одолжать?
     - Нет.
     - Повесить трубку,  чтобы  вы  пустили  в ход свой  гениальный  мозг, и
перезвонить снова через три минуты?
     -  Нет.  Оставайтесь там вместе с  мисс  Тормик.  Здесь у  меня  мистер
Кремер, и я ему все передам. Не вешай трубку.
     Я услышал его  голос, а потом  до меня донеслись громкие звуки - должно
быть, Кремер кувыркался от злости. В следующую секунду мне в ухо проорали:
     - Гудвин!
     - Да, сэр, слушаю вас.
     - Оставайся на месте! Понял?
     - Да, сэр.
     Вот  и все, если  не считать  щелчка  брошенной  трубки.  Я  дал отбой,
прошагал к Нийе, взял ее за локоть, увлек к креслу и усадил.
     - Они нагрянут  минут через пять. Или даже  быстрее. На  сей раз первым
подоспеет  сам инспектор Кремер. И  теперь вы  уже точно втянуты  в дело  об
убийстве.  Здесь,  в собственной  передней.  Что вы  собираетесь  рассказать
Кремеру?
     Нийя подняла  голову и  посмотрела на  меня  в упор. Она не моргала, по
подбородок мелко дрожал. Девушка пожала плечами.
     - А что я могу рассказать?
     - Не знаю что.
     - Ничего.
     -  Этого мало.  При  данных обстоятельствах.  Его ухлопала ваша подруга
Карла?
     - Не знаю
     - Или вы сами?
     - Вы же знаете, что нет!
     - Не знаю.  Много у вас здесь  секретных шифров, компрометирующих бумаг
про боснийские леса, концессии и плутни "Барретт и Дерюсси"?
     - Нет, здесь ничего нет. Я очень осторожна.
     -  Да,  очень.  Я  что  хочу  сказать, если  вы  станете  отпираться  и
утверждать, что никогда  и  в глаза  не видели  Фабера и не представляете, с
какой  стати  его  пришили  именно  здесь, вам  придется  туго. Если  будете
говорить  правду  -  другое  дело,  но  если решите  лгать,  вам  нужно быть
поизобретательнее. Беда еще в том, что тот, кто убил Фабера, лишил вас алиби
в убийстве Ладлоу. Я не пытаюсь вас запугать, но хочу, чтобы вы...
     Зазвонил телефон, я подошел и снял трубку.
     - Телефон Хэммонд три...
     - Арчи, мистер Кремер приедет с минуты на минуту.
     - Ах, какой кошмар!
     - Как мисс Тормик?
     - Замечательно. Уверяет, что у нее память отшибло.
     - Шок?
     - Нет, просто ничего не знает.
     - Когда  ее будут допрашивать о  ее передвижениях после десяти утра - в
это время  Фабер ушел от  нас  живой,  -  она  должна дать согласие отвечать
только в присутствии  своего адвоката. При данных обстоятельствах  эта  мера
вполне оправдана.
     - Я ей передам.
     - Непременно. Я договорюсь с  мистером  Паркером,  чтобы он представлял
ее. А что она говорит про мисс Лофхен?
     - Тоже без понятия. Войдя и увидев, что лежит на полу, она первым делом
завопила: "Карла!"
     - Понимаю. Что ж, очень плохо. Кстати, куда ты дел записи о размножении
гибридов онцидиума? Я хотел бы кое-что уточнить.
     - Боже всемогущий! - Я всплеснул  руками. -  Ваша дочь тут сходит с ума
от  ужаса, я сижу с руками, обагренными кровью  Фабера, а вы несете какую-то
чепуху о всяких дурацких... Почему бы вам вместо этого  не  поупражнять свои
гениальные мозги?
     - Я не могу работать, когда работать не с чем. Постарайся вернуться как
можно скорее. Куда ты подевал эти записи?
     Я  рассказал.  Он поблагодарил  и положил трубку. Я взглянул  на  Нийю,
которая сидела, сжав губы и сцепив пальцы, и мрачно заметил:
     -  Ну  и  субъекта  вы себе  выбрали в  приемные отцы.  Знаете, чем  он
развлекается? Изучает,  как  размножаются орхидеи,  которые  он  высадил год
назад! Кстати, он передал,  чтобы  вы отвечали на любые вопросы, которые вам
будут  задавать полицейские  по поводу всех  ваших  сегодняшних передвижений
начиная с десяти утра. На все другие вопросы отвечать отказывайтесь, пока не
посоветуетесь с адвокатом. Он предоставит вам своего.
     - Адвоката - мне?
     - Да.
     Вдали за открытым окном послышался вой полицейской сирены.


        ГЛАВА 14 

     В пять  минут третьего Вулф допил последнюю каплю послеобеденного кофе,
отставил чашечку в сторону и издал  два четких и совершенно различных звука.
Первый  означал  удовольствие  и  удовлетворение,  полученное  от ближайшего
прошлого - того часа, что он провел за обеденным столом;  второй - тоску  по
поводу ближайшего будущего,  которое  воплощалось  в  рассевшейся в  красном
кожаном  кресле  махине  - инспектор  Кремер  собственной персоной пожаловал
ровно в два часа и с тех пор ждал в кабинете.
     Мы  с  Вулфом вошли  в  кабинет  и  расселись  по своим  местам.  Конец
незажженной сигары во рту Кремера описал восьмерку.
     - Сожалею, что вы из-за меня так скомкали свой обед, - съязвил он.
     Вулф отрыгнул.
     Инспектор излил свой яд на меня.
     - Не придумал чего-нибудь  новенького по поводу  того, зачем вам с мисс
Тормик понадобилось ехать к ней домой?
     Я потряс головой.
     - Нет, сэр. Как я вам  уже говорил, мы  поехали туда, чтобы увидеться с
мисс Лофхен.
     - И зачем она вам потребовалась?
     - Я собирался привезти ее сюда,  к  мистеру Вулфу. Обговорить кое-какие
дела.
     - А что - ее разбил паралич?
     -  Оставьте, мистер Кремер, - поморщился Вулф.  - Сами  понимаете - это
ребячество.  Размахивать кулаками - не  лучший аргумент в спорах. Не думаете
же вы, что вам  удастся вырвать  у мистера Гудвина признание,  если у них  с
мисс Тормик и впрямь было какое-то важное дело?
     Кремер отрешенно  жевал  сигару,  потирая кончики  пальцев. Наконец  он
сказал:
     - Я вот сидел тут и думал...
     Вулф сочувственно кивнул:
     - Да, здесь хорошо думается. Уличный шум почти не мешает.
     Молчание.
     Кремер изрек:
     - Я отнюдь не дурак...
     Вулф снова кивнул:
     -  Всем  нам порой так  кажется. Это все  яд  самомнения. Но  страшного
ничего нет - нужно только всегда держать под рукой противоядие.
     - Я вовсе не тщеславен, черт побери!  - взорвался Кремер и вынул сигару
изо рта. -  А  имел я  в виду, говоря, что я не дурак,  то, что я  прекрасно
понимаю - только здесь,  сидя в вашей конторе, я могу получить хоть какую-то
наводку.
     - Могу лишь повторить, что здесь и в самом деле хорошо думается.
     - Да.  Только я не об этом  говорю. Я говорю о  вас. Вокруг  этого дела
создали завесу тайны. Почему  -  я не знаю, но вам-то это известно, как пить
дать. Я,  конечно,  не рассчитываю, что вы мне выложите всю подноготную,  но
намекать вам и  прежде случалось, и  я  не  вижу причин,  почему  бы  вам не
намекнуть и  сейчас. Не удивлюсь,  если вам уже известно, кто убил Ладлоу  и
Фабера.
     - Вы ошибаетесь. Я этого не знаю.
     -  Но вы наверняка  знаете что-то такое,  чего  не знаю  я.  Возьмем, к
примеру, вашу клиентку. Почему эта девушка  стала вашей клиенткой? Разве она
способна заплатить сумасшедший гонорар, к которому вы привыкли? Ясное дело -
нет. Тогда кто  вам заплатит? Это-то вы знаете? Естественно, да. Вы беретесь
за дело  только тогда, когда это вам выгодно. Даром у вас и песка  в пустыне
не  допросишься.  Почему,  кстати, Даркин  торчал  там  в такси?  Гудвин сам
признает, что  позвал его в квартиру, а потом отослал сюда в машине. В вашей
машине. Держу пари, что он прихватил с собой и Лофхен.
     - Вздор. Фред приехал сюда один и по дороге никуда не заезжал.
     - Это вы говорите.
     - Можете спросить Фрица, который открыл дверь.
     - Чушь собачья!  Какой смысл  расспрашивать людей, которые работают  на
вас? Ничего,  мы найдем  Лофхен, да и Зорка никуда от нас не денется, будьте
уверены.
     - Так вы еще не напали на их след?
     -  Нет еще.  Но  нападем.  За Лофхен следил  наш  человек, но он еще не
докладывал,  так  что нам  неизвестно, где  она. И еще: Зорка  была здесь  у
вас...
     - Она была пьяна.
     - Но не настолько, чтобы  не  суметь удрать  по пожарной лестнице. Если
верить вам. - Кремер  ткнул в направлении  Вулфа сигарой.  - Вы отдаете себе
отчет,  что  на сей  раз  мне  ничего  не  стоит  пришить  вам  обвинение  в
укрывательстве улик?
     - Сомневаюсь. Впрочем, можете попытаться.
     - Я бы попытался, но не могу. И  причина весьма серьезная. И комиссар и
окружной прокурор всячески пытаются замять эту историю.
     Брови Вулфа взметнулись вверх.
     - В самом деле?
     - Да. Я говорил, что все это дело покрыто мраком. Терпеть не могу такую
мерзость. Я полицейский. Мне платят за то, чтобы, посмотрев на труп, я решил
-  убийство это  или нет, и если  да, то  отыскал преступника и доказал  его
вину. Вот за что  мне платят. В девяноста  девяти случаях из ста руководство
мне  помогает,  но время  от времени какие-то политики или  иные влиятельные
особы  вмешиваются и  пытаются повязать мне руки. Я не люблю и  не потерплю,
чтобы мне вставляли палки в колеса.  -  Кремер всунул сигару в рот и опустил
тяжелые кулаки на подлокотники кресла. - Никогда не потерплю.
     - И вам пытаются помешать именно сейчас?
     -   Да.   Британский   консул   позвонил   комиссару,  чтобы   выразить
озабоченность по поводу убийства британского подданного и так далее. Вчера в
одиннадцать  вечера  они  с комиссаром  встречались,  а сразу  после встречи
консул связался с Лондоном. Утром  я спросил комиссара, в чем  дело,  но тот
ответил,  что  британский  консул  ничем нам помочь  не  в состоянии, однако
надеется на то, что правосудие восторжествует. Хотя шансов на это не больше,
чем на знойную  зиму.  Затем, немного  позже, во время разговора  с окружным
прокурором  я  предложил,  чтобы  он связался  с  Британским  посольством  в
Вашингтоне,  но прокурор напрочь отказался,  заявив,  что, по  его глубокому
убеждению, расследование в  этом направлении никуда не  приведет. Довел меня
до того, что я сам едва не позвонил в Вашингтон!
     - А почему, кстати говоря, нет?
     - Потому что я слишком стар, чтобы искать другую работу. Зато буквально
через пять минут после того,  как я добрался туда на Тридцать восьмую улицу,
я  позвонил  генеральному  консулу  Германии и спросил его прямо  в  лоб про
Фабера. Представляете, у  консула  хватило наглости  заявить мне, что он  не
имеет ни малейшего понятия о том, чем занимается в Нью-Йорке Фабер! Хотя еще
накануне, когда речь  шла об  убийстве  Ладлоу, сказал  мне,  что  за Фабера
ручается головой!  Тогда я позвонил  в Вашингтон, в посольство  Германии, но
там мне тоже дали от  ворот поворот. Какого черта эти страны засылают к  нам
таких  типов, о  деятельности которых  и  упомянуть-то вслух стыдятся?  Даже
после их смерти.
     Вулф потряс головой.
     Кремер некоторое время молча пялился на него, потом вдруг произнес:
     - Я отправил телеграмму в Югославию, в Загреб.
     - Вот как? - безмятежно поинтересовался Вулф.
     -  Да. Это город, из  которого приехали эти  две девушки. Он, во всяком
случае, указан в их паспортах. По  словам девушек, в  Америку  они приехали,
потому что это  страна неограниченных возможностей. Им задали вопрос, почему
они тогда  прибыли не  как беженцы, а  по  гостевым визам? Они ответили, что
хотели сначала посмотреть и удостовериться, такова ли на самом деле Америка,
как ее описывают.
     -  Осторожничают,  -   буркнул  Вулф.  -  В  телеграмме   вы,  конечно,
спрашиваете, не уличены ли они в какой-нибудь деятельности против Британской
империи.  Сомневаюсь,  чтобы  вам  удалось  чего-нибудь добиться.  Если  они
работают  на  югославское правительство,  вам  ничего  не  ответят. Если  на
кого-то другого... Загреб  - столица Хорватии,  а  тамошние власти  вряд  ли
захотят  вам помочь. Могу я спросить, почему вы  так заинтересовались именно
этими девушками?
     -  Это вовсе  не  так. Я навожу  справки обо всех. Но сейчас -  чему вы
удивляетесь? Ведь одна из них исчезла. Да  и  Фабера как-никак закололи в их
квартире. Тормик по-прежнему ваша клиентка?
     - Да.
     - Если она ни в чем не виновата, вы зря запрещаете ей давать показания.
     - Я так не считаю.
     - А я считаю. - Кремер отбросил сигару и откинулся  на спинку кресла. -
Откровенно говоря,  я ее  вовсе  не  подозреваю.  Главным  образом, по  двум
причинам.  Во-первых, она ваша клиентка. Это само по себе немало. Во-вторых,
убийство Фабера  разрушает ее алиби в  убийстве Ладлоу. Не  настолько же она
глупа. В четверть  десятого утра  ее выпустили  из управления, но приставили
"хвоста". Она  села в такси. На Кэнал-стрит внезапно  выскочила и скрылась в
подземке.  Мой сыщик подрастерялся и в толпе не поспел за ней, а тут как раз
и  поезд подошел. Вопрос в том, что она делала до десяти минут двенадцатого,
когда пришла к вам?
     - А что она говорит?
     - По ее словам, она сказал таксисту, чтобы  он  отвез  ее к вам,  но по
дороге сообразила,  что вполне успеет добраться на  метро до  Милтана, чтобы
поговорить с  мисс Лофхен. В  метро  же  она  поняла, что  время  поджимает,
вылезла  на станции "Гранд-Сентрал",  позвонила оттуда  мисс Лофхен, села  в
другое такси и поехала к вам.
     - Она позвонила мисс Лофхен? К Милтану?
     - Да Мы проверили.  Милтан  сам снял трубку, узнал голос мисс Тормик  и
позвал мисс Лофхен. Примерно без четверти одиннадцать.
     - А о чем, по ее словам, мисс Тормик говорила с мисс Лофхен?
     - Она заявила, что это не мое дело.
     Вулф вздохнул.
     - Попробуйте это опровергнуть.
     -  Да, я и сам понимаю.  Поэтому и говорю, что вовсе не подозреваю ее в
убийстве.
     - А кого подозреваете? Мисс Лофхен?
     -  Откуда мне  знать,  черт возьми? - Кремер  выпрямился и  снова  сжал
кулаки. - Разве я не признался, что ни черта в этом деле не понимаю? Ни ухом
ни  рылом.  Я даже не представляю,  кто мог находиться в квартире девушек от
десяти утра, когда Фабер ушел от вас, до того времени, когда  Гудвин с  мисс
Тормик  нашли  его  там  зарезанным.  У  нас  нет  ни  одного  свидетеля. Мы
продолжаем расспрашивать жильцов этого  и  окрестных домов, но  пока тщетно.
Сами знаете, насколько это тяжело.
     Он стукнул кулаком по подлокотнику.
     - А что будет, если мы и найдем свидетеля? Пусть бы даже я сам стоял на
тротуаре и видел, как она  вошла в дом  вместе  с Фабером, а потом вышла без
него. Что из этого? Если встанет вопрос, она ли убила Фабера или Ладлоу, что
я отвечу? А? Когда дело выносится на суд присяжных,  принято представлять не
только  доказательства,  уличающие  преступника,   но  и  причину  убийства.
Побудительный  мотив.  Так  уж  заведено.  Сейчас  же  я  нахожусь  в  таком
положении, что с равным  успехом могу обвинить  в содеянном Гудвина, заявив,
что он зарезал Фабера складным ножом.
     - Я не ношу складного ножа, - возразил я. - Только перочинный ножичек.
     - Не слишком ли вы узко мыслите? - спросил Вулф. - Может быть, стоит...
     - Я вообще никак не мыслю. Здесь и мыслить-то нечего. Мы проверяем всех
и каждого. В том числе тех, кто вчера вечером был у Милтана. Юный Гилл был у
себя в конторе. Один  исключается. Милтан с  женой находились  у  себя. Трое
исключаются. Остается шестеро.  Дрисколл в половине одиннадцатого отправился
прогуляться и вернулся  в  контору  в  одиннадцать тридцать. Дональд Барретт
уверяет, что сидел в конторе, но опрос  свидетелей еще не окончен, так что о
его алиби говорить еще преждевременно. Лофхен, Тормик  и Зорка. Двое  из них
исчезли. Белинда Рид вышла из своей квартиры  в начале одиннадцатого, но еще
не вернулась.
     - А орудие убийства?
     -  До  сих  пор  не  найдено. Колотая  рана  слева,  нанесенная  острым
предметом - достаточно  длинным, чтобы попасть в сердце.  Судя по количеству
вытекшей крови, оружие  вынули из раны не  сразу, а несколько минут  спустя.
Однако еще  раньше  его сильно ударили по  левому  глазу  каким-то  тяжелым,
твердым  и тупым  предметом. Маловероятно,  чтобы  такие  следы  остались от
падения,  да и в любом случае внешний вид повреждения позволяет  утверждать,
что оно было причинено раньше. Следовательно, была драка, а раз так... В чем
дело?
     Я сжал  пальцы правой  ладони в кулак  и выразительно покрутил им перед
носом Кремера.
     - Тяжелый, твердый и тупой предмет, - пояснил я.
     - А? Что?
     - Да, сэр. Это я. Арчи, и мой маленький кулачок. Фабер повел себя здесь
настолько  нагло, что мне пришлось ему разок врезать, чтобы научить  изящным
манерам.   Вам   я  это   говорю  только  потому,  что  вы  можете  откопать
какого-нибудь свидетеля, который видел Фабера после того, как он покидал наш
дом, а я не хочу, чтобы и меня обвиняли в сокрытии улик.
     Кремер набычился, подбородок его уперся в грудину. Ну ни  дать ни взять
- Джек  Демпси[*], готовый обрушиться  на противника.  Потом медленно, очень
медленно Кремер поднес к  носу кончик указательного пальца и принялся тереть
нос снизу вверх и обратно, не спуская с  меня полуприщуренных глаз.  Прошла,
должно быть, минута, прежде чем он произнес:

     * Знаменитый американский боксер.

     - Нет, ты бы его не заколол.
     - Да, сэр, - живо откликнулся я. - Это не мой стиль.
     - Заткнись. Могло быть и  иначе.  Например, вы с  Тормик,  придя  туда,
застали в квартире Фабера,  который шарил по ящикам. Ты бросился  на  него и
врезал  по глазу. А Тормик потеряла голову и заколола его  ножом. Ты  вызвал
Даркина и отдал ему нож, чтобы замести следы. Потом позвонил мне.
     -  Звучит весьма  правдоподобно,  -  признал  я,  - но вы  упираетесь в
прежнее препятствие. Где мотив? С какой стати Тормик вздумалось бы всадить в
него нож?  Более того, когда я врезал Фаберу по физиономии,  Фред Даркин был
здесь же, в конторе. - Я помотал  головой. - Нет,  эта версия не выдерживает
критики. Сам я скорее склоняюсь к...
     Меня прервал телефонный звонок. Попросили  Кремера. Я встал и освободил
ему место за своим столом. За десять минут, что инспектор разговаривал, чего
мы  только  не  наслушались -  от односложных  восклицаний до  подробнейшего
инструктажа, - после чего Кремер возвратился на свое место.
     Усевшись в красное кресло, он спокойно посмотрел на меня и сказал:
     - Знаешь, сынок, у  тебя есть пара приличных качеств.  С одной стороны,
ты мне даже нравишься. Правда, с другой - я бы мог стоять столбом, наблюдая,
как с  тебя  сдирают шкуру, и при этом не  пролил бы ни единой  слезинки. По
части  наглости  тебе  вообще  равных нет, за  исключением разве что  самого
Вулфа.  Тормик  сейчас  в  управлении вместе с  адвокатом, которого вы к ней
приставили,  и  отказывается  отвечать  на вопросы.  Меня  так  и  подмывает
испробовать  на ней старый как мир  трюк. Пожалуй,  позвоню Роуклиффу: пусть
передаст ей, что ты признался в том,  что вы застали Фабера в ее  квартире и
ты сбил его ударом кулака.
     - Валяйте,  -  согласился я.  - Занятно  будет  посмотреть, что  у  вас
получится. Что же  касается  моей наглости, то  никогда - ни в прошлом, ни в
настоящем,  ни в  будущем  - у меня  не хватало  и не хватит наглости, чтобы
допустить  даже  мысль о  таком деянии,  которое  приведет  к тому, что  моя
славная жизнь оборвется на электрическом стуле.
     - Вчера днем  ты  удрал  с  места  преступления,  унеся с  собой орудие
убийства.
     - Я же  не нарочно. И не удрал, а степенно ушел. К тому же я понятия не
имел, что этот калдимор лежит у меня в кармане.
     Кремер развалился в кресле, вздохнул и снова принялся тереть нос.
     Открылась дверь из  прихожей. Вошел  Фриц, приблизился к  столу Вулфа и
произнес:
     - Мистер Кэтер, сэр.
     Вулф приподнял голову.
     - Пусть войдет.
     По неуловимым оттенкам в голосе Вулфа я понял, что Орри может раздобыть
нечто важное, однако при первом же взгляде на физиономию Орри я понял, что у
того ничего не вышло.  Вулф, судя по всему,  пришел к  такому же выводу, так
как не спросил, а констатировал:
     - Безрезультатно.
     Орри стоял в пальто, теребя шляпу и переминаясь с ноги на ногу.
     - Да, сэр.
     Вулф поморщился.
     - Но ты нашел... то, что я тебе сказал?
     - Да, сэр. И даже больше. Там еще упоминалось... я  видел фамилию... во
многих статьях и заголовках, но и только. Конечно, я не мог прочитать...
     - Это нам не помо