улф. -
Ассоциация не может быть убийцей.
     - Возможно. А вот, кажется, и она...
     Прозвенел звонок. Я пошел  открывать  дверь.  Передо мной стояла  часть
нашего  клиента  в  лице  Хетти  Гардинг. Она  была  взволнована.  Не  успев
переступить порог, она схватила меня за руку.
     - Что случилось? Нашли...
     Я погладил ее по плечу.
     -  Нет,  нет,  успокойтесь. Просто  мы  решили созывать наши  совещания
дважды в неделю.
     Я провел ее в кабинет и попросил помочь с расстановкой кресел,
     Клиенты  пошли  один  за  другим.  Большинство гостей отвечало  на  мое
приветствие,  как  и  полагается  членам человеческого общества.  Только Дон
О'Нил  смотрел сквозь меня, и весь его вид  явно говорил,  что,  если я хоть
пальцем  дотронусь  до  его пальто,  придется  отправлять его  в  химчистку,
поэтому  я позволил  ему самому снять пальто и повесить  на вешалку.  Элджер
Кэйтс  держал себя  не  лучше.  Зато  Нина  Бун,  которая пришла  последней,
улыбнулась  мне. Не желая  остаться в  долгу, я проследил за  тем, чтобы она
заняла то же место, что и в прошлый раз, - рядом со мной.
     Было уже без двадцати одиннадцать, прошел  ровно  час и десять минут  с
того момента,  когда  Кремер  позвонил по телефону Роуклиффу и  распорядился
собрать людей.  Я  встал, оглядел наших гостей и обернулся к Вулфу: -  Как в
прошлый раз, нет только мисс Гантер. По-видимому, она не любит собраний.
     В комнате царила мертвая тишина.
     Кремер подошел к моему столу, позвонил по телефону, потом сказал Вулфу:
     -  Час  назад  мои люди разговаривали с мисс  Гантер. Она  была дома  и
обещала немедленно приехать.
     - Мы не можем больше ждать, - пожал плечами Вулф. - Начинайте.
     Кремер прокашлялся и начал:
     - Леди и джентльмены!  Позвольте объяснить, почему мы собрали вас здесь
и  что вообще происходит.  Надеюсь, вы читаете  газеты. Согласно газетам, по
крайней мере некоторым из них, это дело не по плечу  полиции из-за того, что
в  нем  замешаны  влиятельные  люди, и  поэтому расследование ведется спустя
рукава.  Думаю,  что  все  вы,  без  исключения, знаете,  насколько  это  не
соответствует  истине. Я  понимаю,  многие  из  вас  полагают,  что вам  зря
докучают  в связи с делом, к которому  вы  непричастны.  Прошу не винить  за
доставленное беспокойство,  связанное с  приглашением сюда,  ни  полицию, ни
кого другого, кроме убийцы  Ченни  Буна, который, возможно, находится сейчас
за тысячи миль отсюда...
     - Для чего вы созвали нас? - зарычал Бреслоу. - Мы это уже слышали!
     - Знаю.  - Кремер пытался сдержать раздражение. - Вы приглашены не  для
того, чтобы  слушать меня. Сейчас я передам слово  мистеру Вулфу, но  сперва
хочу кое-что сказать. Первое. Вы  получили приглашение явиться сюда от имени
полиции,  однако  приглашение   это  неофициальное.  Я  беру  на   себя  всю
ответственность.  Второе. Некоторые  из  вас могут  счесть  это  приглашение
неправомерным вообще,  исходя  из того, что  мистер  Вулф  нанят Ассоциацией
промышленников. На это я скажу,  что каждый из  вас  волен  в  любой  момент
покинуть этот дом.
     Никто не двинулся  с  места. Кремер выждал  секунд десять, посмотрел на
Вулфа и сел.
     Вулф глубоко вздохнул и тихо заговорил:
     Беспокойство,  причиненное  вам,  о  котором  упомянул  мистер  Кремер,
требует   краткого  комментария.  Прошу  вашего  внимания,  господа.  Только
подобное самопожертвование со стороны  отдельного  лица или группы лиц может
служить...
     Я никогда не прерываю Вулфа, так как  но многолетнему  опыту знаю  - уж
если  он начинает говорить,  значит,  наконец-то по-настоящему  включился  и
работу. Вот и сейчас он наверняка принял какое-то решение, коль скоро собрал
эту  компанию на  ночь глядя.  И все же  мне  пришлось прервать его. Дверь в
прихожую тихонько приотворилась, и я увидел Фрица, который делал мне  знаки,
чтобы я вышел. Вид у него был встревоженный. Единственная мысль, возникшая у
меня, была: уж если Фриц вызывает меня, когда Вулф произносит речь, - значит
в доме начался  пожар.  Я  встал и вдоль  стены, бочком,  пробрался к двери.
Выйдя в прихожую, я спросил Фрица:
     - Тебя что, укусил кто-нибудь?
     - Там... там... - Он замолчал и прикусил губу. Больше двадцати лет Вулф
учит Фрица умению владеть собой. - Пойдем, я тебе покажу...
     Я последовал за ним в кухню, решив, что произошло какое-нибудь бедствие
по линии  кулинарии, которое Фриц был  не в силах пережить в одиночестве. Но
он  прошел к двери, ведущей на черный ход. Дверь  открывалась  на  крохотную
площадку,  отгороженную с  другой стороны двустворчатой решеткой, за которой
пять ступенек вели наверх, на тротуар. Именно туда, в темноту, шагнул Фриц.
     - Вот... - сказал он. - Я вышел проверить запоры...
     На цементной  площадке,  прижимая решетчатые створки так, что их нельзя
было открыть,  что-то темнело. Я присел на корточки. Хотя  ближайший уличный
фонарь находился по другую сторону  крыльца,  шагах в тридцати отсюда, света
было достаточно, чтобы увидеть, что там лежало...
     Оттолкнув Фрица, я бросился обратно в дом.
     В кухне я  взял электрический фонарик и через парадную дверь выбежал на
крыльцо, спустился на тротуар  и затем на пять ступенек  вниз. Оказавшись по
другую  сторону  решетки,  около лежащего  там  тела,  я  наклонился и зажег
фонарь. Рядом со мной склонился Фриц.
     - Дай, я... - голос его дрожал. - Дай, я посвечу...
     - Заткнись, черт возьми! - грубо оборвал я его. - Оставайся здесь!
     Я метнулся в  кухню к телефону и набрал номер  доктора Волмера, который
жил с нами по соседству.
     - Доктор? Это Арчи Гудвин. Вы еще не спите? Идите к нам, да поскорее. У
наших дверей лежит женщина, кажется, она мертва. Я сообщу в полицию, так что
вы не особенно прикасайтесь к телу...
     Я перевел дух, вытащил из кармана записную книжку и написал:
     "У  нашего крыльца лежит убитая Фиби  Гантер. Удар по  голове. Позвонил
Волмеру".
     Вырвав листок, я прошел в кабинет. Меня не было минут шесть, и Вулф все
еще  продолжал  монолог  под  пристальным  взором  тринадцати  пар  глаз.  Я
протиснулся  к столу и положил  перед ним записку. Он взглянул  на нее  раз,
другой, вскинул на меня глаза и, не меняя ни позы, ни тона, сказал:
     -  Мистер Кремер,  и  вы,  мистер  Стеббинс,  будьте  любезны  выйти  в
прихожую. Мистер Гудвин должен вам кое-что сообщить...
     Кремер и Стеббинс поднялись с места. Когда мы выходили из кабинета,  до
нас донеслись слова Вулфа:
     - Проблема, которая возникает перед нами, состоит в том..

        19

     Рядом  с  убитой  был  найден  кусок  водопроводной   трубы  длиной   в
шестнадцать дюймов. Фиби Гантер ударили по голове четыре раза. Доктор Волмер
констатировал, что смерть наступила мгновенно. На лице у  нее были ссадины и
царапины, полученные  во время падения, губы разбиты - по-видимому, от удара
о перила.
     Я был вымотан до предела, и поэтому Вулф работал сообща с Кремером, что
само  но  себе   представляло  уникальное  явление.  Картина  рисовалась  им
следующим  образом: Фиби  стала  подниматься по  ступенькам,  убийца  пришел
вместе с ней или настиг  ее возле крыльца (возможно, на крыльце), нанес удар
и сбросил вниз. Потом он последовал  за своей жертвой и ударил еще три раза,
оттащил тело к решетке,  где его  нельзя было  заметить  сверху, после  чего
удалился.  Однако  не исключалась возможность,  что  он вернулся на крыльцо,
позвонил, и я впустил его в дом и помог снять пальто...
     Значит,  я  находился  совсем рядом,  когда  это произошло,  и, если бы
ненароком  выглянул  в тот момент  на  улицу,  все  могло  быть  иначе... Но
подумать  только,  возможно,  я  даже  приветствовал убийцу  через несколько
секунд после  того, как  он раскроил  ей  череп... Я пытался восстановить  в
памяти  лица  всех   пришедших  к  нам  не   было  ли   в  них   чего-нибудь
подозрительного? Но  нет, я не мог припомнить  ничего особенного ни в лицах,
ни в поведении.
     Меня, конечно, попросили составить список, указать, в какой очередности
они приходили и хотя бы  приблизительный  интервал между их появлением. Сами
понимаете,  я не  встречал  их  с хронометром  в  руках,  но  все  же  готов
удостоверить, что мои данные были  довольно точны.  Во-первых, все приходили
поодиночке. Во-вторых,  самый короткий  интервал  между  ними был  не меньше
трех-четырех минут.  В  общем,  список  этот  ничего  не значил.  По  теории
вероятности, не было никакой разницы между Хетти Гардинг, пришедшей  первой,
и Ниной Бун, которая пришла последней.
     Все  наши  посетители  были  допрошены,  каждый в  отдельности,  но  не
исключалась  вероятность,  повторных допросов, которые могли продлиться  всю
ночь. Так как всех их уже неоднократно допрашивали в связи с убийством Буна,
следователям  на  этот  раз  приходилось туго. О  чем спрашивать? О том, что
произошло на крыльце? Все они пришли между 9.50  и 10.40 вечера, и в течение
этого же времени приехала Фиби Гантер и была убита. Спросить их, что ли: "Вы
сразу позвонили, как  только поднялись  на  крыльцо, или  сперва убили  Фиби
Гантер?" Ответ  был  один - они не  видели  Фиби, позвонили и были встречены
мистером Гудвином. О чем еще спрашивать? Ну, можно поинтересоваться приехали
ли они  на  машине, на такси  или шли пешком от остановки  автобуса  или  от
станции метрополитена, ну а дальше?
     Чистая работа, думал я, сидя у окна в своей комнате. Очень чистая, будь
он проклят, подлый убийца!
     Я уже  говорил,  рабочая  версия  была такова,  что, совершив убийство,
преступник вошел в дом, но следует сказать и о других возможностях. Об одной
из них упомянул представитель Ассоциации  промышленников Уинтерхоф. Во время
допроса  он  показал:  он  (Уинтерхоф,  изысканный  джентльмен  с  рекламной
картинки)  неодобрительно относится  к  загрязнению улиц,  в  частности,  не
терпит, когда на тротуар швыряют окурки, и сам никогда этого не делает.
     Его жена с дочерьми взяла на этот вечер машину. Поэтому, направившись к
Вулфу и не найдя такси, он сел в автобус и доехал до остановки "35-я улица",
откуда  шел  пешком.  Примерно  в   восьмидесяти  футах  от  дома  Вулфа  он
остановился, ища,  куда  бы бросить окурок, и  увидел стоящую  в  подворотне
урну. Он подошел к ней, загасил и бросил окурок в урну и,  выйдя на тротуар,
вдруг   увидел   человека,  сбежавшего   с  какого-то  крыльца   и  поспешно
направившегося в сторону реки. Подойдя к нашему дому, Уинтерхоф подумал, что
человек, возможно, сбежал с нашего  крыльца,  но не придал этому  значения и
позвонил. Он заметил лишь, что  человек  одет в темное пальто  и не  слишком
высок, но и не маленький.
     И  его слова подтвердились. Из невероятного  числа сыщиков, наводнивших
наш дом,  двое были  посланы  проверить правдивость  слов  Уинтерхофа. Через
полчаса они  вернулись и  доложили, что действительно в подворотне одного из
ближайших домов  стоит урна. Поверх валявшегося в ней  мусора они обнаружили
загашенный окурок и даже принесли его  с собой. Тот же сорт сигарет, который
курил Уинтерхоф.
     Стало быть, Уинтерхоф  не лгал.  К сожалению, версию  насчет  человека,
пробежавшего  мимо него  в  сторону реки, проверить было  нельзя.  С тех пор
прошло уже более двух часов, того и след простыл.
     Не знаю, что ценного извлекли из  этого Вулф и Кремер. Я  вообще ничего
не соображал с того момента как осветил фонариком лицо Фиби.
     Кто-то  предложил  прибегнуть к  помощи  микроскопа,  и Кремер  тут  же
ухватился  за  это.  Он  приказал  немедленно  собрать всех  в  столовой и в
сопровождении  Пэрли   Стеббинса  и   меня   направился  туда.  Стоя   перед
собравшимися, он сказал:
     - Пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Кусок трубы...
     -  Это неслыханно! -  взорвался  Бреслоу.  -  Мы  уже  ответили на  все
вопросы! Мы  позволили себя обыскать! Мы рассказали все, что  нам  известно!
Мы...
     Кремер громко приказал Пэрли:
     - Встань рядом с ним и, если он не замолчит, заткни ему глотку!
     Пэрли двинулся вперед. Бреслоу умолк.
     -  Мне по горло хватит сегодня оскорбленных самолюбий! - заорал Кремер.
Я редко видел  его таким разъяренным. -  В течение шести дней я был вынужден
обращаться  с  вами нежно, как с  грудными младенцами, - вы же  такие важные
персоны! Отныне будет по-другому!  Теперь я знаю, что один из вас убийца. Не
ошибусь, если скажу, что тот, кто убил эту женщину, является и убийцей Буна.
Я...
     -  Простите,  инспектор, - гневно перебил Франк Томас  Эрскин,  - но вы
сделали  заявление, о  котором в скором  времени пожалеете. Может  быть,  вы
забыли о пробежавшем мимо мистера Уинтерхофа человеке?
     -  Ничего я не  забыл!  И  не стращайте меня! Продолжаю. Только  сперва
замечу, что  начальник  полиции поручил вести  следствие  мне и одобрил  мое
решение задержать всех вас. Поэтому чем чаще вы будете перебивать меня,  тем
дольше  останетесь здесь. Ваши семьи оповещены,  где вы находитесь. - Кремер
обвел всех взглядом и продолжал: - Кусок трубы, которым  убита  мисс Гантер,
был  обследован на предмет обнаружения отпечатков пальцев. Это ни  к чему не
привело.  Поверхность слишком  шероховата, к тому  же  труба старая, ржавая,
краска от нее отваливается. Убийца должен был  крепко держать трубу, и почти
наверняка у него на руке остались частицы ржавчины или краски. Я имею в виду
не  то,  что  можно  различить невооруженным глазом,  а мельчайшие частички,
которые  не  сотрешь  с кожи  и не отряхнешь с одежды.  Поэтому исследование
будет  произведено  с  помощью  микроскопа.  Я  не  хотел  везти  всех вас в
лабораторию  и поэтому  распорядился доставить микроскоп сюда. Я обращаюсь к
вам с просьбой разрешить обследовать ваши руки, перчатки и носовые платки...
     - Но я уже вымыла руки, инспектор! -  заявила миссис Бун. -  Я помогала
на кухне готовить сэндвичи, и, конечно...
     - Очень жаль, - проворчал Кремер, - но тем не менее мы попытаемся. Даже
после мытья могут остаться мелкие частицы. О вашем отношении  к моей просьбе
сообщите сержанту Стеббинсу. Я занят.
     Он круто повернулся и вышел.
     Именно  в  этот  момент  я  почувствовал,   что  мне   нужно   немножко
успокоиться.  Я  заглянул  в  кабинет  и  сообщил  Вулфу,  что  если  я  ему
понадоблюсь, то буду у себя в комнате.
     Микроскоп доставили во втором часу ночи. Я сбежал вниз.

        20

     Для осмотра рук выбрали мою комнату. Одновременно в ней находилось пять
человек: два эксперта, детектив - он вводил и  выводил людей, - очередной из
подозреваемых и я.
     Сам я  торчал тут отчасти  потому,  что не  мог оставить  без присмотра
комнату, а  главным образом потому, что никак не мог понять, как я, встречая
всех этих людей у двери, сразу  не опознал убийцу  Фиби.  Мне хотелось снова
взглянуть на каждого из них. Меня не  покидало ощущение о чем, разумеется, я
не говорил Вулфу, что сразу  опознаю убийцу, стоит мне взглянуть ему в лицо.
Не спорю, это  было  бы новое  слово в  технике раскрытия  преступлений,  но
именно  так  я  думал.   И  сейчас,  сидя  на  краю  постели,  я  пристально
всматривался  в  лица,  в  то  время  как  эксперты  с  таким  же  вниманием
разглядывали руки.
     Первая Нина Бун, бледная, усталая, неспокойная.
     Второй  -   Дон   О'Нил   с   налитыми  кровью  глазами,  протестующий,
нетерпеливый и в то же время с интересом наблюдающий за происходящим.
     Третья   -  Хетти  Гардинг,  раскисшая,  взволнованная,  со   взглядом,
совершенно  лишенным  того высокомерия, с  каким  она разговаривала  со мной
четыре дня назад, когда я навестил ее на службе.
     Четвертый  -  Уинтерхоф,  представительный,  крайне   обеспокоенный  и,
наверное, потому обливающийся потом.
     Пятый - Эрскин-старший, напряженный и преисполненный решимости.
     Шестой - Элджер Кэйтс, с ввалившимися глазами, угрюмый, готовый вот-вот
разрыдаться.
     Седьмая  -   миссис  Бун,   самая   подавленная  из   всех,  совершенно
растерянная, но пытающаяся держать себя в руках.
     Восьмой - Соломон Декстер, опухший, с  набрякшими веками, спокойный и с
весьма решительным выражением лица.
     Девятый  - Бреслоу,  с  плотно  сжатым  от  злости  ртом  и  с  глазами
взбесившейся  свиньи; единственный, кто  выдержал  мой  взгляд  и  продолжал
смотреть на меня, а не на свою руку,  когда эксперты изучали ее при  сильном
свете специальной лампы.
     Десятый   -   Эд   Эрскин,   насмешливый,    скептический,   совершенно
протрезвевший и чувствующий себя как кот на солнышке...
     Я не  услышал от экспертов  - как  и они от меня ни  одного  радостного
восклицания,   которое   свидетельствовало  бы   о  важном   открытии.   Они
перебрасывались  с каждым из проверяемых короткими  фразами, инструктировали
их, иногда обменивались замечаниями, и все.  Им так и не понадобились всякие
там  коробочки,  пинцеты и прочие инструменты, которые они все время держали
под рукой.
     - Ну и что?  - спросил я, как  только они  закончили с последним,  Эдом
Эрскином.
     -  А то,  что  о результатах  мы доложим инспектору, - ответил один  из
экспертов.
     - Боже милосердный! -  с  завистью воскликнул  я. - Как это,  наверное,
интересно -  служить в полиции и быть приобщенным к ее секретам! Послушайте,
для  чего,  как  вы думаете, Кремер  разрешил мне присутствовать  при  вашем
занятии? Чтобы сидеть и созерцать потолок?
     -  Надо   полагать,  -  заметил   другой  эксперт,  -   что   инспектор
проинформирует вас о результатах нашей работы. Филиппс, пойди к инспектору и
доложи.
     Я пошел в  кабинет вместе с Филиппсом. Вулф сидел за столом. Тут  же мы
застали  начальника   нью-йоркской  полиции,   окружного  прокурора  и  двух
чиновников  ФБР,  которые внимательно слушали Кремера. При  виде Филиппса он
умолк и сердито спросил:
     -  Господин  инспектор,  результаты  микроскопического обследования рук
оказались отрицательными.
     -  Блестящее  достижение, ничего не скажешь! Передайте Стеббинсу, пусть
возьмет у всех подозреваемых  носовые платки и  перчатки и  пришлет  вам.  И
дамские  сумочки тоже.  И пусть не забудет  пометить, что кому  принадлежит.
Постойте! Из карманов пальто... Хотя нет, не так... Пусть он пришлет вам все
пальто, шляпы и прочее, а вы тщательно  осмотрите вещи, особенно  карманы. И
постарайтесь ничего не перепутать.
     - Слушаюсь, сэр. - Филиппс вышел из кабинета.
     Кремер тем временем продолжил разговор с начальником полиции.
     -   Мы   не   можем  больше   находиться   в   квартире,  где  временно
останавливалась мисс Гантер, - сказал он. - Я не вправе взять на  себя также
ответственность,  да и не располагаю  лишними людьми.  Квартира  принадлежит
Кэйтсу. Три опытных детектива обыскивали ее в течение трех с половиной часов
и ничего не нашли.  Я  готов  продержать  их  там всю  ночь  или  пока мы не
закончим здесь  свои дела и  не  освободим Кэйтса, но  и только. Задерживать
дольше  Кэйтса и оставлять своих людей у него на квартире я могу лишь в  том
случае,  если  получу  распоряжение  от  вас, -  он  взглянул  на начальника
полиции, или от вас, - он перевел взгляд на прокурора.
     - Я бы не советовал этого делать, - вмешался Травис, один из чиновников
ФБР.
     -  В конце  концов,  не такой уж это  принципиальный вопрос, его  можно
решить в зависимости от обстоятельств, - напыщенно заметил прокурор.
     Зазвонил телефон. Вашингтон  вызывал Трависа. Он подошел к моему столу,
где стоял аппарат, и в  наступившем  молчании  поднял трубку. Травис говорил
мало, больше слушал своего собеседника. Закончив  разговор, он повернулся  к
нам:
     -  Мне только что  сообщили  нечто  такое, что имеет прямое отношение к
нашей беседе. Во время обыска в вашингтонской квартире мисс Гантер в коробке
для шляп обнаружено девять валиков к диктофону "Стенофон".
     - Черт возьми! -  воскликнул  Вулф. - Девять? - Он  был так раздражен и
рассержен,  словно ему  подали те