его об этом не знает и не желает знать.
     - Я предпочитаю это услышать от него самого. Пошли.
     - Ничего не поделаешь. У него и без того дурное настроение,  впрочем, и
у меня тоже. Потерян напрасно целый день. Правда, я выяснил, что на галстуке
пятно от человеческой крови, но что...
     - Как вы это узнали?
     - Проверил в лаборатории.
     - Вот как?
     Его физиономия стала багровой:
     - Вы удрали с  места преступления,  утаив вещественное  доказательство.
Затем вы осмелились с ним мудрить. Если вы воображаете...
     - Ерунда? Вещественное доказательство чего? Даже с кровяным пятном этот
галстук не является уликой, если кровь не той же группы,  как  у жертвы. Что
касается  того,  что  я "удрал с места  преступления",  я не был причастен к
происходящему,  меня это  совершенно не касалось,  да меня никто и не просил
там оставаться. Что касается вашего третьего обвинения, то пятно на галстуке
каким  было, таким  и  осталось, для  анализа  из него  вытащили  несколько,
ничтожно мало, ниточек. Я должен был выяснить, кровь ли это, потому что если
не  кровь, я собирался оставить его у себя, и даже  если бы суд мне приказал
его предъявить, я  стал бы спорить и бороться. Я хотел  узнать, кто  его мне
прислал  и зачем. И все еще хочу... Но  поскольку это кровь, я не имею права
спорить.
     Я достал из карманов свои сувениры.
     - Пожалуйста, получите. Когда  вы с ними закончите разбираться,  я хочу
получить их назад.
     - Не сомневаюсь.
     Он отобрал у меня вещи и принялся их рассматривать.
     - Там  у Бэнса  есть пишущая  машинка.  Вы  взяли образец ее шрифта для
сравнения?
     - Вы  прекрасно знаете, что  нет, поскольку тот  же Бэнс сообщил, что я
делал и говорил.
     - Он мог забыть. А это тот самый галстук, который вы получили по  почте
сегодня, а это тот самый конверт, в котором он был послан?
     - Да.  Послушайте, а  ведь это идея? Я бы мог получить от Бэнса другой.
Как жаль, что я об этом не подумал.
     - Могли бы. Я вас знаю. Я забираю нас в Управление, но сперва мы войдем
в дом. Я хочу задать вопрос Вулфу.
     - Я не вхожу, и могу поспорить, что вы тоже не войдете. Его данное дело
не интересует, и он не намерен им заинтересоваться. Я мог бы приехать  к вам
после  обеда.  У  нас сегодня  раки,  спрыснутые  белым вином  с добавлением
полыни, затем рыба под...
     - Я забираю вас.
     Он ткнул пальцем в машину.
     - Садитесь.

     Глава IV

     Я  вернулся домой  страшно усталым  далеко  за  полночь,  но прежде чем
подняться  к себе на два марша лестницы и  лечь спать, заглянул на кухню, не
сомневаясь, что заботливый Фриц оставил для меня  в холодильнике  и  рыбу, и
молоко.  Таким образом  я  не  только избавился  от чувства голода,  но и от
отвратительного привкуса во рту от так называемого хлеба и котлет, в которых
было больше булки, нежели мяса, предложенных мне (за  деньги,  разумеется) в
прокуратуре.
     Поскольку моя связь с преступлением была предельно короткой и ясной, те
двадцать секунд, которые я пробыл  в квартире Кирка, а моя связь с Бэнсом не
была намного продолжительней, в прокуратуре на  меня одного часа должно было
бы хватить с избытком, включая перепечатку на машинке  заявления,  которое я
должен  был  подписать, и  лишь после девяти вечера до  меня дошло,  судя по
характеру  вопросов  помощника  окружного  прокурора  Мандельбаума,  где тут
собака зарыта. Фактически они вообразили, что история с галстуком могла быть
каким-то трюком,  в котором я  тоже участвовал,  и решили меня  продержать у
себя до тех пор, пока не получат результаты анализа пятна.
     Тогда  я  поостыл,  успокоился,  разговорился  с  полицейским, которого
посадили ко мне в комнату следить, чтобы я не выскочил из окна, подначил его
вытащить  из кармана  колоду карт, чтобы быстрее  шло время, и  за два  часа
ухитрился  проиграть почти пять долларов. Но потом,  убедившись, что у моего
стража  глаза  слипаются  от усталости, я сообразил,  что дальше поддаваться
невозможно, он все равно заснет, и сказал "хватит".
     Мои денежки не были потрачены даром.
     Около полуночи  кто-то  подошел  к  двери и вызвал его, а  когда  через
десять минут он вернулся назад и  сообщил, что я больше не потребуюсь, я ему
по-приятельски  широко  улыбнулся,  мол,  все  в  порядке, я не  обижаюсь, и
небрежно бросил:
     - Выходит, кровь той же группы, да?
     Он кивнул:
     - Да, современная наука творит чудеса.

     Итак, говорил  я себе,  расправляясь  с холодной  рыбой, я не  только с
толком  потратил  деньги, но и время тоже, а к тому  моменту, когда очутился
наверху  и переоделся  в пижаму, решил,  что хотя Вулф  не заинтересован, то
я-то сильно, и сделаю все возможное,  чтобы выяснить, кто же послал мне этот
галстук и для чего, даже если для этого  придется взять месячный отпуск  без
сохранения содержания.
     Лишь в самых экстренных  случаях я не сплю полностью восемь часов, а на
этот  раз  никакой  экстренности  не было, всего лишь предполагаемая работа,
поэтому  к  завтраку, который  я  ем на  кухне,  и спустился  уже  в  начале
одиннадцатого.
     Я  достал из холодильника  апельсиновый сок,  а  Фриц поставил на огонь
сковороду с оладьями, вздохнул и поинтересовался, где это я  вчера обедал. Я
проворчал, что ему хорошо известно, что я вообще не обедал, поскольку ему же
я и звонил из прокуратуры, чтобы в доме не было паники.
     Фриц кивнул головой и сказал с новым вздохом:
     - У этих клиентов большие неприятности...
     -  Послушай, Фриц, ты замечательный шеф-повар, но  никудышный дипломат,
так зачем же плутовать? Тебя  беспокоит, что вот уже месяц, как мы сидим без
дела,  и тебе хочется  знать, не поймали  ли  мы кого-нибудь на  крючок. Так
почему  бы так просто и не спросить? Повторяй  за мной:  Арчи, вы захомутали
клиента? Ну-ка, попробуй.
     - Арчи!
     Он поднял руку ладошкой вверх, совсем как это делает Вулф:
     -  Если я задам такой вопрос, ты просто  скажешь "да" или "нет". А если
он звучит по-моему, при желании ты можешь...
     И тут он произнес совершенно неизвестное мне  французское слово. Мне бы
следовало спросить у  него,  как оно  пишется,  чтобы позднее  отыскать  его
значение в словаре, но я не хотел признаваться  в своей серости и промолчал,
сделав вид, что углубился в газету.
     Взглянув  на  первую  страницу "Таймса", я невольно  приподнял  голову.
Ловкачи,  им таки  удалось  сделать на  этой  истории  передовицу,  возможно
благодаря Мартину Кирку. Всем известно, что "Таймс" благосклонно относится к
архитекторам и  художникам,  зато  люто ненавидит  жокеев и частных сыщиков.
Статья не добавила  ничего существенного к тому, что я выяснил у Лона, но  в
ней упоминалось, что миссис Кирк родилась в Манхэттене, штат Канзас, и тут я
подумал, что любая другая газета, раскопав этот факт, непременно обыграла бы
его  в  романтически-сентиментальном плане. Рожденная в  Манхэттене  женщина
погибает тоже в Манхэттене...
     После трех оладьев с  домашней  колбасой  и одного с цветочным медом  и
двух чашек кофе я отправился в  кабинет, как раз вовремя для того, чтобы  до
возвращения  Вулфа из теплицы успеть  стереть пыль со столов,  налить свежую
воду  в вазу  для  цветов,  поискать  в  словаре  сказанное  Фрицем  слово и
просмотреть почту.
     Я дождался,  когда  орхидеи  окажутся в вазе,  а сам  Вулф втиснется  в
кресло и  ознакомится  с  утренней  корреспонденцией, а  потом сообщил,  что
теперь  получается  так,  что  кто-то соизволил  мне  прислать очень  важное
вещественное доказательство убийства, так что я намерен установить,  кто это
сделал и с какой целью. Разумеется, в свое свободное время. Да и  потом едва
ли я потребуюсь ему, поскольку он сам, очевидно, больше никому не нужен.
     Губы Вулфа сжались.
     - Вещественное доказательство?.. Всего лишь предположение.
     -  Нет, сэр. Я возил галстук Лудлову. И это человеческая кровь. Поэтому
я отдал галстук Кремеру. Разумеется, вы читали "Таймс"?
     - Да.
     - Кровь той же группы, что и у миссис Кирк. Если это...
     Раздался звонок.
     Я поднялся  и  пошел отворять,  решив про себя,  что  наверняка  к  нам
пожаловал мистер Джеймс Невилл Бэнс.  Но  это был  не  он, это я  понял, как
только взглянул на посетителя сквозь прозрачное только с внутренней  стороны
дверное стекло. К нам пожаловал оборванец, которому изменила фортуна, теперь
он  вынужден  побираться под  дверями  более  удачливых сограждан.  Высокий,
тощий, он притворился, будто вынужден был прислониться к косяку двери, чтобы
удержаться на ногах. Получилось это у него совершенно правдоподобно...
     Открыв дверь, я вежливо заметил:
     - Наступили трудные времена, да? Доброе утро.
     Он взглянул на меня затуманенными глазами и пояснил:
     - Я бы хотел видеть мистера Ниро Вулфа. Меня зовут Мартин Кирк.
     Если вы воображаете, что мне следовало бы его узнать по снимку, который
мне показал Лон Коэн, я не согласен. Вы бы сначала посмотрели на этого типа,
а потом уж говорили...
     Я  объяснил, что мистер Вулф принимает  людей только по договоренности,
но я все же спрошу.
     - Вы - Мартин Кирк, который проживает в доме 219 по Хорн-стрит?
     Он ответил "да", я пригласил его  войти,  провел  в переднюю  комнату и
предложил  присесть,  в чем он явно  нуждался, а сам прошел в  кабинет через
соединительную  дверь, которую  плотно за собой  закрыл, и подошел  к  столу
Вулфа.
     - Сейчас  я буду занят собственными делами.  Сюда явился мистер  Мартин
Кирк. Он просил встретиться с вами, но, конечно, вы этим не интересуетесь...
Могу ли я воспользоваться передней комнатой?
     Вулф  глубоко  вздохнул, втянув воздух через нос, а выпустив через рот,
затем секунд пять внимательно смотрел на меня, под конец проворчал:
     - Приведи его сюда.
     - Но вы же...
     - Приведи!
     Нечто  неслыханное.  Совершенно  вразрез  со  всякими правилами.  И  не
соответствует характеру Ниро  Вулфа. Тот Ниро Вулф, которого я  хорошо знал,
как минимум сначала заставил  бы меня хорошенько расспросить этого человека.
Но с гением никогда  ничего не угадаешь наперед. Когда я вернулся в переднюю
комнату и предложил Кирку пройти в кабинет, я  решил,  что Вулф намеревается
мне  показать,  что  лишь  олух  согласится напрасно  тратить свое  время на
подобное дело. Он немного поговорит с  Мартином Кирком и выпроводит его вон.
Поэтому  меня  ни  капельки  не  удивила  первая  его  фраза,  требовательно
произнесенная Вулфом:
     - Ну, сэр? Я прочитал утренние газеты. Почему вы явились ко мне?
     Кирк прижал  пальцы  к глазам  и  тихонько  застонал,  отпустил руки  и
часто-часто заморгал своими затуманенными глазами:
     - Вам придется быть  ко мне снисходительным... принять во внимание  мое
положение. Я только что  вышел  из прокуратуры...  Пробыл там всю ночь.  Без
сна.
     - Поели?
     - Бог мой, нет.
     У  Вулфа  вытянулось  лицо.  Дело  усложнялось. Сама мысль  о  том, что
человек остался  без пищи, была  для Вулфа неприятна,  но принимать в  своем
доме такого несчастного было просто невыносимо.  Он  должен был либо поживее
выпроводить его, либо накормить.
     - Почему я должен быть к вам снисходителен? - спросил он.
     Кирк  фактически попытался  улыбнуться, но при этом у  него  был  такой
жалкий вид, что мне самому захотелось бежать на кухню ему за едой.
     -  Я про вас знаю,  - сказал он, - вы человек безжалостный и суровый. И
ваши гонорары высокие. Я смогу вам заплатить, не  беспокойтесь об  этом. Они
думают, что я убил свою жену. Они отпустили меня, но...
     - Вы убили свою жену?
     - Нет Но они так думают и считают,  что сумеют это доказать. У меня нет
поверенного,  и  я  не  знаю   никакого  адвоката,   к   которому  хотел  бы
обратиться...  К вам  я  приехал потому, что  мне  известна  ваша репутация.
Отчасти из-за этого, а отчасти потому, что они  задавали мне массу  вопросов
про вас - про вас и Арчи Гудвина.
     Тут он взглянул на меня:
     - Вы ведь Арчи Гудвин, не так ли?
     Я ответил ему "да", и он вновь обратился к Вулфу:
     -  Они спрашивали,  знаю  ли  я  вас  или Гудвина,  не  встречался ли я
когда-либо  с  вами,  и  похоже,  что  они  воображают, нет,  они совершенно
уверены, что  я  это  сделал.  В смысле - познакомился  с вами. Кажется, это
каким-то образом связано с тем,  что  было  отправлено по почте Гудвину. Еще
возникал  вопрос  о  каком-то  галстуке и  о телефонном  разговоре,  который
состоялся  вчера.  Очень сожалею,  что  излагаю  все  это  столь  туманно  и
неопределенно, но я сразу предупредил,  что для меня  надо сделать скидку. Я
сам не свой... Я не в себе с тех пор, как узнал...
     У него задрожал подбородок, и он замолчал, чтобы взять себя в руки.
     -  Моя жена... Они  наседали на  меня, что  она практически не была мне
женой. Пускай, я согласен,  не была... Но  если женщина...  Я  хочу сказать,
если мужчина...
     Волнение не дало  ему  возможности продолжить, усилием  воли  он с  ним
справился и вновь заговорил:
     - Как видите, я приехал к вам  отчасти потому,  что подумал, что вам-то
должно быть известно и про галстук, и про телефонный разговор, и про то, что
было послано мистеру Гудвину. Вы знаете?
     - Возможно.
     Вулф придирчиво разглядывал посетителя.
     -  Мистер Кирк, вы  сказали,  что можете мне заплатить, но  я не продаю
информацию, а лишь свои услуги.
     - Именно это мне и требуется, ваши услуги.
     - Вы хотите поручить мне расследовать данное дело?
     - Да. Ради этого я сюда и приехал.
     - И вы сумеете мне заплатить, не залезая при этом в долги?
     - Да, у меня есть... Да. Вы хотите сейчас же получить чек?
     - Тысячи долларов достаточно в качестве ретейнера.
     Я вынужден был на секунду зажмуриться, чтобы не ахнуть. Это было уже не
просто неслыханно,  это было... Да нет, я не мог  поверить собственным ушам.
Взяться за расследование  по доброй воле, без отнекиваний и  уговоров,  хотя
это  означало,   что   Вулфу  придется  поработать.  Неужели   же  на   него
подействовало отсутствие клиентов?
     Но взять в  качестве клиента  человека, подозреваемого в  убийстве, вот
так, сходу, не задав надлежащих вопросов,  кроме формальных, не убивал ли он
своей жены и в состоянии ли будет  с  ним расплатиться, не имея ни малейшего
представления, виновен ли он или нет и какими материалами располагает против
него полиция, было по меньшей мере легкомысленно. Нет, это не укладывалось у
меня в голове.  На такую аферу не согласился бы  ни один  человек, не говоря
уже о самом Ниро Вулфе! Так какая же муха его укусила?
     Мне пришлось закусить нижнюю губу,  дабы усидеть на месте и смириться с
происходящим. Когда Кирк вытащил из кармана чековую книжку и авторучку, Вулф
нажал на кнопку звонка у себя на столе, и через мгновение появился Фриц.
     - Поднос, пожалуйста, мадрилен готов?
     - Да, сэр.
     - И пудинг?
     - Да, сэр.
     - Подадите и первое, и второе, сыр со слезой и горячий чай.
     Когда Фриц повернулся и вышел, меня так и подмывало броситься следом за
ним,  чтобы  сказать,  что  может  случиться  что-то  похуже,   чем  простое
отсутствие клиентов...

     Глава V

     Через час, когда снова раздался дверной  звонок, Кирк все еще был у нас
и все еще  был нашим клиентом,  а мне все еще  потребовалось  бы  подбросить
монетку, если бы меня спросили, виновен он или нет.
     Вулф, разумеется, отказался с ним разговаривать  или слушать его,  пока
не будет съедено все, что находилось на подносе.
     Кирк совершенно искренне заявил,  что  ему кусок не полезет в горло, но
поскольку  Вулф  настаивал,  он попытался, а  коли человек  способен  что-то
проглотить, то  уж  мадрилен  Фрица со  свекольной  подливкой проглотит  без
труда, а  после одной ложки его лимонного пудинга с соусом из жженого сахара
вообще всякие споры прекращаются. Короче, когда я уносил поднос на кухню, на
блюдечке оставался один кусочек сыра, все остальное исчезло.
     Когда я вернулся, говорил Вулф;
     -  ...поэтому  я изменю процесс. Я сам буду  вам  говорить,  а  вы лишь
отвечайте на мои вопросы. Вы достаточно пришли в себя, чтобы все понять?
     - Мне лучше. Я не думал, что смогу поесть. Рад, что вы меня заставили.
     Выглядел он ничуть не лучше.
     Вулф кивнул:
     - Желудок не обманешь,  как голову...  В первую очередь начнем с вашего
заявления, что вы не убивали своей жены. Разумеется, оно не имеет веса. Я по
собственным  соображениям предположил, что вы этого  не делали. Но пока рано
говорить, почему я так считаю. Знаете ли вы или подозреваете, кто ее убил?
     - Нет. Имеются... Нет.
     -  Тогда  слушайте.  Во  вчерашней корреспонденции,  присланной на  наш
адрес,  пришел  конверт на имя  мистера  Гудвина,  напечатанный  на машинке.
Внутри  находилась  тоже  напечатанная  на  машинке записка, в которой  было
сказано:  "Сохраните это до тех пор,  пока я  не дам  вам  знать.  Дж.Н.Б.".
Конверт и бумага были с тисненными  на них адресом и  именем Джеймса Невилла
Бэнса. В  конверте находился галстук-самовяз кремового цвета  с  коричневыми
диагональными полосками, на котором имелось большое пятно коричневого цвета.
     Кирк хмурил лоб, сосредоточившись:
     - Так вот как оно было. Они мне ничего толком не объяснили...
     - И не должны были. Я бы тоже не стал ничего  объяснять, если бы вы мне
не поручили действовать в ваших  интересах. Вчера же в четверть двенадцатого
дня  мистеру  Гудвину  позвонил   мужчина  и  скрипучим  голосом,   очевидно
специально измененным, сказал, что он Джеймс Невилл Бэнс и просит его  сжечь
то,  что он послал по почте.  Заинтересованный мистер  Гудвин  поехал в  дом
номер 219 по Хорн-стрит, куда его впустил мистер Бэнс. Он  узнал  в галстуке
один из  своих галстуков такого же фасона и цвета, но отрицал то, что он его
посылал  по почте. Когда мистер Гудвин собирался уходить, явился полицейский
с требованием впустить его в  вашу квартиру, так что мистер Гудвин находился
вместе с мистером Бэнсом и полицейским в помещении, где было обнаружено тело
вашей жены, но он тут же уехал. Позднее он...
     - Но что...
     -  Не прерывайте.  Он отвез галстук  в лабораторию  и узнал, что на нем
человеческая  кровь.  После  этого  он  передал галстук,  записку и  конверт
офицеру полиции, которому о  данном инциденте  сообщил мистер Бэнс.  Полиция
установила, что кровь  на  пятне  - той же  группы, как и  у  вашей жены. Вы
говорите,  они  считают, что смогут  доказать, что вы убили  свою жену.  Они
взяли у вас отпечатки пальцев?
     - Да. Они - я разрешил им.
     - Могли бы отпечатки ваших пальцев оказаться на этом конверте и бумаге?
     - Нет, конечно. Каким образом? Я не понимаю...
     -  Разрешите мне.  Мистер Бэнс сказал  мистеру Гудвину, что у него было
девять галстуков такого образца, один  он кому-то  отдал. Не вам ли, кстати?
Кремовый с коричневыми полосками.
     У  Кирка  открылся рот,  да  так  и не  закрылся.  Ответ на  вопрос был
получен.
     - Когда он вам его отдал?
     - Пару месяцев назад.
     - Где он сейчас?
     - Полагаю - нет, не знаю.
     -  Когда  вы  перебрались  в комнату в гостинице две недели  назад,  вы
наверняка забрали с собой личные вещи. Включая галстук?
     -  Не знаю. Не заметил. Я  действительно забрал все свои вещи, ну  а на
мелочи, вроде галстуков, не обратил  внимания. Сегодня  же  посмотрю, там ли
он.
     - Его там нет.
     Вулф глубоко вздохнул, откинулся назад и закрыл глаза.  Кирк недоуменно
посмотрел  на  меня, заморгал  глазами  и собрался  что-то произнести,  но я
покачал головой. Он уже  наговорил достаточно для того, чтобы заставить меня
призадуматься, не  было  бы  лучше,  если бы  я  сжег  проклятые  сувениры и
поставил на этом крест.
     Кирк  прижал  пальцы к  вискам и  принялся  их массировать.  У  бедняги
наверняка трещала голова от всех переживаний.
     Но вот Вулф открыл глаза и выпрямился. Его взгл