мной,  но  его  задача  была значительно проще. В
обычным день я поднимаюсь и спускаюсь по лестнице десятки  раз.
Единственно,  чего  не  мог  видеть  Кирби, так это моей манеры
управлять автомашиной. А ведь возможно, что за ними  до  самого
дома Хьюита будут следовать филеры, и, если его манера вождения
машины слишком отличается от моей, это может вызвать подозрение
у  сметливого  сыщика.  Утром в четверг я привел его в кабинет,
включил радио и с полчаса толковал с ним на эту тему.
     Вспоминая все это, я думаю, что мы не упустили  ни  единой
мелочи.  Часов  в  одиннадцать вечера в среду я поднялся в свою
комнату, которая выходит окнами на Тридцать пятую улицу, и,  не
обращая   внимания   на  то,  плотно  ли  задернуты  занавески,
переоделся в пижаму, сел на  постель,  повернул  выключатель  и
погасил  свет.  Через  несколько  минут  вошли  Фред  и  Орри и
разделись в темноте. Затем я поднялся, а они легли.  Саул  спал
на  диване  в передней, там света мы не выключали. Мы редко это
делаем.
     Я упоминаю смешные вещи. Когда в среду вечером  я  погасил
свет  в  кабинете  и  залез  под  одеяло, я думал не о ловушке,
которую мы готовим, не о том, сработает ли сна, а о  кушетке  в
квартире  Сары  Дакос.  Что,  если  уборщица  решит перевернуть
подушки и заглянет под пружины? Задержись я там еще минут пять,
может быть, я бы додумался о лучшем тайнике для револьвера.
     В  четверг  утром  мы  завтракали  без  Фрица.  Как   было
договорено, в восемь часов утра Хьюит прислал за Фрицем машину.
Я  помог  ему вынести вещи, и, садясь в машину, он мрачно пожал
мне руку. Настроение у него было явно неподходящее для создания
гастрономических шедевров кучке гурманов. Саул и я  приготовили
завтрак,  а  на  ленч  у  нас было холодное мясо, осетрина, две
бутылки шампанского и пять сортов сыра.
     В 16.45 я находился в кабинете вместе с Саулом,  Фредом  и
Орри.  В  это  время  спустился  из оранжереи орхидейная нянька
Теодор Хорстман, которому  сегодня  было  предложено  закончить
работу  раньше,  попрощался  и ушел. Вульф был наверху, в своей
комнате. В  17.10  я  поднялся  к  себе,  зажег  свет  и  начал
переодеваться.  Я  мог  бы  проверить,  нет  ли  просвета между
занавесками, но для меня было бы необычно беспокоиться об этом,
а мы дьявольски хотели, чтобы все шло, как всегда. То же  самое
делал  Вульф  в  своей  комнате.  В  17.40, одетый для ужина, я
спустился в кабинет, а в 17.45 раздался шум лифта,  и  появился
Вульф.   Не   включая   радио,   мы   принялись   разговаривать
относительно предстоящей дороги.  В  17.55  послышались  легкие
шаги  в  вестибюле  --  это  спустились  Джервис и Кирби, также
одетые  для  званого  ужина.  Вечерний  костюм   Джервиса   был
значительно  лучше  костюма  шефа,  видавшего  лучшие  времена;
костюм же Кирби не шел ни в какое сравнение с моим, за  который
я  в свое время выложил три сотни. Они остановились в дверях. Я
сказал Вульфу, что буду ждать его в машине, вышел в  вестибюль,
подал свое пальто Кирби и протянул мою шляпу. Когда он открывал
дверь,  чтобы  выйти на крыльцо, я встал в угол так, чтобы меня
нельзя было увидеть с улицы.  Появился  Джервис,  я  подошел  и
подал ему пальто и шляпу Вульфа. Через несколько минут, которые
показались  мне вечностью, подкатил наш "герон" и остановился у
подъезда. Джервис вышел и затворил за собой дверь.  Я  наблюдал
за   ним  сквозь  смотровое  стекло  и  решил,  что  он  честно
зарабатывает лишнюю тысячу долларов. У меня  не  было  никакого
мнения  относительно  Кирби,  так  как  я не знаю, как выгляжу,
когда ухожу, но  я  бы  поклялся,  что  это  Вульф  собственной
персоной  спускается  с крыльца, пересекает тротуар и садится в
машину, если бы не знал точно, что это Джервис. "Герон"  укатил
спокойно, не торопясь, и я вдруг осознал, что сдерживаю дыхание
один бог знает сколько времени.
     Вестибюль  опустел.  Перед  тем  как там погас свет, Вульф
ушел в кухню, Орри -- в неосвещенную столовую, а Саул и Фред --
в темную, смежную с вестибюлем комнату. Я сунул руку в  боковой
карман,  ощупал "морли" тридцать восьмого калибра, сделал шаг к
парадной двери, удостоверился, что она заперта,  постоял,  пока
мои  глаза привыкли к темноте, и затем сел в кресло, стоявшее у
вешалки.
     Я чувствовал себя отлично. Напряжение прошло. Я был  готов
ко  всему,  и мне не оставалось ничего иного, как только ждать,
клюнут ли они, решатся ли пойти на грязное дело, или  нет:  это
уж зависело от них, не от меня. Я не знал, сколько подобных дел
было на их счету. Никто, кроме них, не знает этого, но мне было
доподлинно  известно про четыре случая в Нью-Йорке за последний
год, не  говоря  о  всяких  сплетнях,  которые  я  слышал.  Все
зависело  от  того,  верил  ли  Брегг,  что  это его люди убили
Элтхауза. Если верил, то десять против одного, что они заявятся
сюда. Если же не верил или почему-либо считал, что его люди  не
имеют отношения к убийству, они не появятся. Хороша ли наживка,
зависело  теперь  от  Брегга,  не от нас. Мы сделали все от нас
зависящее. Я чувствовал себя превосходно.
     Решив, что прошло уже полчаса, я подошел  к  двери,  чтобы
взглянуть  на часы при свете, проникавшем через матовое стекло.
Было всего 18.22,  и  я  почувствовал  себя  значительно  хуже.
Ошибка на восемь минут. Обычно я довольно точно определяю время
и,  если  сейчас  ошибся, значит, несколько распустился. Вместо
того чтобы сесть на место, я пересек вестибюль, подошел к двери
в кабинет и почувствовал себя еще хуже,  когда  дважды  зацепил
плечом  стену.  Это было непростительно. Следовало взять себя в
руки. Конечно, пойти  обратно,  руководствуясь  прямоугольником
света  в  матовом  стекле  двери,  было  проще,  но,  будь  оно
проклято, я должен пройти прямо в центр вестибюля, который знал
так хорошо! Я проделал это три раза подряд, а затем вернулся  и
сел.
     Я не могу точно назвать время, когда они появились, потому
что твердо  решил  не  смотреть  на часы до семи вечера, но это
произошло около семи. Тусклый свет  в  дверях  вдруг  стал  еще
тусклее  --  это были они. Двое. Возможно, что третий оставался
на тротуаре. Один из них наклонился, осматривая замок, а другой
стоял спиной к двери, лицом на улицу.
     Конечно, они знали, что  замок  был  системы  "Рабсон",  и
прихватили с собой нужные отмычки, но все же не смогли отпереть
дверь  с  первого  раза.  Спешить  мне пока было некуда. Они не
зажгут карманный фонарь в тот же момент, как войдут  внутрь,  а
постоят  некоторое  время  прислушиваясь.  Дверь из вестибюля в
комнату находилась в четырех  футах  от  моего  кресла  и  была
открыта.   Я  шагнул  к  ней,  сунул  внутрь  голову,  тихонько
присвистнул сквозь зубы и  в  ответ  услышал  такой  же  свист.
Затем,  не  касаясь стены, я направился к двери в столовую, еще
раз свистнул и вновь услыхал ответный сигнал.
     Впоследствии я спорил с Саулом, сколько времени у них ушло
на то, чтобы отпереть дверь. Он утверждал,  что  прошло  восемь
минут,  прежде чем дверь отворилась, а я говорю, что десять. Во
всяком случае, она отворилась, и я тут  же  прошел  в  кабинет,
прижался  спиной  к стене, протянул левую руку к выключателю, а
правой вытащил из кармана свой "морли".
     Открыв дверь, они прислушивались не более  пятя  секунд  и
затем сразу прошли в вестибюль. Повернув голову, я видел слабое
мерцание  карандашей-фонариков, которое становилось все ярче по
мере приближения, затем увидел  луч,  направленный  в  открытую
дверь,  ведущую в кабинет, затем и их самих. Они вошли, сделали
три  или  четыре  шага  и  остановились.  Тот,  который  был  с
фонариком,  принялся  светить вокруг и через три-четыре секунды
обнаружил бы меня, поэтому,  воскликнув:  "Игра  началась!",  я
поднял "морли" и повернул выключатель. Стало светло как днем.
     Один  из  них  просто  остолбенел, второй выронил фонарь и
сунул руку в карман. Но не только я был вооружен  --  Орри  уже
стоял  рядом,  с  пистолетом наготове, и голос Саула послышался
из-за двери: "Добро пожаловать?" Они обернулись  на  возглас  и
увидели еще два пистолета, направленных на них.
     -- М-да, это похоже на попытку ограбления, -- сказал я. --
Нам даже   нет  необходимости  разоружать  вас,  вы  не  можете
стрелять сразу в нескольких направлениях. Мистер Вульф!
     Он был тут как тут. Должно быть, вышел из кухни,  когда  я
воскликнул:  "Игра началась?" Обойдя незваных гостей сторонкой,
он сел за стол и принялся их разглядывать.
     -- Весьма прискорбный  случай,  --  сказал  он.  --  Арчи,
вызови полицию.
     Я   двинулся   с   места.  В  нашу  программу  не  входила
рукопашная, поэтому я тоже сделал большой круг.  На  полпути  к
телефону я остановился и сказал:
     -- Послушайте,  если  вы  нападете  на  меня, когда я буду
набирать номер, вам не уйти отсюда своими ногами. Надеюсь,  что
вы  знаете  законы -- налетчики обычно знают их. Вы вторглись в
частный дом. Если вы позволите себе что-нибудь, вас пристрелят,
и представители закона только поблагодарят нас за это.
     -- Чушь. -- Это  произнес  красивый  парень  с  квадратной
челюстью и квадратными плечами. Другой был повыше, но жилист, с
худым  лицом,  сквозь  кожу  выпирали  кости.  --  Чушь,  мы не
грабители, и вы знаете это.
     -- Черта  с  два  я  знаю.  Вы  вломились  в  чужой   дом.
Объясняйтесь  с  полицией. Я вас предупредил. Стойте смирно. Не
двигайтесь. Одно движение,  и  вас  остановят.  У  наших  ребят
быстрая рука и меткий глаз.
     Чтобы дойти до телефона, стоявшего на моем столе, я должен
был повернуться  к ним спиной. Я это сделал, и только взялся за
трубку, как красавчик воскликнул:
     -- Прекратите ломать комедию, Гудвин! Вы  отлично  знаете,
кто мы. -- Он обернулся к Вульфу. -- Мы сотрудники Федерального
бюро  расследований, и вам это известно. Мы ничего не трогали и
не собирались  трогать.  Мы  хотели  только  повидать  вас.  Мы
позвонили, никто не ответил, дверь была отперта, и мы вошли.
     -- Вы  лжете,  --  спокойно  сказал Вульф. -- Пять человек
покажут под присягой, что дверь была на  запоре  и  что  вы  не
звонили.  Четверо из них слышали, как вы подбирали ключи. Когда
вас обыщет полиция, она обнаружит и  инструменты,  которыми  вы
взламывали  замок.  Федеральное  бюро расследований! Фу1 Вызови
полицию, Арчи, и скажи, чтобы прислали  людей,  которые  смогут
справиться с двумя бандитами.
     Перед  тем  как  набрать  номер,  я подозвал к себе Фреда.
Проходя мимо них, он чуть не задел  их  локтем.  Когда-то  один
фэбээровец,   вывернул  ему  руку,  и  он  рад  был  бы  случаю
расквитаться. Опершись о стол, стоя лицом к ним  с  револьвером
наготове, он выглядел более грозно, чем это было на самом деле.
В  действительности  это  миролюбивый  парень, образцовый муж и
отец  четверых  детей.  Начав  набирать  номер,  я  готов   был
поставить  сто  против одного, что мне не закончить этого дела.
Так и случилось. Когда  я  набрал  четвертую  цифру,  красавчик
прорвался:
     -- Остановитесь, Гудвин!
     Я задержал палец и обернулся. Он полез рукой во внутренний
карман.  Я  положил  трубку  и  встал  рядом  с  Фредом. В руке
красавчика оказалась маленькая черная кожаная книжечка.
     -- Вот удостоверение, -- сказал он, показывая книжечку.
     Это был  самый  щекотливый  момент.  Им  разрешено  только
показывать  удостоверение,  но  не  выпускать его из рук. Вульф
буркнул:
     -- Дайте взглянуть.
     Красавчик сделал шаг вперед, но Фред толкнул его на место.
Ни слова не говоря, я протянул руку. Он было замешкался, но все
же положил удостоверение мне на ладонь. Я сказал худощавому:
     -- Вы тоже, -- и протянул руку.
     Он уже достал свое  удостоверение  я  положил  его  поверх
первого.  Я обернулся и передал их Вульфу. Он взглянул на одно,
затем на другое, открыл ящик стола,  достал  очки,  внимательно
прочитал  документы,  не  торопясь положил очки обратно в ящик,
небрежно бросил оба удостоверения поверх очков и задвинул ящик.
     -- Возможно, что удостоверения поддельные, --  сказал  он.
-- Это установят полицейская лаборатория.
     Они должны были отлично владеть собой, чтобы сдержаться. Я
мог бы  даже восхититься ими, если бы моя голова не была занята
другими мыслями. Оба они словно окостенели, но не  тронулись  с
места. Затем худощавый произнес:
     -- Ты жирная свинья!
     Вульф кивнул:
     -- Естественная     реакция.     Давайте     порассуждаем.
Предположим,  что  вы  действительно   являетесь   сотрудниками
Федерального  бюро  расследований.  В  таком  случае  вы можете
вполне обоснованно жаловаться, но только не на меня, а на  ваше
начальство,  которое  одурачили,  заставив подумать, будто этот
дом пуст. Вам не в чем извиняться передо мной.
     Он откашлялся.
     -- Итак, продолжим наши рассуждения. Я собираюсь задержать
ваши удостоверения личности в качестве залога. Вы или ваше бюро
можете получить их,  только  обратившись  к  законным  властям.
Тогда  станет  известно, как они попали ко мне, а я, конечно, в
свою очередь предприму контрмеры, так как вы  вторглись  в  мой
дом  незаконно и были схвачены на месте преступления, чему есть
четверо свидетелей. Сомневаюсь, чтобы ваше начальство  захотело
заплатить  такую  цену.  Следовательно,  инициатива принадлежит
мне. Можете идти. Я хочу лишь одного  --  иметь  неопровержимые
доказательства   того,   что   сотрудники   Федерального   бюро
расследований совершили уголовное  преступление  и  могут  быть
преследуемы  судебным  порядком; эти доказательства находятся у
меня в ящике письменного стола. Между прочим, я не упомянул про
перчатки, которые на вас. Это явится  еще  одной  уликой,  если
начнется  судебное  разбирательство  этого  дела.  Можете идти,
джентльмены.
     -- Будьте прокляты, --  сказал  красавчик.  --  Суд  будет
федеральный,  и  он  учтет,  что  эти удостоверения принадлежат
правительственным служащим.
     -- Возможно.     Однако     трудно     поверить,     чтобы
правительственные  служащие,  призванные  защищать закон, могла
нелегально войти в чужой дом. Очевидно, я  вправе  задержать  у
себя  эти  документы  до  тех  пор,  пока  будет установлена их
подлинность.
     -- А как вы это установите?
     -- Подойду развития  событий.  Если  документы  подлинные,
кто-нибудь  из  ваших  начальников позвонит мне, возможно, даже
сам мистер Брегг.
     -- Жирная свинья, -- сказал худощавый.
     Видимо, его словарный запас при стесненных обстоятельствах
не отличался богатством.
     -- Я очень снисходителен, -- сказал Вульф. -- Вы вторглись
в мой дом и уверяете  меня,  будто  являетесь  государственными
служащими.   А  вы  просто-напросто  два  уголовника.  Если  вы
вооружены, нам следует  отобрать  у  вас  оружие,  а  также  те
инструменты,  которыми  вы  вскрыли  замок  моей  двери  и, без
сомнения, собирались вскрыть  ящики  моего  стола  в  кабинете.
Рекомендую  вам уйти без промедления. Мои помощники не любят ни
грабителей, ни ФБР, и им доставит удовольствие унизить вас.  Не
предоставляйте им этой возможности!
     Они  стояли  и глазели на нас. Затем обменялись взглядами,
вновь посмотрели на Вульфа  и  попятились  к  двери.  Орри,  не
опуская  пистолета, выскользнул в вестибюль. Он обожает держать
пистолет в руках. Саул прошел в вестибюль через боковую комнату
и включил свет.  Фред  и  я  следовали  за  фэбээровцами.  Саул
распахнул   перед   ними   парадную   дверь,  Орри,  Фред  и  я
присоединились к нему и проводили  взглядами  незваных  гостей,
спускавшихся  с  крыльца  на  тротуар. Совершенно очевидно, что
где-то здесь торчал третий фэбээровец, но  его  нигде  не  было
видно.  Они  повернули  налево,  в сторону Девятой авеню, но мы
решили не провожать их до машины. Перед тем как закрыть  дверь,
мы  осмотрели  замок  и увидели, что он не поврежден. Я накинул
цепочку, а Фред заметил, что у них, по-видимому, самая лучшая в
мире коллекция отмычек.
     Когда мы все вместе  снова  собрались  в  кабинете,  Вульф
стоял посреди комнаты, разглядывая карандаш-фонарик, оброненный
красавчиком. Он швырнул его ко мне на стол и весело крикнул:
     -- Разговаривать! Всем! Громко разговаривать!
     Мы расхохотались.
     -- Я  предлагаю  награду, -- громко сказал я, -- портрет в
рамке Дж. Эдгара Гувера тому, кто сумеет заполучить в ФБР ленту
с записью всего здесь происшедшего и пошлет ее Гуверу.
      Бог мой, --  воскликнул  Фред,  --  если  бы  только  они
полезли в драку!
     -- Я хочу шампанского, -- сказал Саул.
     -- А я виски, -- отозвался Орри. -- И к тому же я голоден.
     Было  без  двадцати  минут  восемь.  Все,  включая Вульфа,
отправились на кухню,  громко  разговаривая  и  перебивая  друг
друга.  Вульф  принялся  выгружать  я" холодильника съестное --
икру, паштет из гусиной печенки,  осетрину,  копченого  фазана.
Саул достал из морозильника лед для шампанского. Орри и я нашли
в  буфете  бутылки.  Фред  спросил, может ли он воспользоваться
телефоном, чтобы позвонить жене; я разрешил и  просил  передать
ей привет, но тут заговорил Вульф:
     -- Скажите  ей,  что вы задержитесь здесь на всю ночь. Все
вы эту ночь проведете здесь. Утром Арчи повезет наши  трофеи  в
банк, и вам придется сопровождать его. Возможно, что они ничего
не  предпримут,  а  возможно,  что  попытаются. Фред, ничего не
рассказывайте  вашей  жене  и  вообще  никому.  Дело   еще   не
закончено, оно только хорошо начато. Если вы хотите чего-нибудь
горячего,  ребята,  я могу в двадцать минут приготовить оленину
по-йоркширски, если только Арчи сварит яйца.
     Все хором отказались. Это меня устраивало. Терпеть не могу
варить яйца для оленины по-йоркширски.
     Час спустя вечер  был  в  разгаре.  Мы  занялись  игрой  в
пинокль,  а  Вульф,  усевшись в кресло, углубился в книгу "ФБР,
которое никто не знает".  Либо  он  тайно  злорадствовал,  либо
что-то придумывал, точно не знаю.
     В  десять  часов  я извинился и временно покинул картежный
стол:  Вульф  решил  позвонить   Хьюиту,   так   как   гурманы,
по-видимому,  закончили  свою  трапезу.  Я пошел к телефону, от
имени Вульфа поблагодарил Хьюита  и  сообщил,  что  все  прошло
отлично.   Хьюит  сказал,  что  он  и  его  гости  нашли  наших
заместителей весьма занимательными: Джервис  читал  отрывки  из
Шекспира,   а   Кирби   изображал  президента  Джонсона,  Барри
Голдуотера и  Альфреда  Ланта  [Лант  Альфред  --  американский
драматический  актер]. Вульф просил передать им привет, затем я
вернулся к пиноклю, а Вульф -- к своей книге.
     Но еще одно  обстоятельство  прервало  наш  мирный  вечер.
Вскоре  после  одиннадцати  часов  зазвонил телефон, и, так как
Вульф ненавидит  отвечать  на  звонки,  пришлось  мне  еще  раз
прошагать в кабинет.
     -- Дом мистера Ниро Вульфа. У телефона Арчи Гудвин.
     -- Это говорит Ричард Брегг. -- Голос был тягучий, глухой.
-- Я хочу поговорить с Вульфом.
     Мы   ожидали   этого   звонка,   и  поэтому  у  меня  были
соответствующие инструкции.
     -- Боюсь, что вам это не удастся. Он занят.
     -- Я хочу увидеться с ним, Гудвин.
     -- Отличная  мысль.  Он  так  и  думал,  что  вы  захотите
встретиться  с  ним, Брегг. Скажем, завтра в одиннадцать у него
дома.
     -- Я хочу видеть его сегодня! Сейчас же!
     -- Сожалею, но  это  невозможно.  Он  очень  занят.  Самое
раннее -- в одиннадцать часов завтра утром.
     -- Чем он так занят?
     -- Он  читает  книгу  "ФБР, которое никто не знает". Через
полчаса он уже будет в постели.
     -- Буду у вас утром в одиннадцать.
     Он с грохотом швырнул трубку; я отчетливо представил  себе
эту картину.
     -- Я  назвал его просто Бреггом, без "мистера", так же как
и он меня, -- обернулся я к  Вульфу.  --  В  одиннадцать  часов
завтра утром. Все, как мы ожидали.
     -- И    желали.    Следует   признать   это.   Нам   нужно
посоветоваться. Вы скоро кончите играть?
     -- Да. Я только что набрал триста сорок.