л, что
у  меня  оказались  дела по соседству, и я  решил  зайти  к  Элле  Рейз. Она
ответила, что Эллы  нет  и что ей неизвестно, когда та появится. Я чуть-чуть
форсировал события,  стараясь,  правда, не пережать. Я  сказал,  что  помимо
всего прочего, еще произошла и  путаница с  адресами, быть может, она сумеет
мне  помочь и  спросил, есть ли у Эллы  Рейз  какой-нибудь другой адрес или,
может  быть,  адрес  ее семейства.  Она сказала,  что  семейство  Эллы  Рейз
проживает на Восточной Сто Тридцать  Седьмой  улице. Я спросил, не знает  ли
она номер  дома, она пошла в другую комнату и, выйдя оттуда, назвала номер -
306.
     Сол посмотрел в мою сторону.
     -  Ты  не   собираешься   записать   это  в  свой   блокнот,  Арчи?   -
поинтересовался он. Когда я последовал его совету, продолжил свой рассказ: -
Я спустился вниз и спросил у привратника, не видел ли он, как сегодня  утром
выходила из дома горничная миссис Ирвин,  он сказал, что не видел. И вообще,
сказал он,  не видел, чтобы  она возвращалась. Оказывается,  она  свободна в
четверг вечером и в ночь с четверга на пятницу, обычно возвращается в восемь
утра в пятницу, но на этот раз привратник ее не видел. Он спросил у лифтера,
но оказалось, что тот  тоже ее не видел. Я отправился по  адресу  и разыскал
дом, обшарпанный, без лифта и горячей воды. Я виделся с матерью Эллы Рейз. Я
старался быть очень осторожным, но с  этими людьми, как  вы знаете, нелегко.
По крайней мере, мне удалось  выяснить,  что  обычно Элла  появляется дома в
четверг  вечером и что на  этот  раз она почему-то не появилась. Миссис Рейз
собиралась  пойти  позвонить  миссис  Ирвин,  но боялась,  что,  может, Элла
занимается чем-то  таким,  о чем  не должна  знать ее хозяйка.  Прямо она не
сказала, но я все понял.
     - Я весь день болтался туда-сюда. Привратник в доме Ирвинов сказал мне,
что вчера Элла Рейз  ушла как обычно, в шесть, и была одна. Миссис Рейз дала
мне фамилии двух друзей дочери,  я их  повидал, они мне  дали  еще кое-какие
адреса. Никто из них ничего о  ней не слышал и  не  видел ее. Я еще два раза
звонил миссис  Ирвин  и каждый час звонил  в полицию,  справляясь по  поводу
несчастных случаев, разумеется, не называя никаких фамилий. Последний раз, в
пять часов, мне ответили, что в районе Сто Сороковой улицы на берегу вонючей
реки Гарлем под грудой досок  было обнаружено тело неизвестной женщины и что
в данный момент его уже увезли в морг. Я отправился в морг, но тело туда еще
не привозили. Когда его  наконец привезли, я  на него взглянул и  решил, что
оно очень подходит под описания миссис  Моллой - около тридцати, маленькая и
аккуратная, кофе  со сливками. Только на голове  у нее было черт знает что -
весь затылок размозжен. Такие дела.
     Я встал,  но тут же,  сообразив, что  этим делу не поможешь, снова сел.
Вулф набрал через нос много воздуха и выпустил его через рот - не человек, а
компрессор.
     - Разумеется, мне не  нужно  спрашивать  тебя,  подтвердил  ли ты  свои
предположения официально.
     - Разумеется нет, сэр. Предположения есть всего лишь предположения.
     - Вот именно. В котором часу закрывается морг?
     По одному этому  вопросу можно сказать, что он гений, ибо только гений,
проработавший  двадцать  с  лишним   лет  в  качестве  частного   детектива,
специализирующегося на расследовании  убийств, имеет  право его  задать. Но,
черт возьми, он на самом деле этого не знал.
     - Он никогда не закрывается, - сказал Сол.
     - В таком случае  мы можем  продолжить нашу работу. Арчи, звони  миссис
Моллой и проси ее подъехать к моргу.
     - Не выйдет, -  уперся я -  Далеко не каждой  женщине я  могу назначить
свидание в морге и  уж, конечно, не миссис Моллой.  К тому же не  исключено,
что  негодяй  в  перерывах  между   убийствами   развлекается,   подслушивая
телефонные разговоры. Я за ней заеду.
     - Валяй.
     Что я и сделал.

15

     Я сел на стул лицом  к ней. Я принял  приглашение  сесть только потому,
что  по  дороге сюда в такси  придумал  нечто  такое,  благодаря чему  можно
растянуть мое пребывание в ее квартире. На ней было платье из тонкой материи
лимонно-желтого цвета.  Возможно,  дакрон, но мне  хотелось,  чтобы то  была
шерсть.
     -  Когда мы с вами увиделись впервые, пятьдесят часов тому назад, я мог
поставить один к двадцати за  то,  что Питера Хейза  оправдают.  Теперь  все
обстоит иначе. Ставлю двадцать к одному.
     Она сощурила глаза, отчего их уголки слегка приподнялись, и сказала:
     - Вы просто стараетесь меня подбодрить.
     -  Нет, но я  не  скрою,  что это  намек на то, что нам  требуется ваша
помощь. Помните,  я  звонил вам  сегодня  утром узнать, как  зовут горничную
миссис  Ирвин,  и  попросил описать  ее  наружность?  Сегодня  днем  на  Сто
Сороковой  улице под грудой  досок было  обнаружено тело женщины с  пробитым
черепом, которое уже доставлено в морг.  Мы предполагаем, что это Элла Рейз,
но мы не  уверены, а знать необходимо.  Я заехал за вами, чтобы мы вместе на
нее взглянули. Настал ваш черед.
     Она села и долго смотрела на меня не моргая. Я ждал. Наконец она обрела
дар речи.
     - Ол райт, - сказала она, - я поеду. Сейчас?
     Никакой нервической дрожи, никаких  стонов и  охов, никаких вопросов. Я
решил,  что ситуация очень  благоприятная, поскольку, как мне  казалось, она
была сражена страшным  известием наповал  и  все  остальное ей  уже  было до
лампочки.
     - Да. Но сперва соберите сумку  из расчета ночь - две вне дома, которую
мы  заберем  с  собой, -  сказал я.  - Вы  будете  жить  у  Вулфа, пока  все
закончится.
     Она замотала головой.
     - Не выйдет. Я сказала вам об  этом еще вчера. Я  должна побыть одна. Я
не могу находиться на людях, есть в присутствии людей...
     - Вам не придется  этого делать. Можете есть в своей  комнате,  кстати,
она замечательная. Я не прошу вас, леди,  я вам приказываю.  Пятьдесят часов
назад мне пришлось сделать над  собой усилие, чтобы перебороть мои чувства к
вам, и я не хотел бы  испытать нечто  подобное снова, а это  неизбежно, если
вас  найдут с разбитой головой.  Я хочу помочь вашему  парню выйти на волю и
застать вас  здесь  живой, а  не  хладным  трупом. Преступник  уже прикончил
Моллоя,  Джонни Кимза и Эллу  Рейз.  Не ведаю, что у него  была  за  причина
убивать  ее, но у него  с таким же успехом может оказаться причина убить вас
или же  ему покажется,  что она у него имеется, а мне не  хочется, чтобы ему
это удалось. Собирайте сумку и кончим наш разговор. Время не терпит.
     Будь я  проклят, если она не  переборола  в  себе желание протянуть мне
руку.  Женский инстинкт - не  упускать  ни единую  возможность  -  восходит,
вероятно, еще  к  тем  временам, когда у  нас грешных имелись отвратительные
хвосты. Но все же она переборола себя. Она встала.
     - По-моему, все довольно глупо, но так или иначе мне не хочется умирать
именно сейчас, - сказала она и вышла в соседнюю комнату.
     Еще один  шаг в  сторону жизни. Совсем недавно она говорила, что  почти
умерла.  Она  появилась  через пять минут  в  шляпе, жакете  и  с коричневым
чемоданчиком в руке. Я взял у нее чемодан, и мы отбыли.
     Чтобы сэкономить  время, я намеревался растолковать ей программу нашего
вечера,  когда мы сели в такси, но ничего не вышло. После того, как я сказал
шоферу: "Городской морг, Четыреста Двадцать Девятая Восточная", он вылупился
на нас,  как  баран,  а потом мы,  наконец, поехали. Она  сказала, что хочет
задать мне один вопрос. Я ей, конечно, позволил.
     Она придвинулась ко мне так близко, что ее губы оказались на расстоянии
дюйма от моего уха, и спросила:
     - Почему в таком случае Питер хотел уйти с оружием?
     - Вы что, на самом деле не догадываетесь?
     - Нет, я... Нет, конечно. Откуда я могу знать?
     - Вы могли  все  вычислить. Он решил, что на  оружии ваши  отпечатки, и
хотел их стереть.
     Она в изумлении уставилась на меня.  Ее лицо находилось  так близко  от
моего, что я не мог его видеть.
     - Но откуда... Нет! Он не мог так подумать! Не мог!
     -  Если вы хотите, чтобы  нас  не слышали,  говорите тише. Почему он не
мог? Ведь вы  могли? Вам  можно, а ему, выходит,  нельзя.  Теперь вы склонны
поменять  точку зрения, что произошло  не  без нашего участия. Он же все это
время был изолирован от внешнего мира и,  очевидно, продолжает так думать. А
почему бы и нет?
     - Питер думает, что я убила Майкла?
     - Разумеется. Раз он знает, что сам его не убивал. Ему ничего другого и
в голову не приходит.
     Она вцепилась в мой локоть обеими руками.
     - Мистер Гудвин, я хочу его видеть! Я должна его видеть прямо сейчас!
     - Увидите, но не там, куда  мы едем, и не прямо  сейчас. Бога ради,  не
раздавите  мне руку. Успокойтесь и встряхнитесь. Вам еще предстоит работа. Я
собирался сообщить вам обо всем необходимом потом, но вы напросились.
     Так что когда такси остановилось на  обочине перед моргом, я все еще не
успел  проинструктировать  ее по  данному вопросу, а  поскольку я  не хотел,
чтобы слышал  шофер,  я  велел  ему  подождать,  оставив  в качестве  залога
чемодан,  помог  ей выйти из машины, после  чего мы с ней прошлись до угла и
назад.  Я не  знал,  в  каком  состоянии  оказались  ее  мозги  после  всего
услышанного, поэтому постарался, чтобы  она уяснила свою задачу еще до того,
как мы войдем в морг.
     Здесь меня  знают, следовательно, было бы мудрей послать ее туда  одну,
но я не стал рисковать. Я сказал сидевшему за столом в предбаннике сержанту,
фамилия которого была Донаван, что  моя спутница хотела бы взглянуть на тело
женщины, найденное на берегу реки. Он уставился на миссис Моллой.
     - Как фамилия дамы?
     - Какая разница? Она гражданка нашей страны и исправно платит налоги.
     Он покачал головой.
     - Такое правило, Гудвин, вы же знаете. Фамилия?
     - Миссис Элис Белт, "Черчилль-отель".
     - О'кей. И кто же, по ее мнению, покойница?
     Такие  расспросы,  насколько мне  известно, не  совсем законные, и я не
стал  отвечать  на вопрос. После небольшого ожидания служащий, которого я не
знал, повел нас длинным коридором в  то самое помещение,  где когда-то давно
Вулф положил два старых динара на веки мертвого Марко Вукчича. Теперь на том
длинном  столе под яркими лампами было распростерто другое тело, до половины
укрытое  простыней. С  головой занимался знакомый мне помощник  медицинского
эксперта. Когда мы подошли к столу, он поприветствовал меня и, отложив  свои
инструменты, отошел. Селма вцепилась мне в локоть  пальцами - не потому, что
она  была испугана,  а  потому,  что  так  было задумано по сценарию. Голова
убитой  женщины  была  обезображена,  и  Селме пришлось  наклониться,  чтобы
рассмотреть  ее  получше.  Через  четыре секунды  она  выпрямилась и  дважды
стиснула мой локоть.
     - Нет, не она, - произнесла вслух Селма.
     В сценарии не  было  указано, что она должна повиснуть  на  моей  руке,
когда  мы  будем  уходить, однако  она,  можно  сказать,  висела на ней весь
обратный путь по коридору  и до ворот. И только у стола Донавана, к которому
я подошел сказать, что миссис Белт не опознала тело, она выпустила мою руку.
     Когда мы вышли на улицу, я замедлил шаги и спросил у нее:
     - Насколько вы уверены?
     - Абсолютно. Она.
     Обычно по Тридцать Четвертой улице не едешь, а ползешь, но сейчас здесь
было  свободно. Всю дорогу  Селма сидела,  откинувшись на  спинку  сиденья и
закрыв глаза. За какой-то  час  она получила  три сильнейших удара: первый -
узнала, что П.Х. считает ее убийцей собственного мужа; второй -  поняла, что
он  сам  не  был  его  убийцей; третий -  видела  труп.  Пора  ей было брать
выходной.
     Когда мы прибыли в старый особняк, я помог ей подняться по ступенькам и
снять пальто,  а  потом велел  следовать за мной. Через  несколько секунд мы
очутились в южной комнате. Солнце давно  спряталось, но  и без  него комната
выглядела чудесно.  Я зажег свет, положил  чемодан  на полку  и отправился в
ванную  проверить, на месте ли  полотенца, мыло, стакан и все остальное. Она
рухнула в кресло.  Я растолковал ей  назначение  двух  телефонных аппаратов,
один из которых служил для внутренней связи, другой для внешней, сказал, что
Фриц принесет ей поднос с едой, и оставил наедине с невеселыми думами.
     Вулф находился в столовой в состоянии, близком к голодной смерти. Также
чувствовал себя и Сол Пензер. Фриц стоял в своей обычной позе.
     - У нас дома гостья, - сообщил я. - Миссис Моллой. С багажом. Я показал
ей, как запирается дверь. Ей не хочется есть на людях, поэтому,  надеюсь, ей
отнесут еду в комнату.
     Начались бурные дебаты. На обед было свиное филе, обжаренное и тушенное
в  вине  со  специями.  Наши  кавалеры  решили,  что  ей  непременно  должно
понравиться. А  если  нет, что  тогда?..  Уже  было  восемь, я изнемогал  от
голода, а  посему оставил  их  со  своими проблемами,  отправился на кухню и
положил себе целую тарелку филе.  К тому времени, как я вернулся в столовую,
проблема с подносом для миссис  Моллой была решена, я занял свое место, взял
нож и вилку и принялся за работу.
     - Когда я накладывал себе в  тарелку свинину,  я раздумывал  над диетой
игрока  в мяч,  -  разглагольствовал я. - Полагаю,  все  зависит  от  самого
игрока.  Возьмем,  к примеру,  этого парня, Кампанеллу,  которому  наверняка
приходилось ограничивать свой аппетит...
     - Помолчи, Арчи.
     - Что?! - изумился я.  - Табу  на какие бы то ни было деловые разговоры
за столом ввели вы, а не я. Но, сменив для поддержания разговора тему, скажу
вам, что  изучение  человеческого лица в состоянии  стресса, весьма и весьма
занятное зрелище.  Возьмем,  к примеру, лицо женщины,  изучением которого  я
занимался полчаса тому назад. Она смотрела на бренные останки и узнавала ту,
которую совсем недавно видела здоровой и веселой, но она не хотела, чтобы об
этом  стало  известно  посторонним.  Она пыталась  сделать  из  своего  лица
непроницаемую маску, но в той ситуации было, увы, не просто.
     -  Н-да,  должно  быть  интересно...  -  комментировал  Сол. -  Так  ты
говоришь, она сразу же ее опознала?
     - Вне всякого сомнения. Но вы,  джентльмены, продолжайте разговор, а то
я очень голоден. - Я отправил в рот солидный кусок филе.
     Что  касается  заведенных  правил,  в  тот  день  их  было   прямо-таки
невозможно  соблюдать. Еще одно из них изрядно пострадало, когда, покончив с
десертом,  мы перешли в кабинет  пить кофе. Правда, подобное у нас случается
нередко.
     Я  доложил обо  всем,  как обычно,  в  подробностях,  но не  целиком  и
полностью.  Некоторые  мои  пассажи  в  разговоре  с  миссис   Моллой   были
несущественны, так же как и тот факт, что ей хотелось протянуть мне руку, но
она  подавила  в  себе  скромное  желание.  Мы  обсудили  ситуацию и виды на
будущее. Разумеется,  объектами  нашего  повышенного  интереса  отныне  были
мистер  и  миссис  Томас Л. Ирвин, однако весь вопрос  состоял в том,  каким
образом  наш  интерес  проявлять.  Ведь  может  случиться,  что  они  станут
отвергать свою  осведомленность относительно причин отсутствия их горничной,
а когда узнают, что она убита, просто  разведут руками. Что тогда?.. Главным
образом говорили мы с Солом. Вулф сидел и слушал, а возможно, и не слушал  -
сфинкс, его не поймешь.
     Но вся соль тайны, касающейся опознания  убитой, состояла в том, что мы
могли  первыми  нанести визит  Ирвинам  и  Аркоффам,  а  при  желании  могли
поставить в  известность полицию.  Разумеется,  она уже исследовала со  всех
сторон ту кучу досок  и местность вокруг, если  же мы наведем полицейских на
след  Ирвинов или Аркоффов, они  не  смогут  воспользоваться  предполагаемым
следом. Правда,  зная заключение медицинского эксперта о времени смерти Эллы
Рейз,  можно спросить у  них, где они были с такого-то  и по такой-то час  в
четверг ночью. Что могло оказаться всего лишь обычным обменом любезностями.
     Пришел  Фриц  с пивом и сказал, что  миссис  Моллой  очень  понравилась
свинина, но съела она лишь малюсенький кусочек. Вулф велел мне сходить к ней
и  поинтересоваться,  удобно  ли она  устроилась.  Я поднялся  но лестнице и
обнаружил, что она  не  заперла  дверь.  Тем не  менее я  постучал,  получил
разрешение  войти и вошел.  Она, судя по всему, слонялась из  угла в угол. Я
сказал, что  если  ей не  нравятся  книги на полке, то внизу их  значительно
больше, и  что я могу  принести  журналы и что-нибудь  еще.  Пока мы  с  ней
беседовали,  внизу   раздался  звонок  в  дверь,  но  я  на  него  никак  не
прореагировал, поскольку там был Сол. Она  сказала, что ей ничего не  нужно,
что она скоро ляжет и попытается заснуть.
     - Наверное вы знаете, какой вы замечательный  человек, - сказала она. -
И как я ценю все,  что вы  делаете.  Надеюсь,  вы  не  считаете  меня глупой
гусыней из-за того, что  я хочу увидеться  завтра с Питером. Я действительно
хочу его видеть.
     - Похоже, вам это удастся, - сказал я. - Фрейер сумеет организовать. Но
я бы на вашем месте не настаивал.
     - Почему?
     -  Потому что  вы вдова человека, в убийстве которого  обвиняют  нашего
клиента.  Потому что  между вами будет стальная решетка и  охранники. Потому
что это будет его раздражать. Он все еще думает, что  Моллоя убили вы, и нет
никакой, возможности разубедить его.  Ложитесь спать, и пусть все идет своим
чередом.
     Она  смотрела  на  меня  в  упор.  Да,  она  обладала потрясающим даром
смотреть в упор на мужчину.
     - Хорошо, - сказала она и протянула мне руку. - Спокойной ночи.
     Я  взял ее руку и  несколько  церемонно  пожал, потом вышел из комнаты,
прикрыв за собой  дверь, и  вернулся в кабинет, где увидел  развалившегося в
красном кожаном кресле инспектора Кремера и в одном из желтых, рядом с Солом
Пензером, Пэрли Стеббинса.

16

     Я шел к себе и слышал слова Кремера.
     - ...и я сыт по горло! Вчера в час дня  вам позвонил Стеббинс и сообщил
Гудвину относительно Джонни Кимза. Он спросил, не для вас ли работал Кимз, и
Гудвин пообещал  поинтересоваться у  вас и  перезвонить. Но  не позвонил.  В
четыре тридцать  Стеббинс позвонил  снова, и Гудвин  снова устроил канитель.
Вчера  в девять  тридцать  вечера я  наведался  к  вам. Вы помните, что  мне
ответили? Помимо всего прочего...
     -  Прошу  вас,  мистер  Кремер,  пощадите  мои  уши.  -   Вулф  обладал
способностью вежливо, но  вместе с тем решительно  закрыть рот болтуну. -  Я
сам знаю, что произошло и что при этом было сказано.
     - Не  сомневаюсь. Хорошо, перейду к сегодняшнему дню.  Сегодня  днем  в
пять сорок две Сол Пензер  прибывает в городской морг и ждет, когда привезут
труп, чтобы  на него взглянуть,  что он  и делает, после чего сматывается. В
семь  тридцать в  морг  прибывает Гудвин  с  целью взглянуть на тот же самый
труп, а с ним какая-то женщина. Он говорит, что они не смогли опознать труп,
и   оба   уезжают.  Он  записывает   ее  как   миссис  Белт   и  дает  адрес
"Черчилль-отель".  В  "Черчилле"  не зарегистрировано никакой  миссис  Белт.
Выходит,  снова ваши  проклятые шуточки. Вчера вы целых восемь  часов водили
нас за нос относительно  Кимза, а потом еще и мне пудрили мозги, когда я был
у  вас  вечером.  Так  что  я  сыт  по  горло. Факты, связанные с убийством,
находятся в моей юрисдикции, и я хочу, чтобы они у меня были.
     Вулф покачал головой.
     - Вчера вечером, мистер Кремер, я вовсе не пудрил вам мозги.
     - Черта с два, не пудрили!
     - Нет, сэр.  Я  делал  все  возможное,  чтобы снабдить  вас фактами, за
исключением следующего: несмотря на то что  Питер Хейз отрицает, что его имя
Пол Хэролд, мы установили, что так  оно  и есть. Вы же воспользовались  этой
информацией  характерным  для  вас  образом. Выяснив,  что  Джеймс Р. Хэролд
является моим клиентом, вы уведомили его, что, по всей вероятности, отыскали
его  сына и  попросили приехать,  даже не посчитав