  Изабель  не  хотела  бы,  чтобы  вы
рассказали моей жене... Я  уверен,  что  она...  Пообещайте  мне,  что  не
расскажете. А я отдам вам все деньги.
     Джулия помотала головой.
     - Я не могу вам ничего обещать.
     - Хотя  бы  пообещайте,  что  не  расскажете  до  понедельника.  А  в
понедельник мы поговорим. Я расскажу вам, почему... Словом, все расскажу.
     Я вмешался, поскольку Флеминг должен был знать, что немного времени у
него еще есть.
     - За мисс Джекет обещать я не имею права, - сказал я, - но от  своего
имени обещаю, что ничего не скажу вашей жене, пока вы не вернете деньги  -
если вы их вернете в понедельник, конечно. А дальше видно будет.
     - Хорошо, - произнесла Джулия. - Раз Арчи обещает,  то  я  тоже  пока
подожду.
     Флеминг нахлобучил на голову шляпу. Если бы он осознал, что  надевает
шляпу в гостях у дамы, да еще в присутствии дамы, то пришел бы в ужас.  Он
хотел еще хоть что-то сказать, но так и не решился и одеревенело зашагал к
двери. И вновь позабыл хорошие манеры, неплотно прикрыв  за  собой  дверь.
Джулия захлопнула ее, повернулась ко мне и спросила:
     - Ну, как я сработала?
     - Отвратительно. Сначала вы обратились ко  мне:  "мистер  Гудвин",  а
потом назвали "Арчи".
     - Подумаешь. Я думала, что самое главное - вынудить его убить меня.
     - Попытаться убить. Так звучит лучше. Особенно после того,  как  я  с
вами познакомился поближе.
     - Да, но вы все испортили. Я же говорила, что лучше вам было сидеть в
другой комнате. Теперь ему придется убить еще и вас.
     - Не обязательно. Разве я вам не объяснял? Сядьте.
     Я пошлепал возле себя по дивану, и она присела рядом.
     - Все крайне просто. Флеминг думает, что без вас за убийство  его  не
притянут, по