случайно, навещала ли его там миссис Оулт?
     Он склонил голову набок и воззрился на меня.
     - Послушайте, может быть, я кажусь вам олухом, закостенел в этой глуши,
но  до  десяти  я считать умею. Все это чепуха - подробности, которые  могут
знать близкие Ричарда. Давайте лучше говорить откровенно, а?
     Я кивнул.
     - Конечно, но я вовсе не хитрю перед вами. Если бы вы мне  сказали, что
она  находится здесь,  в  Эвансвиле,  я  бы и пальцем  не пошевельнул, чтобы
встретиться с ней. Так она навещала его в Гарварде?
     - Не знаю. Знаю только, что она души в нем не чаяла.
     Я затаил дыхание.
     - Мне неприятно начинать этот разговор... Я даже не хотел  просить вас,
но это необходимо. Обрисуйте ее внешность.
     - Так я и думал, - сказал он.
     - Надеюсь, что вы будете думать так же и после того, как обрисуете ее.
     -  Что  ж, три года  назад она  весила фунтов  сто  сорок.  Возраст под
пятьдесят или чуть больше. Рост -  пять футов с половиной. Каштановые волосы
с проседью.  Глаза  карие, очень близко  посаженные. Небольшой рот.  Длинный
тонкий нос, очень тонкий. Острый подбородок. Достаточно.
     -  Я  не  умею говорить  комплименты, -  ответил я, - но даю  голову на
отсечение,  что  вы наилучший устный  портретист  южнее Северного полюса!  Я
сэкономил  бы уйму времени и нервов, если бы сразу спросил вас об  этом. Еще
один вопрос. Не согласились бы вы совершить со мной прогулку в Нью-Йорк? Все
расходы за мой счет, обслуживание по первому классу, как почетного гостя.
     -  Какие могут быть сомнения! Конечно, согласился бы! Но ведь я являюсь
служащим города Эвансвиля... А что вам нужно от мисс Оулт?
     - Вы являетесь слугой закона и правосудия, и ваша помощь необходима для
опознания убийцы. Вы видите, я высовываю шею из панциря. Если вы  обратитесь
в полицейское  управление Нью-Йорка, то мое  имя будет смешано с грязью, и я
сомневаюсь, что в этом случае  понадобятся ваши услуги. Если вы  отправитесь
со мной, то тем самым сослужите хорошую службу закону, а если понравится, то
проведете в Нью-Йорке  денек-другой. Если же вам захочется лицезреть себя на
страницах  прессы,  то  тираж  "Газетт" более миллиона экземпляров.  Но если
Эвансвиль не может и часа просуществовать без вас...
     - Незачем  паясничать,  Гудвин. Вы уверены, что Марджори Оулт  является
убийцей?
     - Моя шея высунута достаточно далеко.
     - Когда вы уезжаете?
     - В пять часов вечера, самолет  из Луизвиля.  У меня машина,  которую я
взял там напрокат. Мне осталось  только задать адвокату Литтауэру  несколько
вопросов. - Я поднялся. - Давно ли вы служите в полиции?
     - Двадцать шесть лет.
     -  Какого же  черта! Вам не  перед кем отчитываться.  Оставьте  ключи в
столе и дело с концом! Выезжаем в тринадцать тридцать. Договорились?
     Он  не мог решиться, сказал, что позвонит мне около полудня, но  по его
глазам и по  тому, как он пожал мне  руку,  я был уверен, что  обратный путь
домой я совершу не в одиночестве.
     Было ровно три часа ночи,  когда  я,  заказав разговор с Нью-Йорком  на
семь сорок пять, залез под одеяло в своем номере.
     Мне необходимо было  хоть немного поспать,  но  какие-то смутные  мысли
мешали заснуть. Не мысли о том, что  дело завершено, это было ясно, а скорее
то, как мы его провели.  Что это - просто удача или  проблеск  гениальности?
Уже много лет прошло с тех пор, как я оставил попытки выяснить, как работает
у Вулфа голова,  но этот случай был исключительным. Мне и в голову не пришло
обратить внимание  на сочетание букв "оу" в четырех именах: Поул, Оулт, Моуд
и Воун,  но ведь я мог бы! Любой бы мог!  В этом не было ничего  особенного.
Особенность заключалась в другом: ну,  а если бы я обратил на  это внимание,
что из того? Я бы счел это простым совпадением. Но  вот  он обратил внимание
на четыре "оу" в четырех именах, и это все время копошилось у него в голове:
     ПОУЛ и ОУЛТ
     ПОУЛ и МОУД
     ПОУЛ и ВОУН
     ОУЛТ и МОУД
     ОУЛТ и ВОУН
     МОУД и ВОУН
     Он  рассмотрел каждую  пару  в  отдельности и решил, что  единственная,
которая могла не быть случайным совпадением, была "Оулт и Моуд", потому что,
если  женщина по  фамилии  Оулт меняет фамилию, то почему бы  ей не  выбрать
другую  фамилию или имя тоже  с "оу"? Да... Я и сам  мог  бы прийти к такому
заключению. Мог  бы, но не пришел... То, что произошло у него  в голове, что
побудило его  позвонить  Воуну-старшему  и  Отто  Друкеру  и послать  меня в
Эвансвиль,  не произошло в  моей  башке и  не могло  произойти.  Он  сказал:
"Скудость данных почти  равна нулю". Но  вот я в Эвансвиле, и я знаю теперь,
кто  убил Сюзанну Брук  и Питера Воуна, а возможно,  что никогда не узнал бы
этого, не начни Вулф рассуждать о дифтонгах.
     Поймав себя на том,  что теряю драгоценное время,  я повернулся на бок,
но заснуть не мог.  Мне  пришло в  голову,  что  она  воспользовалась  также
сочетанием  "джор" в своем  имени "Марджори", перенеся в  фамилию "Джордан".
Если бы  Вулф  знал,  что  миссис Оулт звали Марджори,  он  бы распутал этот
клубок еще неделю назад. С этой мыслью я и заснул.
     Я  заказал  разговор на 7.45, потому что на  Тридцать  пятой улице  уже
будет 8.45, а я хотел застать  Вулфа до того, как он поднимется в оранжерею.
Ровно в 7.45 меня разбудил звонок.
     Трубку поднял Фриц, переключил телефон на комнату шефа, и я услышал его
хриплый, сердитый голос.
     - Да?
     - Это я. Я  спал всего  четыре  часа и хочу  еще  спать,  поэтому  буду
краток. Даже если бы я говорил с вами целый  час,  вам все равно понравилось
бы каждое мое слово. Все прошло без  сучка и задоринки. Зарезервируйте номер
в  отеле  "Черчилль" для  мистера Джорджа Сиверса.  -  Я повторил фамилию по
буквам.  - Он  прибудет сегодня  вечером приблизительно  в двадцать тридцать
вместе со мной. Пусть Фриц не оставляет мне обеда.  Я поем вместе с Сиверсом
в самолете.
     - Существуют ли какие-нибудь родственники в Эвансвиле?
     - Нет. Она одна на всем свете, как и говорила.
     - Весьма удовлетворительно, - хмыкнул он и повесил трубку.
     Иногда мне кажется, что он переигрывает. Я понимаю, что им было сказано
все, что должно было быть сказано, но ведь он  мог бы еще спросить о местной
погоде  или  мягкая ли у  меня  постель??  А  постель-таки  была  мягкая.  Я
свернулся клубком и снова заснул.
     Встреча с  мистером  Литтауэром  была вовсе не обязательна, и  не знаю,
когда бы  я  проснулся, если  бы  не  телефонный звонок.  Протянув  руку  за
трубкой, я взглянул на часы: 10.42. Звонил лейтенант Сиверс.  Он сказал, что
договорился об  отъезде,  и так как между Эвансвилем и Луизвилем во  времени
час разницы, нам нужно  выехать не  позже 13.00, чтобы успеть на пятичасовой
самолет. С горестным вздохом вылез я из постели и направился в ванную.
     Возможно, что  мои вечные затруднения  с  адвокатами проистекают  из-за
того, что в их глазах я  не являюсь многообещающим клиентом, готовым немедля
сунуть  руку  в  карман  за  чековой  книжкой.  Я  обращаюсь к ним  только с
вопросами, на которые они предпочитают не отвечать. Так же было и в этот раз
с Эрнестом X. Литтауэром в большой, залитой солнцем комнате, из окна которой
открывался прекрасный вид на реку Охайо. Я хотел  только узнать, поддерживал
ли он связь  с миссис  Марджори Оулт в  течение последнего года, а  он хотел
только не отвечать на мой вопрос. Он и не ответил, но я пришел к выводу, что
он не  имеет ни малейшего представления о том, где она сейчас, и что ему это
совершенно безразлично.
     Когда  без четверти  час я  подошел  к стоянке,  там  уже был Сиверс  с
чемоданом такой величины, словно он уезжает на целый месяц. Я даже испугался
-  не  был  ли я излишне гостеприимен. Правда, клиенту говорить  об этом  не
следовало. Ведь он должен  был помочь разобраться в нашем деле,  так  что  -
добро  пожаловать!  Он  был  неплохим попутчиком, хотя и не того класса, что
Отто  Друкер. К тому  времени, как мы приземлились на бетонированную  полосу
аэропорта Айдлуайлд, - я имею в виду международный аэропорт имени Кеннеди, -
мне  стало  совершенно  очевидно,  что   он  просто-напросто  добросовестный
полицейский, потому и дослужился за двадцать шесть лет только до лейтенанта.
Он  сказал,  что хотел бы располагать  сегодняшним  вечером, если он  мне не
понадобится, и я отвез  его на  такси  в  отель "Черчилль",  а сам поехал на
Тридцать пятую улицу.
     Было всего лишь восемь часов сорок  минут, но  Вулф уже сидел за чашкой
кофе,  и  это заслуживало моей усмешки.  По установленному у  нас правилу за
едой разговаривать о делах не полагалось, так что  Вулф либо  раньше времени
приступил к обеду, либо поспешил покончить с ним, чтобы не сидеть за столом,
когда я явлюсь. Он поздоровался со мной, как обычно  после моего возвращения
из дальних поездок. Я стал возле его стола и, выдержав время, сказал:
     - Боже мой, как холодно в Нью-Йорке,  не  то что в Эвансвиле.  А в этой
комнате  удивительно тепло, хотя  я лично не прикладывал рук  к отоплению. Я
признаю, что быстрый прогресс автоматизации может привести...
     - Садись и докладывай!
     Так  я  и  сделал,  подробно  изложив  ему все, чего  я достиг.  Он  не
откинулся в  кресле, не закрыл глаз: в этом не  было  необходимости, так как
дело подошло к счастливому завершению. Когда я закончил свои отчет  словами,
что нам, возможно, придется в течение недели развлекать лейтенанта  Сиверса,
он и глазом не моргнул, взял чашку кофе, выпил ее до дна и поставил обратно.
     -  Арчи,  -  сказал  он,  -  я приношу  тебе  свои извинения. Я обратил
внимание на эти проклятые дифтонги вечером в понедельник, и еще тогда мог бы
послать тебя в Эвансвиль. Потеряно целых три дня.
     - М-да... Что ж, в конце концов, вы все-таки это сделали. Принимаю ваши
извинения. Жаль только, что сегодня  пятница и  кое-кого из них мы завтра не
сможем  разыскать.  Полагаю,  что  они  заслужили право  присутствовать  при
финале, все эти  люди  из КЗГП,  даже Остер. А  также мистер и миссис Кеннет
Брук. И почему бы  не пригласить мать  Сюзанны? В некотором  роде, она может
быть здесь  с большим  правом, чем все  остальные.  Ведь  она была вместе  с
Сюзанной, когда  Ричард Оулт пустил  себе пулю в лоб. По словам Друкера, это
она уговорила Сюзанну отказать ему. Она должна...
     Я замолчал.
     - Что с тобой? - спросил Вулф.
     -  Ничего.  Вы же  задумались  о дифтонгах, хотя это  казалось  вам  не
стоящим  внимания. Вот и мне пришла в голову шальная  мысль. А что, если она
решила покончить и с матерью Сюзанны и выбрала для этого сегодняшний вечер?
     Я круто повернулся  и направился к столу. Номера телефона миссис Мэттью
Брук у меня не было  и пришлось  заглянуть  в телефонный справочник. Затем я
набрал номер и переждал  четырнадцать продолжительных гудков, вместо обычных
для меня двенадцати.  Я никогда не  ошибаюсь  при  наборе номера,  поэтому я
больше туда не звонил, а набрал другой номер, записанный в моей книжке, и на
этот раз услышал ответ.
     - Миссис Кеннет слушает, - произнес знакомый голос.
     - Говорит  Арчи Гудвин,  -  сказал я.  - Из конторы мистера Ниро Вулфа.
Мистер  Ниро Вулф  хочет задать вопрос  миссис  Мэттью Брук, и я  только что
звонил ей домой, но никто не ответил. Я и подумал,  что она у  вас... Или  я
ошибаюсь?
     - О чем мистер Вулф хочет спросить ее?
     - Ничего важного. Не знаете ли вы, где я могу разыскать ее?
     - Нет, не знаю... Однако странно...
     Молчание. Выждав пять секунд я спросил:
     - Что, собственно, странно?
     - Я подумала, что, может быть... Где вы находитесь?
     - В конторе Ниро Вулфа.
     - А ее там нет?
     - Нет.
     -  Я  подумала, что она поехала  повидать  его. Она позвонила мне около
часа  назад  и попросила  дать  машину - она часто просит  у меня машину - и
сказала, что должна с кем-то  встретиться по поводу  Сюзанны. Я спросила, не
Ниро ли Вулфа  она хочет повидать, но она  не пожелала  мне ответить. Только
сказала, что обещала никому об этом не говорить. Вы уверены...
     - И она взяла машину?
     - Конечно. А вы...
     - Голубой "седан"?
     - Да. Скажите...
     -  Простите,  нас  перебили. -  Я  повесил трубку  и обернулся. - Я  же
говорил!  Около  часа  назад  миссис Мэттью Брук  взяла у миссис Кеннет Брук
машину и поехала на свидание с кем-то, кто позвонил ей по телефону и сказав,
что  может сообщить ей нечто новое относительно Сюзанны.  Возможно,  она еще
жива. Вот ведь напасть! Мне  поговорить с Кремером или будете  разговаривать
вы?
     - Зачем?
     - Боже мой, да для того, чтобы отыскать этот проклятый автомобиль!
     - В этом нет необходимости. Сол...
     - Что Сол? Он ведь не может...
     -  Он  приглядывает  за  мисс  Джордан.  Ему  еще  вчера  было поручено
поинтересоваться  ею. Сегодня утром он позвонил, уже после твоего звонка  из
Эвансвиля, и  я  велел ему взять  Фреда и  Орри и держать ее  под постоянным
наблюдением.
     Я сунул ключи, которые  было достал, обратно в карман. В этой коллекции
был и ключ от ящика, из  которого я хотел  достать тетрадь  с записью номера
голубого "седана".
     - Черт возьми, могли сказать об этом раньше?
     - Ты становишься ворчлив, Арчи.
     - Естественно. А как бы почувствовали себя вы, или я, или  Кремер, если
бы к  своему списку  она прибавила еще одно убийство уже после  того, как мы
разоблачили ее? Вы  же понимаете,  что любой человек, даже Сол Пензер, может
потерять  след!  Вы  хотите,  чтобы  ее доставили вам в оберточной  бумаге с
каемкой, я - тоже. Но результат был бы  такой же, только без меньшего риска,
если бы  позвонили сейчас  Кремеру и  сказали, что женщина,  убившая Сюзанну
Брук и Питера Воуна, в настоящее время находится где-то  на его территории в
голубом  "седане"  вместе с  миссис Мэттью Брук,  которую собирается  убить.
Номер машины у меня есть.
     Он перебил меня и спросил, просто из желания получить информацию:
     - И ты хочешь это сделать?
     - Нет, конечно!
     - А Сол бы захотел?
     - Если бы потерял ее, то да. А если он все еще следит за ней, то нет...
     Он поднял руку.
     -  Тогда  все  просто.  Давай  будем  действовать или  бездействовать в
зависимости  от  того,  что  сообщит  нам  Сол.  Моя  вера в него  хоть и не
безгранична, но  тверда,  а  он  знает, что  она убила  двух  человек.  Твое
отношение к нему?
     - Нечего говорить об этом. Когда он звонил в последний раз?
     -  В  двадцать  минут  шестого,  из  автомата на  Лексингтон-авеню. Она
находилась у себя дома. Фред и  Орри проводили ее  туда от  места ее службы,
Сол заменит Фреда в шесть часов. Он...
     Раздался звонок в дверь.
     Я вышел в прихожую.
     - Мистер Пензер  и миссис Джордан. - Я обернулся к Вулфу. -  Вы просили
их прийти?


Глава XV

     Через  дверное  стекло я увидел, что Сол  держит  ее  за  правую  руку,
поэтому, открывая дверь, я был готов, в случае необходимости, схватить ее за
левую руку, но она переступила порог без посторонней помощи.
     - Орри в машине вместе с миссис Брук, - сказал Сол. - Она тебе нужна?
     Я ответил, что нет, пусть Орри проводит ее домой, и Саул  пошел сказать
ему об  этом.  Я  уже, кажется, упоминал,  что  могу, если придется,  подать
пальто  убийце.  Но  Моуд  Джордан  покачала головой, когда  я предложил  ей
помочь.  Считая,  что честь эскортировать  ее в кабинет  должна принадлежать
Солу, я обождал, пока он вернулся, и затем последовал за ними. Сол придвинул
ей одно из желтых кресел и хотел было придвинуть себе другое, но Вулф указал
ему на красное кресло. Перед тем  как сесть,  Сол достал из кармана какой-то
предмет и положил перед Вулфом. Вулф сделал гримасу и велел мне  забрать эту
штуку, оказавшуюся тупорылым "хааскелем"  32-го калибра. Я проверил, заряжен
ли он (он был заряжен), и швырнул в ящик стола.
     - Был у нее в кармане пальто, - пояснил Сол и сел.
     До сих пор она не раскрывала рта. Теперь она это сделала.
     -   У  меня  нет  разрешения   на  револьвер,  -  сказала  она.  -  Это
противозаконно  -  владеть  оружием  без разрешения, но вовсе не оправдывает
ваше обращение со мной.
     Ее глаза перебегали от Сола к Вулфу и обратно.
     - Я садилась в машину по  приглашению женщины за рулем, и  этот человек
напал на меня.
     Вулф игнорировал ее слова и спросил Сола:
     - У тебя есть что доложить?
     Он покачал головой.
     - Думаю, что это необязательно,  разве только вы захотите узнать детали
- где и  когда. Мы вмешались, когда  она  открыла дверцу  и хотела  сесть  в
машину. Я  сел рядом  с ней  на заднее  сиденье,  а Орри - впереди, с миссис
Брук. Вот  собственно, и  все. Без шума и  возни. Миссис  Брук  хотела  было
кричать,  но  мы  успокоили  ее.  Орри умеет это  делать.  Это  случилось  в
Центральном парке. Хотите узнать детали?
     - Не  сейчас. А  возможно, что и никогда. - Вулф обернулся к женщине. -
Не следует затягивать дела, миссис Оулт. Все может быть доказано с легко...
     - Меня зовут Моуд Джордан, - перебила она.
     - Знаю. Но имя  и фамилия - величины непостоянные. Человек волен менять
их. Если вы протестуете против того, чтобы я  звал вас вашим прежним именем,
то есть Марджори Оулт, я буду звать вас...
     - Мое имя всегда было Моуд Джордан.
     -  Так дело не  пойдет. В Черчилль-отеле находится  один  человек,  мой
гость,  который прибыл в Нью-Йорк около часа назад. Некто Сиверс,  лейтенант
Джордж Сиверс  из  эвансвильской  полиции. Он  может  явиться сюда  в  самое
короткое  время.  Может  быть, мы  отложим нашу  беседу  пока мистер  Гудвин
съездит за ним?
     Я  видел тысячи различных лиц и  тысячи различных выражений, но то, что
произошло с ее лицом в течение двадцати секунд, было более чем поразительно.
Когда  она  услышала  имя  Сиверса, глаза  у  нее закрылись, и клянусь что я
видел, как  краска  уходит с ее щек,  хотя я не сказал бы, что и до этого ее
лицо блистало румянцем. Я лишен воображения, но  то, что происходило  сейчас
перед  моими глазами, походило на то, будто не краска, а сама жизнь покидает
ее лицо. Она не просто побледнела, тут произошло нечто совсем иное. Мне  это
не доставило удовольствия. Я взглянул на Сола  и увидел,  что он  тоже не  в
восторге.
     Через полминуты глаза у нее раскрылись, и она обратилась к Вулфу.
     - Джордж Сиверc учился со мной в одном классе, - сказала она.
     Очевидно, она считала, что  это вызовет  какую-нибудь реакцию, но  Вулф
только хмыкнул.
     - Во всяком  случае, - продолжала она, -  теперь я могу говорить. Вы не
представляете  себе, как  мне  было  тяжело. Черномазые  негры... Иногда мне
казалось, что я задохнусь в присутствии  мистера Хенчи, и  мистера Юинга,  и
мистера Остера... Но я это сделала, я убила ее. Она боролась за права негров
и,  конечно, хотя  бы только  за  это  получила единственное право  -  право
умереть. Вот я и убила ее.
     - Я советую вам, мисс Джордан, не...
     - Меня зовут Марджори Оулт!
     -  Как  пожелаете.  Я  советую  вам ничего  не  говорить,  пока  вы  не
успокоитесь.
     - Никогда, в течение многих лет, я не была так  спокойна, как сейчас. С
того самого дня, как умер мой Ричард. Я  рада, что вы все узнали, потому что
теперь я могу говорить.  Я так и думала, что вы все раскроете. Знаете, когда
эта мысль впервые возникла у меня?
     - Нет.
     - Еще в тот день,  когда я в первый раз была здесь с этими неграми;  вы
так  долго расспрашивали относительно телефонного звонка и был  ли это голос
Сюзанны. Я  подумала: вы знаете,  что  она  не звонила, никто не звонил, что
вообще не было никакого телефонного звонка. Не так ли? Вы знали?
     - Нет, если бы я знал... - Вулф замолк. Всякие попытки объясниться были
бесполезны, коль скоро она хотела только говорить, а не слушать.
     И она говорила.
     -  Я знала, что  наступит день, когда я смогу рассказать об этом, но не
предполагала,  что буду рассказывать  вам. Я  хочу, чтобы вы