ля
обдумывания,  лучше  говори  сейчас.  Зачем  ты  сюда  явился  и  что  здесь
произошло?
     - Я уже все сказал вам.
     - Вранье!
     - Нет, сэр.
     - У  тебя еще есть время изменить свои показания. Я не собираюсь ничего
клеить ни Вольфу, ни  тебе.  Я хочу только знать, зачем ты сюда пришел и что
здесь произошло.
     -Послушайте,  ради  бога,  -  я  закатил глаза,  -  Стеббинс,  где  мои
конвоиры?
     Крамер открыл дверь:
     - Приведите мистера Ковена.
     Гарри Ковен вошел в сопровождении полицейского. По  его виду можно было
заключить, что счастья все происшедшее ему не прибавило.
     - Садитесь! - распорядился Крамер.
     Я остался за столом, Стеббинс и полицейский сели у стены. Усадив Ковена
слева от себя, Крамер встал напротив и приступил к делу.
     - Итак, мистер Ковен, когда  я спросил вас, готовы ли вы повторить свой
рассказ в присутствии Гудвина, вы ответили утвердительно.
     - Да, - хрипло подтвердил Ковен.
     - Можете опустить подробности и отвечайте лишь на мои вопросы. О чем вы
просили Неро Вольфа в субботу?
     -  Я сказал ему, что планирую  выпуск новой  серии, в которой Дэзл  Дэн
открывает сыскное бюро. - Ковен откашлялся. - Я сказал, что буду нуждаться в
технической  консультации,  а в дальнейшем, если мы  договоримся, между нами
возможно сотрудничество.
     На столе  лежал  блокнот, я  взял  карандаш  и  начал стенографировать.
Крамер перегнулся через стол, вырвал у меня лист и, скомкав,  бросил его  на
пол.  Кровь ударила  мне в  голову,  что было не совсем кстати,  если учесть
присутствие инспектора, сержанта и мелкой полицейской сошки.
     - Не отвлекайся, - отрезал Крамер и снова обратился к Ковену:
     -  Вы  что-нибудь  говорили Вольфу  о вашем револьвере, исчезнувшем  из
ящика стола?
     -  Конечно, нет. Тем  более что он никуда не исчезал. Я упомянул о том,
что у меня есть револьвер, который я храню в столе, и сказал, что не имею на
него  лицензии,  заодно  поинтересовавшись,  насколько это опасно. Я  назвал
также марку -  "Марли" 32-го  калибра. Еще  я спросил,  трудно  ли  получить
лицензию и...
     -   Короче.  Отвечайте  только  на  поставленные  вопросы.  О   чем  вы
договорились с Вольфом?
     -  Он  согласился прислать в понедельник  Гудвина на встречу, которую я
планировал провести со своими коллегами.
     - Чему должна была быть посвящена эта встреча?
     -  Техническим аспектам  запуска  новой  серии  и,  возможно,  вопросам
будущего сотрудничества.
     - И Гудвин приехал?
     -  Да,  около полудня. -  Ковен  продолжал хрипеть  и откашливаться.  Я
смотрел на него в упор, но он предпочитал не встречаться со мной глазами. Ну
конечно, он ведь отвечал на  вопросы Крамера, и правила вежливости требовали
от него смотреть на собеседника.
     - Встреча  была назначена  на  половину первого,  но  я  переговорил  с
Гудвином  и попросил его задержаться. Мне нужно было  обдумать еще кое-какие
детали.  Как  бы  там  ни  было,  это  в  моем  характере,  мне  свойственно
откладывать серьезные решения. Около четырех часов он...
     - Разговаривали ли вы с Гудвином об исчезнувшем револьвере?
     - Конечно,  нет.  Возможно,  я и упомянул о нем  в связи  с отсутствием
лицензии, не помню...  хотя постоите,  конечно я  даже открыл ящик и показал
ему револьвер. Вот, пожалуй, и всё. Потом мы обсудили...
     - Кто-нибудь из вас вынимал револьвер из ящика?
     - Нет. Ни я, ни он...
     - А когда я достал свой револьвер из кобуры, вы... - вмешался я.
     - Молчать! -  рявкнул Крамер. - Молчать и слушать! Теперь мы подходим к
самому интересному. - И он снова повернулся к Ковену: - Позже вы встречались
с Гудвином?
     Ковен кивнул:
     - Да, он зашел  ко мне около  половины четвертого. Мы  поговорили минут
сорок, а потом...
     - Открывал ли Гудвин  ящик стола  в вашем  присутствии?  Доставал ли он
револьвер? Указывал ли на подмену?
     - Конечно, нет.
     - А что он делал?
     -  Ничего. Мы поговорили, и он спустился  вниз,  чтобы позвать всех  на
нашу встречу. Через некоторое время он вернулся один, подошел к столу, вынул
револьвер и запихал его к себе пол  пиджак.  Потом он подошел  к телефону  и
позвонил  Неро Вольфу.  Когда  я услышал,  что  Адриан Гетц убит, я бросился
вниз, но Гудвин схватил меня сзади и сбил  с  ног. Когда я пришел в себя, он
все еще говорил с  Вольфом, только  я не  мог  разобрать о чем.  А потом  он
позвонил в полицию и не дал мне...
     - Спасибо, - оборвал его Крамер. - Вполне достаточно.  Еще один вопрос:
вам известно что-нибудь о причинах, которые могли заставить Гудвина пойти на
убийство Гетца?
     - Нет. Я же говорил...
     - Тогда как вы  объясняете тот факт,  что Гетц был  убит из  револьвера
Гудвина? Вы, конечно, не обязаны иметь какую-то версию, но я бы попросил вас
повторить то, что вы говорили мне.
     - Ну... - произнес растерянно Ковен и снова откашлялся. - Я говорил вам
об обезьяне. Гудвин открыл окно,  а эта порода обезьян очень чувствительна -
она могла умереть,  а  Гетц ее очень  любил. Он, конечно, не подал виду, как
его  это огорчило,  но  Гетц вообще  был человек  тихий и никогда открыто не
проявлял своих чувств. Как я успел заметить, Гудвин любит пошутить. Конечно,
я не знаю доподлинно, что произошло между ними, но, если бы Гудвин попытался
в  присутствии  Гетца  еще  раз открыть  окно,  бог знает к чему  это  могло
привести.  Гетц  мог  сделать  все  что  угодно,  если его вывести  из себя.
Конечно, он не мог ничего сделать Гудвину, но можно предположить, что Гудвин
шутки  ради  достал  револьвер,  Гетц  попытался  отнять  его,  и  револьвер
выстрелил,  конечно же, случайно.  Ведь это не будет  квалифицироваться  как
убийство, правда?
     - Нет, - ответил Крамер,  - это  будет квалифицироваться всего лишь как
прискорбный инцидент. Спасибо, мистер Ковен. Проводите  его, Сол, и позовите
Хильдебранда.
     Ковен встал и  в  сопровождении  полицейского  направился к двери,  а я
потянулся к телефону. Но как только я прикоснулся к трубке, поверх моей руки
легла тяжелая ладонь Крамера.
     - Занято! Позвонить из участка позже. Тебе что, не интересно  послушать
Хильдебранда?
     - Я  просто  сгораю от  нетерпения  услышать его показания, - заверил я
Крамера. -  Ни на  минуту не  сомневаюсь, что,  по  его версии, я специально
подкинул револьвер в клетку к обезьяне, чтобы прикончить еще и бедную тварь.
Ну, подождем - увидим.
     Ждать  пришлось  недолго  - в  уголовном розыске работают ловкие парни.
Байрам  Хильдебранд в сопровождении Сола вошел в комнату.  Прежде чем сесть,
он наградил меня долгим взглядом. Внешне он  был спокоен, его седая шевелюра
имела такой же  ухоженный вид, но конечности  явно дрожали, и, сев, он никак
не мог найти удобного положения для них.
     - Вы нужны нам буквально на минуту,  - сообщил ему Крамер.  - Несколько
вопросов по вчерашнему дню. Воскресенье, утро. Вы были здесь? Работали?
     Хильдебранд кивнул и запищал:
     - Да, кое-какие дела. Я часто работаю но воскресеньям.
     - Вы были в мастерской?
     - Да, с мистером  Гетцем, у него были кое-какие предложения. С одним из
них  я был не согласен и  поднялся  наверх,  чтобы обсудить  его  с мистером
Ковеном, но в холле встретил миссис Ковен и...
     - Вы имеете в виду большой зал выше этажом?
     - Да. Она сказала,  что мистер Ковен еще не встал и  что его дожидается
мисс Лоуэлл. У мисс Лоуэлл очень  хороший вкус,  и я пошел  посоветоваться с
ней. Она не поддержала предложение мистера Гетца, и мы поболтали с ней о том
о сем, в частности и о револьвере, который хранился у мистера Ковена в ящике
письменного  стола. Я  выдвинул  ящик,  чтобы  посмотреть  на  него,  просто
посмотреть, и потом задвинул его обратно. И  через некоторое время спустился
вниз.
     - Револьвер был на месте?
     - Да.
     - Вы его вынимали?
     - Нет. Ни я, ни мисс Лоуэлл. Мы вообще не притрагивались к нему.
     - Но вы узнали его? Это был тот самый револьвер?
     - Нет, на этот  вопрос я не могу  ответить. Я никогда прежде не  держал
его в руках. Кажется, тот же самый. Тогда мне казалось, что вообще все  наши
волнения  по  поводу   револьвера  смешны   и  выглядят   по-детски.  Теперь
выяснилось, что я был не прав. После того, что случилось сегодня днем...
     -  Да,  - оборвал  его  Крамер.  -  Беспокойство по поводу  заряженного
револьвера  назвать детским никак нельзя. Ну вот, пожалуй, и  всё,  что меня
пока интересует.  В  воскресенье  утром  вы открывали  ящик  стола Ковена  в
присутствии  мисс  Лоуэлл и видели  там револьвер, не отличающийся от  того,
который вы видели раньше. Правильно?
     - Да, так.
     Крамер кивнул Солу:
     - Отведи его обратно к Роуклиффу.
     Я глубоко  вздохнул. Стеббинс  искоса поглядывал  на меня, не то  чтобы
злорадно, но изучающе. Крамер  проследил,  чтобы после  ухода Хильдебранда и
полицейского дверь была плотно закрыта, и повернулся ко мне.
     - Ну, теперь твоя очередь.
     Я покачал головой и прошипел:
     - Совсем потерял голос.
     - Не смешно, Гудвин. Ты  даже представить себе не можешь,  насколько не
смешно. Я  даю  тебе  пять  минут  на  размышления,  чтобы  ты  осознал  всю
незавидность  своего положения. Вольфу ты звонил до того, как позвонил  нам,
и,  я думаю, не успел еще выстроить для него такую же стройную картинку, как
для  нас. Так что имей в виду. А к Вольфу я заеду, когда разберусь здесь,  и
мы с ним  поговорим. Думаю, мы с ним найдем общий язык. В лучшем случае тебе
припаяют незаконное хранение оружия. Ну что, может, подумаешь минут пять?
     -  Нет, сэр, -  спокойно  и с достоинством  ответил я. - Я подумаю дней
пять,  а вот вам всем, вместе  взятым, потребуется для этого неделя: с такой
путаницей в голове к делу лучше не приступать. Ну а перед тем как проститься
с вами, если вы действительно  собираетесь  отправить  меня за решетку, хочу
обратить  ваше внимание на одну деталь. Когда  я умышленно совершал убийство
из  револьвера  Ковена,  он  "не  был  найден  при  мне",  как  вы  изволили
выразиться,  к тому  же  я передал вашим  людям шесть  новеньких, чистеньких
патронов, предварительно вынутых из моего револьвера. Надеюсь, ваши герои не
проявят  беспечность  и не  перепутают их  с патронами,  найденными  в  моем
револьвере, после  того  как  его извлекут из обезьяньей  клетки.  Это будет
непозволительной оплошностью.  А вопрос  вот в чем: если я  вынул патроны из
своего револьвера для того, чтобы  заменить их на патроны Ковена, то когда и
с  какой целью я это сделал? Я  даю вам  сутки  на размышление для ответа на
этот  вопрос.  Далее:  если  я  действительно  сделал  это,  тогда  любезное
предположение  Ковена  (которое  я  глубоко  ценю)  о  том,  что  это   было
непредумышленное  убийство, теряет всякие  основания, так как я  должен  был
заранее  подготовиться.   Так  что  не  стесняйтесь.  К  чему  мелочиться  с
незаконным ношением оружия? Предъявляйте уж сразу  обвинение  в убийстве,  а
там посмотрим. Всё. Я кончил.
     - Не  волнуйся,  даже  в  случае  условного  приговора ты будешь  лишен
лицензии, - парировал Крамер. Я лишь усмехнулся.
     - Чертов осел! - добавил Стеббинс. Но я и ему ответил усмешкой.
     - Уведи его, - проскрежетал Крамер и вышел.

     5

     Когда  человека берут с поличным на месте преступления, как взяли меня,
отправить  его  сразу  за  решетку  довольно трудно,  -  этому  предшествует
значительная бюрократическая возня. В случае со мной дело было еще  сложнее,
так  что лишение свободы немного откладывалось. Сначала я долго беседовал  с
помощником  прокурора.  Он был вежлив,  интеллигентен  и  даже  угостил меня
сандвичами.  К концу  нашей  беседы, уже  шел  десятый  час,  он  совершенно
запутался  и  сидел  как  истукан  в  мундире,  с  прилизанными  волосами  и
бородавкой на щеке. Когда он собирался уходить, я посоветовал ему обратиться
к доктору Воллмеру, специалисту по сведению бородавок.
     Потом с минуты на минуту я ожидал обещанного визита инспектора Крамера.
Естественно, по целому ряду причин я чувствовал себя обиженным, прежде всего
из-за того, что меня лишили возможности присутствовать при разговоре Крамера
с Вольфом. Их беседы всегда были очень интересны, но  эта могла превратиться
просто в шедевр, особенно  после  того  как Вольф  узнает,  что он не только
обманут клиентом, но и  лишен ассистента, без которого некому будет отвечать
на письма.
     Дверь наконец  открылась, но это был не Крамер,  а лейтенант  Роуклифф.
Вот кого бы я убил  не раздумывая. Я мог бы посочувствовать  самым отпетым и
бесчеловечным убийцам, попадись  они ему  в лапы. Он сел напротив и произнес
со слащавым удовлетворением:
     - Ну вот, слава богу,  мы  и добрались до тебя. В этой манере он провел
весь  допрос.  Я  бы с  радостью  привел стенограмму  двухчасового бдения  с
Роуклиффом, но боюсь, что  это будет  выглядеть нескромно  с моей стороны. У
него есть  одна особенность  - дойдя до определенной  стадии раздражения, он
начинает  заикаться. А поскольку я чувствовал наступление этого состояния за
несколько  секунд,  то  начинал заикаться  первым. Это  дело очень тонкое  и
требует большой сосредоточенности, но в этот вечер мне на редкость везло. Не
знаю,  как  ему удалось  сдержаться  и не  прикончить  меня,  наверно только
благодаря неуемному  тщеславию: он жаждал стать капитаном и опасался Вольфа,
который уже мог договориться с комиссаром, а может быть, даже и с мэром.
     Крамер так и не появился, от этого я  обиделся еще больше.  Я знал, что
ему  удалось  встретиться  с Вольфом,  так  как около  восьми часов они  мне
наконец разрешили позвонить, и я услышал холодный, как нос эскимоса, голос:
     - Я знаю, где ты. У меня мистер Крамер. Я уже позвонил мистеру Паркеру,
но сегодня вряд ли что-нибудь удастся сделать. Ты ел?
     -  Нет,  сэр.  Боюсь быть  отравленным.  Нахожусь  на  грани  голодного
обморока.
     - Поешь.  Мистер  Крамер  просто  умственно отсталый. Попытаюсь внушить
ему, что тебя надо выпустить. - И он повесил трубку.
     В  начале  двенадцатого Роуклифф отбыл и  меня  перевели в  камеру. Она
ничем не отличалась  от помещений подобного назначения, разве что в ней было
довольно чисто  и сильно  пахло  дезинфекцией,  да  и расположена  она  была
удобно, так  как  ближайшая лампа в коридоре висела шагах в шести  от  нее и
свет  через решетку  не бил в глаза.  К тому же  это была одиночка, что было
очень приятно. Предоставленный наконец  самому себе, без  телефонов и прочих
помех, я раз  делся, аккуратно развесил на стуле свой новый полосатый костюм
и, изготовив из рубашки нечто  вроде пододеяльника,  залез  в кровать, чтобы
обдумать все возможные неприятности. Но  у моей нервной системы были  совсем
другие планы, и через двадцать секунд я заснул.
     Утро началось очень активно: перекличка, путешествие в клозет, завтрак.
После чего мне в полной  мере было предоставлено насладиться уединением. Мои
часы  сломались.  Я попробовал вести  счет  времени, наблюдая  за  секундной
стрелкой,  но это было малоэффективным. Как бы  там ни было, я надеялся, что
около  полудня  меня посетит Роуклифф. Однако этого не произошло,  и я начал
подозревать,  что   кто-то,  как   водится,  потерял  мои   бумаги,  а  все,
естественно,  слишком  заняты,  чтобы  остановиться и подумать, что  я здесь
делаю. Второй  завтрак, который  я не  стану  описывать,  несколько  нарушил
однообразие моего существования, но, вернувшись  в камеру, я снова  оказался
один на один со своими часами. По десятому разу я пытался разложить все, что
произошло,  но  в   голове  была   такая  путаница,  что  мне  не  удавалось
продвинуться дальше первого шага, не говоря уже обо всем остальном.
     В начале второго  дверь открылась,  и  коридорный, толстый  низкорослый
парень, у которого было только пол-уха с правой стороны, велел мне выйти.  Я
с радостью откликнулся  на его предложение  и,  дойдя до лифта, спустился на
первый этаж,  в  административный  корпус.  Навстречу  мне  двигалась  тощая
долговязая   фигура  с  бледным  лицом.  Это  был  Генри  Джордж  Паркер   -
единственный адвокат, услугами которого пользовался Вольф. Он пожал мне руку
и сообщил, что через минуту вытащит меня отсюда.
     -  Можете  не  спешить,  -  холодно  сказал я, - если это  противоречит
интересам дела.
     Он рассмеялся,  и  мы  вошли  в  комнату. Со  всеми  формальностями, не
требовавшими  моего присутствия,  уже было покончено,  и  ему  действительно
потребовалась всего лишь минута. По дороге к такси  он объяснил,  почему мне
пришлось  так  долго  торчать  за решеткой. Обвинение в  незаконном  ношении
оружия, естественно, особой опасности не представляло, но против  меня  были
выдвинуты  свидетельские  показания, подкрепленные материальными  уликами. В
результате  окружной прокурор  потребовал  залог в  пятьдесят  тысяч,  и так
уперся,  что  единственное,  что  удалось  сделать Паркеру, уломать  его  на
двадцать. Так что от уголовной ответственности я  так  и  не был освобожден.
Когда такси  пересекало  Тридцать четвертую стрит, я  с тоской посмотрел  на
западный  берег реки:  я  не испытывал особых чувств к Нью-Джерси, но сейчас
мысль о переезде в другой штат показалась мне привлекательной.
     Мы поднялись  с  Паркером  по нашему  старому  крыльцу, и я достал свой
ключ, но  9казалось,  что  дверь изнутри  закрыта  на  цепочку,  -  пришлось
звонить. Дверь открыл  Фритц Бренн, наш  домашний эконом. Мы сняли пальто  и
шляпы.
     - Ну как ты, Арчи? - спросил Фритц.
     - Плохо. Ты разве не чувствуешь запаха? - лаконично ответил я.
     В  это время  из столовой  появился  Вольф. Остановившись  в дверях, он
изучающе посмотрел на меня. Я встретил его взгляд с гордым видом.
     - Пойду помоюсь, пока вы кончаете есть.
     - Я уже кончил, - мрачно откликнулся он. - А ты ел?
     - Да, от голода я не умираю.
     - Тогда начнем.
     Мы прошли  в кабинет, располагавшийся напротив столовой,  и он уселся в
свое огромное кресло. Паркер опустился в красное кожаное. Я подошел  к столу
и сказал не агрессивно, но достаточно многозначительно:
     - Лучше всего нам  начать с конца:  когда я должен проститься  с вами и
могу ли взять с собой револьвер? Я не:
     - Заткнись! - рявкнул Вольф.
     - Зачем  вы  меня тогда  вытаскивали  из-за решетки? Лучше уж  я  сразу
отправлюсь обратно и...
     - Сядь! Я сел.
     -  Я считаю, что ты абсолютно невиновен.  Может, тебя можно  обвинить в
некоторой неосмотрительности,  и  то на нее были свои причины. - Он  взял со
стола листок бумаги. -  Вчера пришло письмо от миссис Баумгартен. Она просит
меня заняться  ее племянником, который работает  в ее компании. Я  бы  хотел
ответить. Возьми свою записную книжку.
     Он  говорил  решительным тоном, не  позволявшим  не только  вступить  в
полемику, но даже задать вопрос. Я взял записную книжку и ручку.
     - Дорогая миссис Баумгартен, - начал он с такой уверенностью, как будто
письмо уже  было написано у него в голове. - Благодарю вас за ваше письмо от
тринадцатого числа, в  котором вы просите о проведении расследования. Абзац.
Сожалею  о  том,  что не  смогу  вам помочь. Вынужден  отказаться  от вашего
предложения  в   связи   с   получением  уведомления  от  Центрального  бюро
расследований Нью-Йорка  о  закрытии  моего частного  сыскного  агентства  и
лишении меня лицензии. Искренне ваш.
     Паркер что-то воскликнул,  но его проигнорировали.  Я застыл, но должен
признаться, что в той  буре чувств,  которая охватила меня, присутствовало и
вновь  вспыхнувшее сожаление  о том, что мне не  удалось присутствовать  при
беседе Вольфа с Крамером.
     - Сейчас же отпечатай и пошли  Фритца  отправить. Если с  какими-нибудь
предложениями  будут звонить  по телефону, всем отказывать, называя причину.
Все разговоры записывать на магнитофон.
     - Называя причину, указанную в письме?
     - Да.
     Я подвинул к себе машинк