тправиться спать, я
чувствую это по себе, так что давайте  не будем  тратить время  на  хождение
вокруг да около. К вам три вопроса,-- он  показал  ей три пальца, похожие на
сардельки. -- Первый.  Вы утверждаете,  что  никогда не видели  Лео Хеллера.
Установлено, что вы действительно не  приходили раньше в его офис, но вопрос
о том, виделись вы  с ним где-нибудь в другом месте, легко выяснится людьми,
снабженными  его  фотографиями.  Они опросят  ваших  сослуживцев  и соседей,
побывают  во всех вероятных местах  ваших предполагаемых встреч  с Хеллером.
Если окажется,  что вы встречались  и беседовали с  ним,  то полиции вряд ли
понравится  этот  факт.--  Он  показал  ей  две  сардельки.  --  Второй.  Вы
отказываетесь говорить, зачем хотели видеть Хеллера. Это вовсе  не означает,
что вы  преступница, поскольку  у  большинства  людей имеются  личные  дела,
которые  они  бережно  и  ревностно  охраняют,  но  ваше  упорство  было  бы
неразумно,  ибо  всем  вам,  шестерым,  придется объяснить причину прихода к
Хеллеру этим утром, если она окажется не имеющей отношения к убийству, то ни
в коем случае не будет разглашена. Вам все равно пришлось дать нам сведения,
когда вы  поняли, что в противном  случае будет проведено  крайне неприятное
для вас расследование,  и  посторонние люди  станут копаться в ваших  делах.
Третий.  Когда из  вас все  же удалось вытянуть эти сведения,  они оказались
очевидным  вздором.  Вы  заявили,  что   хотели  нанять  Хеллера,  чтобы  он
обнаружил,  кто  украл кольцо из  ящика вашего  письменного стола три месяца
тому  назад. Это детский лепет. Я допускаю, что даже в случае,  если  кольцо
было застраховано и полиция не смогла найти преступника, то имея  достаточно
здравого смысла, вы вряд ли надеялись на помощь  Хеллера, ведь вам  доверяют
такую  высокооплачиваемую  работу.  Даже если он не  был мошенником и честно
занимался  законами  вероятности,  разрешая  с успехом  некоторые  проблемы,
определение воришки среди сотен возможных кандидатов  -- такое уже превышает
его  возможности даже  при  его самомнении.-- Вульф  двинул головой на  дюйм
влево и снова вернул  ее на место.--  Нет, мисс Эбби, так  дело не пойдет. Я
хочу знать, видели  ли вы  Лео Хеллера раньше и, в любом  случае, что  вы от
него хотели.
     Она  четырежды  показала  кончик своего розового языка,  проведя им  по
губам. Затем заговорила тонким, твердым голосом.
     -- Вы  представили мое дело как истинное  поражение, мистер  Вульф. Она
бросила взгляд быстрых темных глаз на Кремера.
     -- Вы главное лицо в этом расследовании?
     -- Совершенно верно.
     -- Разделяет ли полиция... скептицизм мистера Вульфа?
     -- Можете считать, что все сказанное им исходит от меня.
     -- Выходит,  что  бы я  ни сказала о причине моего  визита  к  Хеллеру,
расследование неизбежно? Вы все равно будете проверять?
     --  Не  обязательно.  Если  это нас устроит и не окажется  связанным  с
убийством, если это глубоко личное дело, мы оставим все так, как есть.  Если
нам и придется что-то проверить, то мы проделаем это осторожно. На нас и так
уже сердито достаточное количество невинных граждан.
     Ее взгляд молнией метнулся к Вульфу.
     -- Как насчет вас, мистер Вульф? Вам тоже придется проверять?
     -- Искренне  надеюсь,  что нет. Присоединяюсь к  уверениям Кремера. Она
обвела взглядом всех остальных.
     -- А как насчет этих мужчин?
     -- Это наши надежные помощники. Они молчат или лишаются работы.
     Кончик ее языка снова высунулся и облизнул видимо сохнущие губы.
     --  Вы меня не  убедили,  но что  я могу  поделать? Если мне приходится
выбирать  между этим  и охотой на меня лучших сыщиков  Нью-Йорка,  то, видит
бог, я вынуждена выбрать  первое. Я позвонила Лео Хеллеру десять дней назад.
Он приходил ко мне на службу и провел там два часа. Дело носило не личный, а
служебный  характер.  Я собираюсь рассказать вам все точно  так, как было на
самом деле, поскольку я не сильна в сочинении  небылиц. Ужасно глупо с  моей
стороны  было  говорить о таких вещах,  как украденное  кольцо,--  с видимым
усилием она продолжала:  -- Вы  сказали, что у меня  должно быть  достаточно
здравого  смысла,  чтобы выполнять  высокооплачиваемую работу, но если бы вы
только  знали!  Какая это  каторга!  Загон  для диких зверей! Шестеро тигриц
стараются  изо всех  сил вцепиться в меня своими когтями, и если бы  все они
умерли  сегодня  вечером,  то  завтра бы появилось шесть  новых!  Не дай бог
обнаружится, с какой целью я была у Лео Хеллера, со мной будет покончено. --
Кончик  ее языка задвигался туда-сюда.--  Вот  как  это важно  для  меня.  У
журнала  мод есть два  главных направления: репортаж и прогноз. Американская
женщина  хочет  знать,  что  модно и что носят в Париже и Нью-Йорке,  но еще
сильнее она желает знать,  что будет модно и  что  будут носить  в следующем
сезоне. Репортажи мод достаточно хороши, я знаю в этом толк, что же касается
прогноза  прошлого  года,  то  он  оказался  негодным.  Мы  наладили  нужные
контакты,  но  где-то произошла  утечка информации, и наш главный  конкурент
натянул нам нос. Еще один подобный сезон, и гуд бай!
     -- Журнал!-- проворчал Вульф,
     -- Нет,  я. Поэтому я решила попытать счастья у  Лео Хеллера.  Я решила
познакомить его со всем, чем мы располагаем,  а  материала у нас достаточно.
Ну, знаете,  фасоны,  цвета,  направления  за последние десять лет, я хотела
попросить его определить возможные изменения в  них на шесть месяцев вперед.
Он  посчитал  это  возможным,  а  мне  он  не  показался  обманщиком.  Чтобы
познакомиться  с  нашим  архивом,  ему  надо  было прийти  в редакцию.  Мне,
конечно,  пришлось замаскировать  цель  его визита,  но  это было  нетрудно.
Хотите знать, как я объяснила его приход?
     -- Пожалуй, нет,-- пробормотал Вульф.
     -- Итак, он пришел. На следующий день я позвонила ему, и он сказал, что
ему необходимо по крайней мере неделю на то, чтобы установить, достаточно ли
он получил информации для составления формулы. Вчера я позвонила снова, и он
сказал, что хочет кое-что  со мной обсудить, и попросил меня  заехать к нему
сегодня утром. Я приехала, а остальное вам известно.
     Она замолчала. Вульф и Кремер обменялись взглядами.
     --  Мне бы хотелось,-- внушительно произнес Вульф,-- узнать имена шести
тигриц, которые охотятся за вашей работой.
     Она побелела.  Я никогда  не видел, чтобы естественная  краска покидала
лицо так быстро.
     --  Будьте  вы прокляты!-- в  диком гневе  закричала она.-- Вы, значит,
такая же крыса, как и все остальные! Вульф поднял ладонь.
     -- Прошу вас,  мадам, Кремер скажет вам от себя, но я не имею  никакого
желания выдавать вас вашим врагам. Я просто хочу...
     Он  замолк,  поскольку его слушательница явно  собиралась уходить.  Она
встала,  схватила свою норку  с соседнего стула, перекинула  ее  через руку,
повернулась и двинулась к дверям.  Стеббинс посмотрел на Вульфа, тот покачал
головой, и Стеббинс поплелся за ней.
     Едва он подошел к двери, как Кремер крикнул ему:
     -- Приведите  Буша!-- потом он с возмущением повернулся к  Вульфу: -- В
чем дело? Вы же заставили ее говорить, зачем же давать ей передышку?
     Вульф скорчил уморительную гримаску:
     --  Бедняга! Несчастная бедняжка!  Женоненавистничество  у нее в крови.
Теперь к этому  прибавится еще и мужененавистничество. Она слепа и  глуха от
гнева, и работать с ней дальше  бесполезно. Но вы все же собираетесь  делать
это?
     -- Вы правы. Собираемся. Но для чего?-- он встал и посмотрел  на Вульфа
сверху вниз. -- Скажите мне, для чего? Не  считая того, что удалось вытянуть
из этой женщины, я не вижу и тени...
     Он снова вышел из себя.  Я  ничего не имею против возмущения инспектора
Кремера, оно  забавляет меня и  улучшает мой  аппетит,  но в данном  случае,
должен признать, оно, как мне показалось, имело под собой реальную почву. До
сих  пор  я не  увидел  и не услышал ничего,  что подтверждало  бы заявление
Вульфа о наличии у него какой-то нити, и что эта нить не обман.
     Была половина третьего ночи, перед  нами  прошли пятеро  и остался лишь
один.  Поэтому,  хотя я не поддерживал тявканье щенка Кремера на моего шефа,
равно как и  не предлагал ему  за это орхидеи,  в глубине  души  считал, что
некоторые  из  его чувств  не так  уж  абсурдны.  Кремер все  еще  продолжал
тявкать, когда дверь отворилась, пропустив Стеббинса и последнего клиента.
     Подведя  его к стулу,  на  котором  сидели  все  предыдущие  и  который
находился напротив Вульфа и Кремера,  Стеббинс  не  пошел  к  стулу у стены,
который он избрал  себе  на  весь вечер. Вместо этого  он устроился слева от
Кремера, в двух  шагах от  приведенного  им субъекта.  Это  было  интересно,
поскольку  означало, что он считал Карла  Буша самым опасным из всех, и хотя
Стеббинс часто ошибался  за  то время, что я его знал, он и  оказывался прав
больше, чем один раз.
     Карл Буш был  тем самым  низеньким, смуглым и  ловким на вид птенчиком,
чьи волосы находились где-то за пределами его головы. На копии со сведениями
о нем я заметил буквы "НВМС",  означавшие "без определенных занятий", но это
было всего  лишь данью  заведенному порядку.  Подробности  этих сведений  не
оставляли  сомнений  в его существовании. Он был третьеразрядной бродвейской
пташкой.  Он  не занимался театром,  спортом,  полицией или  другим  крупным
рэкетом, но знал всех, кто этим занимался, и как волк крутился у всех углов,
собирая  сведения, как легальные,  так и  прочие,  прибегая к сотням  мелких
уловок.
     Тон, с которым обратился к нему Кремер, был совсем не тот, что раньше.
     -- Это Ниро  Вульф,--отрубил  он.--Отвечайте  на его  вопросы. Слышите,
Буш?
     Буш  заверил,  что  слышит.  Вульф,  изучавший  его,  нахмурил брови  и
заговорил:
     --  Думаю,  Буш, мне  нет  никакого  смысла  затевать  с  вами  обычную
канитель.  Я читал ваши  показания  и считаю, что  если  начать  мучить  вас
противоречиями, толку от этого будет мало. Но у вас состоялись три встречи с
Лео Хеллером и в ваших показаниях разговоры не переданы, лишь подведен общий
итог.  Мне  же нужны детали ваших переговоров, и как  можно полнее, так  что
напрягите вашу память. Начнем с первого, состоявшегося два года  тому назад.
Что именно было сказано?
     Буш медленно покачал головой.
     -- Это невозможно, мистер.
     -- И все же постарайтесь!
     -- Ха-ха-ха!
     -- Вы не можете?
     -- Если бы я отвел вас к пристани  и попросил перепрыгнуть Бруклин, что
бы вы сделали? Сказали бы, что нечего зря ноги бить. Вот так и я.
     --  Я  же велел вам,--окрысился Кремер,--отвечать  на его  вопросы! Буш
протянул руку в драматическом жесте.
     -- Чего вы от меня хотите?
     -- Я хочу, чтобы вы передали мне все  ваши разговоры так подробно,  как
только сможете.
     --  0'кей,  пусть  так. Я сказал ему: мистер Хеллер, меня зовут  Буш, я
маклер.  Он  спросил,  в какой области,  а я сказал, что в  любой, где людям
нужен маклер, хотя бы в качестве затычки, но у него не было чувства юмора, и
я видел, что он не понял моих слов, тогда я оставил это и начал объяснять. Я
сказал ему, что  у самых разных  людей  есть огромное желание  узнать о том,
какая лошадь  придет первой накануне скачек или хотя бы  на  час раньше, а я
прочитал о  его системе работы и подумал, что  он сможет помочь мне ответить
на этот простой вопрос.  Он сказал, что не раз думал об использовании своего
метода в личных интересах,  поскольку  сам никогда не играет,  а составление
формулы для одного забега потребует от него такой уймы  исследований и будет
стоить так дорого, что окажется невыгодным  клиенту, какую бы сумму он после
этого ни выиграл.
     --  Вы говорите своими  словами,--  недовольно  произнес  Вульф.  --  Я
предпочел бы те слова, которые были использованы в разговоре.
     -- Это самое большее, на что я способен, мистер.
     -- Что ж, продолжайте.
     --  Я сказал, что сам не силен в крупных выигрышах, но это, в общем-то,
и не важно, потому что у меня на уме оптовая торговля результатами.  Скажем,
он  обрабатывает 10  забегов в неделю. Я могу  набрать, по крайней  мере, 20
покупателей сразу, И ему вовсе не нужно быть всегда правым, как господь бог!
Все, что от него требуется, это предсказать процентов на сорок, или немножко
больше.  Из этого  можно  раздуть такой костерок, что  его и морем  волн  не
зальешь.  Мы могли бы заполучить хоть миллион покупателей, если бы захотели,
да мы бы не захотели! Мы отобрали бы сотенку, не  больше, и имели бы с этого
такой процент,  что  не буду врать,  получали бы каждую  семидневку по сотне
тысяч. И...
     -- Что?! -- взорвался Кремер. -- По сотне тысяч когда?
     -- В семидневку!
     -- Это что, в неделю?
     -- Конечно.
     -- Где же, черт побери, вы раскопали такое старинное слово?
     -- Оно не старое. Какой-то умник пустил его в оборот еще прошлым летом.
     -- Невероятно. Продолжайте!
     -- Где я остановился... ах, да! За год набежало бы полмиллиона, и мы  с
Хеллером могли бы их  поделить. Из моей доли следовало бы вычесть расходы по
проведению  операции,  из его -- расходы на добычу сведений. Ему пришлось бы
посовать свой нос в разные дырки и спустить сотню тысяч, чтобы все выяснить,
да и  я не сидел  бы без дела. Пока у нас  еще ничего не было, но  он почуял
запах денег! Мы встретились  еще два раза, и  он согласился сделать пробу на
три забега. В первом, над которым он работал, по его расчетам выходило,  что
фаворитом  должна была  быть лошадь по кличке "Белая Роза", и  она победила,
но, черт  возьми, для него это было лишь коротким упражненьицем! В следующем
забеге были претендентки, и они шли так, что одна висела на хвосте у другой,
но Хеллер сумел  определить победительницу в  лучшем виде, лошадку по кличке
"Быстрая",  но при  ставке 50:56, и тут  особого  восторга быть не может. Но
главное --  следующая!--Буш  поднял  палец,  показывая,  что  самое  главное
впереди.  - Что было! Слушайте! Эта скотина шла 40:1  --мосластая, по кличке
Зеро. Так вот эта лошадка Зеро заставила бы ругаться даже святого, но на нее
все же  стоило поглядеть! Весь ее вид наводил на мысль о собачьих консервах!
Когда  Хеллер уцепился  за  эту  лошадку, я  подумал:  ого-го! Да ты  просто
деревенщина, смотри, как бы  я не удрал!  Да, вы просили пересказать  слова,
которые мы  использовали, я и Хеллер. Так если бы я  назвал вам некоторые из
тех,  что выкрикивал,  когда эта самая Зеро выиграла  забег, вы  бы посадили
меня под замок! Хеллер  не только выбивал тысячу, он уложил всех самым... Вы
что там, спите, что ли?
     Все  уставились  на  Вульфа.  Он  откинулся  па спинку кресла  с плотно
закрытыми глазами.  Он  сидел совершенно  неподвижно,  лишь губы двигались к
себе -- от себя, и снова, к себе -- от себя. Кремер, Стеббинс и я знали, что
это означает:  что-то попалось  ему на крючок и теперь  он пытался  вытянуть
рыбку. По моей спине пробежала дрожь!  Стеббинс  встал и  сделал шаг к Бушу,
готовый  схватить  его  за  локоть,  Кремер  пытался   придать  своему  лицу
саркастическое выражение, но у него ничего не  получалось, он был взволнован
не меньше моего. Свидетельством того было его молчание. Как и все прочие, он
просто  сидел и  смотрел на Вульфа, на его  шевелящиеся  губы, как на что-то
необыкновенное.
     -- Какого дьявола!--запротестовал Буш. --С ним припадок, что ли?
     Вульф открыл глаза и подался вперед.
     -- Нет!-- огрызнулся он. -- Кремер, вы разрешите увести Буша? На время?
Кремер без колебаний  кивнул Перли, тот  тронул Буша за плечо, и они  вышли.
Дверь  за  ними  закрылась,  но  не  прошло  и  пяти  минут, как  она  снова
отворилась,  пропустив  вернувшегося к  нам  Перли.  Он  так же горячо желал
взглянуть на "рыбку", как его шеф и я.
     -- Называли ли  вы меня,--  обратился Вульф  к Кремеру,--  когда-нибудь
болваном или старым дурнем?
     -- Может быть, и не точно так, но, конечно же, называл!
     --  Вы  вполне можете проделать это  сейчас. Ваше самое скверное мнение
обо мне гораздо выше того,  что я  сейчас  о себе думаю,--  он посмотрел  на
часы,  показывающие  пять  минут  четвертого.  --  Нужно обставить  все  как
следует. Сколько ваших людей в моем доме?
     -- Четырнадцать или пятнадцать!
     -- Вы вполне можете проделать это сейчас,-- повторил Вульф ту же фразу,
что и недавно. -- Пусть придут сюда все, так будет эффектней.  И половине из
них следует принести стулья.  Приведите, конечно, и  тех шестерых. Спектакль
не займет  много времени. Час, возможно,  хотя я  в  этом  и сомневаюсь.  Во
всяком случае, затягивать я не собираюсь.
     Кремера это явно не устраивало.
     --  Вы и так уже достаточно затянули.  Вы  что, можете назвать его имя?
Сейчас?
     --  Нет. Я не имею об этом ни малейшего  понятия. Но  я знаю, как нужно
действовать, чтобы  разоблачить ее или его. В противном  случае я потеряю  к
себе уважение.
     Вульф ударил ладонью по  столу, что являлось для него весьма энергичным
проявлением чувств.
     --  Черт  возьми!  Разве  вы не  достаточно хорошо меня  знаете,  чтобы
понять, что я готов к схватке?
     --  Я вас  даже  слишком  хорошо  знаю, - Кремер  посмотрел  на  своего
сержанта и глубоко  вздохнул. -- Ну  и человек! Ладно,  Перли,  собирай  всю
компанию!

Глава 7

     Наш  кабинет  достаточно  обширен,   но  когда   в  нем  собрались  все
присутствующие,  свободного  места  оказалось совсем  немного. Я насчитал 27
человек.
     Впервые лицезрел я  такой богатый набор сотрудников отдела убийств. Они
разместились от стены до стены, причем четверо из них стеснились на диване.
     Кремер  сидел в  красном кожаном  кресле со Стеббинсом  по  левую руку.
Стенографист устроился за моим столом.
     Шестеро граждан сидели в ряд, и ни один из них не выглядел счастливым.
     Агата  Эбби  была  единственной из  присутствующих, занявшей  сразу два
стула:  один для себя,  другой для своей  норки,  но  никто  не  возмутился,
несмотря на тесноту. Все были слишком заняты своими мыслями.
     Вульф оглядел собрание.
     -- Мне придется проделать все очень тщательно, чтобы каждый из вас смог
уяснить обстановку... В настоящее время я не имею ни малейшего представления
о том,  кто из вас  пристрелил Лео Хеллера, но я знаю,  как можно определить
это, и постараюсь это сделать.
     Единственно заметной  реакцией  на его слова  был  звук,  который издал
Винслоу, прочистив горло.
     -- С самого начала расследования мы  располагали сведениями,  о которых
вам  не сообщили.  Вчера, в четверг,  Хеллер  позвонил  сюда  и сообщил, что
подозревает одного из своих клиентов в совершении серьезного преступления  и
хотел бы нанять меня для расследования. Я отказался по причине, о которой не
имеет  смысла   сейчас  рассказывать,   но  Гудвин,  который  только   тогда
подчиняется,  когда   это  ему  удобно  и   отвечает  его  темпераменту,  по
собственному почину зашел сегодня утром к Хеллеру, чтобы обсудить с ним этот
вопрос.  -- Он бросил  на  меня красноречивый взгляд,  и я  ответил  на него
весьма неучтиво. Он снова повернулся к собранию и продолжал:
     -- Гудвин поднялся в  кабинет Хеллера,  но никого там не  обнаружил. Он
пробыл  там  несколько  минут, но благодаря длительной тренировке и  высокой
способности  к наблюдению,  успел  заметить  среди других  деталей несколько
карандашей и вынутую из одного карандаша резинку, разложенные  на письменном
столе в определенном порядке. После того, как было обнаружено тело Хеллера и
полиция начала заниматься этим делом, она, конечно, обратила внимание на эту
деталь. Именно  данное обстоятельство и  привело  сюда,  ко мне,  инспектора
Кремера. Он уверен  в том, что  Хеллер,  сидя  за своим столом  под  угрозой
револьвера  и  понимая, что  настали последние минуты  его жизни, расположил
карандаши в особом порядке и оставил таким образом записку с целью дать ключ
к  установлению  личн