был  далеко  не  единственный
вариант. По крайней мере было ясно, что  еще  не  создалось  условий,  при
которых потребовалось бы применение моих интеллектуальных способностей.
     Крамер ушел, Вульф сидел,  уставясь  на  дальний  угол  потолка  чуть
приоткрытыми глазами. Я тоже сидел,  не  желая  беспокоить  его:  когда  я
увидел, что он снова и снова жует губами, то понял, что  он  включился,  и
это меня обрадовало. Конечно, он мог решить, что помог  Крамеру  всем  чем
мог, и снова вернуться к чтению, пока Крамер не сообщит об успехах или  не
убьют кого-нибудь  еще.  Но  статья  хорошо  его  встряхнула.  Наконец  он
посмотрел в мою сторону и позвал меня.
     - Да, сэр, - обрадованно сказал я.
     - Возьми блокнот. Запиши.
     Я приготовился.
     - Бывшие подписчики на издание Сирила Орчарда или  Бьюлы  Пул  должны
связаться со мной немедленно. Помести объявление в трех газетах: "Газетт",
"Ньюс" и "Геральд трибюн", - объявление  умеренного  формата,  скажем  два
дюйма. Пусть ответы присылают на наш почтовый ящик. Пусть  по  возможности
разместят объявление на хороших страницах.
     - А я мог бы звонить и узнавать, есть ли ответы. Это сэкономит время.
     - Так и поступим.
     Я заложил бумагу в машинку. Зазвонил телефон. Сержант Перли  Стеббинс
хотел дать мне имена  и  адреса  двух  подписчиков  Орчарда,  которых  они
обнаружили.



                                    15

     Таким образом, начиная с утра понедельника мы снова действовали, а не
сидели и не ждали у моря погоды. Однако  я  чувствовал  себя  не  в  своей
стихии. Мне нравятся дела,  которые  можно  изобразить  диаграммой.  Я  не
против сложности, это даже хорошо, но если вы вышли охотиться на  медведя,
глупо сосредоточивать  усилия  на  поисках  лосиных  следов.  Наш  гонорар
зависел от того, выясним ли мы, как  и  почему  Орчард  получил  цианистый
калий, выпив  кофе  Мадлен  Фрейзер.  Однако  мы  тратили  время  и  силы,
разбираясь с женщиной по имени Бьюла Пул. Даже если признать, что  один  и
тот же тип стянул карандаши и разлил чернила на ковер, то, если вас наняли
поймать похитителя карандашей, вы этим и должны заниматься.
     Должен признать, что это замечание не совсем справедливо, поскольку в
понедельник мы  занимались  в  основном  делами,  связанными  с  убийством
Орчарда. Казалось, что Вульф  считает  важным  поговорить  с  этими  двумя
подписчиками.  Поэтому  вместо  того,   чтобы   воспользоваться   услугами
телефона. я поехал за  ними  сам.  Благодаря  моим  усилиям  один  из  них
дожидается Вульфа в кабинете в одиннадцать часов утра.  Это  был  помощник
управляющего в крупной компании по производству кафеля. Вульф провел с ним
меньше четверти часа,  принимая  во  внимание,  конечно,  что  полицейские
занимались им гораздо дольше и проверили его  показания.  Он  долгие  годы
играл на скачках. Год назад в феврале он узнал, что  появилось  ежедневное
издание  "Ипподром"  и  он  подписался,  хотя  десять  долларов  в  неделю
составляли шестую часть его зарплаты. Он  получал  его  в  течение  девяти
недель, а затем прервал подписку. С него хватило.
     Немного иначе  обстояло  дело  со  вторым  подписчиком.  Мари  Леконн
владела шикарным косметическим кабинетом на Мэдисон-авеню. Она не  приняла
бы моего приглашения, если бы не решила, что Вульф связан с полицией, хотя
я прямо об этом ей не говорил. В тот вечер она провела с нами больше  двух
часов, хотя после этого визита не  выяснилось  ничего  значительного.  Она
подписалась на "Ипподром" в августе,  семь  месяцев  назад,  и  оставалась
подписчицей до дня смерти Орчарда. До этой  подписки  она  практически  не
играла на скачках - мы так  и  не  поняли,  что  значило  "практически  не
играла". Однако, подписавшись но "Ипподром", она  стала  часто  играть  на
скачках, но отказалась сообщить нам, где,  через  кого  и  а  какие  суммы
ставила. Вульф, зная, что время  от  времени  я  могу  рискнуть  пятеркой,
намекнул мне, чтобы я поговорил с  ней  о  подходящих  темах,  например  о
лошадях иээи жоь счх. Она отказалась поддержать этот разговор. Вообще  она
прекрасно контролировала себя. Нервы сдали у  нее  лишь  один  раз,  когда
Вульф загнал ее в угол-, потребовав объяснений, почему она подписалась  на
такое дорогое издание. Это привело ее в раздражение. а поскольку женщина в
гневе - это то, что может до смерти напугать Вульфа, он быстро сдался.
     Он продолжал допрос, заходил с различных сторон, но  все,  чти  мы  в
конце концов узнали, - это то, что она подписывауэусь на "Ипподром"  -  не
для того, чтобы лучше разобраться в шансах пони. Она извивалась как уж,  и
Вульф не продвинулся дальше полицейских.
     Я предложил Вульфу:
     - Мы могли бы попросить Сола разузнать о ней у людей ее круга.
     Вульф фыркнул.
     - Крамер наверняка попытался сделать это, и в  любом  случае  из  нее
придется вытягивать все дюйм за дюймом. От  объявления  результаты  должны
появиться быстрее.
     Результаты действительно дали о себе знать, но не совсем те,  которых
мы ожидали.  В  газеты,  вышедшие  в  понедельник,  объявление  не  успело
попасть, так что впервые оно появилось утром во вторник. Разглядывая  его,
я пришел к выводу, что, несмотря  на  небольшие  размеры,  оно  привлекает
внимание. После завтрака, который мы всегда едим вместе с Фрицем на кухне,
в то время как Вульфу еда приносится в его комнату на подносе, я  разобрал
утреннюю почту и вышел поразмять ноги. Я подумал, что могу  прогуляться  в
направлении "Геральд трибюн" Конечно, так быстро я  ничего  не  оюишл,  но
вреда от визита в редакцию не было, поэтому я так  и  сделал.  Меня  ждала
телеграмма. Я вскрыл ее и прочитал:
     "Позвоните в Мидленд по  телефону  5-3-7-8-4.  Оставьте  записку  для
Дункана с назначением места и времени встречи".
     Я подошел к телефонной будке и бросил в щелку автомата двадцать  пять
центов с идеей позвонить Крамеру,  чтобы  узнать,  кому  принадлежит  этот
номер в Мидлснде, но затем передумал.  Если  бы  случилось  так,  что  эта
телеграмма новела бы нас на горячий след, мы не  хотели  бы  вмешательства
полиции, по крайней мере я не хотел.  Тем  не  менее  я  решил,  что  надо
использовать монетку, и набрал другой номер. Ответил Фриц,  и  я  попросил
его соединить меня с оранжереей.
     - Да, Арчи, - раздался раздраженный голос Вульфа.
     Насколько я знал его расписание,  он  сидел  сейчас  на  скамеечке  и
пересаживал цветы в горшках. Он ненавидит, когда  его  прерывают  за  этим
занятием. Я рассказа ему о телеграмме.
     - Прекрасно.  Позвони  по  этому  номеру.  Договорись  о  встрече  на
одиннадцать или позже.
     Я вернулся домой, сел за свой стол,  позвонил  в  Мидленд  и  спросил
мистера Дункана. Конечно, это могли быть и миссис и мисс, но после общения
с Мари Леконн я предпочел бы иметь  дело  с  мужчиной.  Сердитый  голос  с
акцентом сказа, что мистера Дункана нет, и спросил, что ему передать.
     - Скоро ли он вернется?
     - Не знаю. Вы можете все передать ему через меня.
     Я попросил сказать, по мистера Дункана ждут в  офисе  Ниро  Вульфа  с
одиннадцати часов.
     Он не явился. Как обычно, ровно  в  одиннадцать  Вульф  спустился  на
лифте, взгромоздился на свой трон,  попросил  пива  и  начал  раскладывать
карточки растений, которые принес сверху. Я заставил  подписать  его  пару
чеков и стал помогать с карточками. В половине двенадцатого я спросил,  не
стоит ли  позвонить  в  Мидленд,  чтобы  узнать,  получил  ли  Дункан  мое
послание, но Вульф сказал, что мы подождем до полудня.
     Зазвонил телефон. Я подошел к своему столу и снял трубку.
     - Кабинет Ниро Вульфа. Говорит Гудвин.
     - Мне передали послание, которое вы оставили мистеру Дункану. Я хотел
бы поговорить с мистером Вульфом.
     Я прикрыл трубку рукой и сказал Вульфу:
     - Он назвался Дунканом, но я уже слышал этот голос. Не могу  сказать,
что он мне знаком, но где-то я его уже слышал, клянусь  богом.  Может,  вы
тоже слышали его.
     Вульф поднял свою трубку.
     - Да, мистер Дункан. Говорит Ниро Вульф.
     - Как ваши дела? - спросил голос.
     - Хорошо, благодарю вас. Я вас знаю, сэр?
     - Не знаю. Я хочу сказать, что не знаю, узнаете ли вы  меня,  увидев,
потому что не уверен, насколько далеко  будет  простираться  ваше  глупое,
назойливое бопытство. Но мы раньше разговаривали с вами по телефону.
     - Да?
     - Да. Дважды. Девятого июня 194З года я позвонил вам, чтобы дать один
совет касательно работы, которую вы выполняли для генерала Карпентера.  16
января 1946 года  я  позвонил,  чтобы  посоветовать  вам  ограничить  свои
усилия, когда вы действовали от имени миссис Тремонд.
     - Да, я помню.
     Я тоже помнил. Про себя я отметил, что не узнал голос по первым шести
словам, к тому же прошло больше двух лет с тех  пор,  как  я  его  слышал:
жесткий,  медленно  и  точно  произносящий  слова  и  холодный,  как  труп
недельной давности. Голос продолжал.
     - Мне было приятно увидеть, что вы  сделали,  как  я  предлагал.  Это
показало...
     - Я ограничил свои усилия,  потому  что  для  завершения  работы,  на
которую меня наняли, не требовалось их увеличивать, а не потому что вы это
предложили, мистер Зек, - голос Вульфа был столь же холоден.
     - Значит, вы знаете мое имя. - Голос не изменился.
     - Конечно. Я пошел на некоторые издержки, чтобы выяснить  его.  Я  не
обращаю особого внимания на угрозы, поскольку мне угрожают  очень  многие,
но я должен по крайей мере знать, кто это делает. Да,  я  знаю  ваше  имя,
сэр. Вы считаете это странным? Многие знакомы с мистером Арнольдом Зеком.
     - У вас не было возможности со  мной  познакомиться.  Все  это  меня,
мистер Вульф, не радует.
     - Радовать вас и не входило в мои намерения.
     - Я так и думал. Но со мной проще  иметь  дело,  когда  я  в  хорошем
настроении. Именно поэтому  я  послал  вам  телеграмму  и  сейчас  с  вами
разговариваю. Как я говорил раньше, вы меня  восхищаете.  Я  не  хотел  бы
утратить  это  теплое  чувство.  Мне  было  бы  приятнее  сохранить   его.
Объявление, которое вы поместили в газетах, озаботило меня. Я понимаю, что
вы не знали  этого,  не  могли  знать,  поэтому  я  вам  об  этом  говорю.
Объявление беспокоит меня. На него никто не ответит, но оно появилось.  Вы
не должны допустить, чтобы это  объявление  создало  вам  слишком  большие
трудности. Самым мудрым поступком для вас было бы  бросить  это  дело.  Вы
понимаете меня, не так ли, мистер Вульф?
     - О да, я понимаю. Вы очень ясно излагаете ваши мысли, впрочем, как и
я. Меня намяли выполнить определенную работу, и я ее собираюсь  выполнить.
У  меня  нет  ни  малейшего  желания  доставлять  вам   удовольствие   или
неприятности, и, поскольку ни то ни другое не является целью моей  работы,
вы можете не беспокоиться. Вы понимаете меня, не так ли?
     - Да, но теперь вы в курсе дела. - Он повесил трубку.
     Вульф сделал то же самое,  откинулся  в  кресле  и  закрыл  глаза.  Я
отодвинул телефонный аппарат, повернулся в кресле и молча смотрел на  него
в течение минуты.
     - Так, - сказал я. - Вот  сукин  сын.  Разузнать  насчет  телефона  в
Мидленде?
     Вульф покачал головой.
     - Бесполезно. Окажется, что это  какой-нибудь  небольшой  магазинчик,
хозяин которого просто передал содержание звонка. Кроме того, у него  есть
и собственный номер. "
     - Да. Он не знал, что вам известно его собственное  имя.  Я  тоже  не
знал. Как это произошло?
     - Два года назад я нанял несколько людей мистера Баскома,  не  говоря
тебе об этом. Судя по всему, он  человек  изобретательный  и  решительный,
поэтому я предпочел, чтобы ты ничего не знал. Ты должен забыть, что знаешь
его имя.
     - Даже так. - Я щелкнул пальцами и улыбнулся Вульфу. - Какого  черта?
Он что, ест человечину, предпочитая симпатичных молодых людей
     - Нет, он поступает хуже. - Глаза Вульфа полуоткрылись. - Вот  что  я
тебе скажу. Если когда-нибудь я  обнаружу,  что  действую  против  него  и
должен его уничтожить, мне придется покинуть этот дом и найти себе  место,
где смогу работать. Я останусь там, буду спать и есть там до тех пор, пока
не закончу дела. Это было бы крайне нежелательно, и поэтому  надеюсь,  что
этого не будет никогда.
     - Понимаю. Хотел бы я встретиться с этим типом. Я думаю, что я с  ним
познакомлюсь.
     - Ты не будешь  с  ним  знакомиться.  Ты  будешь  держаться  от  него
подальше. - Вульф сделал гримасу. - Если эта работа доведет меня до  такой
крайности... Ладно, либо доведет, либо нет. -  Он  посмотрел  на  часы.  -
Скоро полдень. Надо бы узнать, не откликнулся ли кто-то еще. Ты не мог  бы
позвонить?



                                    16

     Больше никто не отзывался. Ни вечером, ни с утра в среду, ни в  среду
после обеда. Ничего не поделаешь.
     Меня это не удивило. Факт звонка от человека, имя которого  мне  было
приказано забыть, делал очень вероятным  предположение,  что  есть  что-то
необычное в подписчиках "Ипподрома"  и  "Чего  ожидать"  -  так  назывался
журнал с экономической и политической информацией,  издававшейся  покойной
Бьюлой Пул. Но, даже если с подписчиками было все в порядке, оба  издателя
были убиты, а какой дурак отзовется  на  подобное  объявление  только  для
того, чтобы выслушать массу неуместных  вопросов.  В  среду  после  обеда,
когда мы пришли в кабинет, я поделился своими соображениями с Вульфом,  но
он в ответ только фыркнул.
     - По крайней мере мы могли бы намекнуть, что они получат  назад  свои
деньги или что-нибудь в этом роде, - настаивал я.
     Никакого ответа.
     - Мы могли бы снова поместить их и добавить фразу о  получении  назад
своих денег, или мы могли бы предложить  награду  тому,  кто  назовет  нам
имена подписчиков Орчарда или Пул.
     Никакого ответа.
     - Или я мог бы поехать к Фрейзер  и  поговорить  с  компанией,  вдруг
что-то получится.
     - Так и сделай.
     Я подозрительно посмотрел на него. Он действительно  хотел,  чтобы  я
поехал.
     - Сейчас?
     - Да.
     - Когда вы  принимаете  мои  предложения,  это  означает,  что  вы  в
затруднительном положении.
     Я пододвинул к себе телефон и набрал номер. Трубку снял Билли Медоуз,
и голос его звучал совсем невесело, даже когда  он  узнал,  что  звоню  я.
Однако после небольшого диалога я был готов простить его. Я повесил трубку
и проинформировал Вульфа:
     - Думаю, что придется отложить визит. Нет ни мисс  Фрейзер,  ни  мисс
Коппел. Билл был немного резок, но мне удаЛось выяснить, что  мисс  Коппел
арестована полицией, а мисс Фрейзер пытается ее  вызволить.  Возможно,  ей
нужна помощь. Почему бы мне не выяснить, в чем дело?
     - Не знаю. Можешь попробовать.
     Я повернулся и  позвонил  Уоткинсу  по  телефону  9-8241.  Инспектора
Крамера на месте не было, но к телефону подошел сержант Стеббинс,  который
ничем ему не уступал, а помоему, иногда даже кое в чем его превосходил.
     - Мне нужна информация в  связи  с  гонораром,  которым  вы,  ребята,
зарабатываете для мистера Вульфа, - сказал я.
     - Мне тоже, - признался он. - У тебя есть что-нибудь
     - Пока нет. Мы с мистером Вульфом совещаемся. Чем  вас  обидела  мисс
Коппел и где она находится? Если мисс Фрейзер, поблизости, передай ей, что
я ее люблю.
     Он радостно взревел. Перли не часто смеется, особенно  на  работе,  и
меня это возмутило. Я подождал до тех пор, пока, по моему мнению, он  смог
бы меня услышать, и спросил:
     - Какого черта ты так развеселился?
     - Никогда не думал, что настанет  такой  день,  -  заявил  он.  -  Ты
позволишь мне узнать, где находится ваш клиент? В чем дело? Вульфу  нечего
есть
     - Перезвони мне, когда кончишь смеяться.
     - Я уже закончил. Ты не слышал, что сделала это Коппел?
     - Нет, я знаю только то, что ты мне сказал.
     - Это пока секрет. Мы не хотели бы разглашать его.
     - Я помогу тебе сохранить его. И мистер Вульф тоже.
     - Точно?
     - Ладно. Все они, конечно, дали подписку о  невыезде.  Сегодня  утром
мисс Коппел взяла такси до аэропорта "Ла Гардиа".  Ее  перехватили,  когда
она садилась на девятичасовой самолет  на  Детройт.  Говорит,  что  хотела
навестить свою больную мать  во  Флитвилле,  который  находится  в  восьми
километрах от Детройта. Но она не спрашивала разрешения, чтобы уехать,  и,
как мы узнали, ее мать не больнее, чем год назад. Так что мы арестовали ее
как важную свидетельницу. Тебе не кажется, что это требует ответных мер?
     - Приготовься посмеяться еще. Где мисс Фрейзер?
     - Вместе со своим  адвокатом  в  кабинете  окружного  прокурорт.  Они
обсуждают возможность выпустить мисс Коппел под залог.
     - А какие причины, побудившие мисс Коппел отправиться в  поездку,  вы
считаете правдоподобнее ее собственных?
     - Мне об этом не говорят. Ты вышел за рамки моих  возможностей.  Если
вы хотите разузнать о деталях, Вульфу лучше позвонить самому инспектору.
     Я попытался попробовать другие подходы, но  либо  Перли  выложил  мне
все, либо остальное хранилось в другом шкафу, а он не хотел его открывать.
Я повесил трубку и передал новости Вульфу.
     Он кивнул так, как будто это его не заботило. Я уставился на него:
     - Вам не хотелось бы, чтобы одна из них или обе сразу по дороге домой
заехали бы поговорить к нам? Вам не  хотелось  бы  спросить,  почему  мисс
Коппел взяла и отправилась в  Мичиган?  Или,  по  вашему,  это  вульгарное
любопытство?
     - Ба! Об этом ее сейчас спрашивает  полиция,  не  так  ли?  -  сказал
Вульф. - Я провел бесчисленное количество часов с этими людьми  и  добился
чего-то, лишь щелкнув кнутом. Зачем идти по сложному пути? Мне опять нужен
хлыст. Позвони снова в газеты.
     - Пожелание, чтобы я поехал туда, все еще остается в силе? Когда дамы
вернутся домой?
     - Можешь съездить, если хочешь.
     - Да. - Я рассвирепел. - По крайней мере я могу себе  позволить  идти
по сложному пути.
     Я позвонил во все три газеты. Ничего. Будучи не в настроении сидеть и
заниматься карточками, на которых был отражен рост орхидей, я заявил,  что
иду прогуляться. Вульф рассеянно кивнул. Я вернулся после  четырех.  Вульф
уже поднялся в оранжерею. Я послонялся немного и в конце концов решил, что
надо все-таки чем-нибудь заняться, а у меня были только  эти  карточки.  Я
достал из шкафа доклады Теодора, но потом подумал, почему бы не  выбросить
на ветер еще три двадцатипятицентовые монеты. Я снова сел за телефон.
     "Геральд трибюн" - ничего. "Ньюс" - ничего.  Но  в  "Газетт"  девушка
сказала, что у них есть один ответ. Если бы вы увидели меня  в  то  время,
когда я взял шляпу и направился на Десятую авеню, чтобы поймать такси,  вы
могли бы подумать, что я отправился совершить убийство.
     Таксист был философом.
     - В наши дни не часто встречаются такие счастливые люди, как у вас, -
сказал он мне.
     - Я еду жениться.
     Он открыл рот, чтобы продолжить разговор, но затем захлопнул его.  Он
покачал головой:
     - Нет. Не буду все портить.
     Я расплатился с ним у здания "Газетт", поднялся наверх и получил свой
подарок. Это был бледно-голубой  конверт,  на  котором  был  отпечатан  на
машинке обратный адрес:

                          Мистер У. Т. Майклз
                          89О, Йст-Энд-авеню
                          Нью-Йорк, 28

     Внутри был листок бумаги размером с конверт, где тонко от  руки  было
написано:

     "Почтовый ящик П-ЗО4.
     Относительно помещенного вами объявления. Я не  была  подписчицей  ни
одного из изданий, но могу вам кое-что сообшить. Вы  можете  написать  мне
или позвонить по номеру Линкольн З-48О8. Но не  звоните  до  1О  утра  или
после 17.ЗО. Это важно.
                                                          "Хильда Майклз".

     До назначенного ею срока оставалось сорок минут,  так  что  я  прошел
сразу в будку и набрал номер. Ответил женский голос. Я попросил  подозвать