а  считается собственностью
Ниро Вулфа; Мак-Нэр оставил ее ему. Мы действительно хотели иметь  ее просто
из любопытства.
     Геберт вежливо выслушал меня, повернулся к миссис Фрост и улыбнулся ей.
     - Вы видите, Каллида, этот парень действительно верит, что мы  могли бы
сообщить ему что-то. Полиции тоже. Единственный  способ отделаться  от них -
это ублажать их. Почему бы не сообщить им что-нибудь...
     Он сделал широкий, обобщающий жест.
     - Да, все подряд.
     Она неодобрительно покачала головой.
     - Здесь не над чем шутить. Тем более так, как вы.
     - Я и  не собираюсь шутить. Им нужна информация о Бойде, и, несомненно,
у  вас  она  есть,  множество  сведений.  -  Он  посмотрел  на  меня.  -  Вы
стенографируете в своей книжке? Хорошо... Запишите: Мак-Нэр обожал  устрицы,
он предпочитал яблочную настойку коньяку. Его жена умерла при родах,  потому
что  он  непременно  хотел  быть  художником,  и  был  слишком беден,  чтобы
обеспечить  должный уход за  ней.  Ну  как,  Каллида? Но  этот парень  хочет
фактов!..  Эдвин  Фрост  однажды заплатил Мак-Нэру две тысячи  франков (в то
время четыреста долларов) за одну из его  картин, а на следующий  день отдал
ее цветочнице за  фиалку - не за пучок, а за одну. Мак-Нэр  назвал свою дочь
Гленна  потому, что это означает долина, а они вышли из долины  смерти,  так
как ее мать  умерла, родив ее...  просто пример  кальвинистской игривости...
Беспечный  человек, Бойд  был одним из  самых давних  друзей  миссис  Фрост,
сидящей  здесь, и она однажды спасла его от отчаяния  и нужды. Однако, когда
он стал  выдающимся современным дизайнером и изготовителем женской шерстяной
одежды, он неизменно назначал самые большие цены за все, что она покупала. И
он никогда...
     - Перрен! Прекратите!
     -  Моя дорогая  Каллида! Прекратить, когда я  только  что  начал? Дайте
этому парню  то, что он хочет, и он оставил вас в покое... Жаль,  что мы  не
можем ему дать его красную коробку; в самом деле, Бойду следовало бы сказать
вам об этом. Но я понимаю, его главным образом интересует смерть Бойда, а не
его  жизнь. Я могу быть ему полезен  в этом тоже. Зная  так хорошо,  как жил
Бойд, несомненно, мне следует знать, как он умер...
     Когда я услышал  о его смерти вчера вечером, мне вспомнилась  цитата из
Норбуазена... девушка по имени Дениз произносит ее по-французски с последним
дыханием, когда умирает: "По крайней мере, я умираю без сожаления". Разве не
мог бы Бойд употребить эти же самые слова,  Каллида?  Конечно, произнесенные
Дениз  они  относились  к ней самой, тогда  как  в случае Бойда высказывание
подошло бы к виновнику смерти...
     - Перрен!
     На этот раз это был уже не протест, а приказ. Тон и взгляд миссис Фрост
заморозили его, и он замолчал. Она оглядела его.
     - Вы  болтливый дурак,  разве  можно шутить над  смертью? Никто,  кроме
идиота, не шутит над этим.
     Геберт слегка поклонился ей.
     -  За   исключением  своей  собственной,  может  быть,  Каллида.  Чтобы
соблюдать приличия.
     - Вы можете. Но я шотландка, так  же как и Бойд. Для меня это не шутка.
- Она повернула голову, и я опять увидел ее тяжелый взгляд. - Вы можете тоже
уходить. Как  вы говорите, это дом моей дочери; мы не  выгоняем  вас. Но моя
дочь все еще несовершеннолетняя... и во всяком случае, мы не можем быть  вам
полезны... Мне совершенно  нечего сказать,  кроме  того, что я уже  сообщила
полиции. Если  водевиль  мистера Геберта доставляет вам удовольствие, я могу
оставить вас с ним.
     Я отрицательно помотал головой.
     - Нет,  мне не очень нравится. - Я сунул свою записную книжку в карман.
- Как бы  то ни было, у  меня назначено свидание в деловой части города, мне
нужно  расшевелить кое-кого, и  тогда уже это будет дело верное.  -  Затем я
добавил:  -  Возможно,  мистер  Вулф  позвонит, чтобы  пригласить вас в свою
контору побеседовать. У вас что-нибудь запланировано на сегодняшний вечер?
     Она бросила на меня ледяной взгляд.
     -  Мистер  Вулф  пользуется  эмоциональным порывом моей  дочери, и  это
отвратительно. Я не желаю видеть его. Если он придет сюда...
     - Пусть это вас не беспокоит.  - Я ухмыльнулся. - Он уже  совершил  все
свои путешествия на это время  года и даже сверх того. Между прочим, если бы
я  был на вашем месте, я бы не очень старался убедить дочь уволить меня. Это
просто сделало бы мистера Вулфа подозрительным, и уж тогда он превратился бы
в демона. Я уже не смогу справиться с ним в таком состоянии.
     Похоже на то, что даже это не могло заставить ее разразиться рыданиями,
поэтому я удрал. В прихожей я пытался открыть не ту зеркальную дверь,  затем
нашел  ту, которую нужно, и  достал свою  шляпу.  Этикет,  по-видимому,  был
отменен, поэтому я, не дожидаясь провожатых, вышел сам и направился к лифту.
     Мне пришлось поймать такси,  потому что туда я ехал с нашей клиенткой и
ее кузеном, не желая оставлять их вдвоем в тот момент.
     Было уже больше шести часов, когда я добрался домой. Я  пошел в кухню и
по-хозяйски налил  себе  стакан  молока,  нюхнул  пару  раз  гуляш,  который
потихоньку тушился на медленном  огне, и сказал Фрицу, что запах,  по-моему,
не очень похож на запах свежезарезанного козленка. Я выскользнул,  когда  он
замахнулся на меня шумовкой.
     Вулф сидел за своим письменным столом  с книгой "Семь столпов мудрости"
Лоренса, которую он уже читал два раза. И я знал, в каком он был настроении,
когда увидел, что поднос и стакан были  у него на столе, но ни  одной пустой
бутылки. Это  была одна  из его самых детских  проделок, время от времени, в
особенности, когда  он превышал свою  норму  больше  чем  обычно,  он бросал
бутылку  в корзину  для бумаг,  как только  опоражнивал  ее, и если я был  в
кабинете, он проделывал  это, когда я не смотрел. Именно такого сорта штучки
заставляли   меня  скептически   относиться   к   его  основным   умственным
способностям.  И  именно  данный  трюк  был  особенно  глупым,  потому  что,
несомненно, он не хитрил с пробочками от бутылок и честно клал каждую пробку
в ящик; я знаю это, потому что не один раз проверял его. Когда Вулф превышал
дневную  норму пива,  он делал какое-нибудь  пренебрежительное  замечание  о
статистике  с  каждой пробкой, которую опускал  в  ящик,  но  он  никогда не
пытался выйти из положения, скрыв хотя бы одну.
     Я швырнул  записную книжку  на свой стол, сел  и  стал  не  спеша  пить
молоко... Было бесполезно пытаться оторвать  его от книги. Но немного погодя
он достал полоску черного  дерева, которой пользовался как закладкой, вложил
ее, закрыл книгу, протянул руку и позвонил, чтобы принесли пива.
     Затем  откинулся на спинку  кресла и соблаговолил заметить, что я живое
существо.
     - Приятно провел день, Арчи?
     -  Это был не  чай, а черт знает что. Дадли Фрост был единственным, кто
попил немного, но он не был склонен делиться, поэтому я отослал его домой. Я
заполучил  только одну действительно хорошую новость, что никто кроме дурака
не шутит со смертью. Ну как, вас это поразило?
     Вулф сделал гримасу.
     - Расскажи мне об этом.
     Я прочитал ему об  этом по  моей записной  книжке, заполняя  пробелы по
памяти,  хотя  в  этом  не  было  особой  нужды,  потому  что  я  так  сжато
стенографирую, что  мог  бы  уместить всю конституцию Соединенных Штатов  на
обратной стороне старого  конверта, что и  было  бы для  нее хорошим местом.
Вулфу принесли  пиво, и оно подверглось должной  участи.  За исключением тех
моментов,  когда  он  глотал,  он  слушал,  как  обычно,  уютно  усевшись  с
полузакрытыми глазами. Я швырнул свою книжку подальше на стол, повернулся со
стулом, вытянул нижний ящик стола и положил на него ноги.
     - Таков результат. С этим покончено. С чего теперь начинать?
     Вулф открыл глаза.
     - Твой  французский  ужасен. Мы вернемся к  этому.  Почему ты  отпугнул
мистера  Фроста разговорами  об ордере  на  обыск?  Нет  ли  тут  какой-либо
тонкости, которую я не улавливаю?
     - Нет, просто по инерции. Я задал  ему этот вопрос  о красной  коробке,
чтобы  получить  сведения от двух других тоже,  и в то время, когда  я делал
это, мне пришло в голову, что было бы забавно выяснить, имел  ли он что-либо
дома, что ему не хотелось бы обнаружить. Во всяком  случае,  какая  от  него
польза? Я просто отделался от него.
     -  А я хотел приписать тебе тонкий умысел.  Например, в случае какой-то
неожиданной  выходки, жеста или фразы, которые не  могли, быть сделаны в его
присутствии. В действительности точно так оно  и  случилось.  Как  бы  то ни
было,  я  тебя  поздравляю.   Что  касается  мистера  Фроста,  всякий  имеет
что-нибудь  дома,  что нежелательно  видеть  другим. Это одно  из назначений
дома: обеспечить место, где можно держать такие  вещи. И ты  говоришь, что у
них нет красной коробки, и они не знают где она?
     - Я высказываю такое мнение. Взгляд, который Геберт бросил на Фроста, и
взгляд,  когда я намекнул, что она у Фроста,  и взгляд, которым миссис Фрост
наградила Геберта, как я  уже сказал  вам,  несомненно,  указывают,  что они
считают  содержимое  красной коробки очень  важным  для  себя. Можно  вполне
предположить,  что коробки у  них нет, и  они не  знают,  где она находится,
иначе  они так быстро не отреагировали бы, когда я намекнул  на это. Что  до
Фроста,  то Бог  его  знает.  У этого парня то преимущество, что  он  всегда
взрывается, что бы ему ни говорили; для  наблюдателя, подобного мне,  у него
нет никакого разнообразия в симптомах.
     - Подобного тебе?  Ха! Я поражен. Сознаюсь, я удивлен, что миссис Фрост
не нашла  предлога, как  только  ты вошел, увести  свою дочь в  какую-нибудь
другую комнату.  Может быть, эта женщина  не подвержена таким  чувствам, как
тревога, беспокойство?.. Даже обычное любопытство...
     - Если это обычное, то у нас его нет.  У этой дамы стальной позвоночник
и регулятор в  главной артерии,  который предотвращает  ускорение,  а  также
запатентованная система кондиционирования воздуха для ее мозга... Если бы вы
хотели доказать, что она  убила кого-нибудь, вам нужно было бы  видеть,  как
она сделала это, и обязательно иметь при себе фотографический аппарат.
     -  Боже  мой.  Тогда  мы  должны найти другого преступника,  что  может
оказаться  неприятным. Возьми свою  книжку и  посмотри на  записи о водевиле
мистера Геберта, там, где он цитировал Норбуазена; прочти это предложение.
     - Вы хотите еще позабавиться над моим французским?
     -  В   самом  деле,  нет;   это   не   забава.  Так  как  твоя   запись
стенографическая, прочти ее как можно лучше. Мне кажется, я знаю эту цитату,
но нужно быть уверенным. Прошли годы с  тех пор, как я читал Норбуазена, и у
меня нет его книги.
     Я прочитал весь  абзац,  начиная с  "Моя  дорогая Каллида". Я  прочитал
французскую фразу на высокой  ноте,  без  передышки, до самого конца, смешно
или нет, но  я взял всего три урока по  французскому  языку: один у Фрица  в
1930 году, и два у девушки, которую я встретил однажды, когда мы работали по
делу о поджоге.
     - Хотите послушать еще раз?
     - Нет, благодарю. -  Губы Вулфа  вытягивались и втягивались. - И миссис
Фрост  называет это болтовней. Было бы весьма поучительно быть там, наблюдая
тон и  глаза. Мистер Геберт и вправду съязвил, когда так заявил -  кто  убил
Мак-Нэра. Была ли это ложь, чтобы спровоцировать? Или истина, чтобы показать
свою бдительность? Или его собственная тонкая догадка? Я думаю, второе. Я  в
самом деле так думаю. Это  совпадает с моими предположениями,  но  он не мог
знать этого. Допустим,  что мы знаем  убийцу,  что же,  черт  возьми,  нужно
делать?  Вероятно,  никакого  терпения не  хватило  бы. Если  мистер  Кремер
наложит лапу  на  красную коробку и  решит действовать без  меня,  он, может
быть, потеряет  всякий  след и  лишит нас обоих возможности подтвердить ваши
предположения... Арчи, нам необходима эта проклятая коробка.
     - Да, несомненно. Я достану  ее  сию минуту. Но сначала,  просто  чтобы
потешить меня, поясните, когда именно Геберт заявил, кто убил Мак-Нэра?.. Вы
случайно не стали говорить просто так, чтобы послушать себя?
     -  Конечно, нет. Разве это не очевидно?.. Но я  забыл  - ты  не  знаешь
французского.  Цитата переводится  так:  "По  крайней  мере,  я  умираю  без
сожаления".
     - В самом деле? - Я поднял брови. - Черта с два вы разъяснили.
     - Да, ты ведь и латыни не знаешь. Не так ли?
     - Не очень хорошо. Я немного слабоват и в китайском тоже... - Я поцокал
языком  и  добавил:  -  Может  быть,   нам  следует  передать  это   дело  в
лингвистическую   школу   Хайнемана.   Дает   ли   изречение  Геберта  также
доказательство или нам нужно доискиваться самим?
     Я  пересолил. Вулф поджал  губы  и неприязненно посмотрел  на меня.  Он
откинулся в кресле.
     - Когда-нибудь,  Арчи, я буду  вынужден... но нет. Я не могу переделать
вселенную и должен мириться с существующим миром, который... включает  тебя.
- Он вздохнул.  - Оставим пока латынь. Информация для записи: сегодня днем я
позвонил  Хичкоку в Лондон; учти это при оформлении  счета.  Я попросил  его
послать человека в Шотландию для разговора с сестрой мистера Мак-Нэра и дать
указания своему агенту, или в Барселону, или в Мадрид, просмотреть некоторые
материалы в городе Картахена. Это означает расходы в несколько сот долларов.
От Сола Пензера дальнейших известий не было. Нам необходима красная коробка.
Я уже понял,  кто убил  мистера Мак-Нэра и почему. Причем,  еще  раньше, чем
мистер Геберт доставил  себе  удовольствие поведать  вам; он и  в самом деле
нисколько  нам не помог,  конечно, он и  не  собирался помогать.  Но то, что
известно,  -  еще  не обязательно доказуемо... Пф! Сидеть здесь и дожидаться
результатов игры в прятки, когда все  трудности фактически уже преодолены!..
Пожалуйста, напечатай запись этого  высказывания мистера Геберта,  пока  оно
еще свежо  в памяти,  возможно, оно понадобится. - Он взял опять свою книгу,
уперся локтями в подлокотники кресла, открыл свою страницу и отключился.
     "Семь  столпов  мудрости"  не   помешали  ему  резво  откликнуться   на
приглашение к ужину. Во  время еды Вулф любезно объяснил мне главную причину
изумительного  успеха Лоренса  в  объединении  арабских племен для  великого
восстания.  Это  произошло потому,  что  личное отношение Лоренса к женщинам
было  то  же  самое,  что  и  классическое  традиционное  отношение  арабов.
Центральным фактом в жизни любого человека относительно его действительности
в  качестве  общественного  животного  является  его отношение  к  женщинам.
Следовательно, арабы чувствовали, что в основном Лоренс был одним  из них, и
поэтому  приняли  его.  Его  природная  способность  руководить  и  тонкость
восприятия довершили остальное.  Романтика они не  поняли бы. Пуританина они
бы  грубо  игнорировали,  над  сентиментальностью  они  посмеялись  бы,   но
высокомерного реалиста Лоренса,  с его  ложной скромностью и  его  неистовой
скрытой гордостью, они сделали своим другом...
     Гуляш,  как  обычно,  был очень  хорош.  Только после  девяти часов  мы
покончили с кофе и вернулись в кабинет. Вулф принялся опять за свою книгу. Я
уселся за свой стол с записями растений. Я подумал, что после часа или около
того, затраченного на пищеварение и эту мирную семейную сцену, надо все-таки
сделать попытку  получить  урок латыни от Вулфа и выяснить, действительно ли
Геберт  сказал что-нибудь важное, или, может  быть, Вулф только упражнялся в
каких-нибудь  смехотворных угрозах,  но  мне  помешали, прежде  чем я выбрал
метод нападения. В девять тридцать зазвонил телефон. Я взял трубку.
     - Хэлло, это контора Ниро Вулфа.
     - Арчи? Фред. Я говорю из Брустера. Лучше соедини с мистером Вулфом.
     Я предложил ему не бросать трубку и повернулся к Вулфу.
     - Фред звонит из Брустера. Пятнадцать центов в минуту.
     Вулф перестал читать  и  даже не  вложил закладку.  Затем  поднял  свою
трубку. Я велел Фреду продолжать и открыл свою записную книжку.
     - Мистер  Вулф? Фред Даркин. Сол послал меня в деревню позвонить. Мы не
нашли никакой красной коробки,  но зато нашли маленький сюрприз. Мы обыскали
весь  дом, просмотрели каждый  дюйм и отправились наружу. Сейчас  для  этого
самое плохое время  года. После того  как стемнело, мы  работали  с  ручными
электрическими фонариками  и увидели фары автомобиля, едущего по дороге. Сол
заставил  вас  потушить фонарики...  Там узкая  грязная дорога,  по  которой
нельзя ехать быстро.  Машина  завернула в  ворота  и  остановилась  на пути,
ведущему к дому. А  мы поставили  свой "седан" в гараж, и он  был  не виден.
Огни потухли, мотор заглох, и из машины вышел человек. Он был один,  поэтому
мы затаились за какими-то кустами.  Он подошел к окну, осветил его фонариком
и  начал пытаться открыть его.  Орри и я стали  между ним и машиной,  а  Сол
подошел к  нему  и спросил,  почему он не  идет через дверь. Он выслушал, не
волнуясь,  и  объяснил, что забыл  ключ, затем сказал, что  он не  знал, что
будет кому-то мешать, и хотел уйти. Сол заметил, что ему лучше скачала войти
и выпить, заодно побеседовать.  Парень засмеялся и сказал, что он не против,
и они  вошли. Орри и я вошли  следом  за ними,  мы включили свет  и уселись.
Этого парня зовут Геберт: высокий, худощавый, темный парень с тонким носом.
     - Да, я знаю его. Что он сказал?
     -  Ни  черта  особенного. Он говорит, но ничего не сообщает. Он сказал,
что Мак-Нэр был его другом, и что в доме есть несколько вещей, принадлежащих
ему, и он подумал,  что  мог бы  поехать  и взять их. Он  не  испуган, но не
слишком податлив. Он все время улыбается.
     - Это я знаю. Где он сейчас?
     -  Ну, он  там. Сол и Орри задержали его. Сол послал меня спросить, что
вы хотите, что с ним делать?
     - Отпустите его. Что еще вы можете сделать? Если только вы не голодны и
не захотите  приготовить из него  суп.  У Сола  ничего не получится с  такой
птицей. Вы не можете держать его.
     - Еще как можем! Я еще не кончил, подождите, пока я не расскажу вам. Мы
были там в доме с Гебертом десять или пятнадцать минут, когда послышался шум
перед домом.  Я  выскочил, чтобы досмотреть.  Это  были  две машины,  и  они
остановились у ворот. Из них вышла целая куча людей, и они  пошли за мной во
двор, и,  клянусь Богом, они  вытащили  ружья. Можно  было подумать,  что  я
Диллинджер (известный гангстер). Я увидел военную форму и издал вопль, чтобы
предупредить  Сола, а потом они на меня напали. И меня  окружили - кто бы вы
думали?.. Роуклифф,  этот болван лейтенант из  уголовной полиции, три других
шпика, два рядовых  и еще маленький коротышка в очках,  который  сказал мне,
что он помощник окружного прокурора из округа Патнэм. Ну как, разве я не был
окружен?
     - Да, наконец-то. Они стреляли в вас?
     - Еще  бы, но я ловил пули и бросал  их  обратно. Хорошо,  кажется, они
пришли  для того, чтобы искать  эту красную коробку. Они  подошли к  двери и
хотели войти, Сол оставил Орри там  за дверью, подошел к окну  и заговорил с
ними через стекло. Конечно, он попросил показать ордер на обыск, и у них его
не оказалось. Потом они долго препирались, и полицейские сказали, что войдут
в  дом  за Солом,  потому  что  он  нарушает  закон, а Сол  показал  бумагу,
подписанную   мистером  Вулфом,  через   стекло,  и  они  направили  на  нее
электрический фонарь. Последовали дальнейшие переговоры, потом Сол велел мне
ехать  в деревню и позвонить вам, а Роуклифф  сказал, что ничего не  выйдет,
пока он не обыщет меня из-за красной коробки, а я  сказал  ему, что, если он
прикоснется  ко мне, я сдеру с него  кожу и повешу ее сушиться.  Но я не мог
вывести "седан", потому что машина Геберта стояла на въезде к дому, а другие
машины  загораживали  дорогу у ворот. Поэтому я объявил  перемирие, Роуклифф
взял свою машину, и мы оба поехали на ней в Брустер. Это только три мили. Мы
оставили  остальн