у же миссис Банау уехала, да и  этот  тип  по  имени  Бакстер
оскорбил меня в лучших чувствах. Но главная причина заключалась в вас - уж
больно вы рвались домой. Если бы они пронюхали, что убийцу следует  искать
среди нас шестерых-семерых, включая Флору, всех бы  задержали  как  важных
свидетелей, а Четвертого июля вас бы никто под залог не  выпустил.  Мне-то
что - мне к камерам не привыкать, но вы с вашими габаритами  в  катере  не
поместились бы. К тому же, подумалось мне, дома вы  бы  с  большей  охотой
согласились обсудить вопрос о том, чтобы повысить мне жалованье. Я угадал?
     - Замолчи.
     Вульф зажмурился, но ненадолго.
     - Мы влипли, - произнес он. - В любую минуту они могут  отыскать  эту
женщину, либо она сама заявит в полицию. Что она  собой  представляет?  Ты
пересказал мне ее слова, но я хочу знать, чего от нее ожидать.
     - С ней все в порядке.  Ей  поверят.  Меня,  во  всяком  случае,  она
убедила. И вас убедит. С того места, где она сидела, вход  в  палатку  был
виден как на ладони, ближе, чем в десяти ярдах отнес.
     - Если она не дремала.
     - По ее словам - нет, а фараоны  ей  поверят.  Она  утверждает,  что,
кроме нас с вами, в палатку никто не заходил, и будет стоять на своем, что
бы ни случилось.
     - А вдруг она сама или кто-то другой, кого она  выгораживает...  Нет,
это ерунда - она оставалась там и после того, как обнаружили труп. Да,  мы
влипли.
     - Да, сэр. - Не увидев в  глазах  Вульфа  благодарности,  на  которую
рассчитывал, я продолжил: - Чтобы облегчить ваши  мучения,  хочу  сказать,
чтобы вы обо мне не беспокоились. В  утаивании  важных  сведений  меня  не
обвинят, поскольку о разговоре с ней я не упоминал. Я всегда могу сказать,
что  не  поверил  ей  и  не  хотел  осложнять  дело,   впутывая   в   него
дополнительные обстоятельства. Конечно, мне придется придумать  оправдание
тому, что я пристал к ней с расспросами, но это проще пареной репы. Я могу
показать, что нашел труп после того, как вы начали свою речь и, прежде чем
сообщить в полицию, решил расспросить свидетельницу, но меня прервал вопль
Флоры. Так что за меня не волнуйтесь. Я сделаю все, что вы  скажете.  Могу
утром позвонить Делани - или позвоните ему сами - и  во  всем  признаться.
Или можем сидеть и ждать у моря погоды. Как скажете.
     - Фу! - фыркнул Вульф.
     - Аминь, - сказал я.
     Вульф шумно втянул в себя добрый бушель воздуха и со свистом выпустил
его наружу.
     - Возможно, в данную минуту эта женщина уже дает показания полиции, -
проворчал он. - Нет, я тебя не корю, напротив - ты  молодец.  Если  бы  ты
рассказал им о ней, мы бы провели ночь в тюрьме. - Он скорчил  гримасу.  -
Ба! Так, по крайней мере, у нас руки развязаны. Который час?
     Я посмотрел на наручные часы. Вульфу, чтобы  взглянуть  на  настенные
часы, пришлось бы повернуть голову почти на девяносто градусов, а на такой
подвиг он не способен.
     - Восемь минут двенадцатого.
     - Ты можешь вызвать их сюда сейчас?
     - Сомневаюсь. Всех пятерых?
     - Да.
     - Разве что на заре. Привести их к вам в спальню?
     Вульф потер кончик носа.
     - Ладно. Только  обзвони  их  сейчас,  кого  найдешь.  Договорись  на
одиннадцать утра. Скажи, что я готов разоблачить убийцу, но должен с  ними
посоветоваться.
     - Что ж, на такую приманку они клюнут, -  признал  я  и  потянулся  к
телефону.



                                    4

     До двух  минут  двенадцатого,  когда  Вульф  спустился  на  лифте  из
оранжереи и поздоровался с гостями, представители  закона  с  Лонг-Айленда
никак не проявились. Что вовсе не означало, что Они  не  проявятся  в  три
минуты двенадцатого.  По  сообщениям  утренних  газет,  окружной  прокурор
Делани и начальник уголовной  полиции  Бакстер  пришли  к  выводу,  что  в
палатку  сзади  мог  проникнуть  кто  угодно,  и  расследование  пока   не
сдвинулось с мертвой точки. Если Анна Банау читало газеты  (а  у  меня  не
было оснований подозревать, что она их не читает), она могла уже  тянуться
к телефонной трубке, чтобы звонить в полицию.
     Сам я уже успел назвониться - вчера  вечером  и  сегодня  с  утра,  -
приглашая к нам гостей, и не только. В телефонном справочнике Манхэттена я
легко нашел адрес и телефон Александра Банау,  но  звонить  ему  домой  не
стал. Я также решил не звонить в ресторан  "Цоллер"  на  Пятьдесят  второй
улице. Сам-то я обедал в "Цоллере" всего два раза,  но  зато  знал  одного
приятеля, который наведывался туда чуть ли не  ежедневно.  Да,  сказал  он
мне, есть в "Цоллере" такой старший официант Алекс Банау. Алекс был ему по
душе, и приятель всерьез обеспокоился, не  означает  ли  мой  звонок,  что
официанту  грозят  какие-то   неприятности.   Я   заверил,   что   никаких
неприятностей  не  предвидится,  а  я  просто  хочу  кое-что  уточнить,  и
распрощался. Потом я сидел и пялился на клочок бумаги, на котором  записал
домашний телефон Банау - у меня рука так  и  чесалась  позвонить.  Но  что
сказать? Нет.
     Замечу также, что примерно я половине одиннадцатого я вынул из  ящика
своего стола "марли", проверил, заряжен ли он, и сунул в карман. Я сообщаю
вам это не для того,  чтобы  подготовить  к  предстоящей  бойне,  а  чтобы
показать, насколько я поверил в показания миссис Банау.  Как-никак,  когда
ждешь в гости убийцу, нервы  которого  натянуты  до  предела,  нужно  быть
готовым ко всему.
     Х.Л.Гриффин, поставщик, и Поль Раго, приправных дел  мастер,  прибыли
по  отдельности,  а  Корби  и  Флора  привели  с  собой  Дика  Веттера.  Я
намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго,  шестифутовый
усач с потешным произношением,  опередил  меня,  так  что  Флоре  пришлось
довольствоваться одним из желтых кресел,  рядком  выстроенных  мною  перед
столом Вульфа; Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа.
Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон,  уселся  в  крайнее  кресло  возле
моего  стола.  Когда  Вульф  спустился  из  оранжереи,  вошел  в  кабинет,
поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл рот и заговорил,  не
дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона.
     - Надеюсь, вы нас не слишком задержите, мистер Вульф,  -  проворковал
любимец телезрительниц. - Я спросил мистера Гудвина, нельзя  ли  собраться
пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать
пораньше, потому что в половине второго у меня обсуждение сценария.
     Я приподнял бровь. Надо же, какая честь - я вел машину, держа руку  в
каком-то дюйме от плеча девушки, которая удостоилась приглашения  на  обед
самого Дика Веттера.
     Вульф, перестав ерзать в кресле, произнес:
     - Я не стану вас задерживать дольше, чем потребуется, сэр. Так  вы  с
мисс Корби друзья?
     - А это имеет отношение к делу?
     - Возможно,  что  нет.  Но  в  данную  минуту  меня  интересует  все,
связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в  том,  что  вам  неприятно
слышать  подобное  высказывание  из  моих  уст  сразу  после  празднования
годовщины столь славного события в жизни этой свободной  страны,  но  долг
есть долг. Один из вас - злодей. Один из вас убил Филипа Холта.
     Замысел Вульфа заключался, вероятно, в том, чтобы узреть, кто из  них
упадет в обморок или вскочит и ударится в бега. Но никто  даже  глазом  не
моргнул. Все сидели как истуканы и пялились на Вульфа.
     - Один из нас? - спросил наконец Гриффин.
     Вульф кивнул.
     - Я решил, что лучше сразу взять быка за  рога,  чем  толочь  воду  в
ступе. Я подумал...
     - Вот потеха, - прервал его Корби. - Вы, конечно, шутите.  Только  от
шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному  прокурору,  дурно
пахнет.
     - Это вовсе не шутка, мистер  Корби.  Мне,  право,  жаль.  Вчера  мне
казалось, что все обстоит именно так,  как  я  думал,  но  я  заблуждался.
Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть,  что  во
время митинга и до тех пор, пока не обнаружили тело, никто в палатку сзади
не заходил. Я также знаю, что ни я,  ни  мистер  Гудвин  Филипа  Холта  не
убивали;  следовательно,  убийца  один  из  вас.  Так  что  нам   придется
поговорить.
     -  Вы  сказали  -  свидетель?  -  Из  уст  Раго  это  прозвучало  как
"швидетель".
     - Кто он? - потребовал Корби. - Откуда он взялся?
     - Это женщина, и  живет  она  в  Нью-Йорке.  Мистер  Гудвин,  который
беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и  благонадежности,  а
мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее  показания  можно
опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я...
     - Не понимаю, - развел  руками  Веттер.  -  Если  у  них  есть  такой
свидетель, почему нас до сих пор не арестовали?
     - Потому что она еще не обращалась в полицию. Там  о  ней  ничего  не
знают. Пока. В любую минуту ее могут  найти,  или  она  сама  обратится  в
полицию. Если так случится, то уже совсем скоро и вы, и я  будем  отвечать
на вопросы полицейских. Если вы откажетесь от беседы со мной, или меня  не
удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить  мистеру  Делани  о
существовании свидетельницы. Скажу откровенно: я предпочел бы до этого  не
доводить. Услышав ее показания, мистер Делани уже не будет  с  нами  таким
любезными внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов.
     - Кто она? - снова потребовал Корби. - Где ее найти?
     Вульф покачал головой.
     - Ничего не выйдет. Я не собираюсь раскрывать вам  ни  ее  имени,  ни
адреса. Я вижу, что вы мне не верите, мистер Корби, и вы, мистер  Гриффин.
Но подумайте сами, с какой стати мне вздумалось бы  вызывать  вас  сюда  и
ставить перед столь  неприятным  фактом?  Только  для  того,  чтобы  найти
истину? Как и вы, я предпочел бы оставить все, как  есть,  примирившись  с
версией полиции о неизвестном злоумышленнике,  который  проник  в  палатку
сзади, но, увы, теперь это невозможно. Да, вы вправе подозревать и меня  с
мистером Гудвином, и мы готовы ответить на ваши вопросы. Главное, что один
из нас - убийца, так что в  наших  общих  интересах  следует  постараться,
чтобы беседа получилась продуктивной.
     Гости переглянулись. Правда, совсем не так,  как  пять  минут  назад.
Теперь   в   их   взглядах   читались   сомнение,    подозрительность    и
настороженность.
     - Не понимаю, на что вы рассчитываете, - опомнился первым Гриффин.  -
Все мы держались вместе, и все знаем, что случилось. И мы уже слышали, что
каждый из нас говорил.
     Вульф кивнул.
     - Дело в том, что все мы исходили из той  версии,  которая  исключала
нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас
есть пятно в биографии, в котором и кроется  разгадка  совершенного  вчера
злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет  о  себе
сам. Начнем с меня. Родился я в Черногории,  где  и  прошло  мое  детство.
Когда мне исполнилось шестнадцать, я решил, что пора посмотреть мир, и  за
четырнадцать лет объехал почти всю Европу, Азию, пожил немного в Африке  и
испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку  я  приехал  в  тысяча
девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел
этот дом и стал частным сыщиком. Я  получил  американское  гражданство.  О
Филипе Холте я впервые услышал два года назад, когда на  него  пожаловался
Фриц Бреннер, мой мажордом и повар. Единственная моя причина питать к нему
неприязнь - далеко не достаточная, чтобы испытывать желание  убить  его  -
была  устранена,  когда  он  согласился  не  приставать  более  к  мистеру
Бреннеру, если я дам согласие выступить с речью на вашем чертовом пикнике.
Мистер Гудвин?
     Я повернулся лицом к публике.
     - Родился в Огайо. Закончил среднюю школу, наилучших успехов  добился
в геометрии и регби, отучился с почетом,  но  без  отличия.  Выдержал  две
недели в колледже,  решил,  что  зря  трачу  время,  приехал  в  Нью-Йорк,
устроился охранником, вступил в перестрелку, ухлопал двоих, уволился,  был
представлен Ниро Вульфу, который поручил мне разовое задание, справился  с
ним и принял приглашение мистера Вульфа поступить  к  нему  на  постоянную
работу, в коей роли и пребываю до сих пор. Лично меня домогательства Холта
по отношению к Фрицу Бреннеру больше  забавляли,  чем  обижали.  Больше  с
мистером Холтом меня ничего не связывало.
     - Вы можете позже расспросить нас, - предложил Вульф.  -  Теперь  ваш
черед, мисс Корби.
     - Что ж...  -  Флора  запнулась.  Она  посмотрела  на  отца,  который
согласно кивнул, перевела взгляд на Вульфа и продолжила: - У меня довольно
короткая биография. Родилась в Нью-Йорке и никогда из него не уезжала. Мне
двадцать лет. Филипа Холта я не убивала - у меня и  причин-то  никаких  не
было. - Она пожала плечами. - Что еще?
     - Прошу прощения, - вмешался Гриффин. - Если то, что сказал Вульф,  -
правда, и очевидец вправду существует, то полиция раскопает все. Например,
о вас с Филом.
     - Что вы имеете в виду? - нахмурилась Флора.
     - Точно не знаю. Просто я слышал  кое-какие  сплетни,  но  и  полиция
наверняка до них докопается.
     - К чертям все сплетни! - взорвался Дик Веттер. Елея в голосе как  не
бывало.
     Флора посмотрела на Вульфа.
     - Сплетни от меня не зависят, - сказала она. - Ни для кого не секрет,
что Фил Холт был... словом, он любил женщин. А я -  женщина,  но  мне  Фил
никогда не нравился. Если можно воспользоваться вашим словом, то ко мне он
тоже приставал. Он был очень назойлив.
     - Он домогался вас? - уточнил Вульф.
     - Наверное. Но между нами никогда ничего не было. Хотя порой он бывал
очень настойчив.
     - Но причин убивать его у вас, по вашим словам, не было?
     - Господи, нет, конечно! Девушка не убивает мужчину лишь за  то,  что
он не верит ей, когда она говорит "нет".
     - "Нет" в ответ на что? Предложение выйти замуж?
     Отец Флоры вмешался:
     - Послушайте, - обратился он к Вульфу. - Вы взяли  ложный  след.  Все
знают, как Фил Холт относился к женщинам. Он никогда не предлагал ни одной
из них выйти за него замуж - и не предложил бы! Моя дочь достаточно  умна,
чтобы постоять за себя, но она никогда не всадила бы спящему нож в  спину.
- Он повернулся к Гриффину. - Премного благодарен, Харри.
     Коротышка и ухом не повел.
     - Все равно это бы выплыло наружу, Джим, - сказал он. - Я решил,  что
лучше мы покончим с этим сразу.
     Вульф в упор смотрел на Корби:
     - Разумеется, у меня возникает  вопрос:  как  далеко  способен  зайти
отец, чтобы избавить дочь от слишком назойливого ухажера?
     - Ерунда, - фыркнул Корби. - Моя дочь способна сама постоять за себя.
Белилам нужна причина, из-за которой я бы мог убить Фила Холта, вы  должны
быть поизобретательнее.
     - Я постараюсь, мистер Корби. Вы - президент вашего профсоюза, мистер
Холт также занимал в нем ответственный пост, а сейчас первые полосы  газет
пестрят  заголовками  о  финансовых  аферах,  которыми  занимались  многие
профсоюзы. Нет ли у вас или не было ли у мистера  Холта  причин  опасаться
расследования?
     - Нет. Пусть расследуют все, что хотят.
     - Вас не вызывали к прокурору?
     - Нет.
     - А мистера Холта?
     - Нет.
     - А других руководителей вашего профсоюза?
     - Нет. - Одутловатая физиономия и лысина Корби порозовели. - Вы опять
идете по ложному следу.
     - Но, по крайней мере, по другому. Вы должны понимать, сэр, что в том
случае, если мистер  Делани  возьмется  за  нас  всерьез,  дела  профсоюза
работников американских ресторанов  заинтересуют  его  в  первую  очередь.
Убить Филипа Холта мог каждый из нас,  орудие  убийства  было  под  рукой;
остается только найти мотив. Если ваш профсоюз  замешан  хоть  в  малейших
махинациях, которые могут выплыть наружу, я бы советовал вам рассказать об
этом сейчас, чтобы мы обсудили, могут ли они иметь отношение к  тому,  что
нас волнует.
     - Нет, нет и нет. - Корби уже  побагровел.  -  Если  кто  и  пытается
бросить тень на ПРАР, то все это только досужие  сплетни.  Газеты  подняли
такую шумиху, что под подозрение попали все профсоюзы. У  нас  все  чисто,
комар носа не подточит.
     - А что за сплетни вы имели в виду?
     - Любые. Например, я - мошенник. Среди  руководства  одно  жулье.  Мы
разворовали  кассу  взаимопомощи.  Продались  крупным  заправилам.  Крадем
карандаши и скрепки. И так далее.
     - А вы не могли бы  уточнить?  Какие  сплетни  ставили  вас  в  самое
неловкое положение?
     Корби вдруг  словно  отключился.  Он  вытащил  из  кармана  сложенный
вчетверо носовой платок, развернул его, промокнул  лицо  и  лысину,  затем
аккуратно сложил платок и упрятал в карман. И лишь тогда  снова  посмотрел
на Вульфа.
     - Если хотите знать точнее, то это даже не сплетня, - промолвил он. -
Это наше внутреннее дело, но о нем наверняка станет известно, и я не  вижу
причины не поделиться с вами. Кое-кому  из  нашего  профсоюза  предъявлено
официальное обвинение в получении взяток от посредников. Фила  Холта  тоже
вовлекли в эту историю, хотя он тут ни при чем - во  взятках  замешаны  не
его люди. Но он был зол как черт.
     - Не предъявляли ли обвинений вам?
     - Нет. Мне полностью доверяют.
     - Вы сказали "посредники". Относятся ли к ним и поставщики?
     - Конечно. Многие поставщики - посредники.
     - Не упоминалось ли в этой связи имя Х.Л.Гриффина?
     - Я не уполномочен раскрывать никаких имен.  Пока  все  эти  сведения
рассматриваются как строго конфиденциальные.
     - Премного благодарен, Джим. - Тон Х.Л.Гриффина столь же  походил  на
благодарный, как укус змеи на поцелуй. - Теперь мы квиты?
     - Прошу прощения.  -  Дик  Веттер  вскочил  с  кресла.  -  Уже  почти
двенадцать, а нам с мисс Корби пора  идти.  Мы  должны  успеть  пообедать,
чтобы я не опоздал на обсуждение сценария. Да и вообще мне кажется, что вы
тут занимаетесь ерундой. Пойдем, Флора.
     Девушка чуть поколебалась, но потом встала. Веттер  двинулся  было  к
двери, но, услышав из уст Вульфа свое имя, остановился и обернулся.
     - Да?
     - Прошу меня извинить, - сказал Вульф. - Мне следовало  помнить,  что
вы спешите. Не могли бы вы чуть задержаться - минут, скажем, на пять?
     Любимец женщин снисходительно усмехнулся:
     - Чего ради? С моей биографией вы можете ознакомиться сами. Скажем, в
"Телегиде", в журнале "Часы" и так далее. Повторяю: все это сущая  ерунда.
Если один из нас и в самом деле убийца, то могу лишь пожелать вам  успеха,
но эта болтовня никуда не приведет. Ничего, что я так вам говорю?
     - Бога ради, мистер Веттер. Но если в ходе  расследования  выяснится,
что вы солгали или умолчали о  каком-либо  важном  факте,  это  уже  будет
любопытно. Кстати, в публикациях,  которые  вы  столь  любезно  упомянули,
говорится о ваших взаимоотношениях с мисс Корби?
     - Чушь собачья! - взорвался он. Я  пожалел,  что  никто  из  двадцати
миллионов поклонников и воздыхательниц не слышит своего кумира.
     Вульф покачал головой.
     - Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер,  но  с  полицией
ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс  Корби?  Вы
поинтересовались, имеет ли  это  отношение  к  делу,  и  я  ответил,  что,
возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней,  я
повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби?
     - Конечно, дружим. Я веду ее обедать.
     - Вы увлечены ею?
     Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался.
     - Вопрос довольно щекотливый, - сказал он. - Что ж, отвечу. Я  видный
человек и должен следить за тем, что говорю. Если я отвечу "да", то завтра
эту новость подхватят все газеты и я получу десять тысяч гневных телеграмм
и миллион писем. Если я скажу "нет, я не увлечен мисс  Корби",  когда  она
стоит здесь рядом, это будет невежливо  по  отношению  к  ней.  Поэтому  я
просто не отвечу. Пойдем, Флора.
     - Еще один вопрос. Насколько я понял, ваш отец работает  в  од