,
которое  по  нашей бухгалтерии не  пройдет.  Только для твоего сведения: они
предназначены для  мистера  Джонса.  Остальное  отвезешь в любой пригородный
банк, скажем, где-нибудь в  Нью-Джерси, и положишь в банковский сейф, а сейф
арендуешь под вымышленным именем. Потребуется на кого-то сослаться - сошлись
на  мистера  Паркера.  После того, что случилось в субботу ночью, мы  должны
быть  готовы  к  непредвиденным  обстоятельствам.  Если  мы вступим с ним  в
ближний бой и придется съезжать отсюда и рвать старые связи, нам будет нужна
серьезная подпитка. Надеюсь, эти деньги  останутся нетронутыми. Надеюсь, они
так и будут там лежать, когда я умру, и, стало быть, достанутся тебе.
     -  Большое  спасибо.  Мне  тогда будет  лет  восемьдесят  и они  мне не
помешают.
     - И на здоровье. Теперь сегодня. Во-первых, где  фотографии, которые ты
там делал?
     - Будут в шесть часов. Раньше сделать их не взялись.
     - А ключи?
     - Вы просили после ленча. К половине второго будут.
     - Хорошо. Сол появится в два?
     - Да, сэр.
     - Пусть  Фред  и Орри  приедут сюда после ужина. Днем они тебе  вряд ли
понадобятся; управитесь вдвоем с Солом. Нам нужно вот что: должен быть...
     Но  объяснение  пришлось  прервать: явился доктор  Волмер. Доктор жил и
держал кабинет прямо  на нашей улице, в сторону Десятой авеню, и многие годы
мы прибегали к его услугам по самым разным  поводам, от накладывания швов на
голову Доры Чапин до подписания  документа о том,  что  Вулф  невменяем.  Он
всегда садился в одно из  желтых кресел поменьше, потому что был коротконог,
снимал очки, смотрел сквозь них на свет,  надевал снова  и спрашивал: "Нужны
какие-нибудь таблетки?"
     Сегодня он добавил:
     - Боюсь, у меня мало времени.
     - У вас его всегда мало, - заметил Вулф тоном, предназначенным лишь для
избранных - тех, кого он по-настоящему любил. - Вы читали про дело Рони?
     - Конечно... Раз к нему имеете отношение вы... вернее, имели.
     - Сейчас имею тоже. Тело  находится в морге, в Уайт-Плейнсе. Вы туда не
съездите? Сначала вам придется заехать в окружную прокуратуру и получить там
специальное разрешение.  Скажете  им, что вас послал я, а меня нанял один из
коллег мистера Рони. Если этим они не удовлетворятся,  пусть  позвонят  мне,
постараюсь  их убедить. Вам нужно осмотреть  тело - речь не идет о вскрытии,
чисто  поверхностный осмотр, - чтобы определить, умер ли он мгновенно или на
его  долю  выпала  длительная  предсмертная  агония.  Мне  нужно,  чтобы  вы
осмотрели его  голову; подозреваю,  что его сбили с ног ударом, а  уже потом
переехали машиной. Понимаю,  найти  серьезную  улику  вряд  ли  удастся,  но
все-таки попробуйте, и я  не буду ворчать,  когда вы представите мне счет за
эту поездку.
     Волмер несколько раз моргнул:
     - Это надо сделать сегодня?
     - Да, сэр.
     - А чем мог быть нанесен такой удар, вы не представляете?
     - Нет, сэр.
     - В газетах сказано,  что у него нет семьи, родственников тоже.  Может,
мне следует знать, кого я представляю - кого-то из его коллег-адвокатов?
     -  Если они  зададут этот вопрос, на  него отвечу я. А вы представляете
меня.
     - Понятно. Это ваши вечные  тайны. - Волмер поднялся.  - Если кто-то из
моих  пациентов  умрет, когда я  буду  ездить... -  Он  оставил  предложение
незаконченным и засеменил к выходу, заставив меня вскочить и прытко  открыть
ему  дверь. Он имел привычку уходить сразу, как только получал  все, что ему
действительно требовалось, и Вулф его любил в частности за это.
     Проводив его, я вернулся в кабинет.
     Вулф сидел, откинувшись на спинку кресла.
     -  До ленча  всего  десять минут. Итак, сегодня тебе и  Солу  предстоит
следующее...
     ГЛАВА 15
     За  одиннадцать  ключей слесарь  расколол  меня  на  восемь долларов  и
восемьдесят центов. Это было почти вдвое больше рыночной цены, но  я не стал
поднимать вой, потому что тут была своя причина: он до сих пор  собирал дань
за одну маленькую  ложь, которую он по моей просьбе  шесть лет назад скормил
сыщику из отдела по расследованию убийств. Видимо, он решил, что теперь мы с
ним соучастники и мазаны одним миром,  стало быть, от моей  доли ему кое-что
причитается.
     Я вполне допускал, что ключи - это еще не все, потребуется определенная
ловкость рук,  если, допустим,  Луис  Рони жил  в  многоквартирном  доме  со
швейцаром и  лифтером;  но все оказалось проще.  Старый  пятиэтажный  дом на
Восточной  Тридцать седьмой улице заметно и удачно осовременили: в вестибюле
я  наткнулся  на  шеренгу   почтовых  ящиков,  кнопок-звонков   и  кругов  с
отверстиями для переговоров через специальную трубку. Фамилию Рони я нашел в
конце  справа - это значило,  что  жил он  на самом верху. Дверь  с  улицы я
открыл  первым же  ключом,  мы с Солом  вошли, забрались в служебный  лифт и
нажали кнопку  5.  Для способного молодого человека  с блестящим будущим,  у
которого, наверное, круглые сутки пропадал самый разномастный  люд, это было
очень удобно.
     Наверху я открыл дверь  со второй  попытки. В каком-то  смысле чувствуя
себя хозяином, я придержал дверь для Сола, пропустил его вперед,  а уж потом
вошел сам.  Мы оказались в центре  коридора,  не очень  широкого  и не очень
длинного.  Повернув  направо,  к  фасадной  стене,  мы  попали   в  довольно
просторную  комнату с современной, тщательно подобранной мебелью,  броскими,
недавно вычищенными коврами,  яркими аляповатыми картинами на стенах, хорошо
подобранными книгами и камином.
     - Что ж, очень мило, - заметил Сол, зыркая по сторонам,
     Между  мной  и  Солом  есть  существенная  разница:  мне  иногда  нужно
посмотреть на вещь  дважды,  чтобы  наверняка  удержать ее в памяти, Солу же
всегда хватает одного раза.
     - Угу, - согласился я, укладывая свой чемоданчик на кресло, - Насколько
я понимаю, жилец от этой квартирки отказался, так что  можешь ее снять. - Из
чемоданчика я достал резиновые перчатки, одну пару передал Солу. Он начал их
натягивать.
     -  Жалко, - сказал  он,  - что ты в воскресенье вечером  его  партийный
билет у себя не оставил, ведь держал в руках. Куда как все было бы проще. Мы
ведь за этим сюда и пришли, да?
     - Это, конечно,  будет находка  номер один, -  я стал натягивать другую
перчатку. - Нас устроит  любой интересный товар,  но  полностью осчастливить
может только сувенир Компартии США. Хорошо бы отыскать какой-нибудь сейф, но
суетиться мы не будем. - Я повел рукой налево. - Начинай с этой стороны.
     Работать  с  Солом - одно  удовольствие, потому что  я  могу  полностью
сосредоточиться на  своих занятиях и на него не обращать внимания. Приводить
обыск мы с ним  любим,  если  при этом  не надо  переворачивать кушетки  или
пользоваться лупой,  любим по простой причине: после обыска получаешь четкий
и окончательный ответ - да или нет. В этой комнате  мы провели добрый час, и
ответ  оказался "нет". Мы не только не нашли членской  карточки, там не было
вообще  ничего  стоящего,   способного   порадовать  Вулфа.  Отдаленно  сейф
напоминал разве что запертый ларь, лежавший в ящике стола, один из ключей на
связке  к нему  подошел, но  внутри оказалась лишь  наполовину  опорожненная
бутылка  изысканного шотландского виски. Видимо, это была единственная вещь,
делиться которой с приходящей уборщицей он не желал. На  закуску мы оставили
самое муторное - перелистать все стоящие на полках книги. В них не оказалось
ничего, кроме страниц.
     - Этот голубок не доверял никому, - пожаловался Сол.
     Мы вошли в спальню - она была раза в два  меньше первой комнаты, -  Сол
окинул ее быстрым взглядом и сказал:
     - Слава богу, хоть книг нет.
     Я от всего сердца поддержал его:
     -  Для  книг  надо  с  собой мальчика  приводить.  Листать  до одурения
страницы - взрослому человеку зарабатывать таким путем просто неприлично.
     На спальню ушло меньше  времени,  но  результат  оказался тот же. Я все
больше убеждался, что у  Рони либо вообще не было никакого  секрета, либо их
было  столько,  и  весьма  опасных,  что  тут  не  годились  банальные  меры
предосторожности... если вспомнить, что случилось с оранжереей,  то  сделать
выбор из этих "либо" было нетрудно. Мы расправились с кухонькой - по размеру
она  напоминала лифт моего босса,  - с туалетом - он  был  гораздо  больше и
вообще напоминал снимок из  рекламного  журнала, - и в бутылке  шотландского
виски, спрятанного в ларе от уборщицы, мне  увиделось  нечто трогательное  -
единственный невинный секрет, настолько невинный, что хранить его можно было
дома.
     Наверное, я  человек  очень демократичный,  раз  могу испытывать  столь
трогательные чувства  к такому отпетому  мерзавцу, как Рони,  об этом  стоит
сказать Солу.  Перчатки уже были в чемоданчике, я держал его под мышкой,  мы
были в  коридоре  и направлялись  к  двери,  собираясь  распрощаться с  этим
жилищем.  Рассказать  Солу,  какой  я  демократичный,  однако   не  удалось:
спокойное течение вечера  прервали. Я уже взялся  через  платок  за  дверную
ручку, как вдруг раздался звук, производимый лифтом, он остановился на нашем
этаже, и его  дверь  открылась. Кто-то  шел  в эту квартиру: другой на  этом
этаже просто не было. Снаружи послышались шаги, в замочную скважину вставили
ключ,  но, пока  его поворачивали и  открывали дверь, мы  с Солом были уже в
туалете, плотно прикрыв за собой, но не заперев дверь
     - Есть кто-нибудь? - негромко спросил голос. Это был Джимми Сперлинг.
     Раздался другой голос, совсем тихий, однако без всякой дрожи:
     - Ты уверен, что это здесь?
     Это была мать Джимми.
     - Конечно, уверен, - грубо  буркнул Джимми.  Такая грубость свойственна
людям, до смерти испуганным. - Пятый этаж. Пошли, не стоять же здесь.
     Шаги направились  к большой комнате Я  шепотом  объяснил Солу,  кто это
такие, и добавил:
     - Если они хотят здесь что-то найти, пусть ищут на здоровье.
     Я чуть приотворил дверь, и  мы стали вслушиваться. Они разговаривали и,
судя по другим звукам, обыскивали жилище, но далеко не с той методичностью и
сноровкой, с какой  это делали мы с Солом. Кто-то из них уронил ящик на пол,
упало  что-то еще, кажется, картина со стены. Потом, если не ошибаюсь, упала
книга -  это  было уже  слишком. Не прочеши  мы  квартиру со  всем возможным
тщанием, может и был бы  смысл  ждать: вдруг они  найдут то, что ищут, а  мы
возьмем и попросим их показать это нам;  но стоять и тратить впустую  время,
позволяя  им  шарить  по  книгам,  которые  мы уже пролистали  до  последней
страницы, -  не глупость ли  это?  Поэтому я открыл  дверь из туалета, через
коридор вошел в большую комнату и окликнул их:
     - Эй, привет!
     Век живи  -  век учись.  Я решил, что с Джимми все ясно,  опасаться его
нечего.  У  меня  есть  правило:  не  ходить  без  наплечной  кобуры,  когда
расследуешь дело об убийстве, но я  был о Джимми слишком невысокого мнения и
не стал перекладывать пистолет в карман или брать его  в руку. Из литературы
же  мне  известно о материнском инстинкте, да и в жизни  иногда приходится с
ним  сталкиваться, так  что  я  все-таки  должен  был  быть  начеку. Правда,
пистолет в руке едва ли помог бы, разве вздумай я огреть ее но черепу. Когда
я вошел под арку комнаты, она оказалась совсем рядом,  ярдах в двух, и этого
было достаточно для внезапного нападения.
     Она вихрем кинулась на меня, ее руки метнулись к моему лицу, а сама она
завопила что есть мочи:
     - Беги, беги, беги!
     Смысла в этом не  было  никакого, но кто ждет смысла от женщины,  когда
она в таком состоянии?  Даже будь я один, и  она смогла бы задержать меня на
некоторое время,  позволив сыну бежать, что с того? Поскольку ни убийцей, ни
полицейским я  не был, то представлял  опасность лишь тем, что просто  видел
Джимми, правда, содрать  с меня это открытие она  все  равно  не могла, даже
если ногти у нее были бы еще в десять раз длиннее.  Однако именно это она  и
пыталась сделать,  и первый натиск был весьма бурным - она добралась-таки до
моего лица. Один из его коготков меня ужалил, я  тут  же вывернул  ей руку и
так бы и держал подальше от себя, если бы не Джимми, - когда я вошел, он был
в другом конце комнаты. Он не кинулся мамуле на помощь, не стал поддерживать
ее выпад с фланга - он  просто стоял  у  стола... но в руке держал пистолет.
При  виде пистолета  Сол, следовавший  за мной,  застыл под аркой,  стараясь
сориентироваться, и я  его понимаю:  правую руку Джимми, сжимавшую пистолет,
никак нельзя было назвать  твердой,  а  это значило, что в следующую секунду
может случиться что угодно.  Я сгреб мамулю и притиснул к себе,  она даже не
успела понять, в чем дело. Она  даже  не могла  извиваться, хотя и пыталась.
Вонзив подбородок ей в плечо, я обратился к Джимми:
     - Я  могу  сломить  ее напополам, и, если потребуется, я это сделаю, не
сомневайся.  Хочешь  слышать, как хрустит ее  позвоночник?  Брось  пистолет.
Разожми пальцы и выпусти его на пол.
     - Бега,  беги, беги! - заголосила мамуля  дурным голосом, потому что на
большее в моих объятиях была не способна.
     - Вот видишь, - сказал я. - Не заставляй маму мучиться.
     Сол подошел  к Джимми, завел его кисть вниз, и пистолет выпал  на  пол.
Сол  подобрал его и на несколько шагов отступил.  Джимми двинулся на меня. В
нужный момент я толкнул к нему его маму. Вместо моих объятий она оказалась в
объятиях сына и  тут только  увидела  Сола. Эта  чертова дура в  самом  деле
думала, что я здесь один.
     - Пойди посмотри на свое лицо, - предложил мне Сол.
     Я пошел в туалет, посмотрел на  себя в зеркало и пожалел, что  отпустил
ее так  легко. Рана начиналась под левым глазом и тянулась вниз на целых три
дюйма. Я смочил ее холодной водой,  поискал что-нибудь кровоостанавливающее,
но не нашел и взял в комнату влажное полотенце. Джимми и мамуля  мыкались по
ту сторону стола, а Сол с пистолетом Джимми лениво подпирал арку.
     -  Ну что это такое? - пожаловался  я.  - Я  ведь  всего-навсего сказал
"привет". К чему царапаться и стрелять?
     - Он не стрелял, - с негодованием возразила миссис Сперлинг.
     Я отмахнулся от нее:
     - Вы-то уж точно царапались.  Так,  теперь  возникает  проблема. Вашего
сына мы обыщем, тут все нормально, но как прикажете обыскивать вас?
     - Только попробуйте ко мне прикоснуться, -  заявил Джимми. Голос у него
был злобный, да  и вид тоже. Я считал, что  из всей семейки именно его можно
не принимать всерьез... неужели я ошибался?
     - Глупости, - сказал я  ему. - У вас не  хватило храбрости  выстрелить,
вот  вы  и  злитесь, и это  лишний раз  говорит  не в вашу пользу. Сядьте на
кушетку, оба. - Что, я должен подойти и усадить вас?
     Мамуля потянула сына  за  руку, они сбоку подошли к кушетке и сели. Сил
положил пистолет в карман и опустил в кресло.
     -  Вы  нас  испугали,  Артур,  - объяснила  мамуля. - Вот и  все. Я так
перепугалась, что просто вас не узнала.
     Что  ж, это был очень  изящный ход,  и  чисто дамский, мужчине такое не
пришло бы и  в голову. Она предлагала  вернуться в исходную позицию, когда я
был в ее доме желанным гостем.
     Но возвращаться в пункт А я не пожелал:
     - Меня  зовут  Арчи,  разве вы забыли?  А теперь  меня  вообще никто не
узнает, так вы меня отделали.  Просто удивительно активная реакция на испуг,
- я подвинул кресло и сел. - Как вы сюда попали?
     - Что значит как? Открыли дверь ключом!
     - Где вы его взяли?
     - Что значит где? Он у нас был...
     - А как сюда попали вы? - поинтересовался Джимми.
     Я посмотрел на него и покачал головой:
     -  Этим  вы  ничего  не  добьетесь. Вы, наверное, знаете,  что ваш отец
отказался  от услуг мистера Вулфа.  Теперь у нас есть другой клиент, один из
коллег  Рони.  Вы хотите  привлечь к  этой нашей  встрече внимание?  Вызвать
полицию? Наверное, нет. Вот и не надо. Где вы нашли ключи?
     - Не ваше собачье дело!
     - Я же вам сказала, - укоризненно вступила мамуля. - Он у нас был.
     Еще со времени окончания школы я считаю, что женщины и логика - понятия
несовместимые, поэтому отвечать ей не стал.
     -  На ваше усмотрение  могу предложить следующее, - сообщил  им  я. - Я
звоню в участок и вызываю сюда двух городских детективов, мужчину и женщину,
они обыскивают вас и выясняют, зачем вы сюда пришли, - на это уйдет время, к
тому  же  огласки не избежать.  Другой  вариант:  вы  все расскажете  нам...
кажется, вы не знакомы с моим другом и коллегой  - мистер Сол Пензер. Вот он
сидит в кресле.  Кстати, вы что, в кино не  ходите? Почему без  перчаток? Вы
знаете, что оставили в  этой  квартире десять  тысяч отпечатков? Да, значит,
второй вариант: вы  рассказываете нам, где взяли ключ и зачем сюда пришли, -
но только  правду. Второй вариант для вас предпочтительнее  по одной простой
причине: мы можем вас  не обыскивать, потому что знаем - вы еще не нашли то,
что искали.
     Они переглянулись.
     - У меня есть предложение, - заговорил Сол.
     - Милости просим.
     - Может, им удобнее, чтобы мы позвонили мистеру Сперлингу и спросили...
     - Нет! - воскликнула мамуля.
     - Весьма обязан, -  поблагодарил я  Сола. - Ты напомнил мне  о  мистере
Вулфе. - Я снова обернулся к ним: - Думаю, теперь мы договоримся. Так где вы
взяли ключ?
     - У Рони, - с угрюмым видом пробурчал Джимми.
     - Когда он вам его дал?
     - Давно. Он у меня...
     - Что ж,  начало - лучше  не придумаешь,  - ободрил я  их. - Значит, он
что-то здесь держал, или вы  так думали,  и это вам было позарез необходимо,
раз  вы  пришли  сюда при  первом удобном случае после его  смерти; с другой
стороны, раз ключ он вам дал давно, вы и заглянуть сюда могли давно, пока он
был  на  работе.  Нет,  эта версия  нас с мистером  Пензером  не устраивает.
Давайте другую.
     Они снова переглянулись.
     -  Могу что-нибудь  подсказать, - вызвался я. -  Например,  вы одолжили
ключ у вашей младшей сестры, и...
     - Ах ты, сукин сын, - зарычал Джимми, поднимаясь и  делая шаг вперед. -
Да, я не смог выстрелить, но клянусь богом...
     - Артур, зачем говорить гадости? - запротестовала мамуля.
     - Тогда  предложите  нам что-нибудь получше, - я уперся ногой  в  пол -
вдруг Джимми не остановится?  Но он  остановился.  - Правда, мы всегда можем
позвонить мистеру Сперлингу и проверить.
     - Нет, не можете!
     - Почему?
     - Он ничего об этом не знает! Я как  раз хотела сказать  вам правду! Мы
уговорили швейцара, чтобы он дал нам ключ!
     - За сколько вы его уговорили?
     - Я предложила... я дала  ему сто долларов. Он ждет нас внизу, в холле,
- убедиться, что мы ничего отсюда не забрали.
     - Это вы его ловко провели, -  заметил я. - А вдруг ему придет в голову
вас обыскать? Как считаешь, Сол, нам следует с ним поговорить?
     - Да.
     - Тогда тащи его сюда.
     Сол вышел. Мы втроем сидели и ждали; мамуля спросила:
     - Артур, лицо не болит?
     Мне  пришло в голову три ответа, все хорошие,  но я выбрал четвертый  -
из-за краткости.
     - Болит, - ответил я.
     Когда  наружная дверь  снова открылась,  я поднялся  на  ноги  - ведь с
появлением швейцара соотношение сил  станет  двое  на  двое, даже не  считая
мамули, а если он еще окажется атлетом? Но  едва его увидев, я снова сел. Он
был полусредним весом, расширение грудной  клетки по сравнению с Медлин было
у него  явно ничтожным,  а глаза не  желали подниматься выше уровня мужского
колена.
     - Его зовут Том Феннер, - сообщил Сол. - Пришлось его сюда притащить.
     Я окинул его взглядом. Он окинул взглядом мои лодыжки.
     -  Слушайте,  -  сказал  я  ему,  -  можно обойтись без  осложнений.  Я
представляю  коллегу мистера  Рони. Эти люди  ничего здесь  не  совершили  и
ничего  не  совершат  -  можете  положиться на меня.  Я  не  хочу  без нужды
устраивать людям неприятности.  Вы только покажите мне сто долларов, которые
они вам дали.
     - Да вы  что, какие с