го черта я должен им в этом сознаваться? Вы сами сказали, что они
пронюхали про Гудвина.
     - Совершенно  верно.  Однако  я  указал мистеру  Кремеру на  то, что не
исключена  возможность  того, что меня  мог  нанять кто-то  другой, вот я  и
послал Гудвина за вами шпионить. Просто в качестве предположения. Прошу вас,
примите к сведению, я ничего ему не сказал.
     - Понимаю. - Молчание. - Будь  все проклято. - Молчание. - Придется мне
обдумать, что им говорить.
     -  Что  верно,  то верно. Вероятно, вам следует сказать, что  вы наняли
меня по сугубо личному и конфиденциальному  делу.  На чем и поставить точку.
Но в одном между  нами не должно  быть недомолвок, а именно:  я  оставляю за
собой право сообщить все, что  знаю о вашем  оружии  и  его исчезновении,  в
любой момент, который посчитаю необходимым  либо желаемым. Вы должны принять
это к сведению.
     - Раньше вы говорили по-другому. Вы говорили,  что вам придется заявить
в  полицию лишь в  том случае, если возможность, что Ибер был убит  из моего
револьвера, превратится в вероятность.
     - Да, однако решение относительно того, превратилась она  в вероятность
или нет, остается за мной. Я  рискую  оказаться в неловком положении, то  же
самое  относится  и к  мистеру Гудвину. Мы не хотим потерять  наши лицензии.
Конечно, было бы благоразумно довести все до сведения  Кремера, когда он был
здесь, но он вывел меня из себя.
     Вулф повесил трубку  и взглянул на меня так, словно это я  вывел его из
себя.
     Я тоже повесил трубку и уставился на него.
     - К черту лицензии. Мы рискуем сесть на казенные  харчи  штата Нью-Йорк
сроком от одного до десяти лет и с отпуском за примерное поведение.
     -  Ты  бросаешь  мне  вызов?  -  осведомился  Вулф.  -  Ты   ведь  тоже
присутствовал при нашей беседе. И язык у тебя есть, еще какой длинный. Ты бы
развязал его, не будь рядом меня?
     -  Нет. Он мне не  нравится. У него  дурные  манеры.  Не хватает лоска.
Возьмем в качестве  контраста вас. Вы любезны, обходительны, тактичны, полны
желания угодить.  Итак,  что  будем делать  дальше?  Я покинул джарелловские
покои, чтобы  не вертеться под  ногами у той компании, но раз они  все равно
меня выследили, я могу вернуться туда, не так ли?
     Он буркнул, что не могу до  тех пор, пока не будет сигнала от Джарелла,
и  я  отправился в  приемную  сообщить  Орри,  что он  может заняться своими
повседневными обязанностями, а сам устроился на кушетке с "Таймс".


ГЛАВА 10

     Нельзя  сказать,  чтобы те  тридцать часов,  которые прошли с полудня в
субботу  до  шести  вечера  в  воскресенье,  не  были  отмечены  какими-либо
событиями - зевок ведь тоже событие, однако, судя по всему, все топтались на
месте, я в  первую очередь. Сразу после ленча в субботу нам позвонил Джарелл
и сообщил о положении дел. Кремер прямо от нас двинул к нему и присоединился
к  компании,  засевшей в  библиотеке.  Там он,  я полагаю, тявкать не  стал,
поскольку  даже  инспектор  не  позволит  себе  тявкать  без  особого на  то
основания на такую шишку, как Отис  Джарелл, однако у него были  вопросы, на
которые он рассчитывал получить ответы. Фактически он получил ответ всего на
один вопрос:  нанимал ли Джарелл  для  какого-то дела Ниро  Вулфа. Да.  Плюс
вытекающие отсюда: был ли Арчи Гудвин, иначе Ален Грин, подослан в  качестве
секретаря Джарелла  в связи с этим делом? Да. Вот и все. Джарелл сообщил им,
что дело это сугубо личное  и конфиденциальное и с проводимым расследованием
никакой связи не имеет, так что они могут о нем забыть.
     Ясное  дело, Кремер  вовсе  не собирался о нем забывать,  но,  судя  по
всему,  он  решил,  что ему требуется все это переварить, поскольку  за  эти
тридцать часов от него не было ни слуху ни духу.
     Я не видел оснований, на которых Ален Грин мог бы возвратиться на место
разворачивающихся  событий.  Джарелл, вероятно, тоже, ибо заявил,  что Алена
Грина больше не существует.  Он  растолковал своим домочадцам, в присутствии
Корея Брайэма, кто я такой и для чего потребовалась эта комедия. Правда, это
"для чего" он до  конца прояснять  не  стал. Сказал,  что  ему потребовались
услуги Ниро Вулфа в связи с каким-то там вопросом, связанным с его бизнесом,
а Вулф направил меня сюда собирать сведения. Еще он сообщил им, что я больше
не появлюсь в их доме, на что Вулф  ему возразил. Я там  появлюсь и останусь
до тех пор,  пока  не поступят дальнейшие указания.  Когда Джарелл  спросил,
"для какой цели"?  Вулф ответил: "Чтобы собирать факты". На вопрос Джарелла:
"Какие факты"? - Вулф ответил: Те, которые мне нужны". Джарелл понимал, что,
если он  не  пустит  в дом меня,  то в самое  ближайшее время  ему  придется
впустить туда  Кремера, который непременно  поинтересуется насчет пропавшего
револьвера,  так  что он  с  этим  смирился.  Когда Вулф  повесил  трубку  и
отодвинул телефон в сторону, я попросил его написать список требующихся  ему
фактов.
     -  Черт побери,  да я сам не  знаю, что это за  факты! - рявкнул  он. -
Просто я хочу, чтобы ты присутствовал там на случай, если что-то случится, а
в твоем присутствии оно скорей случится. Теперь, когда всем им известно, кто
ты  такой,  ты  для  них представляешь  угрозу,  действуешь им на нервы,  по
крайней мере одному из них, что может побудить его или ее к действиям.
     Итак,  за обедом  в субботу  собралась  все  домочадцы Джарелла.  Когда
выяснилось,  кто  я  на  самом  деле,  каждый  прореагировал  в  меру  своих
возможностей. Роджер Фут считал, что его предложение  Вулфу поинтересоваться
моим прошлым  было блестящей шуткой, - он то и дело возвращался к этой теме.
Трелла не только не могла видеть в этом ничего смешного, но и меня видеть не
могла: не станет же она спрашивать у детектива, как он относится  к бараньей
ноге?
     Уимен  как будто никак не  прореагировал  на мою метаморфозу. Сьюзен из
кожи вон  лезла,  чтобы показать, что она, несмотря ни на  что, считает меня
человеческим существом. Во время  коктейля  в гостиной она первая подошла ко
мне, когда я смешивал для Лоис "кровавую Мэри" и сказала, что, наверное, все
равно будет называть меня Аленом Грином.
     -  Боюсь,  в моем  мозгу  не  так  много  извилин,  а  в  одной  из них
запечатлелось имя Ален  Грин, неразрывно слившись с вами, так что  ничего не
сделаешь, - сказала она с полуулыбкой.
     Я заверил ее, что для меня не имеет никакого значения то,  как она меня
будет называть, ведь обе фамилии  начинаются с буквы Г. Я не забыл ни о том,
что она  могла  быть  змеей, ни о  том, что она протащила  меня за собой  на
какой-то  невидимой ниточке через полкомнаты.  Такое не  повторилось,  но  и
одного раза  вполне  достаточно.  Я был  несколько  удивлен тем, что  они  с
Уименом  продолжают  оставаться  в  этом  доме  после  того, как  Джарелл  в
присутствии свидетелей обвинил невестку в краже револьвера.
     Я думаю, что после обеда сядут по обыкновению за бридж,  но на  сей раз
игра не состоялась.  У  Джарелла с Треллой были  билеты  на  какое-то шоу, у
Уимена  и  Сьюзен -  другое.  Нора Кент  ушла  неизвестно  куда,  Роджер Фут
предложил с часок перекинуться  в кункен, пояснив,  что  ему  нужно пораньше
лечь спать,  так как завтра вставать в шесть и ехать в "Бельмонт". Я спросил
зачем, зная, что по воскресеньям бегов нет, он ответил, что должен взглянуть
на  лошадей.  Отказавшись  от  кункена,  я приблизился к  Лоис.  Я не  видел
никакого  смысла  в том, чтоб торчать здесь целый вечер, поскольку  на нервы
было действовать некому, разве  что Роджеру,  да и  тот собирался завалиться
спать, поэтому я сказал Лоис, что теперь, когда я сменил фамилию на прежнюю,
появилась  возможность, а  также  и  желание  двинуть вместе  в  "Фламинго".
Возможно, у нее  не  было иных  планов, или же  они у нее были, но она  либо
сжалилась  надо  мной,  либо я  ее очаровал.  Как бы там  ни было,  вечер мы
провели вместе и домой вернулись около двух часов ночи.
     В воскресенье утром  мне показалось было, что я на самом деле  смог  бы
производить  на  них  угрожающее  впечатление.  За  завтраком,  кроме  меня,
собралось  четыре  человека:  Уимен,  Сьюзен,  Лоис  и  Нора.   Джарелл  уже
позавтракал  и  куда-то  удалился. Роджер  отправился взглянуть на  лошадей,
Трелла,  как   я  понял,  еще  не  вставала.  Однако  будущее  не   казалось
многообещающим.  Нора  собиралась   на  выставку   картин  Пикассо  в  Музей
современного искусства,  видимо, на целый день. Сьюзен шла  в церковь. Уимен
отправился на балкон с пачкой воскресных газет. Поэтому, когда Лоис заявила,
что  хочет прогуляться, я  сказал, что  тоже хочу, только передо  мной стоит
дилемма: то ли мне идти с ней, то ли выбрать другую дорогу. Она сказала, что
можно,  пожалуй, попробовать одной  и той же. В парк ей  не хотелось, думаю,
из-за белки,  поэтому прошлись по  Мэдисон-авеню и  очутились в  Центральном
парке.  Через  полчаса она села  в такси и уехала к друзьям  на ленч. Что за
друзья, мне не сказала, правда, меня тоже пригласила, но я подумал,  что мне
следует вернуться домой и по возможности кому-нибудь поугрожать. На обратном
пути  я позвонил Вулфу и доложил  о том,  что произошло: ничего. В  гостиной
меня встретил Стек и сказал, что Джарелл ждет меня в библиотеке.
     Он  думал,  что сразит меня наповал, но я  был нисколько не  впечатлен.
Оказывается, он целый час провел в "Пингвине" с одним старым другом, точнее,
знакомым  -  комиссаром полиции  Мэрфи,  который  заверил его  в  том,  что,
несмотря на то, что окружная прокуратура и полиция  из кожи вон лезут, чтобы
посадить на скамью подсудимых убийцу  бывшего  секретаря  Джарелла, никакого
вмешательства в личные дела Джарелла  не предполагается. Уважаемые  граждане
заслуживают обходительного  обращения.  Джарелл  уведомил  меня, что  думает
позвонить Вулфу и довести сие до его сведения. Я заверил его  в том, что это
превосходная мысль, но не добавил, что  на Вулфа  это произведет  еще меньше
впечатления, чем на меня. Когда узнают о пропаже револьвера Джарелла, вопрос
будет стоять не просто о вмешательстве.
     Купив на  обратном пути газету, я устроился в ее  обществе в  гостиной,
где теперь  не было ни  души, и ознакомился с  происходящими  на белом свете
событиями,  включая  сюда  так называемые  последние  сведения  по  делу  об
убийстве Ибера. Нигде не упоминалось о том поразительном открытии, что новый
секретарь Отиса Джарелла оказался не кем иным, как человеком Ниро Вулфа, его
Пятницей,  Субботой,  Воскресеньем,  Понедельником,  Вторником,   Средой   и
Четвергом,  прославленным детективом  Арчи Гудвином.  Определенно,  Кремер и
окружная прокуратура  не собиралась устраивать нам рекламу до  тех пор, пока
не  обнаружится  наша замешанность в  деле  об убийстве - типичный узколобый
подход мелких  людишек, поэтому  заняться рекламой  предстояло  департаменту
общественных отношений Ниро  Вулфа, то есть мне. К тому же я был должен Лону
Коэну кость. Я и прошел к себе в  комнату с  намерением ему позвонить, о чем
впоследствии пожалел, ибо с костью он постарался выбить у  меня кусок  мяса.
Только  я  повесил трубку, как  зазвонил зеленый телефон.  Это был  помощник
окружного прокурора  Мандельбаум, который приглашал меня зайти сегодня в три
к нему в  контору для необходимой неофициальной  беседы. Я  сказал ему,  что
буду очень рад его видеть, и спустился что-нибудь перехватить перед отходом,
но Стек сказал мне, что в час тридцать подадут ленч.
     Ленч прошел  не  слишком  весело, так как за столом их было всего трое:
Джарелл, Уимен и  Сьюзен.  Сьюзен произнесла за  все  время  слов  тридцать,
например:  "Хотите сметаны, мистер Гудвин?". Когда я  заявил, что в три меня
ждет  помощник  окружного  прокурора,  надеясь,  что  это  может  пощекотать
чьи-нибудь нервы,  Уимен  пощекотал  большим и  указательным  пальцами  свой
тонкий прямой нос, возможно, желая этим меня оскорбить, в  чем я, правда, не
уверен,  а Сьюзен заметила, чти,  по ее  мнению, для детектива  сущий пустяк
беседовать  с  помощником окружного прокурора,  а вот она  бы напугалась  до
полусмерти. Джарелл  за столом промолчал, но,  когда ленч был окончен, отвел
меня в  сторонку  и поинтересовался подробностями. Я  сказал ему,  что,  раз
комиссар  полиции  пообещал, что власти не  станут  вмешиваться в его личные
дела, в  этом ничего нет страшного.  Я скажу, что  принадлежу к числу личных
дел Джарелла, а поэтому отказываюсь распространяться.
     Что я и сделал.  Задержавшись  по пути, чтобы позвонить Вулфу (он любит
знать,  где  я  провожу  время), я  немного  опоздал, явившись в приемную  в
пятнадцать ноль две, а там меня продержали ровно час семнадцать минут. Когда
в четыре  девятнадцать  меня  провели к Мандельбауму, я был не  в настроении
говорить ему что-либо  еще, кроме правды, а именно: что  он совсем облысел и
здорово растолстел с тех пор, как  мы с ним виделись в последний раз,  но он
меня прямо-таки удивил. Я полагал, он станет угрозами либо лаской вытягивать
из  меня, что  же я  все-таки  делал у Джарелла,  но он  этой темы  даже  не
коснулся.  Очевидно, совещание Джарелла с комиссаром  не прошло даром. Сразу
же извинившись за то, что  заставил  меня ждать, Мандельбаум пожелал узнать,
что я видел и слышал, когда вошел в среду днем в студию и застал там Джеймса
и  Л.  Ибера с  миссис Уимен Джарелл. Видел  ли  я,  чтобы о  нем кто-нибудь
что-нибудь говорил.
     Я процитировал то,  что  было сказано между Ибером, Сьюзен  и мной.  Он
какое-то  время потел, стараясь вытянуть из меня, что было  сказано  в  моем
присутствии об  Ибере и его появлении в доме,  но тут я сказал себе:  "Пас".
Кое-что я действительно слышал, главным образом за ленчем,  что и пересказал
Вулфу, но из этих фраз никак нельзя было  заключить, чтобы кто-то желал либо
намеревался  его убить.  Поэтому я  не видел никакого  смысла в  том, что их
занесут в протокол.
     Вернувшись в двадцать минут шестого  на территорию, где мне велено было
наводить страх, я обнаружил, что  в гостиной  вовсю  идет игра в  бридж,  но
только за одним  столиком: Джарелл, Трелла, Уимен и Нора  Кент. Стек сообщил
мне,  что ни Лоис, ни Роджер еще  не возвращались,  а миссис  Уимен  Джарелл
находится в студии. Проходя по  коридору, я обнаружил,  что  дверь  в студию
открыта, и вошел туда.
     Комната была освещена лишь светом из коридора от телевизионного экрана.
Сьюзен  сидела в том же самом  кресле, что и  тогда, на том же  самом месте.
Обстановка  была  точно такой же,  как  и  в прошлый раз,  и мне стало  даже
интересно. Если меня снова околдуют, я смогу  выскочить за  дверь и спастись
бегством.  Чтобы  не  загораживать ей экран,  я обошел  кресло сзади и занял
место рядом.
     Мне хотелось  смотреть на нее, на ее профиль, а не  на экран, хотелось,
чтобы она смогла  сполна испытывать  на мне свои чары,  однако Сьюзен  могла
истолковать это иначе, поэтому до самого конца  передачи "Мы вас спрашиваем"
я не отводил глаз  от экрана. Когда началась коммерческая программа,  Сьюзен
повернулась в мою сторону:
     - Новости будете слушать?
     - Да. Я не знаю, как сыграли в бейсбол.
     Этого я  в тот день так  и не  узнал. Передачу вел  Билл Брэндейдж, тот
самый, который крутит глазами,  притворяясь, будто подыскивает нужное слово,
хотя у него под носом бумажка, о чем знают все. Я слушал одним ухом, пока он
распространялся насчет  бюджета, секретаря Даллеса, расследования в сенате и
так далее, потом навострил оба:
     "Сегодня днем в  машине, припаркованной  на Тридцать девятой  авеню,  в
районе Седьмой  авеню было обнаружено тело  Корея Брайэма, человека,  хорошо
известного в кругах высшего общества. По данным полиции, он умер от пулевого
ранения  в грудь. Тело  находилось  на полу машины  между передним и  задним
сиденьями,  под  ковриком.  Его обнаружил мальчик,  заметив  торчащий наружу
ботинок, и  сообщил  полицейскому.  Окна  в машине  были закрыты. Оружие  не
обнаружено.  Мистер Брайэм жил в  Черчилль-Тауэрс. Он был холост, вращался в
высших кругах и в мире развлечений".
     Сьюзен  сжала  мою  руку  с  неожиданной  для  нее  силой,  но  тут  же
спохватилась, сказала:  "Прошу прощения". Я  потянулся через нее  и выключил
пульт дистанционного управления, который лежал на кресле с другой стороны от
нее.
     -  Корей Брайэм?!  - воскликнула она. -  Он сказал  Корей Брайэм,  я не
ослышалась?
     - Нет. - Я встал, включил свет и вернулся на свое место. - Пойду доложу
мистеру Джареллу. Пошли со мной?
     - Что? - Она запрокинула голову.  В ее глазах был ужас. - О да, конечна
же. Скажите им. Сами скажите.
     В гостиной игра шла в полном разгаре. Я подождал, пока закончат кон.
     -  Черт побери, я потерял даму, -  заявил Джарелл. - Что-нибудь  новое,
Гудвин? - повернулся он в мою сторону.
     - Это не связано с моим посещением Окружной прокуратуры, - успокоил его
я. -  Обычная рутина;  когда я видел в  последний раз Джима Ибера,  а я-то и
видел его всего  один раз. Теперь у меня наверняка спросят, когда я видел  в
последний раз Корея Брайэма. У вас тоже. У всех до единого.
     Ко  мне  обратилось три  лица:  Джарелл, Трелла  и Уимен. Нора тасовала
карты. Никто  из  них не  проронил ни слова. Затягивать  молчание  смысла не
имело, поэтому я изложил им все, что знал.
     - Господи! Да  не  может  быть!  -  воскликнул Джарелл. Нора  перестала
тасовать карты и  не отрываясь  смотрела  на меня. Трелла тоже  не сводила с
меня своих синих глаз. Уимен спросил:
     - Надеюсь, вы не шутите?
     - Какие там шутки. Там была  ваша жена, я хочу сказать,  в студии.  Она
все слышала.
     Уимен отодвинул стул, встал и вышел. Джарелл спросил:
     - Обнаружено в машине? Чьей машине?
     - Не знаю. Пересказываю все дословно. У меня к этому способности. - Что
я и  сделал, разумеется,  не пытаясь копировать манеру  Билла Брэндейджа,  а
только его слова. И заключил своими: - Теперь вам известно ровно столько же,
сколько и мне.
     - Вы сказали, что он был убит, - заговорила Трелла. - Там не говорится,
что он был убит. Он мог застрелиться сам.
     Я покачал головой...
     - Оружие не обнаружили.
     -  К тому же  он не сумел  бы забраться под коврик, - вмешалась Нора. -
Решив застрелиться, Корей Брайэм проделал бы это в столовой "Пингвина".
     Она сказала это слово не злобно - обычная констатация факта.
     -  У него не было семьи, - сказала  Трелла. - Мне кажется, мы  были его
самыми близкими друзьями. Отис, может, нужно что-то сделать?
     -  Я вам больше не нужен, - сказал я. - Виноват, что прервал вашу игру.
В случае чего - я с Вулфом, - известил я Джарелла.
     - Нет, - отрезал он. - Вы нужны мне здесь.
     - Скоро вам будет  не до меня. Сначала ваш бывший секретарь, теперь ваш
приятель Брайэм. Боюсь, власти все-таки вмешаются,  мне же лучше не путаться
у них под ногами.
     Я смотался, причем незамедлительно.  Сюда мог в любую минуту пожаловать
лейтенант Роуклифф  (такие  поручения  обычно выполняет  он),  которого  мне
всегда невыносимо  хотелось  дернуть за ухо, но  сейчас для этого не  время.
Прежде  чем  дергать  кого-то за  ухо,  того  же Роуклиффа,  мне нужно  было
переговорить с Вулфом.
     Я застал  его в одиночестве (Орри на  воскресенье отпускали). В руке он
держал  книгу,  заложив   пальцем  нужную  страницу,  только  книга  его  не
интересовала. Он повернулся в мою  сторону,  и я понял, что самое подходящее
название для его вывески - "Надвигающийся шторм".
     - Итак, вижу, вы уже все знаете, - сказал я на полпути к его столу.
     - Да, буркнул он. - Где тебя носило?
     -  Я  смотрел  телевизор  в  обществе  Сьюзен. Мы  вместе услышали  эту
новость. Потом я довел  ее  до  сведения  Джарелла, его жены, Уимена и  Норы
Кент.  Лоис  и  Роджер  Фут  отсутствовали.  Ни  один из  присутствующих  не
завизжал. Далее  я заявил, что  иду  получать от  вас инструкции. Если  бы я
задержался там, я бы так  и остался в неведении  относительно того,