езидента фирмы оказался более требовательным  и  дважды
или трижды  с  презрением  отверг  предложения,  на  которые  я  уже  было
согласился. Наконец на десятом этаже здания  по  Мэдисон-авеню,  в  районе
сороковых улиц, мы отыскали помещеньице, которое приглянулось  нам  обоим.
Правда,  освобождалось  оно  только  на  следующий  день,  но   меня   это
устраивало, поскольку предстояло еще приобрести мебель и всякую мелочевку.
Я подписал договор об аренде с ежемесячным продлением.
     Следующие два дня я пытался держать себя в ежовых рукавицах. Прежде я
никогда не замечал  в  себе  потаенного  желания  обзавестись  собственной
конторой, а тут вдруг мне пришлось  выдержать  отчаянную  борьбу  с  самим
собой,  чтобы  обуздать  порыв  отправиться  утром  в  четверг  в  магазин
Макгрудера и пробить в своем бюджете двухтысячедолларовую брешь в обмен на
конторское оборудование. Вместо этого  я  уговорил  себя  довольствоваться
Второй авеню, где приобрел все  необходимое  за  гроши.  Решив  ничего  не
вывозить из нашего  дома  на  Тридцать  пятой  улице,  я  составил  список
необходимого примерно из  сорока  пунктов,  от  пепельниц  до  телефонного
справочника и, засучив рукава, взялся за дело.
     В субботу, ближе к вечеру, я вышел из лифта со свертком  под  мышкой,
пересек вестибюль, приблизился  к  двери  с  номером  1019  и  остановился
полюбоваться вывеской:

                               АРЧИ ГУДВИН
                             Частный детектив

     Неплохо, совсем неплохо, гордо подумал  я,  отпирая  дверь  и  входя.
Заодно я прикинул, не попросить ли художника приписать  еще  снизу  "Прием
только по предварительной  договоренности",  чтобы  хоть  как-то  сдержать
напор толпы клиентов, но потом решил сэкономить  три  доллара.  Я  опустил
сверток на стол, распеленал его и воздал должное  своим  новым  бланкам  и
конвертам. Быть  может,  шрифт,  которым  было  напечатано  мое  имя,  был
чуть-чуть жирноват, но в целом все смотрелось  весьма  и  весьма  недурно.
Расчехлив новенький "Ундервуд", который  обошелся  мне  в  62  доллара  75
центов, я вставил чистый бланк и напечатал:

     Уважаемая миссис Фрей!
     Если Вы еще не передумали после нашего разговора в среду, то я  готов
приехать к Вам и обсудить дела, при условии Вашего  согласия  на  то,  что
действовать я буду от своего собственного имени. Адрес моего нового  офиса
и номер телефона указаны выше. Если желаете, чтобы  я  приехал,  позвоните
или напишите.
                                                              Искренне Ваш
                                                              А.Г., с.п.

     Я перечитал и подписал  письмо.  Я  был  доволен  -  тон  был  вполне
деловой,  оформление  безупречное,  особенно  смотрелись  инициалы   перед
подписью, где "с.п." означало  "собственной  персоной".  Мое  изобретение.
Перед уходом я убрал канцелярские принадлежности в выдвижной ящик и  навел
лоск, готовясь к наплыву посетителей в  понедельник  утром;  письмо  я  по
дороге опустил  в  почтовый  ящик.  Так  я  поступил  вместо  того,  чтобы
позвонить ей, по трем причинам: в случае, если она  передумала,  то  может
просто не отвечать на письмо; на уик-энд я уже назначил  свидание,  сугубо
личное, и, наконец, я выписал себе чек на жалованье в последний раз на эту
неделю. По пути домой  я  свернул  на  Пятьдесят  четвертую  улицу,  чтобы
доложить Марко Вукчичу о своих достижениях, поскольку решил, что он вправе
знать первым.
     Марко не только выказал, но и всячески, как только  мог,  подчеркивал
свое неодобрение. Но я сказал:
     - Собственный опыт подсказывает мне, что  штаны  быстрее  протираешь,
когда ерзаешь, сидя на месте, нежели когда носишься как угорелый. Рассудок
же подсказывает, что перед  тем  как  начать  загнивать,  нужно  дождаться
смерти. Я был бы очень признателен, если в  следующий  раз,  когда  будете
писать Вульфу или звонить, вы это передадите.
     - Ты прекрасно знаешь, Арчи, что...
     - Вовсе не прекрасно. Отлично!
     - Ты знаешь, что я ничего не говорил такого, из чего ты  мог  сделать
вывод, что я пишу или звоню ему.
     - Вам и не надо было говорить. Я понимаю, что это не  ваша  вина,  но
мне-то что прикажете делать? Дайте мне знать, как  найдете  покупателя  на
дом, и я съеду.
     Он пытался спорить, но я ушел.
     Я не питал иллюзий относительно того, что и в  самом  деле  порвал  с
прошлым, поскольку еще не перевез свою кровать, но рассуждал я  так:  ведь
имеет же право на комнату смотритель, который  не  получает  жалованья;  к
тому же Фриц по-прежнему приходил ночевать на привычное место, и мы с  ним
скидывались, чтобы покупать продукты  на  завтрак,  так  что  я  не  хотел
обижать ни его, ни свой желудок, обрывая все это.
     Теперь мне, пожалуй, самое время объяснить, что я имею в виду,  когда
произношу слово "контора"... Или лучше вот как: я буду говорить "контора",
подразумевая кабинет Ниро Вульфа, а свое новое помещение на  Мэдисон-авеню
я буду называть "офис" или "1019". Так вот, прибыв в  1019  в  понедельник
утром, чуть позже десяти, я позвонил в телефонную службу  и  выяснил,  что
мне никто не звонил, потом просмотрел утреннюю почту, которая состояла  из
одного-единственного конверта со счетом за мытье окон. Покончив с  почтой,
я напечатал на своих фирменных бланках письма нескольким близким  друзьям,
а  также  письмо  в  муниципалитет,  в  котором  уведомлял  о   том,   что
профессиональный детектив переменил адрес. Я сидел и ломал голову над тем,
кому еще написать, когда зазвонил телефон... Впервые за мою новую карьеру.
     Я снял трубку и четко отрапортовал:
     - Офис Арчи Гудвина.
     - Могу я поговорить с мистером Гудвином?
     - Я проверю, у себя ли он. А кто его спрашивает?
     - Миссис Фрей.
     - Да, он у себя. Кстати, это как раз я. Вы получили письмо?
     - Да, оно пришло утром. Я не поняла, что вы имели  в  виду,  написав,
что будете действовать от своего собственного имени?
     - Видно, я плохо объяснил. Я хотел сказать, что выступаю  не  в  роли
помощника Ниро Вульфа. Теперь я как бы сам по себе.
     - О-о-о... Что ж... вполне понятно, коль скоро вам  даже  неизвестно,
где он. Вы сможете приехать сегодня вечером?
     - В Берчвейл?
     - Да.
     - В какое время?
     - Скажем, в восемь тридцать.
     - Хорошо, буду.
     Да, такого парня никому не переплюнуть, подумал я, повесив трубку - с
первого  же  звонка  в  новый   офис   подцепить   клиента,   только   что
унаследовавшего роскошное загородное поместье,  да  еще  и  миллион  монет
впридачу! Потом,  опасаясь,  что  если  и  дальше  дела  пойдут  столь  же
блестяще, то меня сметет поток клиентов, я запер дверь 1019 до конца дня и
направился в магазин "Сулка" купить новый галстук.



                                    11

     Во время моего  предыдущего  посещения  Берчвейла  у  меня  создалось
впечатление, что  Аннабель  Фрей  -  особа  вполне  здравомыслящая,  и  ее
поведение вечером в понедельник подтвердило мои наблюдения. Ну,  например,
у нее хватило ума не приглашать всю банду на ужин, а собрать их в половине
девятого. Учитывая то, какие нежные чувства  и  благожелательность  питали
эти шестеро друг к другу, можно было ожидать, что попытка угостить  их  из
одной кормушки привела бы к вспышке бубонной чумы.
     Позвонив мне первый раз в среду, она дала понять, что  не  собирается
секретничать со мной с глазу на глаз, так что я ожидал, что она  будет  не
одна, возможно, в обществе вдовца и  кузины,  но,  к  моему  изумлению,  я
застал в сборе всю компанию. Когда меня ввели в огромную гостиную, они уже
все были там. Аннабель Фрей как хозяйка вышла мне  навстречу  и  удостоила
меня царственно протянутой руки. Остальные пятеро не удостоили меня ничем,
кроме свирепых взглядов. Я мигом смекнул,  что  индекс  моей  популярности
слегка  упал,  поэтому,   остановившись   посреди   гостиной   и   холодно
поприветствовав все сборище, вопросительно посмотрел на  хозяйку,  изогнув
бровь.
     - Вы тут ни при чем, Гудвин, - поспешил успокоить меня  политик  Пирс
слегка осипшим голосом. - Просто напряжение из-за этой дикой истории  дает
о себе знать.  Мы  еще  ни  разу  не  собирались  вместе  после  тогдашней
кошмарной ночи. - Он метнул  злобный  взгляд  на  Аннабель.  -  Не  стоило
собирать нас здесь.
     - Тогда зачем вы пришли? - спросил Барри  Рэкхем  тоном,  не  сулящим
ничего хорошего. - Вы просто боялись не прийти, как и все  остальные.  Да,
нам  всем  дьявольски  не  хотелось  возвращаться  сюда,  но  мы   боялись
уклониться. Шайка трусов - кроме  одного,  конечно.  Уж  его-то  никак  не
обвинишь за то, что он пришел.
     - Чушь, - сказал Дейна Хэммонд, банкир. Взгляд, которым  он  наградил
Рэкхема, даже отдаленно не  напоминал  то  выражение,  с  которым  банкиру
положено смотреть на миллионера. - Трусость тут  ни  при  чем.  Во  всяком
случае меня никто не обвинит  в  трусости.  К  сожалению,  обстоятельства,
которые я не в силах контролировать, вынуждают  меня  участвовать  в  этой
гнусной игре.
     - А полицейские  уже  закончили  проверять  ваш  отдел?  -  вкрадчиво
осведомилась Лина Дарроу.
     - Ничего они не закончили, - прорычал Кэлвин Лидс, и я даже не понял,
за что он так напустился на нее, пока  тот  не  продолжил:  -  И,  кстати,
полицейские не закончили удивляться по поводу того, что вы столь  внезапно
нашли в Барри Рэкхеме... если, конечно, это и в самом деле внезапно.
     Рэкхема словно подбросило.
     - Либо ты возьмешь свои слова назад, Кэл, - завопил он, надвигаясь на
Лидса, - либо я вобью их...
     -  А  ну,   прекратите!   -   Аннабель   одернула   Рэкхема.   Потом,
развернувшись, набросилась на всех. - Господи, неужто вам и  без  того  не
тошно? - Она воззвала ко мне: - Я  даже  не  подозревала,  что  может  так
получиться! - Потом к Рэкхему: - Сядь, Барри!
     Рэкхем попятился и вернулся па свое место.  Липа  Дарроу,  вскочившая
было  на  ноги,  отошла,  растянулась   на   кушетке   и   отрешилась   от
происходящего. Остальные продолжали сидеть, а Аннабель и я  стояли.  Несть
числа, сколько раз мне приходилось иметь дело  с  людскими  компаниями,  в
которых случалось убийство, но, пожалуй, впервые я столкнулся с ситуацией,
где у давно знакомых людей нервы  настолько  напряжены,  что  любой  готов
вцепиться другому в горло.
     Аннабель сказала:
     - Мне не хотелось, чтобы мистер Гудвин обсуждал это  дело  только  со
мной. Я не желала, чтобы кто-то из вас мог подумать... Я  должна  сказать,
что надеялась только найти истину, помочь нам всем. Я думала, что для всех
нас будет лучше, если мы соберемся здесь.
     - Для всех ли? - многозначительно спросил Пирс. - Или для всех, кроме
одного?
     - Это была ошибка, Аннабель, - сказал Хэммонд. - Сама видишь.
     - А зачем ты позвала Гудвина? - осведомился Рэкхем.
     - Я хочу, чтобы он поработал на нас. Мы не можем допустить, чтобы так
продолжалось, сами понимаете. Я заплачу  ему,  чтобы  он  потрудился  ради
нашего же блага.
     - Всех, кроме одного, - не унимался Пирс.
     - Хорошо, ради блага всех, кроме одного! Пока же  дело  обстоит  так,
что подозревают не одного, а нас всех!
     - А мистер Гудвин гарантирует, что справится? - пропела Лина Дарроу с
кушетки.
     Я уселся в кресло. Аннабель заняла место напротив меня и спросила:
     - Что вы на это скажете? Вы можете что-нибудь сделать?
     - Гарантировать я ничего не могу, - заявил я.
     - Естественно. Но хоть что-то сделать вы можете?
     - Не знаю. Я не уверен, что мне все известно. Хотите послушать, что я
думаю об этом деле?
     - Да.
     - Остановите, если я ошибусь. Случилось так, что я был  здесь,  когда
убили миссис Рэкхем, но за исключением того,  что  я  слышал  и  наблюдал,
толку от этого мало. Все знают, почему я здесь оказался?
     - Да, - подтвердила Аннабель.
     - Значит, все понимают, почему я  особенно  не  интересовался  никем,
кроме Рэкхема. Разве что еще, конечно, вами, миссис Фрей, и  мисс  Дарроу,
но то был интерес не профессионального характера. Мне кажется, перед  нами
как раз такое преступление, которое никогда не раскрыть с помощью улик или
допроса очевидцев. Полиция бросила на это расследование целую кучу  людей,
и весьма неплохих в своем деле, так что если бы им удалось раскопать  хоть
что-то ценное среди  всех  следов,  отпечатков  пальцев,  столовых  ножей,
алиби, ваших передвижений или туфель,  которые  обували  для  прогулок  по
лесу, кого-то уже давно арестовали бы. И они корпят над этим вот уже целый
месяц, поэтому такой подход нам ничего не даст,  а  львиная  часть  работы
детектива основана как раз на кропотливом исследовании  подобных  мелочей.
Мотив тоже ничего не  прояснит,  поскольку  четверо  из  вас  унаследовали
состояние от двухсот тысяч и выше, а  двое  оставшихся,  вполне  возможно,
рассчитывают связаться брачными узами кое с кем из наследниц. Хотя, воздам
вам должное, судя по  тому,  что  здесь  творится,  навряд  ли  ухаживания
включены в повестку дня.
     - Нет, конечно, - промолвила Аннабель.
     - В таком случае, - продолжал я,  -  если,  конечно,  полицейские  не
замыслили какую-то сверххитроумную ловушку, то я прав. Впрочем, кто знает.
Платить мне или любому другому детективу за то, чтобы повторить путь,  уже
пройденный полицией, было бы пустой тратой  денег.  Ниро  Вульф,  конечно,
исключение, но его нет. Пожалуй, есть лишь один способ,  как  использовать
меня, во всяком случае, это даст мне шанс  отработать  полученный  от  вас
гонорар; он заключается в том, чтобы позволить  мне  провести  часов  эдак
восемь или десять с каждым из вас шестерых  по-отдельности.  Много  лет  я
присматривался и прислушивался к тому, как работает Ниро Вульф и, смею вас
уверить,  способен  воссоздать  копию,  которую  не  всякий   отличит   от
оригинала. Возможно, окажется так, что овчинка будет  стоить  выделки  для
вас всех... кроме одного, как выразился бы мистер Пирс.
     Я взмахнул рукой.
     - Вот лучшее, что я могу вам предложить. Без всяких гарантий.
     -  Не  надейтесь,  что  каждый  расскажет  вам  все  без  утайки,   -
предупредила Аннабель. - Даже мне пришлось кое-что скрыть от полиции.
     - Естественно. Я это прекрасно понимаю. Вполне объяснимо.
     - Вы будете работать на меня... на нас. Строго конфиденциально.
     - Все новое, что мне удастся выяснить, останется конфиденциальным.  А
с уже имеющимися уликами скрытничать смысла нет.
     Аннабель, сидя в кресле, внимательно смотрела на меня. Пальцы ее  рук
то сжимались, то разжимались.
     - Я хочу задать вам один вопрос,  мистер  Гудвин.  Вы  считаете,  что
миссис Рэкхем убил один из нас?
     - Сейчас - да. Впрочем, не знаю, что  буду  думать  после  того,  как
переговорю с каждым из вас.
     - Вы уже подозреваете кого-то конкретно?
     - Нет. Я беспристрастен.
     - Хорошо. Можете начать с меня. - Она повернула голову. - Если  никто
из вас не желает быть первым?
     Все сидели молча. Потом Кэлвин Лидс заговорил:
     - Я не стану в этом участвовать, Аннабель. Я не верю в Гудвина. Пусть
он сперва скажет нам, куда подевался Ниро Вульф и почему.
     - Но, Кэл... ты не согласен?
     - С Гудвином не согласен.
     - А ты, Дейна?
     Хэммонд сидел как в воду опущенный. Поднявшись на ноги, он подошел  к
ней.
     - Это была ошибка, Аннабель. Не стоило затевать  это.  В  чем  Гудвин
может превзойти полицию? Вряд ли ты сама ясно представляешь, как  работает
частный детектив.
     - Он может попытаться. Ты поможешь, Дейна?
     - Нет. Мне тяжело отказываться, но иначе я не могу.
     - Оливер, а вы?
     - Что ж, - политик нахмурился, в упор глядя на меня,  -  насколько  я
понимаю, в такой игре должны участвовать либо все, либо  никто.  Но  я  не
вижу смысла в том, чтобы...
     - Значит, вы тоже отказываетесь?
     - В данных обстоятельствах иного выхода у меня нет.
     - Ясно. Могли бы просто ответить "нет". Барри?
     - Нет, конечно. Гудвин наврал полиции с три  короба  про  визит  моей
жены к Вульфу. Я и восемь секунд с ним не провел бы, не говоря уж о восьми
часах.
     Аннабель встала и подошла к кушетке.
     - Лина, похоже, остались одни только женщины. Ты и я.  Она  была  так
добра к нам, Лина... к нам обеим. Что ты скажешь?
     Лина Дарроу вздохнула, принимая сидячее положение.
     - Милая Аннабель, ты же терпеть меня не можешь.
     - Это неправда, - запротестовала Аннабель. - Только потому, что я...
     - Нет, это правда. Ты подозревала, что я пытаюсь тебя  обставить.  Ты
считала, что я увиваюсь за Барри на том лишь основании, что я не скрывала,
что вижу в нем человеческие качества. И еще ты решила, что я хочу отбить у
тебя Оливера, тогда как на самом деле...
     - Лина, Бога ради! - взмолился Пирс.
     Ее изумительные темные глаза засверкали.
     - Именно так, Олли! Тогда как на самом деле ты ей просто наскучил,  а
тут я подвернулась как нельзя кстати. - Она обвела взглядом всю  компанию.
- Право, стоит на вас посмотреть и еще  интереснее  -  послушать!  Все  вы
думаете, что Барри убил ее... все, кроме одного, как сказал бы  ты,  Олли.
Но у вас не хватает смелости признаться. А сказала ли ты, милая  Аннабель,
своему мистеру Гудвину, что  жаждешь  лишь  одного  -  чтобы  он  раскопал
какое-нибудь доказательство вины Барри? Нет, ты наверняка  приберегла  это
напоследок.
     Лина медленно встала на ноги, лицом к лицу с Аннабель, на  расстоянии
прыжка.
     - Я знала, что так и кончится, - обронила она и,  обогнув  кресло,  в
котором сидел Лидс, направилась к двери  в  вестибюль.  Все  проводили  ее
взглядами, но никто не промолвил  и  слова;  затем,  когда  она  вышла  из
гостиной, Барри Рэкхем поднялся и, ни на кого не глядя, даже  на  хозяйку,
покинул комнату.
     Оставшиеся трое гостей переглянулись. Лидс и Пирс встали с кресел.
     - Извини, Аннабель, - выдавил Лидс, -  но  разве  я  не  предупреждал
тебя, что за фрукт этот Гудвин?
     Она не ответила. Она стояла молча, и грудь ее вздымалась. Лидс ушел -
в походке его не чувствовалось прежней живости, и Пирс, пробормотав  слова
прощания, тут же последовал за ним. Дейна Хэммонд приблизился к Аннабель и
поднес было руку к ее плечу, но потом передумал.
     - Зря ты это затеяла, дорогая, - миролюбиво произнес он.  -  Иначе  и
быть не могло. Если бы ты посоветовалась со мной...
     - В следующий раз посоветуюсь, Дейна. Спокойной ночи.
     - Я хочу поговорить с тобой, Аннабель. Я хочу...
     - Бога ради, оставь меня! Уходи!
     Он отступил на шаг и окинул меня испепеляющим взглядом, словно  винил
в  случившемся.  Я  изогнул  правую  бровь.  Есть  у  меня  такой  дар   -
приподнимать одну бровь, - но обычно я приберегаю его на  крайний  случай,
когда остальные средства исчерпаны.
     Ни слова не говоря, он выскочил вон из гостиной.
     Аннабель упала в ближайшее к ней кресло,  уперла  локти  в  колени  и
обхватила голову руками.
     Я стоял и наблюдал за ней. Потом заговорил, стараясь вложить в  голос
побольше сочувствия:
     - Конечно, триумфом я бы это не назвал, но все-таки вы попытались. Не
собираюсь вас утешать, но на будущее было бы благоразумнее не собирать всю
паству, а позволить мне разобраться с  каждым  в  отдельности.  И  еще  не
повезло, что первой жертвенной овечкой вы избрали Лидса, потому что у него
на меня зуб. Но, по правде говоря, ваше положение было безнадежно с самого
начала. Воздух был настолько наэлектризован,  что  -  взмахни  перышком  и
произошел бы взрыв. Спасибо за приглашение.
     Я  откланялся.  Когда  я  вышел  на  стоянку,  остальные  машины  уже
разъехались. Выезжая по извилистой  аллее,  я  подумал,  что,  в  конечном
итоге, первый звонок в мой новый офис оказался не столь уж и блестящим.



                                    12

     Кое-кто из моих друзей пытался уверить меня, что  некоторые  из  моих
похождений в то памятное лето в