сток, - снова вызвался Нунан.
     И снова его слова остались без внимания. Арчер повернулся к Вулфу:
     - Машина принадлежит вам, так? Вам есть что сказать?
     -  Только  то, что  водить машину  я не  умею и,  если  мистера Гудвина
заберут в участок, как предлагает этот  самодовольный олух, я поеду вместе с
ним.
     Окружной прокурор снова повернулся ко мне:
     - Не лучше ли выложить все начистоту?  Через десять минут мы сможем все
здесь свернуть и уехать.
     - Извините, - вежливо сказал я, -  но если я буду подсовывать вам липу,
да  еще без всякой  подготовки, могу на чем-нибудь проколоться,  и вы  сразу
уличите меня во лжи.
     - Вы расскажете, как все произошло?
     - Нет. Мне просто нечего рассказывать.
     Арчер поднялся и обратился к Сперлингу:
     - Здесь есть комната, куда я его могу отвести? В два часа мне надо быть
в суде, и я бы хотел по возможности с этим делом закончить.
     - Вы можете остаться здесь, - поднимаясь с кресла, явно готовый помочь.
Он взглянул на Вулфа: - Я вижу, вы допили пиво. Идемте...
     Вулф  уперся  в  подлокотники  кресла, выпрямился,  сделал  три шага  и
остановился прямо перед Арчером:
     - Как вы верно заметили, машина принадлежит мне. И если мистера Гудвина
увезут, не поставив меня в известность, а также без ордера на арест, история
эта станет  еще более  прискорбной.  Ваше  желание поговорить с  ним  вполне
естественно:  вы  знаете  его  гораздо хуже,  чем я.  Но считаю своим долгом
сказать: вы будете тратить свое драгоценное время впустую.
     Сопровождаемый Сперлингом, он прошагал к двери и скрылся.
     - Я вам понадоблюсь? - спросил Дайкс.
     - Возможно, - сказал Арчер. - Посидите здесь.
     Дайкс шагнул к креслу,  которое только что  освободил Вулф, сел, достал
блокнот  и карандаш,  внимательно  осмотрел  грифель и  удобно откинулся  на
спинку  кресла. Нунан  тем  временем  прошел  в другой  конец  библиотеки  и
разместился  в кресле, где сидел Сперлинг. Никакого приглашения сесть  он не
получал, не спрашивал, нужен ли он?  Естественно,  такое его  поведение меня
обрадовало:  поведи он  себя как-то иначе,  мне,  чего  доброго, пришлось бы
менять о нем свое мнение.
     Арчер,  подергивая  губами, окинул  меня  пристальным  взглядом,  потом
сказал:
     - Я вас не понимаю, Гудвин. Почему вы не видите, что  ваше положение  -
безвыходное?
     - Ну это вопрос легкий, - сказал я  ему. - По той  же самой причине, по
какой этого не видите вы.
     - Чего я не вижу? Что ваше положение безвыходное? Еще как вижу.
     - Ничего вы не  видите. В  противном случае  вы бы  уже отсюда  уехали,
оставив разбираться со мной Бена Дайкса  или  одного из ваших  помощников. У
вас весь день расписан по минутам, а вы еще здесь. Я могу сделать заявление?
     - Вне всякого сомнения. Именно этого я от вас жду.
     -  Прекрасно, -  я сплел  руки  за головой, -  повторять, что я делал и
когда, - нет смысла.  Я  пересказывал  это уже  трижды, мои слова занесены в
протокол. Но теперь стало известно, что его сбила машина мистера Вулфа, и вы
можете больше не выяснять, кто чем занимался - даже я - в восемь, девять или
десять часов. Время убийства вы теперь знаете точно. Оно не  могло произойти
до девяти  тридцати, когда он вышел из такси у ворот. А в девять пятьдесят я
сел в  машину,  чтобы  ехать в Чаппакуа. Собственно, промежуток времени  еще
уже,  скажем, от девяти тридцати двух до  девяти сорока шести - четырнадцать
минут.  Все это время я был в комнате мистера Вулфа. Где были остальные? Раз
для  убийства  взяли  нашу   машину,  значит,  за   рулем  сидел  кто-то  из
находившихся в доме.  И совершил наезд в течение этих четырнадцати минут. Вы
спросите, где был ключ от машины. В  замке зажигания. Я всегда оставляю  его
там, когда паркую машину  на  частной стоянке  у друга  или клиента. Правда,
вернувшись из Чаппакуа, я его  вынул,  потому что машина могла простоять всю
ночь. Я  не  знал,  сколько времени Сперлинг  может  решать,  расставаться с
сорока тысячами или нет. Вы спросите также, был ли двигатель теплым, когда я
сел в машину и завел ее. На это  я отвечу: не знаю. Этот двигатель заводится
с пол-оборота.  К  тому же сейчас июнь. К тому же, если машине пришлось лишь
скатиться по дороге, сбить Рони, развернуться у ворот  и приехать назад, - а
на большее  просто  не  было  времени - двигатель все равно не успел  бы как
следует разогреться.
     На минутку я задумался.
     - Вот как будто и весь сказ.
     - Туфту нам лепить  нечего, - своим обычным  голосом вступил Нунан - не
голосок,  а наслаждение. -  Придумай что-нибудь поумнее,  друг-приятель. Эти
пятнадцать минут  тут не при чем. Его задавили в девять пятьдесят две, когда
ты ехал в Чаппакуа. Так что давай по новой.
     Я повернул голову и встретился с ним взглядом:
     - О-о, давно не виделись.
     - Порасспрашивай его, Бен, - отдал Арчер распоряжение Дайксу.
     С Беном Дайксом наши пути пересекались уже достаточно давно, и я не мог
записать его в разряд друзей или  врагов. У большинства блюстителей порядка,
в  форме  или без, работающих в пригородах, есть комплекс неполноценности по
отношению к нью-йоркским детективам, государственным и частным, но Дайкс был
исключением. Он занимался сыском в округе Вестчестер уже больше двадцати лет
и  знал: надо хорошо  делать свое дело, чтобы не потерять работу,  держаться
подальше  от  всяких  притонов и  злачных  мест и  по возможности оставаться
честным - все прочее его не занимало.
     Он терзал меня больше часа, Арчер вклинивался лишь изредка. Минут через
тридцать кто-то из коллег принес нам бутерброды и кофе, и мы продолжали игру
в вопросы  и  ответы между укусами. Дайкс делал все, на что  был способен, а
опыта у него,  слава богу,  хватало,  но даже будь он  одним из лучших, меня
можно  было атаковать только  с одного направления, а на этом  направлении я
был готов отразить все его выпады.  Он исходил из одного простого факта:  по
пути в Чаппакуа я  задавил Рони,  я же исходил из другого факта: я этого  не
делал.  Подлавливать меня было особенно не  на чем, и  они меня мурыжили так
долго  потому, что  искренне жаждали все  свернуть  и унести нога  из Стоуни
Эйкрз, и чем быстрее, тем лучше.
     Арчер  в десятый раз посмотрел на  часы. Я  глянул  на свои  - двадцать
минут второго.
     - Что ж,  другого выхода нет, - сказал он. - Нужен ордер на арест. Бен,
позвоните... нет, пусть  кто-нибудь из ваших людей поедет со мной и привезет
ордер сюда.
     - Я поеду, - вызвался Нунан.
     - Людей у нас хватает, - осадил его Дайкс, - раз уж мы здесь закончили.
     Арчер уже поднялся:
     -  Ничего другого нам не  остается,  Гудвин, -  сказал он мне.  -  Если
попытаетесь  выехать за территорию округа до того,  как привезут  ордер, вас
остановят.
     - Ключи от их машины у меня, - заметил Дайкс.
     - Черт возьми, зачем  так все усложнять? -  с раздражением  пожаловался
Арчер. Он  снова  сел  и наклонился ко мне. - Я ведь все вам ясно  объяснил!
Обвинение в убийстве вам  не угрожает, вам вообще почти  ничего не угрожает.
Было  темно. Вы не  заметили его, пока не ударили  машиной.  Когда  вышли  и
подошли  к нему, он был уже  мертв. Вы занервничали, вам  нужно  было срочно
позвонить.  Оставлять тело  посреди  дороги вам не хотелось,  и по траве  вы
оттащили его в  кустарник. Потом поехали в Чаппакуа, позвонили, куда хотели,
и вернулись  назад. В  доме  вы  хотели сразу же сообщить в полицию, но  вам
встретилась миссис Сперлинг, обеспокоенная  отсутствием сестры. Вы  пошли  с
ней  искать сестру и вскоре ее нашли. Естественно, вы не хотели огорошить ее
известием о смерти Рони. Через некоторое время вы вернулись домой и обо всем
рассказали  Вулфу,  он сообщил Сперлингу, а тот  вызвал полицию. По понятной
причине у вас не  было  желания  признаваться,  что  Рони погиб под колесами
именно этой машины, и вы не могли решиться сказать правду, но потом поняли -
скрыть  истину  не  удастся.  И  тогда  вы изложили все факты мне  - высшему
юридическому чину в нашем округе.
     Арчер подался еще на дюйм вперед:
     -  Если эти  факты будут изложены в вашем заявлении и вы его подпишите,
что  произойдет?  Вас  даже  не  смогут  обвинить, что  вы  уехали  с  места
происшествия,  потому что вы никуда не уезжали, - вы здесь и были  здесь все
время.  Я окружной прокурор.  Это я буду  решать,  выдвигать ли  против  вас
обвинения, и если да, то какие. Как думаете, какое решение я приму? Учитывая
все  обстоятельства,  известные  вам  не  хуже,  чем  мне,  что  решит любой
здравомыслящий человек? Несчастный случай,  избежать которого было нельзя, -
вот что!
     Арчер повернулся к столу, нашел стопку бумаги, вытащил из кармана ручку
и протянул мне.
     - Пожалуйста. Напишите, поставьте подпись и  покончим с этим  делом. Вы
никогда об этом не пожалеете, Гудвин, даю слово.
     Я улыбнулся ему:
     - Теперь очень жаль мне, мистер Арчер, очень и очень жаль.
     - Не надо ни о чем жалеть! Пишите и ставьте подпись!
     Я покачал головой:
     -  Видимо,  придется  вам  посылать кого-то за  ордером,  но сначала на
всякий случай сосчитайте до десяти. Хорошо, что  вы  не мелкий торговец и не
предлагаете мне купить у вас пылесос: я  бы не устоял. Но подписывать  такое
заявление - эта покупка не состоится. Если  бы речь шла только о том, что вы
перечислили, - я сбил его и оттащил с дороги, поехал звонить, потом вернулся
и помог миссис  Сперлинг  отыскать ее сестру, потом  поставил в  известность
полицию, но постеснялся сказать им, что Рони переехал я, -  если бы речь шла
только  об  этом,  я, возможно, и  пошел  бы вам навстречу  - хотя  все  это
неправда, - чтобы избавить всех от головной боли. Но есть еще одна деталь, о
которой вы не упомянули, и тут я уже ничего не могу поделать.
     - Что? О чем вы говорите?
     - О машине. Я ведь детектив. Должен разбираться, что к чему. И уж точно
должен  знать,  что, если  сбиваешь человека  и давишь  его  в лепешку,  как
раздавили Рони, на машине  будет столько улик, что их отыщет даже бойскаут с
повязкой  на глазах. А я, значит, возвращаюсь  на этой машине,  паркую ее на
видном месте,  всю  ночь  и  все утро изображаю из себя невинного младенца и
смиренно жду,  когда в полдень явится  Бен Дайкс и объявит:  ага,  это  была
машина  Ниро  Вулфа! Вот на это я  уже не куплюсь. Да надо  мной будет ржать
весь Нью-Йорк с окрестностями. Такого позора  мне просто не  вынести.  А что
касается  ордера, вашу  версию  не проглотит  ни  один  судья, ни одно  жюри
присяжных.
     - Но мы можем представить...
     -  Вы можете представить  дело так, как оно было в  действительности. И
вот еще  что. Я  не  верю, что  на эту  версию  купится Бен  Дайкс, и сильно
сомневаюсь, что на нее купились вы. Возможно,  Бен меня  и недолюбливает, но
что  я не простофиля, он знает точно.  Он взял меня в  оборот только потому,
что  так велели вы,  его босс.  А про вас скажу одно: вполне понимаю, вы  не
хотите разводить костер под такими людьми, как Сперлинги. В любом случае они
наймут лучших  адвокатов. Что  касается  певчей  птички  в форме  по фамилии
Нунан... возможно, вы ходите в церковь, и я оставлю свое мнение при себе.
     - Видите, что это за фрукт, сэр, - сказал Нунан, с  трудом сдерживаясь.
- Я вас предупреждал, он считает себя крепким орешком. Если вы разрешите мне
отвезти его в участок...
     - Замолчите! - взвизгнул Арчер.
     Ну  может это  был и не визг, но что-то  весьма похожее. Он смутился, и
мне стало его жаль. Кроме всего прочего еще раз  взглянув на часы, он понял,
что вот-вот опоздает в суд. Забыв обо мне, он обратился к Дайксу:
     -  Мне нужно ехать, Бен. Займитесь этими бумагами. Если кто-то  захочет
отсюда  уехать, задерживать  никого  нельзя,  но  надо  попросить  людей  не
покидать пределы округа.
     - А Вулфа и Гудвина?
     - Я сказал "никого". Без ордера мы их задерживать не можем, а с ордером
придется  подождать.  Но  машина остается на месте.  Отключите аккумулятор и
приставьте к ней охранника. Снять с нее отпечатки пальцев пробовали?
     - Нет, сэр. Я думал...
     - Попробуйте. Со всей тщательностью. Одного человека оставьте у машины,
другого - у ворот, сами  будете  здесь.  Попытайтесь  еще раз поговорить  со
слугами, особенно с  помощником садовника. Скажите мистеру Сперлингу, что от
пяти до шести я вернусь - как кончится заседание суда. Передайте, что я буду
весьма признателен, если все они сочтут возможным никуда не уезжать.
     И он  поспешно  удалился, даже не взглянув в мою  сторону, -  а мог бы,
просто из вежливости.
     Я  подмигнул Бену Дайксу, с  наглым видом вышел из комнаты и отправился
на поиски Вулфа - похвастаться своими успехами. Я нашел его в оранжерее - он
изучал какие-то бетонные уступы с автоматическим поливом.
     ГЛАВА 12
     Прошло часа два. Вулф и я убивали время в  его комнате. Он уже выяснил,
что  самое  большое  кресло  в  комнате  хорошо  разве  для  кратковременных
упражнений, а для сидения на  длинные дистанции не предназначено, поэтому он
перебрался с  книгой на кровать и лежал, откинувшись на спину, хотя  терпеть
не мог читать лежа. Его ярко-желтая  рубашка своей яркости еще не  утратила,
но уже изрядно  помялась, чего он никогда не  допускал дома - менял  сорочки
каждый день; а на его желтых носках, у больших пальцев, появились дырочки, и
это тоже было не удивительно ведь он не менял и носки, и  на них второй день
давила восьмая часть тонны.
     Я  наконец  добрался до  журналов, которые принес  наверх  еще  прошлым
вечером. В дверь постучали, и я сказал:
     - Войдите.
     Это оказался председатель правления. Он закрыл за собой дверь и подошел
поближе.  Я  издал приветственный  возглас.  Вулф положил книгу  на живот, в
остальном - на появление Сперлинга никак не прореагировал.
     -  Устроились вы как  будто неплохо, - Сперлинг  не  забыл,  что  он  -
гостеприимный хозяин.
     Вулф хмыкнул. Я ответил дежурной любезностью.
     Сперлинг взялся за  спинку кресла, чуть развернул его в нашу  сторону и
сел.
     - Значит, вам удалось отболтаться? - спросил он.
     -  Едва  ли  я  заслуживаю высокой  похвалы, -  скромно  ответил  я.  -
Картинка-то  не в фокусе,  вот в  чем дело.  Надо накладывать слишком  много
ретуши, и я просто обратил на это их внимание.
     Он кивнул:
     - Со слов Дайкса я понял, что окружной прокурор готов гарантировать вам
неприкосновенность, если вы подпишите заявление.
     -  Не  совсем  так.  По  крайней мере, дать письменную  гарантию  он не
предлагал.  Не думаю,  что он собирался заманить меня  в  ловушку,  но  меня
вполне  устраивает неприкосновенность,  которая у  меня есть. Я слышал, один
умник однажды сказал, что добродетель никак не хотят оставить в покое.
     - Где это ты слышал? - вопросил Вулф со своих подушек. - Это Конфуций.
     Я пожал плечами:
     - Наверное, от него и слышал.
     Хозяин понял, что со мной говорить бесполезно, и повернулся к Вулфу:
     - Окружной  прокурор вернется  от пяти до шести. Он попросил  никого из
нас не уезжать. Что это может значить?
     -  По всей  видимости, -  сухо  объяснил Вулф,  - это  значит,  что ему
придется досаждать  вам и дальше,  хотя он  с  великой радостью этого  бы не
делал. Кстати, не стоит недооценивать мистера Арчера. Как любой из  нас,  он
не лишен своих изъянов, но они не должны вводить вас в заблуждение.
     - Я и не заблуждаюсь. Но  какие у  вас основания  полагать, что  это не
несчастный случай, а что-то другое?
     - Не знаю... впрочем, он ведь  вам на  что-то намекал. Может и никаких.
Но, даже если он решит, что это несчастный случай, нужно выяснить, кто сидел
за  рулем.  Ваше положение, мистер  Сперлинг,  положение человека богатого и
заметного  в  обществе,  имеет много преимуществ  и привилегий,  но и  много
неудобств.  Мистер  Арчер  прекрасно  понимает, что  не  может  сделать  вам
поблажку,  потому  что  сразу  пойдут разговоры -  это,  мол,  из-за  вашего
положения. Так что у него свои трудности.
     - Да, с ним все ясно, - Сперлинг великолепно держал себя в  руках, если
учесть,  что  он  при  свидетелях обещал  оплатить  ущерб, нанесенный  нашей
оранжерее. -  А  с вами? Вы сегодня  три часа подряд допрашивали мою  семью,
гостей и слуг. У вас, надеюсь, нет  намерения выставлять свою кандидатуру на
государственную должность?
     - Упаси господи, - по тону Вулфа можно было подумать, что его спросили,
не  собирается  ли  он  заняться  баскетболом.  -  Вы  же  сами наняли  меня
расследовать обстоятельства смерти мистера Рони. Вот я  и пытался отработать
гонорар. Пока, скажу прямо,  я  не сильно  преуспел, но в воскресенье у меня
выдалась тяжелая ночка, и к тому же я  не знаю, что предпримет мистер Арчер.
Который час. Арчи?
     - Четверть пятого.
     - Значит, через час он будет здесь.
     Сперлинг поднялся.
     -  У меня  в конторе дел  невпроворот,  - сказал он, просто констатируя
факт, и энергичной походкой вышел из комнаты.
     - Человек прямо родился для короны, - заметил я.
     - Да, волдырей на  голове не видно, - согласился Вулф и снова углубился
в книгу.
     Вскоре  мне  надоело созерцать его большие  пальцы в желтых  носках, на
которых намечались дырки, и, швырнув журналы на стол, я выбрался из комнаты,
спустился  вниз и вышел  на воздух. Со  стороны бассейна доносились какие-то
звуки, и я направился туда. Ветер совсем утихомирился, солнце раздобрилось и
не  жалело  тепла, и для всех  тех,  кто  тротуарам и  зданиям  предпочитает
зеленую траву, цветы и деревья, день был настоящим подарком.
     Конни  Эмерсон   и  Медлин   плавали   в   бассейне.   Пол  Эмерсон,  в
хлопчатобумажной  рубашке и  не слишком  чистых  брюках, стоял  на мраморной
облицовке и хмуро взирал на пловчих.  В кресле под  зонтиком сидела Гвен,  в
темном, но вполне летнем платье, голова откинута назад, глаза прикрыты.
     Медлин, прервав великолепный кроль, окликнула меня:
     - Давайте сюда!
     - Плавок нет! - отозвался я.
     Гвен  услышала  нас,  чуть развернула  голову и  окинула  меня  долгим,
внимательным взглядом,  ничего  не сказала, приняла прежнюю позу  и  закрыла
глаза.
     - А вас освежиться не тянет? - спросил я Эмерсона.
     - В субботу у  меня мурашки  по  коже бегали, - раздраженно  заявил он,
будто любой здравый человек и сам мог об этом догадаться
     - А как дело обстоит сейчас?
     - Что? Вы насчет мурашек?
     - Насчет Рони.
     - А-а. Пока что он мертвый.
     -  Удивительно, -  выдающийся комментатор одарил меня быстрым взглядом,
но блики солнца на воде нравились ему больше. - Готов спорить, он  восстанет
из могилы. Я слышал, это была ваша машина.
     - Машина мистера Вулфа, да. Так говорят полицейские.
     -  И  тем не менее вы  здесь, без охранника,  без наручников. Они  что,
собираются дать вам медаль?
     - Жду и надеюсь. Думаете, я ее заслуживаю?
     Эмерсон  поджал губы и тут  же вернул их в прежнее положение,  такая  у
него была привычка.
     -  Зависит  от  того,  намеренно  вы  это  сделали или  случайно.  Если
случайно,  больше  чем на  почетный  диплом  не  потянете.  Так как все-таки
обстоит дело? Может, мне замолвить для вас словечки?
     - Я не... извините, меня призывает дама.
     Я наклонился, ухватил протянутую руку Медлин, поднатужился, распрямился
и выдернул ее из воды на мрамор.
     -  Вы,  оказывается,  такой большой и  сильный, - похвалила она.  С нее
струйками стекала вода. - Поздравляю!
     - Вот с этим? Подумаешь, да если надо,  я бы вытащил и  первую толстуху
мира...
     - Да не с этим! С тем, что отвертелись от тюрьмы. Как вам это удалось?
     Я отмахнулся:
     - Просто у меня на окружного прокурора есть компромат.
     - Правда?  Идемте,  посидите рядышком, пока я буду сохнуть, и  все  мне
расскажете.
     Она пошла к поросшему травой склону и растянулась на нем, а я устроился
рядом. Плыла она, как на соревнованиях, но совсем не запыха