глядя  на  него  из-под   полузакрытых  глаз,  сидел  совершенно
неподвижно и ничего не говорил. Так прошло несколько секунд.
     Совершенно неожиданно Чапин потребовал хриплым голосом:
     - К черту все церемонии, где шкатулка?
     Ниро Вулф погрозил ему пальцем.
     - Мистер Чапин, сидите спокойно.
     - Не хочу!
     - Дело  ваше, но  только  коробку вы не получите. Я хочу оставить  ее у
себя.
     Чапин посмотрел на стул,  который я придвинул для него, сделал три шага
и уселся. Теперь голос у него звучал резко:
     - В течение двадцати лет  я жил милостыней.  Я презирал подаяния, но  я
жил на них, потому что голодный человек ест то,  что у него имеется. Потом я
нашел  другой источник  существования, я  ел хлеб, заработанный собственными
руками.  Мистер Вулф,  я  не  хочу  больше  милостыни.  Проявленное  ко  мне
сочувствие, точнее - жалость, действовала на меня, как на быка красный цвет.
Просить милостыню я не стану ни у кого!
     Он замолчал
     Вулф спокойно сказал:
     -  Безусловно,  если   только  вас  не  заставит  это  сделать  крайняя
необходимость. А что касается жалости...
     -  Я в ней нуждаюсь. Час назад я узнал, что  вы забрали мою шкатулку, и
стал обдумывать, каким образом я смогу получить ее назад. И пришел к выводу,
что я могу вас только умолять. Шкатулка моя, ибо я ее купил. Содержимое тоже
мое, за него я... принес большую жертву. Я прошу вас вернуть мне ее назад.
     - Какие доводы вы приводите?
     - Моя нужда. Мне необходима эта  шкатулка, тогда как вам она совершенно
не нужна.
     - В этом  вы ошибаетесь, мистер Чапин,  она мне тоже нужна. Какие у вас
есть еще доводы?
     - Никаких, я прошу вас меня пожалеть.
     - От  меня вы  не дождетесь ни сочувствия, ни жалости. Есть один довод,
который мог бы меня  убедить. Я знаю, что вы пока  еще не готовы говорить об
этом,  а я  не готов потребовать  от  вас  этот  довод. Ваша шкатулка  будет
храниться в надежном месте, до нее никто не будет касаться... Она мне нужна,
как  гарантия  того, что  вы явитесь ко  мне,  когда  я буду  готов  к этому
визиту... Арчи, принеси сюда шкатулку, чтобы мистер Чапин не  заподозрил нас
в обмане.
     Я пошел, отпер шкаф и достал с верхней полки сокровище Чапина. Поставив
шкатулку на стол Вулфа, я снова поразился, до чего она красива. Теперь глаза
калеки были прикованы  ко мне,  а вовсе не  к шкатулке.  Мне в голову пришла
смешная мысль: наверно, ему приятно, что я с ней так аккуратно обращаюсь. Из
чувства  противоречия я провел  по крышке два раза  ладонью,  делая вид, что
вытираю пыль.
     Вулф велел мне сесть на место.
     Чапин вцепился в  ручки своего кресла, как будто приготовился к прыжку.
Он спросил:
     - Могу я ее открыть?
     - Нет.
     Он поднялся, держась за край стола.
     - Я только подниму крышку...
     - Нет.  Очень  сожалею, мистер  Чапин, но  вы не  должны  трогать  этот
предмет.
     Калека склонился над столом, глядя в самые глаза Вулфу. Я насторожился,
как бы он  не стукнул  Вулфа  палкой  по голове, особенно после того, как он
начал истерично смеяться. Впрочем, он тут же взял себя в руки, а его светлые
глаза снова стали холодными и бесстрастными. Взяв  в руки  трость, он поднял
ее, направил на шкатулку наподобие бильярдного кия  и толкнул  ее, не резко,
но достаточно сильно. Шкатулка скользнула по поверхности стола, на мгновение
задержалась на его крае, но тут же упала на пол и покатилась к моим ногам.
     Чапин не смотрел на шкатулку, его глаза были устремлены на Вулфа.
     - Я говорил вам, сэр,  я познал, что такое жить  на милостыню. Теперь я
узнал, как жить без нее.
     Он дважды наклонил голову,  как лошадь под  дождем, резко повернулся на
каблуках и  захромал к двери.  Я оставался на своем  месте, мне  не хотелось
выходить  в  прихожую помогать  ему одеться.  Мы слышали,  как  отворилась и
затворилась дверь.
     - Убери эту злосчастную шкатулку, Арчи, ей не место на полу, - вздохнул
Вулф.



        Глава 15

     В  то  утро я больше  не выходил из  дома. От  парней поступили обычные
донесения  - ничего. Фред Даркин, давясь от смеха, сообщил  по телефону, что
он  и его коллеги составили блестящую процессию,  сопровождая Чапина до дома
Вулфа,  после  чего отдыхали за углом на Десятой  авеню, ожидая  известил  о
кончине Вулфа. Потом они так же торжественно проводили Чапина назад домой.
     После ленча  я сел в машину и отправился на охоту  за Хиббардом. У меня
было столько же  шансов отыскать Хиббарда, как получить любовную записку  от
Греты Гарбо, но все равно я продолжал разнюхивать все вокруг.
     Я решил нанести визит в контору Фердинанда, биржевого маклера. Мне было
известно, что  Хиббард вложил  часть  своих  средств в компанию "Голбрейт  и
Бауэн", которая,  видимо, спекулировала ценными  бумагами. Поэтому я считал,
что именно здесь  у меня больше шансов  что-то услышать про Хиббарда, чем от
всех остальных членов "Лиги". Деньги - это, все-таки, деньги!
     Войдя в офис на двадцать первом этаже одного из зданий в Уолл-стрит,  я
сказал себе,  что надо  повысить  долю  Бауэна в общем котле, независимо  от
того, что  сказано  в  банковском  донесении. Аренда только  этого помещения
стоила им черт знает сколько.
     Дельцам  средней руки это было не  по карману.  Обстановка, в том числе
полированный  пол  с  толстым ковром,  создавала у  вас  впечатление, что  в
качестве стенографистки они наняли бы, как минимум, герцогиню!
     Меня  провели   в  личный  кабинет  Бауэна.  Размерами  он  походил  на
танцевальный зал,  а  лежащие  на  полу ковры  вызывали  необоримое  желание
разуться  и погулять  по  ним  босиком.  Бауэн  сидел  за  очень  элегантным
письменным столом, на  котором не было ничего,  кроме "Уолл-стрит джорнал" и
красивой пепельницы. В одной руке у Бауэна была длинная  толстая сигара, над
которой вился душистый дымок  (очевидно, это была настоящая турецкая, так  я
подумал, хотя сам никогда таковой не пробовал).
     Мне этот тип не нравился. Если бы мне предложили "пришить" это убийство
ему или Полю Чапину, я бы подбросил монетку...
     Он воображал,  что оказывает мне великую милость, предложив присесть...
Если бы это был  прожженный  делец с сомнительной репутацией, я бы смирился,
но вот такая  птица, воображающая  себя помесью Джона Л. Рокфеллера  и лорда
Честерфилда,  в  то время  как  в нем  не было  ничего ни от первого,  ни от
второго, вызывала у меня желание дать ему затрещину.
     Я  сказал ему  то, что говорил им всем, что мне  хотелось бы услышать о
его последней встрече с Хиббардом. Ему  потребовалось подумать, наконец,  он
вспомнил, что последний раз они виделись более чем за неделю до исчезновения
Хиббарда, в театре.  Ничего такого не было сказано, что имело бы отношение к
теперешнему положению вещей.
     Я спросил его:
     - У Хиббарда имеется доля в вашей фирме?
     Он кивнул.
     - Да, уже давно, но он не увлекается спекуляциями. Он вкладывает деньги
в ценные бумаги.
     - Понимаете,  что могло бы  мне помочь. Например, за  несколько дней до
его  исчезновения не сделал ли он каких-либо необыкновенных распоряжений? Не
потребовал ли свои деньги?
     - Нет. Счет Энди вот уже две недели не участвует  в сделках, и  никакой
инструкции он не оставил.
     На этом мы распрощались.
     От  шести других  я узнал столько же,  сколько  от  Бауэна,  и это  был
прекрасный пример "продвижения вперед" в поисках Хиббарда. Это был "триумф".
Поэтому я возвратился домой в самом "радужном"  настроении ко времени обеда,
не говоря уже  о  том,  что  пока я находился у  Бауэна, какой-то  недоросль
нацарапал  на  двери  моей   машины  несколько   ругательств.  Мне  все  так
опротивело, что я  не хотел даже слушать застольные беседы Вулфа, который во
время еды  совершенно  забывал,  что  на свете существует  такая  вещь,  как
расследование убийства.
     После ужина мы пошли в кабинет.
     По  злобе  в  отчаянии  я  начал  подробно  описывать  Вулфу  все  свои
бесплодные  странствия этого дня, но он тут же  попросил  меня  принести ему
атлас  и  стал рассматривать  карты.  Ему бы следовало думать о  деле,  а он
развлекается игрушками. Их у него было много,  но  больше всего  я ненавидел
атлас.  Еще  немного  я повозился  с каталогом луковичных  растений и книгой
расходов,  потом запер все это в ящик, подошел к столу Вулфа, чтобы  узнать,
что  он  делает.  Он изучал  Китай!  Атлас  у  него был  великолепный.  Вулф
развернул складную карту и путешествовал по Востоку.
     Не потрудившись даже пожелать ему "спокойной ночи", потому что я  знал,
что  он  мне все  равно  не  ответит,  я  взял  со  стола  "Черт  бы  побрал
деревенщину" и пошел к себе наверх, заглянув только на кухню за молоком.
     Облачившись в пижаму и домашние туфли,  я уселся  в  свое самое удобное
кресло  под  торшером,  поставил  молоко  рядышком  на журнальный  столик  и
принялся  за  чтение  произведений Поля Чапина. Я  решил,  что пришло  время
ликвидировать пробел в моих знаниях и сравниться в этом отношении с Вулфом.
     К одиннадцати часам я совершенно скис. Молоко было все выпито, и у меня
не было никакой надежды познать то, что нашел в этой галиматье Вулф.
     Дело закончилось тем, что  я  бросил книгу на стол и нырнул под  теплое
одеяло.
     С утра  субботы  все началось сначала, и хотя я не верил в успех, я все
же продолжал  свои  поиски, очевидно потому, что никогда не бросал дела,  не
доведя  его  до  конца.  Без  четверти час я позвонил Вулфу, надеясь, что он
позовет  меня  домой  к ленчу,  а вместо этого  он дал мне новое  поручение.
Сказал, чтобы  я где-нибудь перекусил на скорую руку и сразу же отправился к
Мансолу.  Дитсон позвонил, что он получил дюжину луковиц новой разновидности
миттонии,  которые  только  что  прибыли из  Англии, и  предложил Вулфу пару
луковиц, если он пришлет за ними.
     Когда  в  разгаре  расследования  какого-нибудь  серьезного  дела  Вулф
посылал меня охотиться  за его  проклятыми орхидеями, я  даже не  злился,  а
просто  чувствовал  себя ослом. Но  на этот  раз  я  не  так уж и переживал,
поскольку не верил в целесообразность того, чем занимался.
     Я вернулся на Тридцать пятую улицу около половины четвертого и сразу же
отнес  луковицы  Вулфу.  Он их  не  только  осмотрел, но буквально  ощупал и
обнюхал, а потом велел нести наверх Теодору.
     Я все сделал и хотел зарегистрировать новые луковицы, но Вулф сказал:
     - Арчи!
     По тону  его голоса я понял, что мне  предстоит выслушать длинную речь.
Начало ее было примерно таким:
     - Ты то  и  дело даешь мне  понять, что я не уделяю достаточно внимания
твоему  делу.  Как  правило, ты бываешь не  прав.  Мы  должны  выбирать лишь
многообещающие пути. В любом виде искусства, а  ты должен согласиться, что я
артист своего дела,  секрет успеха заключается в том, чтобы уметь избавиться
от лишнего, ненужного...
     Дальше шли примеры из литературы, и наконец я услышал:
     - Так что, когда  ты обвиняешь меня  в пренебрежении к подробностям,  в
известном смысле  ты  прав, я действительно  не обращаю  внимания  на многие
детали  и мелкие фактики,  которые  могут  показаться  другому  человеку, не
станем уточнять кому именно, весьма важными. Но я был бы тысячу раз не прав,
если бы  попытался  замолчать  свою оплошность, назвать  пустяком  тот факт,
который на  поверку  оказался  весьма  значительным. Вот  почему  я  открыто
признаюсь в своей ошибке. Прошу извинить.
     Я кивнул.
     - Пока я ровным счетом ничего не понимаю. За что вас надо извинить?
     -  За недостаточное мастерство. Возможно,  моя небрежность не оказалась
губительной. Не исключено,  что это вообще ерунда, пустяк. Но  сидя утром  и
размышляя о своих удачах, я припоминал довольно редкие неудачи, и понял, что
причиной  их,  как  правило, является  невнимательность...  По  аналогии мне
пришло в голову, что и в этот раз я прошел мимо одного факта, не заострив на
нем особого внимания... Теперь я  должен спросить тебя об этом. Возможно, ты
припоминаешь, что в среду вечером  ты мне говорил,  какова версия инспектора
Кремера.
     Я усмехнулся.
     - Да.
     - Ты мне сказал, что  он  считает,  что доктор  Элкас  кому-то  поручил
следить за Полем Чапином?
     - Да.
     -  И  тут  же  начал  фразу,  но  не  закончил ее:  "Но  один  из  этих
детективов..."  Я нетерпеливо прервал  тебя. Мне не следовало  этого делать.
Моя  импульсивная реакция на то, что мне показалось ерундой, подвела меня, я
допустил  ошибку.  Я   должен  был  разрешить  тебе  закончить  предложение.
Пожалуйста, сделай это сейчас.
     Я кивнул
     - Верно,  припоминаю такой случай,  но поскольку вы все равно выбросили
всю  эту историю  с Дрейером в мусорную  корзинку, какая разница, поручил ли
кому-нибудь Элкас следить...
     - Замолчи,  Арчи.  Меня совершенно  не интересует твой Элкас. Мне нужно
услышать то,  что ты тогда говорил про  дика, как ты изволишь  его называть.
Что за дик, где он?
     - Разве я не говорил? Висит на хвосте у Поля Чапина.
     - Один из людей Кремера?
     Я покачал головой
     -  У Кремера  там  тоже есть свой человек.  А у нас Даркин, Гор и Кимз,
восьмичасовое  дежурство.  Эта  птичка  экстра-класса, я говорю о  том дике,
который вас  интересует.  Кремеру тоже  стало любопытно,  кто оплачивает его
услуги, он попытался это у него  выведать, да не тут-то было.  В ответ он не
услышал ничего, кроме брани. Я сначала подумал, что он от Баскома, но нет.
     - Ты его видел?
     -  Да,  я  туда  ездил.  Он  как  раз  ел  суп.  В  отношении  еды,  он
придерживается тех же взглядов, что и вы: за столом бизнес забывается. Я ему
немного  прислужил,  принес хлеб и масло, помог пересесть за  другой стол, а
потом отправился домой.
     - Опиши его внешность.
     - Ну, я не могу сказать, что он привлекает к себе  глаза людей.  Рост -
пять футов, семь дюймов. Вес - сто  тридцать пять фунтов. Коричневая кепка и
розовый  галстук.  Плохо выбрит. Глаза карие. Нос острый,  тонкий,  довольно
большие губы, кожа бледная, без признаков нездоровья.
     - Волосы?
     - Он всегда ходит в кепке.
     Вулф вздохнул. Я заметил,  что кончиком пальца он  вычерчивает кружочки
на ручке кресла.
     - С прошлой среды, Арчи. Отыщи его и привези сюда.
     - Когда?
     - Немедленно.
     Я поднялся.
     - Так. Живого или мертвого?
     -  Попробуй убедить,  но, разумеется, если придется применять силу,  то
минимально, в пределах необходимости. Одним словом, доставь его мне.
     Я  достал  кое-что  из  ящика  своего  стола,  сунул  себе  в  карман и
отправился на охоту за новым зверем.



        Глава 16

     Я поехал  прямиком на Перри-стрит и  остановился футах в  пятидесяти от
"Кофейника".  По  дороге  я  успел  продумать  свою  тактику.  Считая,   что
дипломатический подход не  принесет успеха,  я решил, что  не  стоит тратить
время на уговоры и убеждения.
     Я подошел к  "Кофейнику" и  заглянул в зал.  "Розового галстука" там не
было.  Правда,  до часа  супа  было еще далеко.  Я пошел  дальше  по  улице,
заглядывая решительно во все  подворотни и  магазины.  Я не  увидел ни Фреда
Даркина,  ни  кого-нибудь  похожего на городского  детектива. Это можно было
объяснить  только одним:  они преследовали свою добычу.  Я  сел в  машину  и
принялся ждать
     Почти в шесть часов на улице появилось такси и остановилось перед домом
203. Я попытался рассмотреть водителя, держа в уме Питни  Скотта, и пришел к
выводу, что это не он. Но из машины вылез калека. Он расплатился с шофером и
проковылял в здание, а такси  уехало. Я стал внимательней  присматриваться к
улице и переулку.
     Очень скоро я заметил Фреда Даркина, который шагал от угла. Рядом с ним
был еще один парень. Я вышел из машины и остановился под  уличным фонарем  у
них на пути. Потом сел снова в машину. Через пару минут ко мне подошел Фред,
я подвинулся, освобождая для него место.
     Я заметил:
     - Коли ты  и городской дик хотите сэкономить деньги, беря сообща такси,
я ничего  не  имею против, но  только  пока  ничего  не  случится.  Если  же
случится, тогда не избежать скандала.
     Даркин усмехнулся.
     -  Не  волнуйся, весь этот план ерундистика. Если  бы мне не нужны были
деньги...
     - Где "розовый галстук"?
     - Хух, только не говори, что вы снова охотитесь на него.
     - Где он?
     - Где-то поблизости. Он был  с нами в этом  рейде.  Да вот он, легок на
помине, идет в "Кофейник". Сейчас ему пора перекусить.
     Я увидел, как "розовый" вошел в кафе.
     - Олл-райт,  Фред,  слушай меня  внимательно.  Шутить, так шутить. Ты с
городским диком в приятельских отношениях?
     - Ну, мы разговариваем.
     - Отыщи его. В забегаловке на углу продается пиво?
     - Конечно.
     -  О'кей. Отведи его туда  и утоли его жажду, понятно? Включи  в  счет.
Проторчи с ним там, пока моя машина не отъедет от "Кофейника". Действуй!
     Фриц вышел из  машины, а я  снова принялся ждать. Очень скоро я увидел,
как Фред  вышел из  химчистки вместе с городским сыщиком, они отправились  в
обратном направлении. Через пару минут я тоже тронулся с места и  подъехал к
самому  выходу  из "Кофейника". Выйдя из машины,  я вошел  внутрь. Вокруг не
было видно ни одного полицейского.
     "Галстук"  сидел за  тем  же столиком, что и в  прошлый раз, перед  ним
стояла миска  такого  же  точно  супа. Я глянул на остальных посетителей, на
стойку и не заметил ничего угрожающего. Тогда я подошел к "галстуку".
     Он поднял голову и проворчал:
     - Проваливай ко всем чертям.
     Присмотревшись  к нему внимательней, я внезапно  понял, что предполагал
Вулф, и решил, что он мог быть и прав.
     Я скомандовал.
     - Пошли, инспектор Кремер желает тебя видеть.
     Одновременно я достал  из  одного  кармана наручники, а из другого свой
пистолет-автомат.
     Он самым наглым образом заявил:
     - Я этому не верю. Предъяви мне твой проклятый значок!
     Я  не мог  допустить даже маленького спора, поэтому  я  схватил его  за
воротник, вытащил со стула и поставил на ноги.
     Я сурово скомандовал:
     - Пошевеливайся!
     За моей спиной  раздались  какие-то  невнятные  реплики,  но я даже  не
натрудился оглядываться. "Галстук" сказал:
     - Мое пальто...
     Я снял его с крючка, перекинул себе  через руку  и выпроводил "галстук"
из зала.
     Единственная опасность  заключалась  в том,  что постовой  мог  в  этот
момент  проходить мимо "Кофейника" и предложить мне помочь, а мой "родстер",
автомобиль с открытым двухместным кузовом, складным верхом и откидным задним
сиденьем, никак  не  подходил  для полицейской машины.  Но,  к счастью, я не
увидел никого, кроме  обычных  зевак. Я  отвел  "галстук" до машины,  открыл
дверцу,  втолкнул его  внутрь, после  чего  сам влез и сразу же  сорвался  с
места, поскольку мотор, разумеется, был включен.
     - Теперь послушай меня, - заговорил  я самым деловым тоном, - мне  надо
сообщить тебе две вещи. Первое, дабы тебя успокоить: я везу тебя на Тридцать
пятую улицу  для беседы с  мистером Вулфом. Второе: если ты только  откроешь
рот  и  попытаешься поднять шум, я  все равно доставлю  тебя  туда, только в
бессознательном состоянии.
     - У меня нет желания видеть...
     - Заткнись!
     Но  внутренне я  усмехнулся, потому что говорил он совсем другим тоном,
напускная грубость куда-то исчезла.
     Я затормозил  перед нашим  домом, открыл для моего  пассажира  дверцу и
предложил ему выходить.  Я шел позади него, отпер дверь собственным ключом и
кивком головы предложил ему войти. Пока я раздевался, он тоже потянулся было
к своей шляпе, но я сказал, чтобы он ее не трогал, и провел его в кабинет.
     Вулф сидел на  обычном  месте перед пустым стаканом.  Я закрыл дверь  и
остановился возле  нее, но "галстук" пошел дальше к столу. Вулф  взглянул на
него, кивнул, потом посмотрел более внимательно и обратился ко мне:
     - Арчи, сними нар