полночь,  была  пора  ложиться  спать,  но  я  не
спешил, потому что Вульф откинулся назад,  закрыв  глаза  и  делая  движения
губами: он то выпячивал их, то поджимал, и  так  снова  и  снова.  Мне  было
любопытно, чем все это кончится.
   Он поерзал  в  кресле,  глубоко  вздохнул  и  приоткрыл  глаза,  так  что
образовались две узкие щелочки.
   - Арчи!
   - Да, сэр.
   - Ты был прав.
   - Да, сэр.
   - Я, как ты сказал, сражаюсь против кого-то, кто слишком хитер для  меня.
Или слишком хитер, или слишком везуч. Мистер  Мур  мертв  уже  почти  четыре
месяца, а мистер Нейлор - девять дней, и что мы имеем?
   - Счет о понесенных расходах.
   - Да, это беспрецедентный случай. У нас есть только  один  факт,  который
мог бы нам помочь, - прогулка мисс Ливси  с  мистером  Нейлором,  но  мы  не
знаем, имеет ли это значение или нет, и у нас нет возможности выяснить  это.
Мы не можем  заняться  отсортировыванием  настоящих  версий  от  поддельных,
потому что у нас нет версий вообще. У нас буквально  ничего  нет.  Нет  и  у
Кремера. С нами когда-нибудь такое случалось?
   - Нет, сэр.
   - Нет, не случалось. Я нахожу это интересным, и меня это стимулирует. Что
мы делаем, когда у нас нет версий? Ты знаешь?
   - Нет, сэр.
   - Мы их создаем. Нам, возможно, придется придумать их больше,  но  начнем
мы с одной. В порядке эксперимента. Закрой эту  проклятую  машинку,  поверни
кресло в мою сторону и послушай меня.
   - Да, сэр.
   Ему понадобился почти целый  час,  чтобы  нарисовать  полную  картину,  в
течение которого я делал  пометки  в  блокноте.  В  конце  концов  он  резко
спросил:
   - Ну?
   Я неопределенно кивнул головой:
   - Если это лучшее, что можно придумать, мы должны попытаться сделать это,
- или скорее я должен. Самое  меньшее,  что  мы  можем  в  результате  этого
получить, это еще одно убийство.

***

   Лучшим свидетельством того, как мало мы продвинулись в  нашей  работе  по
этому делу, было изменившееся отношение ко мне со стороны служащих компании,
что я почувствовал, когда появился в отделе фондов в тот  понедельник.  Было
время, когда, проходя через зал, я ловил сотни обращенных на меня  взглядов.
Этого больше не было. Мне уделяли почти так же мало внимания, как  и  одному
из посыльных мальчишек, разносивших почту.
   По плану операции мне предстояло первым делом нанести не слишком короткий
визит Эстер Ливси. Желая, чтобы он состоялся по возможности  раньше,  прежде
чем Розенбаум вызовет ее для утренней диктовки, я сделал это сразу же  после
того, как оставил шляпу и пальто  в  своей  комнате,  которую  мне  все  еще
позволяли занимать. Я пересек зал и вошел в  ее  комнату,  закрыв  за  собой
дверь, которая к моменту моего прихода была открыта.
   Эстер закончила вытирать пыль и разбирала документы на письменном  столе.
Она искоса взглянула на меня, а затем резко повернула голову в мою сторону и
спросила требовательным тоном:
   - Что вы хотите?
   Я сел и улыбнулся ей:
   - У вас вырабатывается дурная  привычка  спрашивать,  чего  я  хочу.  Это
нервы.
   - Что вы хотите?
   Она выглядела старше, казалась утомленной,  и  я  не  пытался  обманывать
себя, что она стала для меня скорее  коллекцией  рассортированных  клеток  и
почти на девяносто процентов состояла из воды. Я по-прежнему думал, что  она
во мне нуждается, и эта мысль все еще не покидала меня, когда я  смотрел  на
нее. Самым дьявольским во всем этом  было  то,  что  я  был  задействован  в
операции, которая, похоже, могла сделать ее гораздо более несчастной.
   - Сядьте и расслабьтесь, - сказал я ей.
   - Нет, - она стояла  с  бумагами  в  руках.  -  Я  могу  сказать  мистеру
Розенбауму, что вы раздражаете меня.
   - Конечно, можете, - согласился я. - И  я  не  стану  отрицать  этого.  Я
раздражаю  многих  людей,  и  вас  в  том  числе.  Так   всегда   бывает   в
обстоятельствах, подобных  этим.  Я  сомневаюсь,  что  Розенбаум  попытается
уволить меня: это вызовет смятение, я стану кричать, ломать дверные  косяки,
и, может быть, бегать по залу и прятаться между столами.  Однако  вы  можете
просто не обращать на  меня  внимания  и  продолжать  работать.  Я  не  буду
набрасываться на вас из-за спины.
   Эстер раскладывала документы, и  на  ее  лице,  казалось,  была  гримаса,
потому что она плотно сжала губы.
   - Кстати, о вашей работе, - продолжал  я.  -  Помните,  вы  говорили  мне
однажды, что вам тут нравится и вы хотите тут работать? Я не думаю, что  вам
очень нравится работать здесь сейчас, когда начались эти неприятности. Но  я
могу понять, что вам необходимо иметь работу, так  же  как  и  мне.  Я  могу
понять, что вы не хотите делать то, за что вас могут уволить.
   Поэтому не дожидайтесь, пока вас уволят. Уходите сами. У  мистера  Вульфа
большие связи, один из его знакомых является старшим партнером  в  одной  из
лучших и крупнейших компаний в Нью-Йорке. Вы можете  попытаться  получить  у
них работу секретаря руководителя  компании.  Это  -  семьдесят  долларов  в
неделю для начала, работа с  половины  десятого  до  пяти,  два  выходных  в
неделю, да еще премия к Рождеству. Ваша комната  будет  раза  в  три  больше
этой, два окна, два ковра, любой тип машинки,  какой  вы  только  пожелаете,
прекрасный вид на гавань и статую Свободы. Что вы на это скажете?
   Она разбирала документы, не глядя на меня. Ободренный этим,  я  продолжил
анализировать ее шансы на блестящую карьеру  в  юридическом  бизнесе.  Чтобы
получить результат, которого я хотел добиться, мне было желательно  провести
с ней по крайней мере четверть часа, а еще лучше - минут двадцать. Поэтому я
принялся подробно обсуждать этот вопрос, рассматривая его  со  всех  сторон.
Развивая свою мысль, я выделил то, что, на мой взгляд, особенно  заслуживало
ее внимания в моем рассказе, а именно:  перед  ней  открывалась  возможность
получить  работу  стенографистки  в  суде,  которая,  несомненно,   обладала
значительной  привлекательностью  и  материальными  преимуществами.  Тут   я
действительно разошелся. Я пробыл с ней  двадцать  три  минуты  и  не  видел
причины, почему бы мне не дотянуть этот разговор до перерыва на ленч,  когда
я услышал, как сзади меня открылась дверь. Повернув голову, я увидел Самнера
Хоффа.
   Он закрыл дверь, обошел меня кругом, чтобы  оказаться  со  мной  лицом  к
лицу, и сказал низким, угрожающим голосом:
   - Убирайтесь отсюда.
   Ничего лучшего я и  пожелать  не  мог.  Это  оказалось  очень  кстати.  Я
посмотрел на него и ответил ему тем же тоном:
   - Убирайтесь сами, вы, проклятый любопытный сукин сын.
   Он отреагировал так, как этого можно было ожидать  от  кавалера,  который
врезал Уальдо Муру на виду у всего зала. Он дал мне понять, что я, вероятно,
поступил с ним несправедливо в тот день в кабинете  Вульфа;  он  был  вполне
способен оценить мой удар, хотя был возбужден и  взбешен  до  крайности.  Но
ударить его здесь было бы не правильно: во всяком  случае  он  настолько  не
умел драться, что всякая попытка с его стороны могла бы  закончиться  только
его позором. Когда я встал со стула, он  подошел  ко  мне,  выставив  правую
руку, будто кроме этого кулака ничто  в  мире  не  заслуживало  внимания.  Я
сделал резкое движение головой в сторону, уклоняясь от  удара,  и,  пока  он
пытался восстановить равновесие, шагнул к двери, открыл ее и сказал  громким
голосом:
   - Вы опоздали, мистер Хофф! Вам меня не остановить! Вы опоздали!
   Затем я  побежал.  Я  бежал  серединой  зала,  оглядываясь  назад,  чтобы
посмотреть, следует ли  за  мной  Хофф,  и,  добежав  до  четвертого  стола,
остановился. Затем я двинулся дальше, наслаждаясь вниманием к моей  персоне,
так как к этому времени взоры всех  присутствующих  были  обращены  ко  мне.
Добравшись до другого конца зала, я ввалился в свою комнату. Схватив шляпу и
пальто, я вышел в коридор и, спустившись  на  лифте,  покинул  здание  через
главный вход. На Уильям-стрит я поймал такси и дал шоферу адрес Вульфа.
   Вульфа я нашел в оранжерее  с  Теодором:  они  рассматривали  только  что
полученный каталог недавних поступлений. В помещении было  влажно  и  тепло,
поэтому я уселся на табурет, достал носовой платок и вытер лоб.
   - Ну как? - спросил Вульф.
   - Я провел с мисс Ливси более двадцати  минут.  Хофф  ввалился  к  ней  в
комнату и приказал мне убираться. Я назвал его сукиным сыном и позволил  ему
преследовать меня. У него, должно быть, есть свои шпионы.
   - Прекрасно, продолжай.
   - Да, сэр. Я побуду здесь  немного,  чтобы  показать,  что  мне  пришлось
информировать вас о захватывающих  событиях,  а  затем  вернусь  назад.  Мне
по-прежнему не нравится одно обстоятельство. Каждый день я  печатаю  доклады
после обеда и отношу их вам наверх около четырех тридцати.  Если  сегодня  я
изменю этот  порядок  и  вручу  вам  доклад  до  полудня,  кто-нибудь  может
подумать, что доклад не настоящий.
   - Ты говорил мне об этом вчера вечером.
   - Сегодня я это повторяю.
   - Существо доклада оправдывает это нарушение.
   - Случай с Нейлором тоже кое о чем говорит,  а  я  следовал  там  обычной
процедуре.
   Он передернул плечами:
   - Очень хорошо. Это не имеет значения, принеси как обычно, после обеда.
   Я ушел,  направился  вниз,  в  кабинет,  позвонил  в  компанию,  попросил
соединить меня с начальником резервного отдела и сказал, что хочу поговорить
с Гуинн Феррис. Мне ответили, что она занята.  Я  сказал,  что  тоже  занят.
Через пару минут я услышал ее голос.
   - Послушай, моя прелесть, - умоляющим голосом начал я. -  Я  нахожусь  на
Тридцать пятой улице, пришлось заглянуть к мистеру Вульфу. Но  я  освобожусь
примерно через час и хочу у тебя кое-что спросить. Ради этого я  пойду  даже
на то, чтобы угостить тебя ленчем. Давай встретимся на углу  Уильям-стрит  и
Уолл-стрит в двенадцать тридцать?
   - Ах ты, негодяй, - возмутилась она. - Позволил, чтобы Хофф гнал тебя  по
коридору через весь этаж, а я даже  не  смогла  этого  увидеть,  потому  что
работала в кабинете мистера Гендерсона. О чем ты хотел меня спросить?
   - Что-то очень важное. Предпоследний шаг в этой румбе. Так  в  двенадцать
тридцать?
   Она согласилась.
   Я сидел, вытянув ноги и засунув руки в карманы брюк, и хмуро  смотрел  на
кнопку комбинированного замка на сейфе, когда Вульф спустился из  оранжереи.
Когда он уселся в своем кресле и установил свой  центр  тяжести,  я  перевел
свой нахмуренный взгляд на него и спросил:
   - Мальчики пришли?
   Он кивнул.
   - Все четверо?
   Он снова кивнул.
   Я покачал головой.
   -  О'кей.  Вероятность  того,  что  эта  идея  в  самом  деле  сработает,
составляет, по-моему, один шанс из ста. Да и вы, наверное, так  же  думаете.
Если это случится, я молю Бога, чтобы они не потеряли ее и мне  не  пришлось
еще раз заниматься опознанием трупа.
   - Чепуха, - Вульф нажал кнопку, чтобы принесли пива. - Как я уже  сказал,
ничего такого решительного я от них не ожидаю. Но возможна какая-то реакция:
слова, жесты, осторожные действия, и их ни в коем случае нельзя пропустить.
   - Да, - продолжал я  хмуриться,  -  само  собой,  доверие  необходимо.  Я
договорился с Гуинн пообедать у Фрисби, где молоки сельди стоят три доллара.
У вас есть еще предложения?
   Он ответил отрицательно, и тут вошел Фриц с пивом.

***

   - Да, моя горлица, - сказал я, - можешь взять еще  мартит,  и  еще  один,
если у тебя не закружится голова. Ты должна быть трезвой как стеклышко.
   Я общался  с  Гуинн  довольно  давно  и  знал,  что  после  третьего  или
четвертого бокала ее прекрасные глазки  имеют  явную  тенденцию  становиться
чуть косящими, а также затягиваться влажной поволокой. Кроме того, она могла
начать ругаться. Я же предпочитал, чтобы Гуинн была милым ангелочком, о  чем
откровенно и сказал ей.
   Мы сидели в угловом кабинете у Фрисби и ели  молоку  сельди  и  салат  из
авокадо.
   - У меня не кружится голова, - сказала она, надув губки. - Такая девушка,
как я, не может себе этого позволить. У меня голова всегда  ясная,  а  зачем
тебе надо, чтобы она была ясной?
   Чтобы узнать от меня еще немного чуши про эту жуткую ночь в  ту  пятницу,
которую я никогда не забуду? Прямо  из  постели  в  полицейский  участок!  Я
никогда не думала, что дойду до этого, клянусь тебе!
   - Я тоже так не думал, - сказал я честно. - Нет, не про ту  жуткую  ночь,
по крайней мере, не про твою роль в ней.
   Я сделал паузу, чтобы попросить официанта принести ей мартини и виски для
себя.
   - Причина,  по  которой  я  сомневаюсь,  -  сказал  я,  -  заключается  в
следующем:  то,  что  меня  интересует,  сугубо  конфиденциально.  С  другой
стороны, я страшно нуждаюсь в твоем совете. Я  знаю  твою  точку  зрения  об
Эстер Ливси. Она действительно немножко не в себе? Как ты думаешь?
   Гуинн фыркнула. Я уже однажды  говорил  ей,  что  следует  избавиться  от
фырканья.
   - Эта девушка не в себе? Ну уж нет! Что она пыталась тебе внушить?
   - Так, ничего особенного, - сказал я уклончиво. - Я не могу  понять,  что
она хочет скрыть. Никак не могу.
   - Готова поспорить, что она хочет что-то утаить. Что она сделала?
   Я пребывал в сомнении. Не отрываясь, я смотрел в  ее  прекрасные  голубые
глаза.
   - Это строго между нами, Гуинн, дорогая.
   - Разумеется.
   - Ты должна пообещать мне держать это в секрете.
   - Разумеется.
   - Я сказал мистеру Вульфу, и он разрешил мне поговорить с тобой.
   - Ради Бога, роди наконец.
   - Видишь ли, Эстер Ливси сказала мне сегодня утром, что  она  знает,  кто
убил Уальдо Мура. Она сказала, что знает это довольно давно.
   Вилка Гуинн с наколотым на нее кусочком авокадо остановилась  на  полпути
ко рту.
   - Она сказала тебе, что знает?
   - Да.
   - Не может быть!
   - Так она сказала.
   - Боже!
   Вилка с авокадо медленно опустилась на тарелку и осталась там.
   - Я не удивляюсь, что это произвело на тебя  впечатление,  дорогая,  -  с
симпатией сказал я. - Так было и со мной. Она сказала это как раз перед тем,
как к нам ворвался Хофф и  стал  преследовать  меня.  Я  рассказал  об  этом
мистеру Вульфу, и мы попали в безвыходное положение, потому что не знаем  ее
достаточно хорошо. Он решил, что  я  должен  поговорить  с  кем-нибудь,  кто
хорошо  информирован  и  заслуживает  доверия  и  кто  знает  о   ней   все.
Естественно, это могла быть только ты.
   Так она с придурью или как?
   Официант принес напитки. Гуинн  посмотрела  на  свой  мартини,  будто  на
непреодолимое  препятствие,  а  затем  подняла  бокал  и  выпила   все   его
содержимое, сделав два больших глотка.
   - Так она сумасшедшая? - настаивал я.
   - Конечно, нет, -  Гуинн  вытерла  губы  салфеткой.  -  Боже  мой,  какая
наглость! И она сказала кто?
   - Нет, но могла бы, наверное, если бы Хофф не прервал нас.
   Что ты...
   - Она не сказала случайно, что тот же человек убил и Нейлора?
   - Она не распространялась на эту тему, но все указывало на это.
   - Она не сказала, откуда у нее эти сведения?
   - Нет, но думаю, что скажет. Вот я и  хотел  тебя  спросить,  как  с  ней
обращаться. Если она не сошла с ума, тогда она должна иметь...
   - Я опоздала, - заявила Гуинн. Она отодвинула свою тарелку, рассыпав  при
этом соль из солонки. - У меня всего час, и я должна...
   - Нет, ты не должна, - сказал я твердо. - Мне нужна помощь.
   Мне нужен совет, и я завишу от тебя. - Я посмотрел на часы. - У тебя есть
еще десять минут. Что же насчет нее? Может, она сказала это только для того,
чтобы расквитаться с кем-нибудь?
   - Она высокомерная, самодовольная дура.
   Я продержал ее там  все  десять  минут,  но  не  получил  никакой  другой
полезной информации относительно Эстер  Ливси  или  кого-нибудь  еще.  Гуинн
больше не сосредоточивалась на этом.
   Она была слишком обеспокоена, чтобы не опоздать на работу.

***

   Я решил, что для меня не имело существенного  значения,  увидят  ли  меня
наверху возвращающимся после ленча в  компании  Гуинн  или  нет,  поэтому  я
простился с ней внизу  в  вестибюле  здания.  После  того  как  за  девушкой
закрылись двери лифта, я направился  мимо  сигаретного  автомата  к  выходу,
сделав на ходу знак широкоплечему мужчине, который стоял  неподалеку.  Выйдя
на улицу, я завернул  за  угол.  Широкоплечий  человек  догнал  меня,  и  мы
поздоровались.
   - Как дела, Орри?
   - До чертиков скучно, - проворчал он. - Она пообедала в пиццерии и  затем
вернулась на работу. Для меня есть что-нибудь стоящее?
   - Возможно, появится на следующей неделе. Наверное,  дело  это  будет  не
таким уж скучным, так как начинать работать придется  в  пять  утра.  Ты  не
соня?
   - За ней я мог бы идти с закрытыми глазами. Есть что-нибудь новенькое?
   - Ничего, кроме того, что сегодня  ночью,  а  может  быть  завтра,  будет
ночная работа. Если ты сделаешь неверный шаг и поранишь палец...
   - Я знаю, знаю. Как то, что моя фамилия Кэтер, а имя - Орри.
   - О'кей, парень.
   Я вернулся в вестибюль здания, прошел к телефонной будке, позвонил Вульфу
и сказал ему, что шар запущен. У него не было  новых  предложений,  и  я  не
услышал ничего, кроме хрюканья. Я поднялся на лифте  на  тридцать  четвертый
этаж, пошел в свою маленькую комнату, отметив, что  снова  достоин  внимания
служащих, сел за свой стол и вставил в машинку бумагу с копиркой.
   Намеченные мной направления были, конечно, обычными. Я  напечатал  их,  а
затем стал обдумывать, как все это  сформулировать.  Мои  соображения  могли
быть либо важными, либо нет, в зависимости от того, с  какого  этажа  придет
реакция, которую мы ждали: с тридцать четвертого или тридцать шестого.
   Следует, подумал я, строго придерживаться фактов, не  предлагать  никаких
фейерверков, не отходить от стиля моих предыдущих докладов, а главное  -  не
переборщить. Решив это, я напечатал следующее:

***

   Развитие событий выглядит обнадеживающе. Сегодня утром в девять  сорок  я
зашел в комнату к Эстер Ливси. Как я уже отмечал в предыдущих докладах,  она
снова отказалась прийти к мистеру Вульфу, который хотел побеседовать  с  ней
подробно. Об этом я уже информировал. Мисс Ливси очень  нервничала.  Сначала
она отказывалась говорить со мной. Когда я  настоял  на  нашей  беседе,  она
вдруг заявила, что не осмелилась пойти второй раз к мистеру  Вульфу,  потому
что ей известно, кто убил Уальдо Мура. Она считала, что наша  беседа  носила
конфиденциальный характер, однако заранее мы об этом не  договаривались.  Из
сказанного ею можно было сделать вывод, что она  также  знала,  что  тот  же
человек убил и Нейлора. Я думаю, мне  удалось  бы  получить  от  нее  больше
информации, если бы в комнату  внезапно  не  ворвался  мистер  Самнер  Хофф,
который потребовал, чтобы я ушел. У меня нет оснований думать, что ему  было
известно, о чем она мне рассказывала, так как мы говорили негромко, а  дверь
комнаты была закрыта.
   Я немедленно отправился к мистеру Вульфу в его офис, чтобы  доложить  ему
об этом инциденте. По его мнению,  к  этому  делу  пока  не  следует  никого
привлекать, кроме меня, но что в то же время было бы непорядочно скрывать от
клиента эту информацию.
   О любых дальнейших событиях буду докладывать без промедления.

***

   Вот что в итоге получилось. В первом проекте мне кое-что не  понравилось,
и, немного отредактировав текст, я снова его перепечатал.  Из  положенных  в
шкаф вторых копий моих докладов я и на этот раз  устроил  ловушку,  протерев
обложки папок и рассыпав на страницах крошки табака.
   Закончив все это и положив оригинал и первую копию доклада себе в карман,
я широко открыл дверь и сел на стул, который поставил так,  чтобы  мне  была
видна дверь комнаты Эстер на другом конце зала.
   Ее дверь оставалась закрытой.
   Через минуту несколько десятков девушек,  находившихся  в  секторе  зала,
входившем в зону моей видимости, уже знали о том, что моя дверь открыта, а я
сам сижу  в  комнате.  Их  глаза  были  устремлены  на  меня,  что  делалось
по-разному: од