ь. Поэтому вы и напускались на него, пытаясь не ударить лицом в грязь
перед друзьями и знакомыми. Представляю, каким ударом для вас стало известие
о  том, что  он работает на  организацию,  являющуюся  заклятым  противником
коммунизма.  Для вас  он  стал сразу  представлять смертельною  угрозу, даже
будучи вашим домочадцем.
     Вулф чуть подался вперед.
     - Два  дня назад я только строил гипотезы, но не сейчас. Ваша встреча с
мистером  Хитсом  превратила  мои  умозаключения  в  убеждения.   Почему  вы
согласились встретиться с ним тайком? Что дало  ему право потребовать от вас
отказаться от  выделения денег  на  подкуп мисс  Девлин?  Думаю, что, будучи
коммунисткой, вы  вносили  определенные  суммы для партии, и  в  частности в
попечительский  фонд,  а мистер Хитс, являясь  распорядителем  этого  фонда,
согласен скорее  отсидеть в тюрьме, чем предать огласке имена жертвователей.
Словом,  моя уловка сработала... не  без толики  везения. Признаться,  нам с
мистером  Гудвином пришлось несладко. Еще  совсем недавно я не поставил бы и
ломаного гроша на то, что мне удастся вывести вас на чистую воду. Теперь же,
слава  Богу, дело  в  шляпе. Мои  умозаключения полностью подтвердились. Вам
крышка.
     - Вы просто  чванливый  болван, - проскрежетала миссис Рэкил.  Пожалуй,
впервые она  смотрелась по-настоящему внушительно. Вулфу не удалось  пробить
брешь в ее бастионах. Миссис Рэкил была  непоколебима, как скала.  - В жизни
не  слышала  такого  вздора.  Что  за  ослиные умозаключения? Я отдыхала  на
скамейке в  парке, а этот мистер Хитс просто подошел и завязал беседу. - Она
метнула  презрительный  взгляд на  Сола.  - Мало ли  чего наговорил вам этот
субъект.
     Вулф кивнул.
     -  Это, конечно, ваша лучшая линия защиты. Что ж, я не стану ломиться в
запертую дверь.  - Он перевел взгляд на Хитса. - А вот ваши позиции выглядят
хуже защищенными, и я не представляю, как вам удастся выкрутиться.
     - Бивал я противников  и посильнее, чем вы, - отмахнулся Хитс. - Людей,
облеченных властью. Империалистов, пытавшихся подчинить себе весь мир.
     - Несомненно, -  согласился Вулф - Однако, даже если  вы воздаете им по
справедливости,  в  чем я сомневаюсь,  сейчас  вы имеете  дело со мной. Я не
пытаюсь подчинить себе  весь мир,  но я припер вас  к стенке, и  вам  уже не
отвертеться. Объяснить? Будучи распорядителем денежного фонда  своей партии,
составляющего  почти  миллион  долларов, вы готовы идти на  отчаянный  риск,
чтобы  держать в тайне имена жертвователей. Вы  не подчинились даже законной
власти. Видимо, вы готовы пойти на все, чтобы не раскрыть эту тайну. Но одно
имя  вы мне сейчас раскроете: я имею в виду миссис Бенджамин Рэкил. А  также
назовете мне даты и суммы, которые она вносила. Итак?
     - Мне нечего вам сказать.
     - Пф! У  вас  нет другого  выхода.  Давайте  взвесим, что  случится.  Я
уверен,  что   миссис  Рэкил  убила  своего  племянника,  заподозрив  его  в
сотрудничестве с ФБР и полагая в силу этого, что  он представляет угрозу для
ее партии и для нее самой. В ближайшее время мою  уверенность разделят также
и ФБР с полицией.  Пусть у них это займет день или даже целый год, но неужто
вы считаете что есть хоть даже самый крохотный шанс, что мы не выведем ее на
чистую воду? Зная, что она раздобыла яд, мы рано  или  поздно выясним, где и
как она его получила.
     Вулф покачал головой.
     -  Нет. Вам  придется отдать ее на  заклание.  Она представляет для вас
смертельную опасность. Полиция не станет с вами церемониться - знали ли вы о
ее  принадлежности  к  коммунистической  партии?  Вы говорите, что  нет, или
отказываетесь отвечать.  Они неминуемо раздобудут доказательства, уличающие,
вас и ваша песенка спета. Более того, в их руки может  попасть и весь список
жертвователей. И что получается? Вместо административного взыскания за отказ
давать  показания на суде вам дают длительный  срок  за  утаивание важнейших
улик в деле об убийстве.  Приплюсуйте сюда  дело, которому вы служите. Вы же
знаете, как относится к коммунизму большинство американских граждан, включая
меня.  Неужто  вы  согласны, что  к одиозности  этого образа  присовокупится
клеймо  позора из-за выгораживания убийцы? - Вулф приподнял брови.  - Будьте
реалистом, мистер  Хитс. Вспомните прошлые  ошибки.  Не в  первый  раз люди,
сбитые с толку коммунистами, роя ямы другим, попадали в них сами. В странах,
где правят коммунисты, все тюрьмы переполнены - я  уж не говорю о  могилах -
бывшими "товарищами", допустившими неосторожность.  Но в  Америке, где вы не
правите и, надеюсь, никогда до власти не доберетесь, вы не можете  позволить
себе роскоши выгораживать убийцу.  Нет. Она для вас страшнее гремучей  змеи.
Сколько она внесла денег и когда?
     Да,  физиономией Хитса можно было залюбоваться. Не унаследуй он деньги,
он бы мог  зарабатывать их, играя в покер. Глядя на него, никто  не раскусил
бы - блефует Хитс или у него и в самом деле тузовое каре на руках.
     Он встал.
     - Я дам вам знать завтра.
     - О, нет, - буркнул Вулф. - Я  должен сначала вызвать полицию. А у  вас
должны взять свидетельские показания. Арчи?
     Я уже занял позицию у двери в прихожую.  Хитс шагнул ко мне. - Я ухожу,
-  провозгласил он и попытался протиснуться мимо меня. У меня руки чесались,
чтобы вмазать  ему оплеуху, но я  сдержался и просто оттер его плечом.  Хитс
пошатнулся, но удержался на ногах.
     - Это нападение, - сказал он, обращаясь почему-то к Вулфу, а не ко мне.
- Вы нарушаете закон. Вы об этом пожалеете.
     - Чушь! - Вулф внезапно взорвался. -  Черт побери, неужели вы считаете,
что  я позволю  вам  уйти и собрать экстренное  заседание своего  политбюро?
Повторяю:  вам крышка. Вы  не сможете  ее выгородить.  Сбросьте шоры с глаз!
Итак?
     - Нет, - отрезал Хитс.
     - Вы готовы сказать мне правду?
     - Только не вам. Полиции.
     Миссис Рэкил взвилась.
     - Вы что, совсем рехнулись? Не будьте болваном!
     Хитс пристально посмотрел на нее.  Трудно  упомнить, сколько  вранья  и
фальши  слышал я в стенах  кабинета Вулфа, но то, что отмочил Генри Джеймсон
Хитс, побило все рекорды. Глядя прямо в глаза миссис Рэкил, он отчеканил:
     - Я должен выполнить свой гражданский долг, товарищ Рэкил.
     - Арчи, вызови мистера Кремера, - велел Вулф.
     Я подошел к своему столу и снял трубку.

     IX

     На  следующий  день,  в субботу, Венгерт с Кремером  стояли в  кабинете
напротив стола Вулфа. Стояли они потому, что  провели у нас уже целый час  и
теперь собирались  уходить. На словах  ни один из  них не  признал, что Вулф
оказал большую услугу американским гражданам, включая их  самих, но в  целом
оба держались достаточно дружелюбно.
     Когда они повернулись к двери, я сказал:
     - Одну минуточку.
     Они воззрились на меня. Я обратился к Венгерту:
     -  Я  думал, что об этом скажет мистер  Вулф, но  ни он, ни вы эту тему
затрагивать  не  стали.  Я  говорю об  этом  только  в плане  конструктивной
критики.   Девушки,   тайные  агенты   ФБР,   даже  законспирированные   под
коммунисток,  не  имеют  права  просто  так,  за  здорово  живешь,   обижать
добропорядочных граждан. Чего,  скажите, выиграла Кэрол Берк, назвав меня  в
присутствии свидетеля дешевой  задрипанной марионеткой? Да,  я  понимаю, она
точила на меня зуб за то, что  я  обнаружил ее в стенном шкафу. Мне кажется,
вам следует провести с ней разъяснительную работу.
     Венгерт набычился.
     - Кэрол Берк? Это что еще за ерунда?
     - Бросьте вы, - поморщился я. - Ежу ясно,  кто  она  такая. Мистер Вулф
даже не соизволил унизиться, чтобы упомянуть это. Кто еще мог рассказать вам
о нашем  разговоре с Деллой Девлин? Она достаточно доверяла мисс Берк, чтобы
позволить ей спрятаться в стенном шкафу,  и, безусловно, пересказала ей нашу
беседу. Может,  хотите устроить со  мной  публичный диспут на телевидении на
эту тему?
     - Нет. Ни с вами, ни с кем-либо другим. У вас язык без костей.
     - Только с близкими людьми.  Скажите "пожалуйста", и я обещаю никому не
рассказывать.  Я  хочу  только внести одно полезное  уточнение. Возможно,  я
марионетка, и пусть даже задрипанная, но я вовсе не дешевый!
     Кремер не выдержал.
     -  Нет,  это  уже слишком,  - рявкнул он. -  Ты  совершенно  невыносим.
Пойдемте, Венгерт, я спешу.
     Они отчалили. Я думал, на том история  и кончится, но пару дней спустя,
в понедельник,  когда Вулф диктовал мне письмо,  зазвонил телефон; звонившая
представилась Кэрол Берк. Я сдержанно поздоровался и спросил:
     - Как вы себя ведете?
     - Ужасно,  когда  это  требуется, - весело  прощебетала она,  - Кстати,
когда  дело  не касается работы,  как  сейчас, когда  я  звоню из телефонной
будки, я могу  быть совершенно очаровательной. Мне показалось,  что я должна
перед вами извиниться за то, что назвала вас дешевым.
     - О'кей. Извиняйтесь.
     - Может  быть, вы предпочтете, чтобы  я извинилась с  глазу  на глаз? Я
готова понести наказание.
     - Что ж, тогда  послушайте. В прошлую среду я подумывал, что  не  плохо
было бы в один прекрасный день найти время  и выложить вам все, что  я о вас
думаю. Я  согласен встретиться и  облегчить душу. Я  скажу  вам,  что  о вас
думаю, а вы будете извиняться. Бар "Черчилль" в половине  пятого устроит? Вы
имеете право появиться со мной на людях?
     - Разумеется. Появляться на людях вменяется мне в обязанность.
     - Прекрасно. Я воткну серп и молот в петлицу.
     Я положил трубку, повернулся и сказал Вулфу:
     -  Кэрол  Берк, между  прочим.  Я  собираюсь угостить ее  коктейлем, а,
может, и  еще  чем-нибудь.  Поскольку она связана с делом, которое мы только
что завершили, расходы я, естественно, отнесу на казенный счет.
     - Ни за что, - заявил Вулф и возобновил диктовку.



   Рекс Стаут.
   Убийство полицейского

     --------------------
     The Cop Killer (1952)
     перевод Т. Даниковой
     Издательская фирма "КУбК а". 1994
     OCR: Сергей Васильченко
     --------------------

     The Cop Killer (1952)

     ГЛАВА 1

     Имелось  несколько  причин для того, чтобы  я  не жаловался, шагал  тем
утром по Западной Тридцать пятой улице  к ступеням принадлежащего Ниро Вулфу
старого дома из коричневого кирпича. Начать с того, что день был солнечным и
погожим,  а мои ноги  чувствовали себя превосходно  в  новых ботинках  после
двухмильной  прогулки. Сложное, весьма запутанное дело важного клиента  было
приведено в ажур, и я  только  что  увеличил  текущий счет Вулфа в  банке на
пятизначную сумму, депонировав полученный им чек.
     За пять шагов до крыльца я заметил, что двое людей, мужчина и  женщина,
стоят на  тротуаре на противоположной стороне улицы и глазеют не  то на нашу
входную дверь, не то на меня, а, возможно, и на то, и на другое.
     Мое настроение даже улучшилось. Я подумал, что эти ротозеи,  если и  не
ставят нас с Вулфом в один  ряд с  представителями Белого  дома, однако и не
оставляют без внимания.
     Присмотревшись  повнимательнее,  я  понял, что уже видел их раньше.  Но
где?
     Вместо того,  чтобы подняться на  ступени  крыльца, я повернулся к  ним
лицом и увидел, что мужчина и женщина сошли с тротуара и двинулись ко мне.
     - Мистер Гудвин! - прошептала женщина.
     Благодаря  необычайно  белой  коже,  голубым  глазам   и  сравнительной
молодости выглядела она весьма мило в своем опрятном темно-синем пальто.
     Ее спутник был настолько же темным, насколько она светлой, немного выше
ее ростом, с чуть свернутым влево носом и широким, с толстыми губами ртом.
     Я не сразу узнал его, потому что до этого никогда не видел в шляпе. Это
был гардеробщик из той парикмахерской, в которую я постоянно ходил.
     - Карл!..
     - Нельзя  ли  к вам войти? - спросила прежним тихим шепотом  женщина, и
только  тут я узнал ее:  маникюрша из той же  парикмахерской. Я  никогда  не
прибегал  к ее помощи, поскольку сам привожу в порядок  свои ногти, но часто
видел ее там и знал, что ее зовут Тиной.
     Я  смотрел  на маленькое  личико  с  матово-белой  кожей  и  остреньким
подбородком, и мне не нравилось его выражение.
     Впрочем, переведя взгляд на Карла,  я обнаружил, что  он  выглядит  еще
хуже.
     - Что случилось?
     Боюсь, я спросил это слишком резко.
     - Неприятности?
     - Пожалуйста, не здесь! - взмолилась Тина, повела глазами налево, потом
направо.  - Мы с  трудом набрались  храбрости, чтобы  выйти  на улицу, и,  к
счастью, увидели вас. Мы не знали, где входная дверь - на крыльце или рядом.
Умоляю, впустите нас.
     Это шло вразрез с моими планами: я собирался кое-что сделать по дому до
того, как в одиннадцать часов спустится из оранжереи Вулф.
     Визит этой пары не сулил никаких прибылей.
     -  Вы как-то  сказали,  -  едва не рыдая, проговорил Карл, - что людям,
которым грозит опасность, просто следует упомянуть ваше имя - и их впустят в
дом.
     - Глупости, хвастовство. Я часто болтаю лишнее.
     Но мне стало неудобно продолжать в том же духе.
     - Хорошо! Входите и рассказывайте, что у вас там произошло.
     Я первым поднялся на крыльцо и своим ключом открыл дверь.
     Внутри первая дверь по левой стене длинного и  узкого холла  вела в так
называемую  "переднюю  комнату", которой мы  мало пользовались. Я открыл эту
дверь, решил, что  здесь нам будет удобнее всего, но, к несчастью,  Фриц как
раз занимался уборкой, так что пришлось мне пригласить гостей в кабинет.
     Я  устроился за своим письменным столом  и нетерпеливо  кивнул головой,
предлагая им садиться.
     Тина быстро осмотрелась.
     - Такая уютная и безопасная комната, - сказала она. - Для вас и мистера
Вулфа, двух великих людей.
     - Великий только он,  - поправил  я ее.  -  Я  всего  лишь  мальчик  на
побегушках... Что за разговоры об опасности?
     - Мы любим эту страну! - с чувством воскликнул Карл.
     Он совершенно  неожиданно весь задрожал, сначала задрожали руки,  потом
плечи, а под конец и  все тело. Тина метнулась к нему, схватила его за локти
и  сильно встряхнула, говоря при этом успокаивающе на неизвестном мне языке.
Карл промямлил что-то в ответ; вскоре дрожь прекратилась.
     Тогда она вернулась на свое место
     - Мы действительно любим эту страну! - на этот раз заявила уже Тина.
     Я кивнул.
     -  Не говорите  так,  пока не увидели  Чиликотт в штате  Огайо,  где  я
родился. Тогда вы полюбите ее по-настоящему...  Как  далеко вы забирались на
запад? До Десятой авеню?
     - Вряд ли, - с сомнением  произнесла  Тина,  - по-моему, до Восьмой. Но
именно это мы и хотим сделать: уехать на Запад.
     Она решила, что своим ответом  вызовет у меня улыбку, но ее ожидания не
оправдались.
     - Мы не можем отправиться на Восток, не правда ли? Ведь там океан?
     Тина открыла синюю сумочку и уверенно из нее что-то выбрала.
     - Понимаете,  мы  не  знаем, куда ехать. Может быть, и правда в  Огайо?
Здесь у меня пятьдесят долларов, - на одном дыхании проговорила она.
     - Что ж, вполне достаточно, чтобы туда добраться.
     Тина покачала головой.
     - Нет-нет. Эти пятьдесят долларов для вас. Вы ведь знаете нашу фамилию?
Вардас... Мы женаты;  так  что никакого вопроса об аморальном поведении быть
не  может. Единственное,  чего мы хотим, это  делать  свое  дело  и спокойно
жить... Карл и я, мы думаем...
     Услышав визг  лифта,  на  котором  Вулф спускался с  верхнего этажа,  я
понял, что сейчас нас прервут.
     Но  она  замолчала  сама,  услышав приближающиеся шаги Вулфа.  Когда он
появился на пороге, Карл и Тина одновременно вскочили.
     Взглянув на них,  Вулф сделал два  шага вперед, остановился и посмотрел
на меня.
     - Я не доложил, что у  нас посетители, -  сказал я весело, - потому что
знал, что  вы скоро спуститесь.  Знакомы  с Карлом из парикмахерской? А  это
Тина, его жена,  вы ее тоже там видели. Все  в порядке,  они  женаты...  Они
зашли, чтобы за пятьдесят долларов...
     Не  произнеся ни  единого слова  и даже  не кивнув,  Вулф повернул свое
огромное тело к выходу и направился на кухню, что размещается у нас в задней
половине дома.
     Чета Вардас  с минуту  ошеломленно смотрела на дверь.  Потом они дружно
повернулись ко мне.
     - Садитесь, - предложил я им  снова. - Как вы сами  сказали, он великий
человек, Вулф недоволен  потому, что я не известил его о вашем приходе, а он
намеревался сесть  здесь  за  своим  письменным столом.  - Я указал рукой на
огромное кресло Вулфа. -  Потом он  приказал  бы  принести ему пива...  Он и
пальцем   не  пошевелит  за  пятьдесят   долларов.   Возможно,  я  тоже,  но
продолжайте.
     Я взглянул на Тину, которая уже сидела на самом краешке стула.
     - Так вы говорили...
     -  Мы не хотим,  чтобы  мистер  Вулф  злился  на  нас, - сказала  она в
смятении.
     - Не берите в голову. Он злится на меня. Это хроническое явление. Зачем
вам ехать в Огайо?
     - Может, и не в Огайо.
     Тина снова попыталась улыбнуться.
     - Как я уже сказала, нам очень нравится эта страна. Мы хотим углубиться
в нее, уехать подальше. Хотелось бы жить где-то в самом  ее сердце. Вот мы и
просили, чтобы вы подсказали нам, куда поехать, помогли бы...
     - Нет,  нет! - заговорил я  решительно. - Начинайте-ка заново. Глядя на
вас обоих, я вижу, что вы  смертельно напуганы. О какой  опасности  упомянул
Карл?
     - Я не думаю, - запротестовала Тина, - это совсем другое...
     - Так дело не пойдет, - перебил Карл хриплым от волнения голосом.  Руки
у него вновь задрожали, но он крепко вцепился в поручни кресла и справился с
дрожью. - Я встретился с Тиной, - заговорил он, стараясь, чтобы голос у него
звучал  спокойно, - в концлагере в Польше(*). Если желаете, я расскажу вам о
том времени подробнее, хотя предпочел бы об  этом  не  говорить,  Я  начинаю
нервничать, а мне не хочется распускаться...


     (*)  В  оригинале было: В _советском_ концлагере. На самом деле главные
герои были советские политзаключенные, судя по всему - прибалты.


     Я успокоил его:
     - Отложим этот разговор до того дня, когда ваши нервы придут в порядок.
Важно то, что вы выбрались живыми.
     - Совершенно верно. И что мы здесь.
     В его голосе засквозили ликующие нотки.
     -  Они  считают, что мы  умерли.  Разумеется, Вардас не  настоящая наша
фамилия. Мы так себя  назвали, когда позднее переехали  в Стамбул.  Потом мы
ухитрились...
     - Не надо  ничего упоминать! - прикрикнула на него Тина. -  Ни названий
городов, ни имен людей.
     - Ты  права,  - согласился Карл и, повернувшись ко мне, заявил, что это
было не в Стамбуле.
     Я кивнул.
     - Стамбул вычеркнут. Главное, вы переехали.
     - Да.  Потом, позднее, нас чуть было снова не поймали. Точнее, поймали,
но...
     - Нет! - повысила голос Тина.
     - Хорошо Тина, ты абсолютно права. Мы сменили много мест, и наконец нам
удалось пересечь океан. Мы делали все возможное, чтобы попасть в вашу страну
совершенно официально, но ничего  не  получилось.  В  Нью-Йорке мы оказались
вскоре  в  силу  случайности.  Нет,   я  этого   не  говорил.   И  не  стану
распространяться...  Скажу  только,  что  наконец  мы  попали  в   Нью-Йорк.
Некоторое время нам было  страшно трудно, но вот уже прошел целый год с  тех
пор,  как мы получили работу в  парикмахерской.  Началась  такая  прекрасная
жизнь, что мы почти полностью забыли пережитое.  Как мы стали питаться!  Нам
даже удалось отложить немного денег. Знаете, целых...
     - Пятьдесят долларов, - поспешно вставила Тина.
     -  Совершенно  верно,  -  согласился  Карл.  -  Пятьдесят  американских
долларов. Короче, я могу сказать, что три года назад мы и не мечтали о таком
благополучии.  Мы  были   совершенно  счастливы,  если  бы  не  опасность...
Опасность заключается в том, что мы не соблюдаем ваши правила. Я не отрицаю,
что это разумные правила, но для нас они оказались невыполнимыми.
     Разве человек может быть спокоен, если он знае