е часы показывали десять сорок,
когда я, сбавив скорость, свернул к воротам поместья.
     Даркин  был на посту.  Я увидел его сидящим  на подножке нашего седана,
поставленного так, как мы договорились. Я махнул ему, но не остановился.
     - Это человек  Вулфа? -  спросил Андерсон. Я кивнул. Мы  проехали футов
сто по подъездной аллее, как вдруг Андерсон сказал:
     - Стоп!
     Я нажал на педаль, переключил скорость и затормозил.
     - Это поместье Е. Д. Кимболла. Ты можешь  показать мне  материалы прямо
здесь.
     - Не выйдет,  мистер  Андерсон,  - отрицательно покачал я головой. - Вы
хорошо знаете Ниро Вулфа, и этого достаточно. Я выполняю его указания. Можно
ехать?
     Машина  с  Корбеттом остановилась  позади  нас.  Кусая  губы,  Андерсон
смотрел  на  меня в  нерешительности. Я напряг слух,  но не для  того, чтобы
услышать ответ окружного прокурора,  а  потому что  мне  показалось, будто я
слышу гул самолета в воздухе. Даже если бы я вышел из машины и попытался его
увидеть, все равно ничего бы не получилось  -  мешали густые кроны деревьев,
которыми была обсажена аллея, ведущая к дому. Но  сомнений не было - это был
самолет. Я рывком тронул машину с места.
     - Черт побери, Гудвин! Надеюсь, ты  соображаешь, чем  ты рискуешь? Если
бы я знал... - рассердился Андерсон, решивший, что это розыгрыш.
     - Помолчите, сэр, - огрызнулся я.
     Остановив машину у крыльца, я взбежал по ступеням, нажал кнопку звонка.
Через минуту дверь открыл толстый дворецкий.
     - Мне нужен мистер Мануэль Кимболл.
     - Да, сэр. Он ждет вас. Он просил сказать, чтобы вы шли прямо к ангару.
     - Как, он не в доме?
     Дворецкий ответил не сразу, он явно был обеспокоен.
     - Он, кажется, решил подняться в воздух на своем аэроплане, сэр.
     Я вернулся к машине  Корбетт,  подошедший к Андерсону, в чем-то убеждал
его.
     Когда я сел за руль, Андерсон, повернувшись ко мне, недовольно начал:
     - Послушай, Гудвин...
     - Я просил вас помолчать. Мне сейчас не до вас. Поберегись, Корбетт.
     Я круто свернул на аллею, огибающую дом и ведущую к ангару. На взлетном
поле  гул самолета  был  отчетливо слышен. Я свернул так резко,  что  из-под
колес брызнул гравий и выскочил на асфальтированную стоянку перед ангаром. В
широких дверях ангара стоял механик Скиннер. Я бросился к нему.
     - Где мистер Мануэль?
     Скиннер пальцем указал на небо. Я  поднял голову. Да,  это был  самолет
Мануэля Кимболла. Высоко в воздухе он хорошо был виден, солнце играло на его
красно-синем фюзеляже. Гул мотора показался мне чрезвычайно  громким, и в ту
же  секунду  я  увидел другой самолет,  летевший выше самолета Мануэля,  и с
гораздо большей  скоростью. Оба  кружили в воздухе и  против солнца казались
черными диковинными птицами.
     - Сегодня кто-то решил составить им компанию, тихо промолвил Скиннер.
     - Да, вижу. Кто же это?
     - Не знаю. Он появился здесь сразу  после восьми  утра, и вот с тех пор
кружит. Это двухмоторный "Бартон", неплохо делает "нырок".
     Я вспомнил слова Вулфа,  что небеса будут глядеть в оба. Теперь  в этом
сомнений не было.
     - А когда мистер Кимболл поднялся в воздух?
     - После десяти. Они  с  отцом  пришли  на поле в  половине десятого, но
заднее сиденье было не совсем прилажено. Пришлось повозиться с ремнями.
     Я сразу все понял, и все же спросил:
     - Значит, он не один в самолете?
     - Да, с ним отец. Старый джентльмен решил тоже полетать. Он поднимается
в  воздух  всего в третий раз.  Поначалу упирался,  не хотел  лететь,  когда
узнал, что сиденье не в порядке, но потом мы его уговорили.
     Я снова посмотрел  на  небо. Мануэль  Кимболл и его отец  в  небе,  где
солнце, ветер и шум мотора. Никаких разговоров, просто легкая прогулка.
     Я  решил вернуться к машине  и поговорить с Андерсоном. Корбетт, увидев
меня, сделал несколько шагов навстречу. Я замедлил  шаг, думая остановиться,
но тот вдруг ехидно спросил:
     - Вот мы и прибыли на праздник. А где же главный герой?
     Я, не останавливаясь, прошел мимо.
     - Придется  подождать, мистер  Андерсон, - сказал я  прокурору, понизив
голос. - Убийца решил совершить прогулку в небесах.  Сожалею, что не удастся
взять его сию же минуту. Но он ваш.
     -  Садись в машину, - резко сказал Андерсон.  -  Хватит водить  меня за
нос. Раскрывай ваши карты.
     Я покачал  головой  - не из упрямства,  просто  время еще не пришло.  Я
хотел  сделать  все, как задумал Вулф,  но тут  неожиданно вмешался Корбетт.
Подойдя к машине с другой стороны, он сунул голову в окно и нагло заявил:
     - Если при нем что есть, шеф, я мигом из него вытряхну.
     Я открыл было рот, чтобы достойно ответить,  как вдруг кто-то  окликнул
меня. Обернувшись,  я увидел механика Скиннера. Он шел от ангара - в руках у
него  была клюшка для  гольфа  и  конверт.  Вопросительно глядя на  него,  я
двинулся навстречу.
     - Я забыл сэр. Вы будете мистер Гудвин, не так ли?  Это вам  от мистера
Кимболла.
     Я буквально выхватил у него из  рук клюшку. Так  вот,  какая она! Самая
обычная,  ничуть не  отличающаяся от всех  других, что  я  видел. Но та, что
принесла  смерть.  Я сунул  ее  под  мышку и  взглянул  на  конверт. Он  был
адресован  Ниро  Вулфу, но  не  был запечатан.  Я вынул  из  него  фотокопию
документов, ту, которой недосчитался, когда  смотрел  бумаги в сейфе. К  ней
была приколота записка: "Благодарю, мистер Вулф. Примите и вы мой  подарок в
знак признательности. Мануэль Кимболл".
     Я поднял голову  и  посмотрел на сине-красный самолетик в небе.  Вот  и
ключик к  разгадке  шарады Вулфа.  Самолет все  еще  делал  какие-то фигуры,
забираясь  все выше, а над  ним  неотступно  висел двухмоторный  "Бартон". Я
вложил фотокопию в конверт.
     - Давай подержу, - вдруг услышал я голос появившегося рядом Корбетта.
     - Спасибо, справлюсь сам, - ответил я.
     И тут он прыгнул  на меня,  как кошка. Я этого совсем не ожидал. Он был
ловок,  ничего не  скажешь. Выхватив у меня клюшку  и  конверт,  он бросился
бежать  к моей машине,  где сидел Андерсон.  В два  прыжка  я  опередил его.
Увидев мое лицо, он остановился, поняв, что шутки плохи.
     - Получай, что заслужил, - сказал я и нанес ему удар в правую скулу. Он
зашатался и выронил добычу. Не  дав ему  опомниться, я двинул его в левую, и
тут он уже не устоял на ногах. Его напарник и Скиннер с разных сторон бежали
к нам.  Я  повернулся, чтобы достойно  встретить дружка Корбетта, но резкий,
как щелчок хлыста, окрик Андерсона остановил его.
     - Кэрри!
     Сыщик остановился, почти добежав до меня. Я отступил на несколько шагов
назад.  Корбетт  уже  поднимался с земли.  Взгляд  его  не  предвещал ничего
хорошего.
     - Корбетт, отставить! - снова послышался грозный голос прокурора.
     - Если дело во  мне,  мистер Андерсон, то  не беспокойтесь. Раз ребятам
захотелось поиграть  в  "хватай  и беги",  я готов выйти один  против двоих.
Жаль, что ваши  подчиненные не  научились  уважать чужую собственность. -  С
этими словами я поднял с асфальта конверт и клюшку.
     И в это мгновение раздался испуганный возглас Скиннера.
     - О, господи, он потерял...
     Я было  подумал,  что он  говорит  обо  мне, но  увидел,  что  Скиннер,
запрокинув голову, смотрит  на  небо. Самолет Кимболла действительно странно
себя  вел.  Судорожными  рывками  он  то  взмывал,  то  падал, будто потерял
управление. Я так и не понял сразу, что он  падает,  и уже совсем низко  над
нами. Когда  падение  стало стремительным, сомнений уже  не  было. Я  стоял,
окаменев, не веря своим глазам.
     -  Берегитесь! - отчаянно крикнул Скиннер, и мы все бросились к ангару.
Андерсон, выскочивший из машины, тоже бежал к нам. Мы едва успели вскочить в
широкие двери ангара, как самолет рухнул. В воздухе  словно сверкнула черная
молния,  и  последовал взрыв -  не рокочущий  и громоподобный, как  залп  из
тяжелых  орудий,  а  короткий,  резкий  и  больно  ударивший  по  барабанным
перепонкам. Полетели обломки, и  что-то  упало  прямо к нашим ногам. Самолет
упал на край асфальтированной площадки в десяти футах от полицейской машины.
Мы бросились к нему, не обращая  внимания на предупреждающие крики Скиннера,
что могут быть и другие взрывы.
     Зрелище было ужасное. Я с трудом узнал Кимболластаршего в том, что было
привязано  ремнями к заднему  сиденью, которое  смастерил для него  Скиннер.
Видимо, вся сила при  падении пришлась на хвостовую  часть самолета. Мануэля
Кимболла, по крайней мере, можно было узнать. Лицо его почти не пострадало.
     Мы  со Скиннером  расстегнули  на  нем ремни, пока остальные занимались
старым джентльменом. Мы перенесли их в ангар и положили на брезент на полу.
     - Лучше  отведите  ваши машины  подальше, - посоветовал  Скиннер.  - Не
ровен час, еще что-нибудь взорвется.
     - Ну, свою я если трону с места, то уже не остановлюсь,  - сказал я.  -
Что ж, мистер Андерсон,  пришло время закругляться. Помните, что сказал Ниро
Вулф? Он предупредил, что я буду действовать четко и решительно. Вот, в этом
конверте доказательства, а убийца вон там, на брезенте. Тот, что с лицом.
     Взяв клюшку  и  конверт  с  запиской  для  Вулфа,  я  покинул  ангар  и
направился к своей машине. Мне  понадобилась лишь пара секунд, чтобы завести
ее и дать полный газ.
     У  ворот, перед тем, как свернуть  на шоссе,  я  остановился и  крикнул
Даркину:
     - Собирай ребят, едем домой.
     Через двадцать  две минуты мы уже были в  Уайт-Плейнс. Никогда еще  мой
"родстер" не шел так хорошо. Я позвонил Вулфу из  той же аптеки,  из которой
звонил  две  недели  назад,  когда  сообщил,  что  Андерсон  прохлаждается в
Адирондакских горах, а пари можно заключить разве что с Дервином.
     Вулф сразу  же  поднял  трубку и выслушал мой краткий, но исчерпывающий
ответ,
     - Хорошо, - сказал он. -  Надеюсь, ты на меня зла  не держишь? Просто я
не  хотел  загружать  тебя  мелочами.  Фриц  тут  готовит  что-то особенное,
специально для тебя. Кстати,  Уайт-Плейнс далеко от Скарсдейла? Мне позвонил
Глекнер,  похвастался,  что получил редкий гибрид  дендробиума мельпомены  с
финдлаянумом и хочет дать мне сеянец. Не заедешь ли по дороге, а?



        19 

     Чек с виду был невзрачным кусочком блекло-голубой бумаги, который можно
свободно вложить в обыкновенный почтовый конверт, даже не  складывая  вдвое.
Он казался мне  еще меньше от того,  что был заполнен чьим-то размашистым  и
неразборчивым почерком. Я решил, что это рука Сары Барстоу,  но внизу увидел
мелкими буквами: "Эллен Барстоу". Была суббота, чек пришел с первой утренней
почтой. Как только я увидел конверт среди прочей корреспонденции, я сразу же
позвонил  Вулфу,  но он  велел  мне  самому вскрыть его и  оформить в  банке
депозит.  Взглянув  на  него в последний  раз,  я  протянул  его  в окошечко
банковскому кассиру.
     В одиннадцать утра Вулф вошел в кабинет, сел за стол и, тут же позвонив
Фрицу, велел  принести пива. Я положил счет расходов по делу  Барстоу ему на
стол вместе с утренней почтой. Бегло просмотрев почту, он занялся счетом. Он
изучал его не спеша, пункт за пунктом с  карандашом в руке. Я  ждал. Я сразу
заметил, что его интересовал третий пункт, и нервно сглотнул.
     - Арчи, нам надо купить новую пишущую машинку, - сказал Вулф, подняв на
меня глаза.
     Я прочистил горло, готовясь ответить, но он не все еще сказал.
     - Эта машинка излишне импульсивна. Возможно, ты этого не замечаешь. Она
напечатала лишний ноль рядом с фамилией Анны Фиоре, и ты повторил эту ошибку
при подведении итогов.
     Я попробовал улыбнуться.
     -  О,  нет, сэр, это не ошибка. Я  просто забыл  вас  предупредить. Сто
долларов Анны дали проценты - теперь это тысяча долларов. Сегодня я верну их
ей
     Вулф  вздохнул.  Фриц  принес  пиво, он  открыл бутылку и залпом осушил
стакан. Сунув счет вместе с остальной почтой под пресс-папье, он принял свою
любимую позу в кресле и закрыл глаза.
     - С завтрашнего дня пью не более пяти кварт в день, - неожиданно заявил
он.
     Теперь я уже не мог не улыбнуться.
     - Не меняйте тему разговора, хозяин. Даже если бы вы удвоили эту сумму,
я не  счел  бы это  благотворительностью.  Это  ваша  самая удачная  сделка,
поскольку почти ничего вам не стоила. Знаете, как потратит эти деньги  Анна?
Она найдет себе мужа. Подумайте только, какое доброе дело вы сделаете.
     - Проклятье! Ничего не давай ей! Скажи, что ты не нашел этих денег.
     - Нет, сэр. Я дам ей деньги, и пусть она сама роет  себе  могилу. Я  не
так жесток, как вы, и не считаю себя вправе решать чью-то судьбу.
     Вулф открыл глаза. Он последние три дня был  вял и сонлив, и я подумал,
что настало время встряхнуть его как следует.
     - Ты, кажется, собирался что-то мне сказать, Арчи?
     - Да, сэр. Я хотел спросить, как вам  в голову пришла мысль убить Е. Д.
Кимболла?
     - Ты хочешь сказать, как эта мысль пришла в голову его сыну?
     - Нет, именно вам, сэр. Не уходите от ответа. Ведь это вы убили его.
     Вулф покачал головой.
     -  Это я ухожу от ответа? Ошибаешься, Арчи.  Е.  Д.  Кимболла убил  его
малолетний  сын, которого  он  оставил  на  полу  в  спальне  матери  играть
игрушками,  забрызганными ее  кровью. Если хочешь знать, старый  Кимболл был
убит  не утром  в  прошлую среду, а в то злополучное воскресенье, четвертого
июня.   В  результате  роковой  случайности,   слепого   случая,  беспощадно
вторгшегося  в естественный ход человеческой жизни, вместо Кимболла-старшего
был убит другой человек.  Это верно, я помог исправить эту несправедливость.
Через Даркина я послал  Мануэлю Кимболлу фотокопию всех  улик против него, я
позвонил ему по телефону и  сказал,  что он окружен, как на  земле, так  и в
воздухе.  А затем  предоставил событиям  развиваться своим  ходом. Правда, я
сделал так, чтобы  Кимболл-старший не  уехал в это утро  на работу и остался
дома.
     -  Вы  мне как-то  сказали, что,  живя  в стеклянном  доме,  правду  не
скроешь. Тогда зачем вы пытаетесь это сделать? Вы убили его.
     Вулф сморщил щеки Он снова налил себе пива и, откинувшись, смотрел, как
в  стакане  оседает  пена.  Когда на поверхности осталась лишь тонкая  белая
полоска, он поднял на меня глаза и вздохнул.
     - Беда в том, - пробормотал он, - что ты, как всегда, видишь голый факт
и  не видишь,  что за ним.  Ты впиваешься в факт, как пиявка в коровье вымя.
Вспомни ситуацию. Мануэль пытался убить отца. Случайно, не по его воле,  был
убит Барстоу. В моих руках оказались доказательства,  что он убийца. Как мог
я  воспользоваться  ими?  Мог  ли   я  позволить  себе  роскошь  философских
рассуждений! Нет, у меня не было такой возможности. Здесь требовалась работа
профессионала. Взял ли я на себя роль рока? Что ж,  мы постоянно это делаем.
Избежать этого можно лишь полностью бездействуя. Я вынужден был действовать.
Если бы я разрешил  тебе взять Мануэля Кимболла без  предупреждения,  просто
схватить его и передать в руки жаждущих отмщения жителей штата Нью-Йорк, его
бы  неизбежно  ждал электрический стул. Он пошел бы на казнь  ожесточенным и
побежденным человеком, у которого отняли  единственную возможность отмщения.
Его отец, не менее  несчастный и испытавший глубокое разочарование, какое-то
время влачил бы жалкое  существование, не  заключив более ни  одной из своих
удачных торговых сделок. Если бы все закончилось так, я никогда бы не снял с
себя вины,  и,  поверь,  такое состояние  не  из  приятных.  Мне  надо  было
действовать, и  я решился. Я  взял  на  себя  ответственность  гораздо менее
неприятную.  Ты, обобщив весь сложнейший комплекс  явлений,  со свойственной
тебе  прямолинейной  простотой  тут  же  пришел  к  выводу, что я убил Е. Д.
Кимболла.  Простота,  граничащая  с глупостью.  Что  ж, Арчи, я взял на себя
ответственность  за все,  что  произошло, но избавь меня  от лишнего груза -
твоей простоты. Уж как-нибудь неси этот груз сам.
     Я улыбнулся.
     - Может быть. Я не о грузе, а о том, что вы только что сказали. Пусть я
глуп, пусть простак, но в голову мне и вправду пришла одна чертовски простая
мысль.
     - Неужели? - Вулф опорожнил стакан с пивом.
     - Да, сэр. Мне пришло в голову, что если бы Мануэля Кимболла арестовали
и  состоялся суд, кое-кому пришлось бы  сдвинуться  с  места: покинуть  свое
кресло, надеть шляпу, натянуть перчатки, выйти из  дома,  сесть  в машину  и
ехать не куда-нибудь, а  в Уайт-Плейнс,  а  там в  здании  суда, Бог  знает,
сколько  ждать, когда вызовут в  зал для дачи  свидетельских показаний. Куда
лучше дать  событиям  развиваться так, как они развиваются, и, полагаясь  на
чутье  и умение правильно  оценивать явления, преспокойно сидеть  дома, теша
себя мыслью, что твоя ответственность полностью в твоих руках.
     - Пожалуй, - согласился Вулф.

     Издательская фирма "КУбК" 1994
     Под редакцией А. Санина



   Рекс Стаут.
   Лига перепуганных мужчин

---------------------------------------------------------------
     The League of Frightened Men (1935)
     OCR: Сергей Васильченко
---------------------------------------------------------------




        Глава 1

     В полдень пятницы мы с Вулфом сидели в кабинете.
     Как  оказалось, имя Поля Чапина и его  хитроумные идеи о том, что можно
мстить в полной мере и избежать расплаты за содеянное,  все  равно привлекли
бы  наше внимание вскоре  после  их  появления. Но  в  полдень этой  пятницы
сочетание  ноябрьского  дождя и  отсутствия  выгодного  дела  привело  нас к
прологу, к драме, которая вот-вот готова была начаться.
     Вулф пил пиво и рассматривал изображения снежинок в  книге, которую ему
кто-то прислал из Чехословакии.  Я проглядывал утренние газеты, перепрыгивая
с  одной страницы  на  другую. Я читал эту газету еще  за завтраком, затем в
одиннадцать  часов, и сейчас, в разгаре дождливого дня, я еще  с ней.  Я  не
терял надежды отыскать две-три статьи, которые могли бы дать  пищу для моего
ума, потому что мне стало казаться, что мозг мой стал усыхать.
     Конечно, я  читаю  и  книги, но только я  никогда еще не получал ни  от
одной из них настоящего  удовлетворения, меня никогда не  покидает  чувство,
что в них  нет  ничего  живого, все мертво,  все ушло. В чем же их польза? С
таким же успехом  вы можете попытаться развлечься на  пикнике, устроенном на
кладбище.
     Однажды  Вулф  спросил у меня, какого дьявола я притворяюсь, что  читаю
книгу, и я ему ответил, что делаю это исключительно из соображений культуры.
На что он сказал, что мне  следовало бы воздержаться от подобного труда, ибо
культура подобна деньгам: легче всего приходит к тому,  кому она менее всего
нужна.
     Так или иначе,  поскольку газету я уже успел просмотреть дважды, то она
была немногим лучше книги, и я  держал ее  в руках только для того,  чтобы у
меня не слипались глаза.
     Вулф,  казалось,  ушел  с  головой в  картинки.  Посмотрев  на него,  я
подумал: "Сейчас он в бою со стихиями. Он пробирается  через страшную пургу,
сидя удобно в своем любимом кресле и рассматривая в книжке сложные очертания
снежинок.  Это  преимущество   артистической  натуры,   наделенной   богатым
воображением".
     А вслух я сказал:
     -  Вам нельзя засыпать, сэр. Это было бы непростительным  легкомыслием.
Вы замерзнете до смерти.
     Вулф перевернул страницу, не обращая на меня внимания.
     Я не отставал:
     - В посылке из Каракаса от Ричардса не хватает двадцати луковиц. Раньше
за ним такого не водилось.
     Опять без результата.
     Я сказал:
     - Фриц  сказал, что индейка, которую нам прислали, слишком стара, чтобы
ее жарить; она будет  жесткой, если ее часа два не  потушить, что, по вашему
мнению,  ослабляет аромат.  Так что  индейка  по сорок одному центу за  фунт
будет испорчена.
     Вулф перевернул  еще одну страницу. Я внимательно посмотрел  на него  и
спросил:
     - Вы видели в газете заметку о женщин