2 цыплячьих ножки
     1 кусок висконсинского сыра
     1 баночка паштета
     1 пирог с черникой
     6 бумажных стаканчиков
     2 ножа
     2 вилки
     4 ложки
     1 консервный нож
     1 солонка с солью.
     Я выразил надежду, что  мистер Джессап тоже  проголодался;  он ответил,
что сказал мисс  Роуэн,  что  попытается  устроить  мне еще одно  свидание в
понедельник, если удастся.
     - Конечно, -  присовокупил  он, - это не так просто, потому  что завтра
здесь будут сновать люди.  Мисс  Роуэн все утро пыталась связаться с Лютером
Доусоном, но  так и  не  смогла. По уик-эндам он вне досягаемости. У  себя в
конторе он не  появится до завтрашнего  полудня, но  мисс Роуэн позвонит ему
домой, а ехать сюда от Хелены часа три.  Потом завтра здесь уже будет судья.
Вы  понимаете,  что   мое  положение  несколько...  щекотливо.  На  судебных
заседаниях я  представляю  население штата Монтаны, и Хейт будет настаивать,
чтобы я попросил назначить высокий залог. Он даже захочет, чтобы я попытался
добиться запрещения  отпускать  вас  под залог, но на это я,  конечно же, не
пойду. Я уже объяснил положение Вулфу и мисс Роуэн.
     Я сосредоточенно пережевывал  крутое яйцо, в то же время намазывая хлеб
икрой и паштетом. Проглотив кусок, я сказал:
     - Прошу вас, угощайтесь.
     И придвинул к нему всю снедь.
     - Спасибо.
     Джессап потянулся к баночке с черной икрой.
     -  А   что   бы  вы  сделали,  если  бы  вам  удалось  освободиться?  -
полюбопытствовал он.
     - То, что должен был сделать Хейт, но не делает. И Уэлч. Объяснить?
     - Да.
     Я намазал хлеб икрой.
     - Я все как следует обмозговал, пока сидел в каталажке. Как Пикок и Икс
встретились  там,  на задворках универмага? Договорились. Заранее? Нет.  Уже
после  прихода Пикока, без девяти одиннадцать.  Встретились  в  танцевальном
зале и прямо там же уговорились о времени и месте. Вышли по очереди и...
     - Это только ваши предположения.
     -   Конечно.  Начинать  можно   только  с  предположений.  А  уж  потом
выстраивать  всю   логическую   цепочку   и  отбрасывать   лишнее.  Итак,  в
танцевальном зале случилось следующее: Пикок и Икс встретились, поговорили и
потом вышли по отдельности. Кто-то наверняка это видел. Разыщите свидетелей.
Именно этим я  бы и занимался сейчас, будь я на свободе. Работенка, конечно,
пустячная - и ребенок  справился бы с ней,  но  сыскное дело большей  частью
состоит именно из такой работы.
     Я подцепил вилкой кусок  паштета, перенес его на хлеб,  потом прикончил
виски и налил молока.
     Джессап  ковырял  вилкой цыплячью  ножку на картонной тарелочке. Вид  у
него был презадумчивый. Я прервал ход его мыслей словами:
     - Могу я  попросить  у  вас  листок  бумаги и ручку  или карандаш?  Что
угодно... Можно этот блокнот.
     Джессап протянул  мне  блокнот  и ручку.  Я проглотил  хлеб с паштетом,
отпил молока и начертал на блокноте:
     "НВ.
     Я беседую с Джессапом согласно инструкциям. Рад, что Вас  содержат  под
домашним арестом, поскольку местная тюрьма слишком  старая, а разных средств
от насекомых здесь  не жалеют. Пусть Лили Роуэн или еще кто-нибудь разыщет и
приведет к  вам девушку по имени Пегги Трюитт. Она дружила с Сэмом Пикоком и
может  знать  кое-что  ценное для нас. Возможно, она  даже  знает, с  кем он
должен был  встретиться.  Надеюсь,  что  Хейту не  удастся опередить  Вас  и
наложить нее лапы прежде, чем Вы с ней поговорите. Надеюсь также, что мне не
придется ехать в Сент-Луис, поскольку вы явно потревожили зверя в его логове
и мы возьмем его здесь.
     АГ.
     11 августа 1969 г.".
     Я протянул блокнот Джессапу со словами:
     -  Прочитайте,  пожалуйста. Чем  быстрее  он  получит эту записку,  тем
лучше.
     Джессап пробежал записку глазами, потом перечитал второй раз.
     - А почему именно так? Почему не позвонить ему?
     Я покачал головой.
     - Телефон Лили могут прослушивать. А судя по тому, что мне говорили про
Хейта и про его отношение к вам, ваш телефон тоже могут прослушивать.
     - Чертовски неприятное положение.
     - Согласен.
     Джессап посмотрел на блокнот.
     - "Вы явно потревожили зверя..." Каким образом?
     - Неужели не ясно? Конечно, Пикока и так могли убить -  если, например,
он шантажировал убийцу,  - но  скорее всего он и сейчас был бы еще жив, если
бы Ниро Вулф так не насел на него.  Другое дело,  что вместо Вулфа это давно
должен был сделать Хейт. Или вы.
     Джессап пропустил мой выпад мимо ушей.
     -  Пегги Трюитт - это та девушка,  с которой  вы  разговаривали,  когда
появился Пикок?
     -  Совершенно  верно.  Как  видите,  я ничего  не  утаил.  Если  хотите
допросить ее сами, то...
     - Не хочу. - Джессап еще раз взглянул на блокнот. - Вам ни к чему ехать
в Сент-Луис. Туда летит некий Сол Пензер. Собственно говоря, - Джессап кинул
взгляд на часы, - он уже должен быть там, если самолет не задержался.
     - Вот  как? -  Я смачно  откусил  добрых  полбутерброда с  икрой. -  Я,
по-моему, не упоминал о нем. А что сказал Вулф? Он звонил? Когда?
     - Сегодня утром.  Я  отвез его к Вуди.  Вулф сказал Пензеру, чтобы  тот
оставил вместо себя в Нью-Йорке другого человека... Забыл имя.
     - Должно быть Орри Кэтер.
     - Да, точно. Потом Вулф сказал, чтобы Пензер первым же рейсом вылетел в
Сент-Луис и дал  дальнейшие инструкции.  У  меня сложилось впечатление,  что
Вулф пришел  к заключению... Словом, Вулф полагает,  что  кто-то  из  гостей
Фарнэма знал Броделла раньше. Вернувшись на ранчо мисс Роуэн, мы  прихватили
ее с  собой и поехали  к Фарнэму.  И я... я попросил, чтобы он разрешил мисс
Роуэн их сфотографировать. Она взяла фотоаппарат с собой.
     Я кивнул.
     - Да, она увлекается фотографией. Кто-нибудь возражал?
     -  Нет.  Фарнэм восторга не  выказал, но  возражать не стал.  Пленку  я
привез сюда, и сейчас  ее  проявляют  в лаборатории. Я хотел  отвезти снимки
мисс  Роуэн вечером,  но, поскольку нужно  передать  записку  Вулфу,  съезжу
сейчас. Как только будут готовы фотографии. Кстати,  мне  понравилась  затея
мисс Роуэн с закуской. Хорошо, когда  женщины понимают, что не хлебом единым
жив человек. Завтра рано утром она едет в Хелену, чтобы отправить фотографии
авиапочтой Солу Пензеру  и  заодно прихватить  с собой  Лютера Доусона.  Она
не...  Вы  помните,  что при нашей  прошлой встрече она потребовала, чтобы я
убрался вон.
     -  Она просто предложила  вам  подождать в машине. Очень  вкусный  сыр.
Попробуйте.
     - А если бы я не убрался, вы бы выставили меня силой. Так вот, теперь с
обоюдного согласия  этот досадный эпизод забыт. Я немного разоткровенничался
с  мисс Роуэн. Только  это между  нами,  ладно? Я  сказал ей,  что  пришел к
выводу, что конфликт между мной и Хейтом закончится только тогда, когда один
из нас  уйдет  со сцены. И что я уцепился сейчас  за те возможности, которые
открылись  передо  мной благодаря  тому,  что  Хейт настолько  некомпетентно
проводит расследование. Я признался также в том, что рад тому, что  оказался
в  одной  упряжке с вами  и  Вулфом. Если мы проиграем,  то мне  конец, но я
убежден, что мы победим.
     Он взял ломтик сыра.
     - А мистеру Вулфу вы это сказали?
     -  Нет.  Только   мисс  Роуэн.  Он...   как  бы  сказать...  не  совсем
располагает, что ли.
     - Это верно. Метко сказано: не располагает. Что ж, передайте тогда  ему
и мисс Роуэн, что коль скоро они так легко без меня управляются, то пусть не
беспокоятся о залоге.  Сберегут  деньги.  К  тому же Доусон мне  не  слишком
нравится. А  Хейт меня выпустит, когда они доставят  к нему убийцу.  У вас в
холодильнике хватит места для того, что осталось?
     - Конечно. Но здесь целый день будут люди.
     -  Подождем, пока они  разойдутся.  До тех пор  я  все  равно  не успею
проголодаться.  Средство,  которым  они  морят  тараканов, плохо  возбуждает
аппетит.
     Я взял со стола консервный нож.
     - Ананасы или сливы?


Глава 12

     Поскольку  я  не спрашивал, то так до сих пор  и не знаю,  какая участь
постигла остатки закуски.
     Когда  вы в  следующий раз  попадете в тюрьму,  попытайтесь действовать
так.  В  две  стадии.  Сначала определите,  можете  ли  думать  о чем-нибудь
полезном и  практичном.  Если да,  то приступайте.  Если нет, то  переходите
сразу ко второй стадии. Прежде  всего, дайте себе  зарок, что окончательно и
бесповоротно  оборвете  всякую  связь  между  собой  и  собственным  мозгом.
Кажется, такой фокус порой проделывают люди,  пытаясь уснуть, но  мне судить
трудно, поскольку сам я всегда сплю сном младенца.
     Вообще, попав в тесную одиночную камеру, вы поразитесь тому, как ползет
время. И еще обнаружите, что ваш мозг дьявольски горазд на всякие выдумки, и
если вы оставили  для него пусть даже самую  незаметную и крохотную лазейку,
он ее непременно отыщет.  Например, в понедельник днем я решил,  что пора бы
часок соснуть и, закрыв глаза, принялся представлять, себе  женские коленки.
Так вот, я  просмотрел уже добрых несколько сот коленок самой разной формы и
привлекательности,  когда вдруг обнаружил  что  мой мозг  стучится в дверь и
требовательно вопрошает, не думаю  ли я, что кто-то в данный миг любуется на
коленки Пегги  Трюитт. И если да,  то кто - Ниро Вулф или  шериф Хейт? И что
они при этом говорят?
     Прямо наваждение какое-то! Я рассвирепел,  вскочил с койки, ударом ноги
отбросил с дороги табурет и принялся мерить шагами камеру.
     О  кормежке  я вам  рассказывать не буду, поскольку  вы  сочтете, что я
просто капризничаю. Но  мне и в самом деле кажется, что и в овсяную кашу и в
рагу добавляют средство от клопов.
     Когда  без двадцати  шесть  я  услышал, как перед  дверью  моей  камеры
остановились шаги, я валялся на койке,  сняв  туфли и  размышляя  о том,  не
остался  ли еще  Джессап  один.  Признаться  честно,  остатки  трапезы  меня
заботили, но еще больше я ждал новостей. Шагам за дверью  я особого значения
не придал;  надзиратель  частенько  проверял, не  перепиливаю  ли  я  прутья
решетки  или не  пытаюсь ли смастерить водородную бомбу.  И вдруг повернулся
ключ в замочной скважине. Я свесил ноги с койки и принял сидячее  положение.
Дверь распахнулась и вошедший произнес:
     - Выходите. Обувайте туфли и прихватите с собой пиджак.
     Я узнал в посетителе Эверса, второго помощника Хейта. Он стоя следил за
тем, как я  одеваюсь,  а потом,  когда  он нагнулся, заглянул  под кровать и
сказал, чтобы я ничего не оставлял, я вдруг сообразил,  что в эту камеру уже
не вернусь. Наручников  Эверс не захватил, да и пока мы шли по коридорам, не
особенно следил, иду ли я за ним или впереди. Открыв дверь в контору шерифа,
он пропустил меня  вперед.  В  приемной  никого не  было,  и  Эверс кивнул в
направлении кабинета Хейта.
     - Проходите.
     Хейт сидел за  столом, погруженный  в  какие-то бумаги.  Спиной  к нему
стоял  замечательный  адвокат  Лютер  Доусон  и сосредоточенно изучал  карту
Монтаны. Увидев меня, он развернулся и расплылся до ушей.
     - О,  привет,  привет! - Его рукопожатие  было крепким и  уверенным.  -
Прибыл вот вытащить вас отсюда. Все уже согласовано и подписано.
     - Прекрасно. В следующий раз  я не соглашусь, чтобы меня арестовывали в
субботу. Это, кажется, мое?
     Я указал на кучу выложенных на стол предметов. Все было на месте. Когда
я распихал  барахло по карманам,  Эверс протянул мне листок бумаги и ручку и
сказал:
     - Подпишите здесь.
     - Позвольте мне взглянуть, - вмешался Доусон, протягивая руку к бумаге.
     -  Не  стоит, -  сказал  я.  -  Чтобы в  ней  не  говорилось, я  ничего
подписывать не стану.
     - А расписку вам давали? - спросил Доусон. - За ваши вещи?
     -  Нет,  но  это  не  имеет  значения.  Все  равно  я  не  буду  ничего
подписывать.
     С этими словами  я двинулся  к выходу. Хейта я взглядом не удостоил, но
уголком глаза следил за  ним. Он так  и не оторвал  головы от бумаг.  Видно,
насмотрелся голливудских фильмов.
     В коридоре меня нагнал Доусон.
     - Мисс Роуэн  ждет вас в машине на улице, - предупредил  он. - И я хочу
вам сказать еще кое-что, Гудвин.
     Я остановился и повернулся к нему.
     - Только не мне, -  ответил я. - Десять  дней назад,  в пятницу второго
августа я сказал вам, что  Сэм  Пикок,  возможно, что-то  знает, но от  меня
скрывает, тогда как знаменитый адвокат сумел  бы его расколоть.  Вы заявили,
что слишком заняты важными делами. И теперь никто...
     - Я этого не говорил. Я сказал только...
     - Я  знаю.  И теперь никто  уже не  сможет расколоть Сэма Пикока.  И уж
его-то убил точно не Харвей Грив. Кстати, вы говорили с Ниро Вулфом?
     - Нет. Он отказался от встречи со мной. Я хочу...
     -  Мне  плевать  на  то, что  вы хотите, но если мое имя  есть в  вашей
записной  книжке,  вычеркните его.  Я  поздоровался с  вами  за руку  только
потому, что там были люди.
     И я зашагал прочь.
     Мне показалось, что я достаточно твердо объяснил,  что желаю остаться в
покое. И в самом  деле, шагов  за своей  спиной я  не  слышал.  В  вестибюле
толклись  какие-то люди.  Кто-то  даже воскликнул:  "Да  ведь  это  же  Арчи
Гудвин!", - но  я не останавливаясь прошмыгнул на улицу. Мне пришлось дважды
осмотреться,  прежде чем я заметил Лили. Машина, темно-синий "додж-коронет",
стояла почти  в конце  квартала.  Лили  смотрела в  другую сторону,  поэтому
заметила меня не сразу.
     Я открыл дверцу и сказал:
     - Ты даже на день не постарела, не говоря уж о двух.
     -  А  вот  о тебе этого  не скажешь.  - Она  окинула  меня  придирчивым
взглядом.
     - Я постарел на два года. Поручения есть?
     - Нет. Залезай.
     -  Лучше бы тебе пересесть назад, - посоветовал  я. - И опусти стекла с
обеих сторон. От меня несет, как из ночлежки. Ты не выдержишь.
     - Я буду дышать через рот. Поехали.
     Я  обошел  вокруг  машины, сел  на место  водителя, запустил  стартер и
выехал на проезжую часть. По дороге поинтересовался, откуда появился "додж".
Лили сказала, что взяла его напрокат, поскольку фургончик остался  у  шерифа
как  вещественное  доказательство. Да и  потом ей  не хотелось разъезжать на
машине, в которой убили человека.
     -  Я не спросил  Доусона, сколько  за  меня  выложили,  - сказал  я,  -
поскольку решил поставить его на место. Сколько?
     - Тебе это так важно?
     -  Да.  Для отчетности. Самая низкая сумма, за которую  меня  выкипали,
была пятьсот долларов, а самая высокая - тридцать  тысяч.  А сколько я  стою
для населения штата Монтана?
     - Десять тысяч.  Доусон  предложил  пять, а Джессап  пятнадцать.  Судья
присудил половину суммы. Меня никто не спрашивал.
     - А что бы предложила ты?
     - Пятьдесят миллионов.
     - Умница.
     Я потрепал ее по коленке.
     Мы выехали за пределы города. Примерно  милю  я  то  нажимал на  педаль
газа,  то  отпускал ее, пробуя двигатель.  Он  был  в порядке. Наконец  Лили
спросила:
     - Ты не собираешься задавать мне никаких вопросов?
     - Еще как  собираюсь, но не  среди  этих колдобин. Скоро будет  удобное
местечко.
     Прямо за оврагом слева от шоссе раскинулся небольшой ельничек, куда я и
съехал. Остановившись в теньке, я приглушил мотор и повернулся к Лили.
     -  Два  дня и одну ночь я мучился от  того, что  не могу  задать никому
определенные вопросы;  теперь  ты в моих руках,  так  что  отвечай. Когда  в
субботу  вечером  я вышел из  танцевального  зала вскоре после  прихода Сэма
Пикока,  ты  танцевала  с Вуди,  Фарнэм  танцевал с миссис  Эймори, Дюбуа  с
женщиной в черном, а Уэйд - с девушкой, которую я  прежде видел, но имени не
помню. А ты сама-то видела Пикока?
     -  Пару раз,  но  издали. Потом  он куда-то пропал,  да и тебя нигде не
было. Я подумала, что ты повел его к Ниро Вулфу.
     - Увы. Там торчали Хейт с Уэлчем, так что  мы решили отложить свидание.
Теперь  слушай внимательно. После того,  как ты закончила  танцевать с Вуди,
видела ли ты, чтобы Пикок с кем-нибудь разговаривал?
     - Нет. - Лили нахмурилась. - Я была довольно далеко и... Пожалуй, нет.
     - А кто-нибудь из тех, кого ты знаешь, выходил из танцевального зала?
     - Если да, то я не обратила внимания. Нет.
     -  Жаль. Это  чертовски  важно.  Сама  знаешь, бывает, что  люди что-то
видят, но не придают этому значения и отбрасывают  как несущественное. Может
быть,  если   ты  закроешь   глаза  или  присядешь,   или  даже  полежишь  и
сконцентрируешься на всем, что ты видела, то тогда  что-нибудь  и вспомнишь?
Попытайся.
     - Вряд ли... Но я постараюсь.
     - Хорошо. Теперь о том, что тебе хорошо известно. Есть все-таки предел.
Шесть бананов. Целый пирог. Лучшая икра и лучший паштет. И скромно окрестить
этот лукуллов пир закуской. Правда, ты спасла мне жизнь.
     - Иди к черту, Эскамильо. Я же тебя втянула в эту передрягу.
     - Ничего подобного.  Втянул меня Икс, и он горько раскается. Где мистер
Вулф?
     - Должно быть, у Вуди. Мы  туда заедем.  Вчера  и  сегодня  Вулф провел
больше времени у Вуди и на ранчо, чем в коттедже.
     - А почему на ранчо?
     - Потому что там эта девица. Пегги Трюитт. Кэрол привезла ее сюда вчера
вечером. Джессап приехал и два  часа  допрашивал ее  в  твоей комнате. Около
одиннадцати  он позвонил из  гостиной  Кэрол, что выезжает  к  ней вместе  с
Пегги.  Они поехали на его  машине, а уже за полночь Джессап вернулся сюда с
Вулфом.  Они  мне ровным счетом  ничего не сказали,  а сегодня  спозаранку я
выехала  в  Хелену. Вот  на  этом  "додже". Домой я не возвращалась, но пару
часов назад я звонила Кэрол, и она сказала, что Вулф провел у нее почти весь
день, запершись с  Пегги Трюитт, и что он и сейчас у нее, но спросил,  может
ли она часов в  пять отвезти его  к  Вуди.  Поэтому сейчас он скорее всего у
Вуди. Либо на ранчо. Ты его знаешь  лучше, чем я.  Может, Пегги Трюитт - его
идеал женщины?
     - У него нет идеалов. Это обычное процеживание.
     - В каком смысле?
     -  Тот  же процесс,  что при  процеживании  кофе,  но  наоборот.  Когда
фильтруешь  кофе,  то  выпиваешь то,  что проходит  сквозь ситечко. Здесь же
наоборот -  используешь  то,  что  остается  после  того,  как  задашь  уйму
вопросов. Значит, ты не знаешь, встречался ли он с Хейтом?
     - Нет. А это важно?
     -  Может быть, и не очень. Просто мне хотелось  бы поприсутствовать при
их  беседе  - я  наверняка  получил бы удовольствие. Что  там  еще?  Ах, да,
Джессап сказал,  что ты ездила к  Фарнэму фотографировать  его постояльцев и
что никто, кроме самого Фарнэма, не возражал. А как вели себя остальные?
     - Джессап сказал, что это официальная просьба,  но подчеркнул,  что это
только  просьба,  поэтому  любой   вправе  отказаться,  не  называя  причин.
По-моему, очень хитроумно. Вы с нашим гением  еще сделаете из него человека.
Кстати, теперь, когда мы сидим, я  ощутила... аромат. Довольно экзотический.
Это пройдет?
     - Нет, сохранится навечно. Отныне будем встречаться только на улице при
сильном ветре. Ты отправила фотографии Солу?
     -  Еще  бы.  В  шесть  утра  я  была  уже  на  ногах  и  отвезла  их  к
десятичасовому  самолету.  Сейчас снимки уже  у  Сола.  Ты тоже подозреваешь
кого-то из наших?
     - Не  знаю. Я не имею права  никого подозревать, пока  хоть немного  не
поработаю. И не приму ванну, - добавил я, запуская мотор.
     Мы выкатили на шоссе.
     К Вуди-холлу мы подъехали без десяти семь. Я вылез из "доджа" и вошел в
вестибюль. Там никого не оказалось, и я прошествовал в апартаменты Вуди. Сам
Вуди сидел  в кухне  на табурете,  помешивая что-то  в  кастрюле. Вулф стоял
рядом и  наблюдал. Из-за Вулфа кухня как-то  съежилась  и сразу  стала очень
маленькой.
     - Похоже, я как раз вовремя, - сказал я.
     Вулф  взглянул  на меня, шагнул навстречу, присмотрелся внимательнее  и
прорычал:
     - Приемлемо.
     Мои нервы были уже на пределе.
     - Что для вас, черт побери, приемлемо? - запальчиво