я  провел  ночь  на
кушетке  в  кабинете.  Я не вдавался в подробности, но коснулся
всего. К тому времени, когда я закончил, стакан с  молоком  был
пуст, а у Кремера изо рта торчала сигара. Вообще-то он не курит
сигар, а лишь жует и портит их.
     -- Следовательно,  сто  тысяч  долларов остаются у Вульфа,
что бы ни произошло?
     Я кивнул и добавил:
     -- И еще чек лично для меня. Я упоминал об этом?
     -- Да. Ну, Вульф с его самомнением меня не  удивляет.  Нет
ничего,  за  что  бы  он  не  взялся,  особенно если ему хорошо
заплатят. Но вот вы  меня  просто  поразили.  Вы  же  прекрасно
понимаете,  что  бороться с ФБР бесполезно. Даже Белый дом не в
состоянии  что-нибудь  сделать  с  ФБР.  Вы  напрашиваетесь  на
крупные неприятности и, бесспорно, столкнетесь с ними. Если кто
и свихнулся, так это вы.
     Я налил себе еще молока.
     -- Вы  правы,  --  согласился  я.  -- Вы чертовски правы с
любой точки зрения. Еще час назад я бы просто  сказал  "аминь".
Но  знаете,  сейчас я чувствую себя иначе. Я говорил о том, что
сказал мистер Вульф вчера вечером? Он сказал, что то или  иное,
совершаемое  нами, может подстегнуть кого-нибудь на те или иные
действия. Вот смотрите: ФБР подстегнуло Перуццо и заставило его
позвонить  начальнику  полиции,  тот  подстегнул  вас,  а   это
вынудило   вас  позвать  меня  сюда  и  угостить  молоком,  что
совершенно невероятно. Если могло произойти одно  маловероятное
событие,  следовательно,  может  произойти  и другое. Можно мне
задать вопрос?
     -- Спрашивайте.
     -- Вы не питаете особой любви к Ниро Вульфу и, уж конечно,
терпеть  не  можете  меня.  Почему  вам   хочется   представить
начальнику  полиции  такой  доклад, после которого аннулировать
наши лицензии будет затруднительно?
     -- Я этого не говорил.
     -- Вздор.  Вызов  меня  сюда  тем  способом,  который   вы
применили, подтверждает это. Почему же все-таки?
     Кремер  встал с кресла, на цыпочках подошел к двери, резко
распахнул ее я высунул голову в коридор. В отличие от меня,  он
явно  не  был  уверен,  что  пришел сюда без "хвоста". Потом он
закрыл дверь, зашел в .ванную, оттуда до меня донесся шум воды,
пущенной из крана; через минуту Кремер вышел со стаканом  воды.
Он  неторопливо  выпил  ее,  поставил  стакан  на  стол, сел и,
прищурившись, посмотрел на меня.
     -- Я служу фараоном уже тридцать шесть лет, -- заявил  он,
-- и впервые сейчас сообщу служебный секрет постороннему лицу.
     Я вежливо улыбнулся:
     -- Польщен. Точнее говоря, мистер Вульф будет польщен.
     -- Враки. Ни он, ни вы не знаете, что такое благодарность,
даже если  ее оклеить соответствующими ярлыками. Гудвин, я хочу
сообщить вам кое-что. Только вам с Вульфом и больше никому.  Об
атом  не  должны  знать  ни  Лон  Коэн, ни Саул Пензер, ни Лили
Роуэн. Понятно?
     -- Непонятно лишь, зачем вы вообще упоминаете  мисс  Роуэн
-- ведь  она всего-навсего мой личный друг. И кстати, какой вам
смысл рассказывать мне нечто  такое,  что  мы  не  имеем  права
использовать?
     -- Использовать вы можете, но без упоминания источника. Об
этом никто не должен знать. Никто и никогда.
     -- Пожалуйста.  Жаль,  что здесь нет мистера Вульфа, чтобы
подтвердить наше соглашение своим  честным  словом,  поэтому  я
делаю это за него. За нас. Наше честное слово.
     -- Этого  достаточно. 'Записывать вы ничего не должны, ибо
у вас не память,  а  магнитофон.  Вам  что-нибудь  говорит  имя
Морриса Элтхауза? -- Он повторил фамилию по буквам.
     -- Я  читаю  газеты, -- кивнул я. -- Преступление, которое
вам не удалось раскрыть. Убит выстрелом в грудь в конце ноября.
Оружие не найдено.
     -- Да, в пятницу вечером двадцатого ноября. Труп обнаружен
уборщицей на следующее утро.  Смерть  наступила  между  восемью
часами  вечера  в  пятницу  и тремя часами утра в субботу. Одно
пулевое сквозное ранение в грудь и сердце.  Задев  ребро,  пуля
вышла  через  спину  и  ударилась  в  стену в сорока дюймах над
полом, но сделала лишь вмятину, так как была на излете. Элтхауз
лежал на спине, вытянув ноги. Одет, но  без  пиджака,  в  одной
рубашке.  В комнате все в порядке и никаких признаков борьбы. Я
не слишком быстро говорю?
     -- Нет.
     -- Прервите меня, если у вас будут вопросы. Это  произошло
в  гостиной  его  квартиры  на  третьем  этаже  --  по  адресу:
Арбор-стрит, дом номер шестьдесят три,  --  состоящей  из  двух
комнат, кухни и ванной. Убитому было тридцать шесть лет, жил он
там  один.  По  профессии  литератор,  за последние четыре года
написал семь статей для журнала "Тик-Ток". В марте должка  была
состояться  его  свадьба с двадцатичетырехлетней Мэриен Хинклей
из редакции "Тнк-Ток". Конечно, я мог бы продолжать  рассказ  и
даже  принести  сюда  досье. Однако в нем нет ничего такого, из
чего можно было бы узнать, что делал Элтхауз перед  смертью,  о
его  связях  или знакомых. Во всяком случае, мы не нашли ничего
полезного.
     -- Вы упустили маленькую деталь -- калибр пули.
     -- Ничего я не упустил. Пули не было. Ее не оказалось.
     Я широко раскрыл глаза:
     -- Да? Чертовски аккуратный убийца.
     -- Вот именно. Аккуратный в хладнокровный. Судя  по  ране,
выстрел  был произведен из револьвера тридцать восьмого калибра
или крупнее. Теперь еще два факта. Во-первых,  в  течение  трех
последних  недель  Элтхауз собирал материалы о ФБР для статьи в
журнале "Тик-Ток", но никаких, абсолютно никаких  материалов  у
него  в  квартире  не  обнаружено.  Во-вторых,  в пятницу около
одиннадцати часов вечера три сотрудника ФБР вышли из дома номер
шестьдесят три по Арбор-стрит, свернули за угол к ожидавшей там
машине и уехали.
     Я  сидел  и  молча  смотрел  на  Кремера.  Вообще  говоря,
существует много причин для молчания, но основная заключается в
том, что вам нечего сказать.
     -- Таким  образом,  получается,  что Элтхауз убит агентами
ФБР, -- продолжал Кремер. -- Приходили ли они к Элтхаузу только
для того, чтобы убить его?  Безусловно,  нет.  Можно  выдвинуть
несколько  версий.  Вполне  вероятно,  что они позвонили ему по
телефону, он не ответил и они решили, что  его  нет  дома.  Они
приехали к нему на квартиру и нажали кнопку звонка, но он опять
не  ответил,  и  сотрудники  ФБР,  решив,  что  квартира пуста,
открыли дверь и сами вошли,  чтобы  провести  секретный  обыск.
Элтхауз  схватился  за  револьвер,  но  один  из работников ФБР
застрелил его, прежде чем он  успел  даже  выстрелить.  В  этом
отношения все они проходят отличную тренировку. Потом они взяли
то, за чем пришли, и удалились, прихватив и пулю, поскольку она
была из их револьвера.
     Я  слушал.  Еще  никогда  в  своей  жизни  я так хорошо не
слушал. Потом спросил:
     -- А у Элтхауза был револьвер?
     -- Да. "Смит и Вессон" тридцать восьмого калибра.  У  него
было  разрешение.  Однако револьвера в квартире не оказалось, и
только ФБР известно, зачем его сотрудники взяли с собой и  этот
револьвер.   В   ящике  стола  осталась  почти  полная  коробка
патронов.
     Я продолжал сидеть молча, а потом заметил:
     -- Таким образом, вы  все  же  расследовали  это  дело  до
конца. Поздравляю.
     -- Оставьте свое паясничанье для другого раза, Гудвин.
     -- Кто их видел?
     Кремер отрицательно покачал головой.
     -- Я могу вам рассказать все что угодно, но только не это.
Да и кроме  того,  этот  человек  ничем не может вам помочь. Он
видел, как они вышли из дома, сели в машину  и  уехали,  и  ему
удалось  записать  номер  их  машины.  Но мы связаны по рукам и
ногам. Даже если мы  назовем  их,  мы  бессильны.  Что  я  могу
сделать,  если  не  в состоянии доказать их вину? Но когда речь
идет об  этом  проклятом  ФБР,  я  готов  отдать  свое  годовое
жалованье,  чтобы  только  зацепить его сотрудников и посадить.
Это не их город, а мой. Наш -- полиции Нью-Йорка. Уже много лет
мы вынуждены только  стоять  в  стороне  и  скрежетать  зубами.
Теперь  уже дошло до того, что работники ФБР вламываются в дома
на территории, за которую отвечаю я, убивают  людей  и  смеются
надо мной!
     -- Да? Смеются?
     -- Да.   Я  сам  поехал  на  Шестьдесят  девятую  улицу  и
разговаривал с Бреггом. Я  сказал,  что,  поскольку  ФБР  было,
конечно,  известно  о  том,  что  Элтхауз собирал материалы для
статьи, за ним, возможно, велась тщательная слежка и в день его
убийства, а если так, то я буду признателен  за  любую  помощь.
Брегг  ответил, что ФБР радо бы помочь, если бы могло, но у них
очень много важных дел и им некогда возиться с делом  какого-то
паршивого  газетного сплетника. Я не сказал ему, что там видели
его подчиненных. Он бы просто рассмеялся мне в  лицо.  Конечно,
мы обсуждали все это у начальника полиции, -- продолжал Кремер.
-- И  не  однажды. Но повторяю, я связан по рукам и ногам. Мы с
огромным  удовольствием  предъявили  бы  обвинение  этой  банде
убийц,   но   какие   доказательства  их  виновности  можем  мы
представить суду и каковы будут для нас последствия? Поэтому мы
вынуждены помалкивать. Вот почему я и сказал себе: я не  только
напишу  начальнику  полиции  доклад  о Вульфе и о вас, но еще и
встречусь  с  вами.  Не  думаю,   что   ваши   лицензии   будут
аннулированы. Однако я не сообщу ему, что мы виделись.
     Он встал и снял с вешалки шляпу и пальто.
     -- Можете допить молоко. Хочу надеяться, что миссис Бранер
не напрасно выдала вам аванс. -- Он протянул мне руку. -- Желаю
успехов.
     -- И  вам  тоже.  --  Я  встал и пожал ему руку. -- А если
понадобится, сможет ли этот человек опознать их?
     -- Да в уме ли вы, Гудвин? Трое против одного?
     -- Знаю,  знаю.  Но  все  же  сможет  ли  он,   если   это
потребуется хотя бы для того, чтобы попортить кое-кому кровь?
     -- Возможно.  Ну  вот,  я  вам рассказал все, что знал. Не
приходите ко мне и не звоните. Дайте мне несколько минут, чтобы
уйти отсюда. -- В дверях он обернулся и сказал: -- Передайте от
меня привет Вульфу.
     Я стоя допил молоко.

     5

     Было   двадцать   минут   первого,   когда    я    покинул
"Вестсайд-отель". Мне захотелось пройтись. Во-первых, я все еще
не  замечал  за  собой филеров, а я люблю гулять в одиночестве.
Во-вторых, я не хотел загружать голову разными мыслями, а когда
я гуляю, они обычно  не  беспокоят  меня.  В-третьих,  я  хотел
осмотреть  кое-какие  достопримечательности.  К  тому  же стоял
погожий зимний день, почти безветренный.
     Для того. чтобы вам стало ясно, какие мысли  появляются  у
меня  на  прогулках, скажу, что, проходя по Вашингтон-скверу, я
подумал  об  одном  совпадении.  Оно  состояло   в   том,   что
Арбор-стрит,  на  которой  жил Элтхауз, находилась в Виллидже и
что Сара Дакос тоже живет в Виллидже.  Мысль  эту  нельзя  было
назвать  блестящей,  ибо  в  Виллидже  проживает около четверти
миллиона людей, а мне известны куда более странные  совпадения,
однако это даст вам представление о том, чем занята моя голова,
когда я гуляю.
     Я   бывал   на   Арбор-стрит   и   раньше,   в   связи   с
обстоятельствами, которые для моего нынешнего рассказа не имеют
никакого  значения.  Это  узенькая  улица,  длиной  всего   три
квартала,  с  двумя рядами старых кирпичных домов. Дом номер 63
ничем не отличался от других. Стоя на  противоположной  стороне
улицы, я внимательно осмотрел его. Окна третьего этажа, где жил
и  умер  Моррис  Элтхауз,  были  задернуты рыжевато-коричневыми
портьерами. Я прошел за  угол,  где  в  вечер  убийства  стояла
машина  сотрудников  ФБР.  Хоть я н сказал, что решил осмотреть
кое-какие достопримечательности, на самом деле я выполнял  свои
прямые   обязанности   --  знакомился  с  местом  преступления,
расследованием которого  мне,  возможно,  предстояло  заняться.
Иногда его дает результаты. Правда, Вульф не признает этого, он
ни  за что не подойдет к окну, даже если преступление совершено
под этим окном. Конечно, было бы неплохо  подняться  на  третий
этаж  и осмотреть квартиру, но я хотел попасть домой до ленча и
поэтому подозвал такси и уехал.
     Вернуться раньше я хотел по той простой  причине,  что  во
время   еды,   по   установленному  Вульфом  твердому  правилу,
разговоры о делах были запрещены.  Но  я  опоздал.  В  двадцать
минут  второго,  когда  Фриц открыл мне дверь, Вульф уже был за
столом. Усаживаясь на  свое  обычное  место  напротив  него,  я
проронил   несколько   слов   о  погоде.  Он  что-то  промычал,
прожевывая поджаренную телятину.
     Я тоже взял себе кусок, хотя аппетит у меня был  испорчен.
Мне очень хотелось показать Вульфу нелепость его правил, но все
равно поговорить с ним о деле во время ленча не удалось.
     После ленча я сказал Вульфу, что хочу кое-что показать ему
в подвале. Мы прошли в вестибюль, свернули направо и спустились
по лестнице.   В  подвале  находилась  комната  Фрица,  ванная,
кладовая и большая комната с бильярдным столом. В бильярдной на
возвышении стояло большое удобное кресло для Вульфа, в  котором
он восседал, когда у него появлялось желание посмотреть, как мы
с Саулом Пензером орудуем киями, что происходило примерно раз а
год. Я привел Вульфа сюда, зажег свет и заявил:
     -- Вот ваш новый кабинет. Надеюсь, он вам понравится. Хотя
я не думаю,  что  специалисты  ФБР  могут оборудовать помещение
микрофонами,  не  побывав  в  нем,  но  рисковать   не   стоит.
Бильярдную  они  наверняка  не  привяла  в  расчет. Пожалуйста,
присаживайтесь. -- Сам я примостился на краешке бильярда, лицом
к креслу.
     Вульф сердито взглянул на меня:
     -- Ты что, пытаешься вывести меня из терпения или  это  на
самом деле возможно?
     -- Не  исключено. Поэтому я не хочу, чтобы они пронюхали о
том, что инспектор Кремер просил передать вам  привет,  угостил
меня молоком, пожал руку и пожелал счастливого Нового года.
     -- Не валяй дурака.
     -- И не думаю. Это был Кремер.
     -- В номере гостиницы?
     -- Да.
     Вульф поднялся на возвышение и опустился в кресло.
     -- Докладывай, -- приказал он.
     Я  рассказывал  не  торопясь,  не желая ничего пропустить.
Если бы мы находились в кабинете наверху.  Вульф  откинулся  бы
назад   и   закрыл  глаза,  но  кресло  в  бильярдной  не  было
приспособлено для этого, и ему пришлось сидеть выпрямившись.  В
течение  последних  десяти  минут губы у него были плотно сжаты
или из-за моего рассказа, или потому, что он сидел не в обычной
позе, а возможно. и потому, и по-другому. Заканчивая  сообщение
о  своей  экскурсии  по  городу,  я  заметил,  что какой-нибудь
человек, гулявший с собакой по другой стороне  улицы,  напротив
дома  Элтхауза, или кто-нибудь из дома напротив мог видеть, как
сотрудники ФБР вышли из подъезда  и  направились  к  машине  за
углом,  и даже заметить ее номер. Как раз на углу стоит уличный
фонарь.
     Вульф долго втягивал в себя носом воздух.
     -- Вот уж никогда бы не подумал,  --  сказал  он,  --  что
мистер  Кремер  может  быть  таким  ослом,  чтобы встретиться с
тобой.
     Я кивнул.
     -- Однако это так. Он не знал, почему ФБР заинтересовалось
вами, пока я не сообщил ему. Ему было известно только,  что  вы
чем-то  настроили  против  себя  ФБР,  а у него в руках дело об
убийстве, по которому он не может  привлечь  к  ответственности
сотрудников  бюро,  вот  он  и  решил  подбросить это дело вам.
Признайтесь, что вы  чувствуете  себя  польщенным,  ибо  Кремер
уверен,  что  у  вас  есть  пусть  хотя бы самый маленький шанс
успешно его завершить. Вы только подумайте,  каких  хлопот  ему
стоило  организовать эту встречу! Он даже не задумался над тем,
что я рассказал ему о миссис  Бранер,  хотя  сейчас,  наверное,
размышляет  об этом. Предположим, вы совершите чудо и докажете,
это убийство Элтхауза -- дело рук агентов ФБР.  Вашей  клиентке
это абсолютно ничего не даст. Ей было бы на руку, а вам дало бы
возможность  получить  гонорар,  если  бы вы могли заявить ФБР:
послушайте, я не  стану  заниматься  этим  убийством,  если  вы
прекратите преследовать миссис Бранер. Однако Кремеру это будет
не  по  нраву.  Да  и вам тоже. Я знаю, что с убийцами вы ни на
какие компромиссы не идете. Я ясно все изложил?
     -- Мне не нравятся твои местоимения, -- проворчал Вульф.
     -- Ну хорошо, сделайте это "мы", "нам", "нас" и так далее.
     Вульф покачал головой:
     -- Вот положеньице! -- Он чуть улыбнулся уголками рта.
     -- Чему вы улыбаетесь, черт вас возьми? --  резко  спросил
я, не сводя с него глаз.
     -- Возникло    очень   затруднительное   положение.   Ясна
бесполезность попытки  доказать,  что  этот  человек  был  убит
сотрудниками  ФБР. Ну что ж, в таком случае мы докажем, что они
его не убивали. Нам-то это пойдет на пользу, а что дальше?
     -- Вот именно.
     -- Посмотрим. Ты только  подумай.  Арчи.  У  нас  с  тобой
ничего  не  было,  сведения  мистера Коэна -- мелочь. Сейчас же
благодаря Кремеру мы располагаем  хорошим  орешком  в  виде  не
доведенного  до  конца  дела  об  убийстве,  в  котором  весьма
серьезно замешано ФБР независимо от того, его  ли  сотрудниками
оно  совершено.  Это  прямой  вызов  нашему  мастерству и нашим
способностям, если мы ими обладаем. Бесспорно, нам сперва нужно
выяснить, кто убил этого человека. Ты видел Кремера  и  слышал,
как  он это рассказывал. Он действительно убежден, что убийство
совершено фэбээровцами?
     -- Да.
     -- Убежден?
     -- Он так считает. Кроме того, ему очень хотелось  верить,
что  это именно так. ФБР он называет не иначе -как "проклятое",
"банда убийц" и тому подобное. Узнав, что на месте происшествия
были замечены трое сотрудников  ФБР,  Кремер  даже  не  пытался
заниматься  другими версиями. Он опытный криминалист, и, будь у
него другие серьезные данные, он бы их  расследовал.  Однако  у
него  их  не  было, и он твердо решил, что убийство -- дело рук
фэбээровцев. Действительно, если Элтхауз уже был мертв, когда в
его квартиру проникли сотрудники ФБР, почему они не сообщили об
этом? Они же могли это сделать после ухода  из  квартиры  и  не
называя себя. По каким-то причинам они сочли нужным промолчать.
Почему?  То  же самое относительно пули. Не многие убийцы могли
бы подумать о том, что пуля прошла  насквозь  и,  ударившись  в
стену,  упала  на  пол.  А  они  нашли ее и унесли с собой. Для
такого специалиста своего дела, как Кремер,  это  очень  важное
обстоятельство.  Поэтому можно понять, почему Кремер обвиняет в
убийстве ФБР.
     -- Кто этот Брегг, которого упомянул  Кремер?  --  спросил
Вульф, хмурясь.
     -- Ричард  Брегг  --  самый  старший  представитель  ФБР в
Нью-Йорке. Начальник Нью-Йоркского управления ФБР.
     -- Но он-то знает, что  Элтхауз  был  убит  одним  из  его
подчиненных?
     -- Это  нужно  спросить  у него. Брегг может догадываться,
что один из его подчиненных убил  Элтхауза,  но,  если  они  не
сообщили  об этом и ему, утверждать обратное он, разумеется, не
в состоянии, так как не был там. Он вовсе не идиот, но  был  бы
им,  доверяя  всему, что докладывают его подчиненные. Это имеет
значение?
     -- Возможно. Возможно, даже очень большое.
     -- В таком случае ему или точно известно, что один из  его
людей  застрелил  Элтхауза,  или  он  считает  это вероятным. В
противном случае Брегг был бы  значительно  откровеннее,  когда
Кремер  попросил  его о содействии. ФБР иногда оказывает услуги
полиции, когда ему это ничего на стоит,  --  ну  хотя  бы  ради
поддержания   своего   престижа.   Кроме  того,  Бреггу  хорошо
известно, что Кремер не стал  бы  возражать  против  негласного
обыска  квартиры  Элтхауза работниками ФБР, ибо, как вы знаете,
полицейские тоже занимаются  подобными  делами.  Возможно,  что
пуля спрятана в ящике стола мистера Брегга.
     -- Ну  а  ты  сам-то  что  думаешь? Ты согласен с мистером
Кремером?
     -- Странный вопрос. Ни у меня, ни у вас пока не может быть
своего мнения. Возможно, что Элтхауза застрелил домовладелец за
неуплату денег за квартиру. Или, или, и