исывать чек по собственной
инициативе.
   Поскольку этот вопрос так и оставался нерешенным, мрачная  обстановка
в доме царила с утра до самого обеда и не разрядилась во второй половине
дня.
   Около четырех тридцати я сидел  за  письменным  столом,  просматривая
старые  счета,  когда  в  дверь  позвонили.   Обычно,   кроме   случаев,
требовавших особых распоряжений, дверь открывал Фриц. Но в тот день  мои
ноги жаждали разминки, и я, не задумываясь, сам пошел  к  двери.  Открыв
ее, я увидел нечто, что возбудило во мне приятные чувства.
   Чемодан и шляпная коробка могли бы,  конечно,  быть  куплены  у  кого
угодно, но молодая женщина, в легком, персикового цвета платье и отлично
сшитом жакете,  без  сомнения,  выглядела  нестандартно.  Поскольку  она
пришла к  Ниро  Вулфу  с  багажом,  можно  было  предположить,  что  это
перспективная клиентка, прибывшая из другого города. Я сразу понял,  что
она приехала к нам прямо с вокзала  или  из  аэропорта  и  явно  куда-то
торопилась. Я решил, что такая особа требует сердечной встречи.
   - Вы - Арчи Гудвин? Вы внесете мой чемодан?
   Я прошу вас, будьте так любезны.
   Я затащил чемодан и, закрыв дверь, поставил его у  стены.  Незнакомка
тут же прислонила к нему шляпную картонку, выпрямилась и сказала:
   - Я хочу... То есть мне необходимо видеть Ниро  Вулфа,  но,  как  мне
известно, он с четырех до шести там наверху, в оранжерее. Вот  почему  я
выбрала  именно  это  время  для  прихода  сюда.  Но  я  хотела   прежде
встретиться с вами. - Она огляделась  по  сторонам.  -  Эта  дверь  -  в
гостиную? - Ее взгляд  заскользил  еще  дальше,  постепенно  обегая  всю
комнату. - А эта лестница справа - ведет в столовую, слева - в  кабинет?
Прихожая значительно больше, чем я ожидала. Пройдемте в кабинет?
   Я никогда еще не видел таких глаз. Они были то ли коричневато-серые с
коричневато-желтым оттенком  в  крапинку,  то  ли  коричневато-желтые  с
серыми крапинками. Но, во  всяком  случае,  очень  глубокие,  большие  и
зоркие.
   - В чем дело? - спросила она, с удивлением посмотрев на меня.
   Это уже было явным жульничеством. Она  прекрасно  знала  о  том,  что
любой, увидевший ее глаза в первый раз, непременно уставится  на  них  с
нескрываемым удивлением. Возможно, она даже и ждала этого. Я сказал, что
проблем никаких нет, проводил ее в  кабинет,  предложил  кресло,  а  сам
уселся за письменный стол.
   - Итак, вы определенно бывали здесь раньше?
   Она покачала головой:
   - Несколько лет назад здесь был мой друг, и потом я, конечно,  читала
о Ниро Вулфе. - Она оглянулась. - Я ни за что бы не пришла сюда, если бы
не знала так много об этом доме, о Вулфе и... о  вас.  -  Посетительница
подняла на меня свои прекрасные глаза и продолжала:
   - Я подумала, что мне лучше будет прежде поговорить с вами. Я  совсем
не уверена, что сразу найду общий язык  с  Ниро  Вулфом.  Видите  ли,  я
пытаюсь кое-что установить. Интересно...  вы  знаете,  что  мне  от  вас
нужно?
   - Конечно нет, откуда я могу знать?
   - Вы не дадите мне чего-нибудь выпить? Кока-колу, рома  с  лимоном  и
побольше льда. "Мейерса", я думаю, у вас нет?
   Мне показалось, что она немного торопится, но я  заверил  ее,  что  у
нас, конечно же, есть все, что нужно.
   Потом я встал, подошел к письменному столу Вулфа  и  позвонил  Фрицу.
Когда он пришел и принял заказ, я вернулся назад к  своему  вращающемуся
стулу.
   - Фриц выглядит моложе, чем я ожидала, - заметила незнакомка.
   Я откинулся на спинку стула и скрестил ноги.
   - Вы можете пить все, что вам угодно, даже кока-колу и ром, -  сказал
я ей. - И ваше общество мне очень приятно, так что с этой стороны все  в
порядке.
   Но если вы хотите, чтобы я научил вас,  как  говорить  с  Вулфом,  то
приступайте к своему рассказу.
   - Не раньше, чем я выпью, - твердо сказала она.
   Она не только решила ждать напитков, но  и  устроилась  по-домашнему.
После того как Фриц принес все, что она хотела,  посетительница  сделала
пару глотков, пробормотала что-то о жаре, сняла жакет и повесила его  на
спинку красного кожаного кресла. Но и на этом она не остановилась: сняла
ту соломенную вещицу, которая была  у  нее  на  голове,  откинула  назад
волосы, вытащила из сумочки зеркальце и бросила на себя быстрый  взгляд.
Затем, продолжая держать перед собой стакан и отпивая из него  время  от
времени  по  глотку,  встала,  подошла  к  моему  столу,  взглянула   на
разложенные на нем бумаги, потом перешла к большому глобусу и  крутанула
его пальцем. После чего она прошла к книжным полкам  и  бегло  осмотрела
заголовки расставленных на  них  книг.  Когда  ее  стакан  опустел,  она
поставила его на стол, села и посмотрела мне прямо в глаза.
   - О, я начинаю понемногу приходить в себя, - сказала она.
   - Ну и отлично.
   - Только не торопите меня.
   - Не буду. Я не из породы нетерпеливых.
   - Я очень осторожная девушка... поверьте мне. За  всю  свою  жизнь  я
поспешила лишь однажды, и этого мне хватило с лихвой.  -  Посетительница
помолчала и добавила:
   - Я не уверена, что мне не помешала бы еще порция рома.
   Я был решительно против этого. Я не мог отрицать, что кока-кола и ром
пошли   ей   на   пользу:   они   подняли   ее   тонус   и   подчеркнули
привлекательность, которая, правда,  и  не  нуждалась  в  дополнительных
стимулах.
   Но время было рабочее, и я хотел знать, стоит ли она чего-нибудь  как
клиентка. Поэтому я поднялся и решительно покончил с  проблемой  выпивки
вежливым отказом. Однако прежде чем  я  успел  приступить  к  делу,  она
спросила:
   - Дверь Южной комнаты на третьем этаже запирается изнутри?
   Я нахмурился. Во мне начало зарождаться подозрение, что она совсем не
то,  за  что  себя  выдает.  Возможно,  это  корреспондентка,   желающая
заполучить для своего журнала или газеты  материал  о  доме  знаменитого
детектива. Но даже и в этом случае она  была  совсем  не  из  тех,  кого
следовало и можно было бы взять попросту за ухо и  вытолкнуть  на  улицу
вниз по ступенькам лестницы. Я не  видел  пока  причин  осуществить  это
намерение, принимая, в частности, во  внимание  ее  глаза,  взглянув  на
которые нельзя было бы не пойти ей  навстречу.  До  известных,  конечно,
пределов.
   - Нет, - твердо ответил я. - Неужели вы думаете, что внутренний замок
вам так необходим?
   - Может быть, он и не нужен,  -  согласилась  она.  -  Но  я  все  же
чувствовала бы себя значительно лучше, если бы замок там был. Видите ли,
именно в этой комнате я хочу сегодня переночевать.
   - Да? Вот как? И долго вы собираетесь пробыть там?
   - Неделю. Возможно, на день-другой дольше. Но никак не меньше недели.
Я предпочла бы Южную комнату, чем ту, другую, на  втором  этаже,  потому
что она удобнее и в  ней  есть  ванная.  Мне  известно,  как  Ниро  Вулф
относится к женщинам, потому я и решила повидаться  сначала  с  вами,  а
потом уж с ним.
   - Ну что ж, весьма разумное решение. Я сам  люблю  пошутить  и  держу
пари - вы тоже умеете это делать неплохо. Как это вам пришло в голову?
   - О, это же совсем не шутка. - Она выглядела  раздраженной.  И  видно
было, что это искреннее чувство. - Я вам должна прежде все объяснить. По
некоторым причинам я вынуждена хоть куда-нибудь уехать и остаться там до
30 июня. Уехать в такое место, где  меня  никто  не  знает  и  не  может
обнаружить. Я не думаю, что мне может подойти отель или еще что-нибудь в
этом роде. Я очень долго думала и решила, что самым безопасным  во  всех
отношениях для меня был бы дом Ниро Вулфа. Никому  не  известно,  что  я
пришла сюда. Никто за мной не следил, я в этом уверена.
   Она встала и прошла к красному кожаному  креслу  за  своей  сумочкой,
которую оставила на нем вместе с  жакетом.  Вернувшись  на  свое  место,
посетительница открыла сумочку, достала из нее кошелек и снова дала  мне
возможность полюбоваться ее глазами.
   - Одну вещь вы можете мне сказать, - произнесла она таким тоном,  как
будто я не только мог, но и должен  был  это  сделать.  -  Это  касается
денег. Мне известно, какие он берет гонорары  только  лишь  за  то,  что
шевельнет  пальцем.  Мне  лучше  предложить  деньги   ему   самому   или
действовать через вас? Я могу прямо сейчас  вручить  их  вам?  Будет  ли
достаточно пятидесяти долларов? Я согласна на любые условия. К  тому  же
вы получите наличными вместо чека  и  вам  не  придется  платить  с  них
налога.
   Кроме того, мне пришлось бы выписать чек на свою фамилию, а я  совсем
не хочу, чтобы вы ее знали. Я сейчас же отдам вам деньги. Так сколько?
   - Нет, так дело не пойдет, - заметил я.
   - Но меня именно это и устраивает, так как в отелях  и  меблированных
комнатах необходимо сообщать свое имя. Для вас же  я  могу  какое-нибудь
сочинить.
   Устроит вас Лизи Верден?
   Я отреагировал на эту шутку как на  порцию  кока-колы  с  ромом.  Она
слегка покраснела. Я был тверд.
   - Пока все это напоминает мне какую-то невероятную комедию. И  вы  не
собираетесь назвать свое настоящее имя?
   - Нет.
   - И не скажете, где живете? Вообще ничего?
   - Да.
   - Вы что, совершили какое-нибудь преступление  или  замешаны  в  нем?
Скрываетесь от полиции?
   - Нет.
   - Ну и чем же вы можете это подтвердить?
   - Но это же просто нелепо! Я и не собираюсь  вам  ничего  доказывать.
Это было бы по меньшей мере глупо.
   - Придется, если хотите получить в этом  доме  крышу  над  головой  и
кровать. Имейте в виду, что мы весьма разборчивы. Бывали времена,  когда
в Южной комнате спали четыре убийцы. Последней из них была миссис  Флейд
Уайтен, года три тому назад. А я, было  бы  вам  известно,  лицо  весьма
заинтересованное, поскольку эта комната находится на том же этаже, что и
моя.  -  Я  посмотрел  на  нее  и  покачал   головой.   -   При   данных
обстоятельствах я не вижу смысла  в  продолжении  этого  разговора,  что
очень жаль, поскольку у меня нет никаких срочных дел в настоящее  время,
а вас ни в коем случае не назовешь  пугалом.  Но  пока  вы  не  решитесь
открыть...
   Я замолчал, потому что мне в голову  внезапно  пришла  мысль,  что  в
любом случае я смогу придумать нечто  лучшее,  чем  просто  прогнать  ее
прочь. Даже если она окажется нестоящей как клиентка, я все  равно  смог
бы найти ей применение.
   - Итак, - решил я продолжить, - назовите свое имя.
   - Нет, - твердо ответила она.
   - Почему же?
   - Потому что... Это ведь ничего вам не даст, пока вы не наведете  обо
мне справки. И я вообще не желаю, чтобы вы что-нибудь  проверяли.  Я  не
хочу, чтобы у кого-нибудь зародилось даже  малейшее  подозрение,  что  я
могу находиться здесь до 30 июня.
   - А что должно случиться 30 июня?
   Она покачала головой и улыбнулась:
   - О, вы очень ловко задаете  вопросы,  и  это  мне  хорошо  известно,
поэтому-то я и не собираюсь отвечать ни  на  один  из  них.  Я  не  хочу
информировать вас о том, что должен знать только Ниро  Вулф.  От  вас  я
хочу одного: чтобы вы позволили мне остаться хоть  на  неделю  здесь,  и
лучше всего именно в той комнате.
   Питанием, надеюсь, вы меня обеспечите. А теперь я считаю, что  и  так
уже слишком много сказала. Думаю, мне лучше было... нет,  это,  пожалуй,
не сработало бы. - Она засмеялась. Смех у нее был мелодичным и журчащим.
- Если бы я сказала, что читала о вас или видела вашу  фотографию  и  вы
меня очаровали и что я хочу побыть некоторое время возле вас и  провести
с вами восхитительную неделю, вы все равно мне не поверили бы.
   - Ну, как сказать. Многие женщины именно такие чувства  и  испытывают
ко мне, но они, к сожалению, не имеют возможности тратить с  этой  целью
пятьдесят долларов в день.
   - Но вы же слышали, я могу заплатить и больше.
   Столько, сколько вы сами скажете.
   - Теперь я понимаю это.  Итак,  подведем  итоги.  Продолжаете  ли  вы
упорно скрывать свое имя?
   - Да.
   Тогда вам лучше говорить с мистером Вулфом, поменяв меня на него. - Я
взглянул на часы. - Он спустится вниз через сорок пять минут. Я  проведу
вас наверх в вашу комнату и оставлю там. Как только я его увижу,  то  за
него возьмусь. Поскольку никаких сведений о себе вы не желаете сообщать,
мое вмешательство, возможно, будет и безнадежно. Но, может быть, мне все
же удастся убедить его выслушать вас. Особенно если он увидит  наличные.
Иногда вид денег оказывает на людей нужное действие. Ну, скажем,  триста
пятьдесят долларов в неделю. Устраивает  вас  это?  Конечно,  сделка  не
считается заключенной, пока Вулф не даст на нее согласия.
   Ее пальцы действовали быстро  и  аккуратно,  когда  отсчитывали  семь
новеньких пятидесятидолларовых банкнотов из пачки, которую  она  достала
из своей сумочки.
   Я видел, что там осталось их немало. Взяв у нее деньги, я положил  их
в карман, прошел в прихожую за чемоданом и шляпной  картонкой  и  провел
посетительницу наверх, двумя этажами выше. Дверь в комнату была открыта.
   Я опустил на пол багаж, подошел к окну, поднял шторы и  раскрыл  окно
настежь. Незнакомка вошла вслед за мной и немного постояла, оглядываясь.
   - О, комната довольно большая, - сказала она с одобрением. - Я  очень
вам признательна за любезность, мистер Гудвин.
   Я хмыкнул, так как совсем не был готов к тому, чтобы перейти с ней на
откровенность. Поставив чемодан на подставку возле  одной  из  сдвоенных
кроватей, а картонку на стул, я сказал:
   - Я должен проследить за тем, как вы распакуете свои вещи.
   Ее глаза расширились.
   - Проследить за мной? Чем же это вызвано?
   - Знакомства ради, - ответил я не очень любезно, так как был  немного
сердит на нее. - Мне известно, что в самой  столице  и  ее  окрестностях
имеется немало людей, которые считают, что Ниро  Вулф  слишком  зажился.
Некоторые из них могут решить, что пора уже приступить к делу. А комната
Вулфа, как вы, очевидно, знаете, находится как раз под вами. Так  что  я
ожидаю найти в вашем чемодане бур и распорки,  а  в  шляпной  коробке  -
динамит. Ваш чемодан заперт на ключ?
   Она посмотрела на меня, чтобы удостовериться, не шучу ли я. Но потом,
видимо все же решив, что не шучу, открыла чемодан. Я  поспешно  подошел.
Сверху лежал голубой шелковый пеньюар, который она тут  же  положила  на
кровать.
   - Это только ради нашего знакомства, - с упреком сказала она.
   - Считайте,  что  меня  здесь  нет,  -  сказал  я,  -  и  продолжайте
распаковывать вещи. Я, конечно, не эксперт по дамскому белью, но  твердо
знаю, что мне нравится.
   У нее в чемодане был целый набор различных  принадлежностей  дамского
туалета. Одно белое  одеяние  было  прозрачное,  как  паутина,  с  самой
прекрасной отделкой, какую я когда-либо видел. Когда она положила его на
кровать, я вежливо спросил:
   - Это блузка?
   - Нет, пижама.
   - О, такая одежда для жаркой погоды великолепна!
   Когда чемодан был уже опустошен, я внимательно осмотрел его и  ощупал
все стенки, как внутренние,  так  и  наружные.  И  при  этом  совсем  не
переигрывал. Среди нежелательных предметов, оставленных  как-то  в  этом
доме  в  некоем  подобии  контейнера,  находились  острога,   бомба   со
слезоточивым газом, баллон с цианидом. Но в данном случае в  конструкции
чемодана и шляпной картонки не было ничего хитроумного. Что же  касается
содержимого, то трудно  было  бы  обнаружить  более  красивую  и  полную
коллекцию  дамских  вещей,  приготовленных  для  спокойной,  безоблачной
недели, которую необходимо провести в частном доме у частного детектива,
каковым и являлся Ниро Вулф.
   Я выпрямился и милостиво заметил:
   -  Думаю,  что  такого  осмотра  достаточно.  Я,  конечно,  не  стану
обыскивать вас лично и вашу сумочку, поэтому надеюсь, что вы не  станете
возражать, если я запру дверь. Ведь  стоит  вам  проскользнуть  вниз,  в
комнату Вулфа, и подложить цианид в бутылочку с аспирином, - а он примет
его и умрет, - и я останусь без работы.
   - Конечно. - Она буквально прошипела эти слова сквозь зубы. - Да, да,
заприте ее получше.
   - Именно этим я каждый день и занимаюсь. Теперь вы  видите,  что  вам
необходим сторож, а я именно его и представляю. Ну а как  теперь  насчет
выпивки?
   - Не откажусь, - ответила она с живостью, - если это не сложно.
   Я удовлетворенно кивнул и оставил ее, все же заперев дверь  на  ключ,
который принес из кабинета. Пройдя на кухню, я предупредил Фрица о  том,
что у нас гостья, которая сидит  сейчас  взаперти  в  Южной  комнате.  Я
попросил его отнести ей наверх напитки и передал ему  ключ,  после  чего
прошел  в  кабинет,  вытащил  из   кармана   семь   пятидесятидолларовых
банкнотов, сложил их и положил под пресс-папье на столе Вулфа.
 
Глава 2 
 
   Часы пробили шесть,  когда  послышался  шум  опускающегося  лифта.  Я
сделал вид, что так занят  разборкой  письменного  стола,  что  даже  не
повернулся при появлении  Вулфа.  Но  все  его  действия  я  безошибочно
определял на слух. Вот он идет к своему креслу  за  огромным  письменным
столом, вот он старается поудобнее разместить в нем свои  четыре  тысячи
унций,  потом  нажимает  на  кнопку,  вызывая  Фрица  с  пивом,  ворчит,
потянувшись за книгой, которую оставил двумя часами раньше  с  фальшивой
десятидолларовой бумажкой вместо закладки.
   Я даже ухватил краем уха разговор Вулфа с Фрицем,  когда  тот  принес
пиво.
   - Это ты положил сюда деньги, Фриц?
   Но тут я, конечно, вынужден был вмешаться:
   - Нет, сэр, это я.
   - Разумеется. Спасибо, Фриц, - сказал Вулф, открыл бутылку и наполнил
стакан.
   Он дал пене осесть,  но  не  слишком,  поднял  стакан  и  сделал  два
солидных глотка. Поставив его обратно на стол, постучал пальцем по пачке
новеньких пятидесяток, все еще лежавших под пресс-папье, и спросил:
   - Ну? Опять какой-нибудь вздор?
   - Нет, сэр.
   - Тогда что?
   Я  заговорил,  и  речь   моя   потекла   плавно,   с   проникновенной
искренностью:
   - Я вспоминаю, сэр, наш разговор в пятницу о моих чрезмерных трудах и
вашем банковском счете. Конечно, все это верно, но в то же  время  очень
обидно. Я почувствовал, что, видимо, не вношу, как того  следует,  своей
доли в общее дело, в то время как вы полностью отрабатываете свой хлеб в
поте лица в оранжерее по четыре часа в  день.  Вот  я  и  сидел  сегодня
здесь, переваривая все это, причем моему пищеварению никогда еще так  не
доставалось. И как раз когда я  был  погружен  в  глубокие  размышления,
позвонили во входную дверь.
   Он прореагировал на мои откровения именно так, как я и ожидал.  Нашел
в книге нужное ему место и с невозмутимым видом принялся за чтение,  как
будто я ничего и не говорил. Я продолжал:
   - Это была особа женского  пола,  лет  двадцати  с  небольшим,  с  не
имеющими себе  равных  глазами,  прекрасной  фигурой,  очень  блестящим,
довольно внушительных размеров чемоданом и шляпной картонкой.
   Она    похвасталась    прекрасной    осведомленностью    относительно
расположения комнат вашего дома и нас с вами. Впрочем, мне кажется,  она
почерпнула эти сведения из газет. Я провел ее сюда, и мы некоторое время
поболтали. Она не пожелала сообщить мне свое имя и вообще  что-нибудь  о
себе. Она не  желает  ни  совета,  ни  какой-либо  информации,  ни  даже
детективных услуг - вообще ничего. Все, чего  она  хочет,  это  крова  в
нашем доме, а  конкретнее  -  комнату  с  южной  стороны,  на  неделю  с
питанием. Эта комната, как вы знаете, находится на том же этаже,  что  и
моя. Вы, с вашим тренированным умом, конечно же, уже пришли к выводу,  с
которым я всегда вынужден  смиряться  под  давлением  вашей  неоспоримой
логики. Как оказалось, она не только читала обо мне, но также  видела  и
мою фотографию и, естественно, не могла побороть непреодолимого  желания
провести вблизи меня, как  она  выразилась,  "хоть  одну  восхитительную
неделю". К счастью, монета у нее водится, и она оплатила свое  недельное
пребывание у нас вперед, по пятидесяти долларов  за  день.  Я,  конечно,
сказал, что беру эти деньги  условно,  в  ожидании  вашего  согласия.  И
только после этого провел