ер", настолько типична была его внешность. Но то, как пылко он встал
на защиту чести  своего  учреждения,  не могло не вызвать моей  симпатий.  Я
улыбнулся ему.
     Судя  по  реакции,  вызванной  его  словами,  можно  было подумать, что
промышленники больше всего боятся и ненавидят аналитико-статистический отдел
Бюро регулирования цен. Начался галдеж, и они чуть не набросились с кулаками
на Кэйтса.  Я не мог разобрать ни слова в поднявшемся гаме,  кроме  возгласа
Дона О'Нила:
     - Не вмешивайтесь не в свое дело, Кэйтс! Сядьте и заткнитесь!
     Повелительный  тон О'Нила показался  мне довольно  странным, ведь Кэйтс
состоял  на службе не у него. Следом за О'Нилом, изогнувшись в своем кресле,
чтобы видеть Кэйтса, Эрскин-старший язвительно заметил:
     - Раз вы не считаете президента Ассоциации промышленников заслуживающим
доверия  и не  сообщаете ему о  случившемся  несчастье, вряд ли вам пристало
говорить о порядочности!
     Так  вот  почему  они набросились  на него! За  то,  что он сообщил  об
убийстве Буна  в  первую очередь управляющему отелем,  а не им. Да, пожалуй,
ему не следовало так раздражать их.
     - Надеюсь,  мистер Кэйтс, - продолжал Эрскин, - вам известно, что такие
чувства,  как  ревность, мстительность  или  зависть,  зачастую  приводят  к
насилию, и поэтому вполне  естественно говорить о них, коль  скоро совершено
убийство. Естественно, возникает и такой, например, вопрос... Правда ли, что
вы намерены  жениться на племяннице  мистера  Буна? И,  может быть, поэтому,
зная его отрицательное отношение, хотели предотвратить...
     - Вы лжец! - вскричала Нина Бун.
     -  Скажу  только, что спрашивать меня  об  этом непорядочно! - дрожащим
фальцетом произнес Кэйтс. - Если  бы такой вопрос мне задали в полиции, я бы
ответил, что частично это соответствует действительности, а частично нет. По
меньшей мере  двести наших  сотрудников  были  бы счастливы  видеть мисс Бун
своей  женой. К  тому же я ничего не знаю о том, как отнесся бы мистер Бун к
замужеству своей племянницы. - Кэйтс  повернулся, избирая себе новую мишень.
-  Я  хотел  бы  спросить  мистера  Вулфа,  который  получает  жалованье  от
промышленников,  не приглашены ли мы сюда  на судилище  инквизиции, типичное
для этой организации?
     - А я, - заговорил Соломон Декстер голосом, похожим на гудок паровоза в
туннеле,  - хотел бы  проинформировать мистера Вулфа о том, что он далеко не
единственный детектив,  состоящий на  службе этой ассоциации. Вот уже  почти
год  ответственные сотрудники нашего бюро находятся под наблюдением сыщиков.
За ними следят самым бесстыдным  образом, пытаясь отыскать хоть какое-нибудь
пятнышко в образе их жизни Не знаю, принимает ли мистер Вулф в этом участие,
но...
     Промышленники зашумели. Если  бы  я  своевременно не  рассадил  их, обе
армии, возможно, сошлись бы в рукопашном  бою. Вулф казался раздраженным, но
не сделал попытки прекратить начавшийся гвалт, может быть, опасаясь, что это
потребует  больше энергии, чем он хотел израсходовать.  Но тут встал с места
инспектор Кремер и поднял руку, восстановив тем самым относительную тишину.
     -  Перед тем  как уйти, я хотел  бы  сказать три вещи, - пробасил он  -
Первое. Мистер Декстер,  могу вас заверить,  что Вулф не имеет ничего общего
со слежкой за вашими людьми, потому что подобная работа оплачивается  весьма
низко. Второе. Мистер Эрскин  и вы, джентльмены. Полиция хорошо осведомлена,
что ревность и все такое прочее зачастую является причиной убийства, и мы не
забываем об этом. Третье. Мистер Кэйтс,  я знаю Вулфа почти  двадцать  лет и
могу  объяснить  вам,  почему  он пригласил  всех вас  сюда. Просто-напросто
потому,  что  хотел как  можно  скорее,  не выходя  из дому  и без затрат на
бензин, узнать  обстоятельства интересующего всех нас  дела. Не  могу ничего
сказать  про вас, но я -  глупый сосунок, что  явился сюда. Он обернулся.  -
Пошли, Стеббинс. Вы идете, Спиро?
     Конечно, совещание на этом закончилось. Представители Бюро цен были уже
сыты  им  по горло, но промышленники, во  всяком  случае большинство из них,
готовы были  остаться и продолжать  бой.  Тут уж Вулф  воспользовался  своим
правом  вето. Когда все поднялись, Эд Эрскин  вновь приблизился  к Нине, но,
как мне  показалось  издали, она  тут  же  отшила его.  Несмотря на то что я
служил у  Ниро,  который был нанят враждебной ей Ассоциацией промышленников,
мне посчастливилось больше. Когда  я сказал, что в этой части города достать
такси очень трудно, и предложил отвезти ее и миссис Бун на нашей машине, она
ответила:
     - Спасибо, но нас обещал захватить мистер Декстер.
     Просто, откровенно и дружелюбно.
     Однако после того как все ушли и мы с Вулфом остались одни, выяснилось,
что мне  все равно не удалось бы проводить ее, даже если бы она согласилась.
Я заметил Вулфу:
     - Жаль, что Кремер  сорвал совещание. Продержи мы  их  здесь  подольше,
скажем, недели две или три, мы бы могли кое-что разузнать. Очень жаль.
     - Вовсе не жаль, - раздраженно отозвался он.
     -  Да?  -  изумился  я и  сел.  -  Стало  быть,  наше  совещание  имело
головокружительный  успех? Кто, по  вашему,  был самым  интересным из  наших
посетителей?
     - Мисс Гантер, - ответил он, к моему удивлению.
     - Почему?
     - Потому что она не пришла. У тебя есть ее адрес?
     - Конечно. Я же посылал ей телеграмму...
     - Отправляйся и привези ее.
     Я посмотрел на него, на часы и снова на него.
     - Но уже двадцать минут двенадцатого!
     Он кивнул.
     - Улицы менее опасны по ночам, меньше движения.
     - Не  буду спорить. - Я  поднялся.  - Ассоциация  промышленников платит
жалованье вам, а вы мне. Ничего не поделаешь.

        10

     Не  в моих правилах делать комплименты  молодым  женщинам в первые пять
минут знакомства, и  если сейчас  я нарушил это  правило,  то  исключительно
потому, что слова сами слетели с моих уст. Когда она  открыла мне дверь, а я
снял  шляпу  и вошел, свет падал на  ее  прическу сзади, и  у  меня  с языка
сорвалось:
     - Золотой петушок!
     - Да, - сказала она. - Я пользуюсь именно этой краской для волос.
     Уже  в  первые  десять  секунд я  увидел, что ее  фотографии в  газетах
несравнимы с оригиналом. Пристроив  на  вешалку пальто и шляпу, я последовал
за ней в гостиную. Не поворачивая головы, она вдруг произнесла:
     - Вы уже знакомы с мистером Кэйтсом.
     Я решил, что она сказала это так же непроизвольно, как и я, когда делал
свое замечание, но тут же  увидел Кэйтса, сидевшего в кресле  в  затемненном
углу комнаты.
     - Привет, - сказал я.
     - Добрый вечер, - просвиристел он, поднимаясь.
     - Садитесь. - Фиби Гантер  носком поправила  загнувшийся  угол ковра. -
Мистер Кэйтс приехал рассказать мне о вашем совещании. Что вы предпочитаете?
Виски? Водку? Джин? Кока-колу?
     - Благодарю. - Я с трудом приходил в себя.
     Она села на кушетку.
     - Вы  пришли посмотреть  цвет  моих  волос  или по  какому-либо другому
поводу?
     - Извините, если я помешал вам...
     - Ничего, ничего, не так ли, Эл?
     - Нет, вовсе не ничего, - решительно отозвался Элджер Кэйтс, - если  вы
действительно хотите  знать  мое мнение. Не доверяйте  ему.  Он  состоит  на
службе у промышленников.
     -  Вы говорили мне  об  этом.  -  Мисс Гантер поудобнее  устроилась  на
кушетке. -  Но раз  ему нельзя  доверять, нам остается быть  чуть-чуть умнее
его,  чтобы  узнать  у него  больше,  чем он  хочет выяснить у  нас.  -  Она
посмотрела  на меня,  и мне  показалось,  что она  улыбается,  но  я тут  же
сообразил,  что никаких заключений делать нельзя, так подвижно было ее лицо,
особенно  рот. Итак,  она посмотрела  на меня, возможно, с улыбкой. - У меня
есть своя теория относительно мистера Кэйтса. Он мыслит категориями, которые
были  в ходу задолго до его рождения. По-видимому, любит  читать старомодные
романы, а  мне  кажется,  что руководителю аналитико-статистического  отдела
вообще не следует читать романы. Надеюсь, вы не будете оспаривать это?
     -  Я  не дискутирую с  людьми,  которые  мне  не  доверяют,  -  вежливо
отпарировал я, - но, думается, вы не правы
     - Не права? В отношении чего?
     - В  отношении того, что вы умнее меня. В возрасте двенадцати лет я уже
был чемпионом Зейнсвилла, штат Огайо, по правописанию.
     - Как пишется слово "самоуверенность"?
     -  Детская задача. -  Я взглянул на нее.  - Не думаю, что  вы считаете,
будто поимка преступников это такая работа, которой следует стыдиться.
     Я  умолк,  потому  что она, возможно, рассмеялась надо  мной,  и теперь
только  смотрел  на  нее. Это было  глупо, потому  что  именно лицезрение ее
внешности мешало моему мыслительному процессу.
     - Сдаюсь, -  сказал я.  -  Вы смутили  мой покой. Первый раунд за вами.
Начинаем  второй раунд. Может  быть, мистер Кэйтс искренне считает, что  нам
нельзя доверять, но он в корне не прав. Ниро Вулф  ловок и хитер,  я признаю
это, но как можно  подумать,  что ради денег  он согласится покрыть убийцу?!
Это полный  идиотизм!  Вспомните  и скажите, был ли хоть один  случай, чтобы
из-за  денег он  отказался от поисков преступника? Предлагаю вам выбор: если
вы считаете или знаете, что Буна убил кто-нибудь из сотрудников вашего бюро,
и не хотите, чтобы  это было раскрыто, немедленно выставите меня и держитесь
как можно дальше от Вулфа. Если же  думаете, что убийство совершено кем-либо
из  Ассоциации промышленников, и хотите  помочь найти  убийцу  одевайтесь  и
поехали  к Вулфу.  -  Я повернулся  к Кэйтсу. - Если же  вы  убили Буна и из
чувства  порядочности предпочитаете молчать, советую  вам поехать с  нами  и
чистосердечно во всем признаться.
     -  Слышите? Я вам говорил! - торжествующе воскликнул Кэйтс, обращаясь к
мисс Гантер.
     - Не глупите, - досадливо сказала она. - Я  вам все объясню. Поняв, что
я умнее его, мистер  Гудвин решил отыграться на вас. Знаете, вам лучше уйти.
Предоставьте все мне. Увидимся завтра в конторе.
     - Нет! - решительно затряс головой Кэйтс. - Он замучает вас. Я не  могу
позволить, чтобы...
     Он говорил долго, но мне вовсе незачем излагать его  речь, так как мисс
Гантер поднялась с кушетки, подошла  к вешалке и  сняла  его пальто и шляпу.
Мне показалось, что в некотором отношении она никак не подходила к должности
личного секретаря. Секретарша всегда  должна ходить взад и вперед, приносить
и уносить бумаги, вводить  и провожать посетителей, но,  если  она постоянно
вводит посетителей  в  искушение, заставляет  их  следить  за тем,  как  она
двигается, о какой продуктивной работе может идти речь?!
     Кэйтс, конечно, сдался. Две минуты спустя дверь за  ним захлопнулась, и
мисс Гантер заняла свое место на кушетке. Я пытался  собраться с мыслями, и,
когда она, возможно,  улыбнулась и предложила,  чтобы я продолжил обучать ее
таблице  умножения,  я  поднялся  и  попросил   разрешения   воспользоваться
телефоном.
     Сев спиной к мисс  Гантер,  я набрал  номер.  Так  как  Вулф не  терпит
трезвона, он незамедлительно поднял трубку.
     - Это  вы, шеф?  Говорит Арчи. Я здесь, у мисс Гантер, и  мне думается,
что  ваша  затея привезти ее  к нам -  не  из самых удачных. Во-первых,  она
чертовски умна, но дело не в этом. Она принадлежит к категории тех женщин, о
которых я мечтаю последние десять лет, помните, я вам рассказывал? Не скажу,
что она  красива, это  дело  вкуса, но  отмечу, что  она соответствует моему
идеалу.  Именно поэтому лучше, если  я поговорю с ней здесь. Ложитесь спать.
Утром я вам обо всем доложу.
     Я обернулся  к  кушетке, но не  увидел  мисс Гантер  Она  стояла  перед
зеркалом в прихожей в темно-синем пальто с лисьим воротником, пристраивая на
голову какое-то темно-синее сооружение.
     - Пошли! - небрежно сказала она.
     - Куда!
     -  Не валяйте  дурака. - Она отвернулась от зеркала. - Вы же  лезли  из
кожи вон,  чтобы  уговорить меня  поехать к Ниро Вулфу,  и вам это  удалось.
Второй раунд ваш. Когда-нибудь мы  сыграем партию-другую в бридж. А пока что
я еду к Вулфу, и нам придется отложить бридж до лучших времен. Я очень рада,
что вы не считаете меня красивой. Ничто так не раздражает женщину, как слова
о том, что она красива.
     Пока я  надевал пальто, она  открыла  дверь. По пути к лифту  я пытался
объясниться: "Я не сказал, что вы некрасивы, я сказал..."
     - Я слышала,  что вы  сказали. Вы расстроили меня.  Это  больно слышать
даже от незнакомца, который к тому же может оказаться врагом. Я тщеславна, в
этом мое несчастье. Я считаю себя красавицей.
     Мне  хотелось бы  что-нибудь сказать, но я заметил,  как у нее дернулся
уголок рта,  возможно, в  усмешке, и  промолчал. Из всей этой  истории  пока
ясным было одно: она чертовски хороша.
     По  дороге  на Тридцать пятую  улицу мисс  Гантер  поддерживала со мной
светскую беседу,  словно  я  не состоял на службе у  промышленников. Войдя в
дом, мы нашли кабинет пустым. Я оставил гостью и отправился на поиски Вулфа.
Он был на кухне и обсуждал с Фрицем  меню на завтра. Я сел на  стул, думая о
мисс Гантер и  ожидая, пока  Вулф и  Фриц закончат  свое дело.  Наконец Вулф
заметил мое присутствие.
     - Она здесь?
     - Конечно. Поправьте галстук и причешитесь.

        11

     В четверть третьего ночи Вулф взглянул  на  стенные часы  и со  вздохом
сказал:
     - Что  ж,  мисс Гантер, готов выполнить свою часть  договора.  Я обещал
ответить на ваши вопросы после того, как вы ответите на мои. Спрашивайте...
     Мне  некогда   было  любоваться   ею:  по   распоряжению  Вулфа  я  вел
стенографическую  запись  беседы  и уже  исчеркал пятьдесят четыре страницы.
Вулф пребывал в настроении, которое я называю "загляни-под-каждый-камень", и
некоторые записи не  имели никакого  касательства  к убийству Буна.  Правда,
кое-что могло оказаться полезным. Главным образом, ее рассказ о том, что она
делала в прошлый вторник. Она ничего не знала о совещании, которое задержало
Буна в Вашингтоне, и это удивляло - ее обычно она была в курсе всех его дел.
В  Нью-Йорке вместе  с  Элджером  Кэйтсом и  Ниной  Бун  она  отправилась  в
Отделение Бюро  регулирования цен.  Кэйтс пошел  в  аналитико-статистический
отдел, а они с Ниной принялись помогать сотрудникам бюро отбирать  на складе
товары, необходимые для иллюстрации  предстоящей речи Буна. Там был огромный
ассортимент всего,  начиная  от зубочисток  и кончая  пишущими  машинками, и
только к шести часам они  управились с работой, отобрав два консервных ножа,
два  разводных ключа,  две  рубашки, две  авторучки  и  детскую коляску.  Ей
помогли  вынести все это на  улицу, уложили  в такси, и она поехала  в отель
"Уолдорф". Нина  отправилась туда раньше.  Там мисс Гантер  узнала,  что Бун
готовится  к  выступлению в  одной  из  комнат  за  сценой, и  представитель
Ассоциации промышленников генерал Эрскин проводил ее туда.
     - Генерал Эрскин? - переспросил ее Вулф.
     - Да. Эд Эрскин, сын президента ассоциации.
     Я фыркнул.
     -  Он бригадный  генерал,  -  объяснила  она. - Один  из  самых молодых
генералов в авиации.
     - Вы с ним знакомы?
     - Нет, но  видела его однажды или дважды. Я  его терпеть не могу.  - На
этот раз я не сомневался - она не улыбалась. - Я ненавижу всех, кто связан с
Ассоциацией промышленников.
     - Понятно. Продолжайте.
     Эд Эрскин прикатил коляску к двери и распрощался. Фиби Гантер пробыла у
Буна не больше двух или трех минут. Полиция потратила много часов из-за этих
двух  или трех минут,  последних минут  жизни Буна. Вулф израсходовал на них
две странички моего блокнота,  Бун был сосредоточен и хмур больше обычного -
ничего удивительного  в  данной  ситуации. Он  вытащил из  коляски  рубашки,
разводные ключи и все прочее, разложил на столе, просмотрел сопроводительные
документы,  напомнил  мисс  Гантер,  чтобы  во  время  его  выступления  она
сверялась по  напечатанному тексту и  отмечала все отклонения,  если  он  их
сделает.  Затем он отдал ей чемоданчик  с валиками  и попросил  оставить его
одного. Она вернулась в гостиную, выпив два коктейля подряд, вместе со всеми
последовала  о  банкетный  зал, отыскала  стол  э  8, зарезервированный  для
представителей Бюро регулирования цен, и села. Тут она  вдруг вспомнила, что
забыла чемоданчик на  подоконнике в гостиной. Она никому не сказала об этом,
не желая  признаваться  в своей  оплошности, и,  извинившись перед  сидевшей
рядом  миссис  Бун, хотела было  выйти  из-за  стола,  но Фрэнк Томас Эрскин
объявил в микрофон:
     -  Леди  и  джентльмены,  с глубоким прискорбием вынужден  сообщить вам
известие, по причине которого никому не разрешается покинуть зал...
     Лишь спустя  час ей удалось попасть в  гостиную, но чемоданчика там  не
оказалось.
     Бун  говорил ей,  что в чемоданчике находятся  надиктованные им валики.
Вот  и  все, что  ей было известно. Ничего  нет  странного в том, что он  не
рассказал  ей содержания валиков - она и  так бы  узнала. Для текущей работы
мистер Бун пользовался услугами нескольких стенографисток, но  самые  важные
письма и распоряжения, которые могли содержать конфиденциальные сведения, он
записывал  на  диктофон  и  давал  перепечатывать  только  ей.   Всего  было
двенадцать  таких  чемоданчиков с десятью валиками в каждом, и они постоянно
путешествовали  между  мистером  Буном и ею. Чемоданчики были пронумерованы.
Пропал  номер   четвертый.  Диктофон,  которым  пользовался  Бун,   -  фирмы
"Стенофон".
     Мисс Гантер  признала,  что  совершила ошибку. До  среды она никому  не
говорила о пропаже, пока  полиция не  спросила, что  лежало в чемоданчике, с
которым  она  пришла  в  гостиную. Конечно, какая-нибудь крыса из Ассоциации
промышленников донесла об этом полиции. Она объяснила свое молчание тем, что
ей было  стыдно признаться в  халатности,  заметив, однако, что  молчание не
принесло никакого вреда, так как содержимое чемоданчика не могло иметь связи
с убийством.
     - Четыре человека утверждают, что  чемоданчик был у  вас,  когда вы  из
гостиной направились в зал, - прошептал Вулф.
     Слова Вулфа не произвели на  Фиби Гантер никакого впечатления. Она пила
виски, разбавленное водой, и курила сигарету.
     - Кому  вы верите  - мне или им?  Меня нисколько  не  удивит,  если  не
четыре, а сорок человек  из ассоциации заявят, что  подглядывали  в замочную
скважину и видели, как я убила мистера Буна.
     - Но миссис Бун не имеет отношения к ассоциации.
     Фиби пожала плечами.
     -  Мистер   Кэйтс  рассказал  мне:  она  недолюбливает  меня.  Ей  была
ненавистна мысль, что ее  муж зависит от меня.  Обратите внимание -  она  не
утверждает, что видела у меня чемоданчик, когда я выходила из гостиной.
     - А в чем мистер Бун зависел от вас?
     - Я была исполнительницей его распоряжений.
     -  Понимаю, - тихо  сказал Вулф.  - Но  что он  получал от вас  взамен?
Покорность? Лояльность? Дружбу? Счастье? Удовлетворение страстей?
     - О боже! - лицо ее исказила гримаса. - Можно подумать, что эти вопросы
задает  жена   какого-нибудь  конгрессмена...   Мистер  Бун  видел  во   мне
квалифицированного работника.  - Она всплеснула руками.  -  Неужели вы  тоже
читаете старомодные романы... Что ж, если вы желаете знать, находилась  ли я
в интимной связи с мистером  Буном,  отвечу:  нет. Во-первых, у него не было
времени  для флирта, - так же, впрочем, как и у меня, во-вторых, он был не в
моем вкусе. Правда, я поклонялась ему.
     - Да?
     - Да, - ответила она с ударением. - Он имел дурной характер, был толст,
вечно обсыпан  перхотью  и доводил меня  чуть ли не до  сумасшествия  своими
попытками соблюдать  режим.  Но это был самый честный, самый хороший человек
из  всех,  кого  я  только знала.  И он  боролся  с грязной  шайкой свиней и
мошенников. Да, я поклонялась ему, но что касается других чувств...
     Казалось,  с  вопросом о чувствах было  покончено. Заполняя страницу за
ст