осудила не какого-то индивидуума, а целую
организацию.  Приговор   гласил,  что   Ченни  Буна  устранила  Национальная
ассоциация промышленников.  Допустим, мисс  Гантер  каким-то образом узнала,
кто убил  Буна. Допустим, ей стало известно, что убийство  совершил  молодой
Эрскин. Вы думаете, она тут же выдала бы его? По моему, нет. Она была горячо
предана интересам  Бюро регулирования цен. Человек неглупый,  она  понимала,
что,  если  по обвинению  в  убийстве будет арестован  отдельный индивидуум,
неважно   кто,   возмущение  Национальной   ассоциацией  промышленников  как
организацией в значительной мере потеряет свою остроту.
     Вулф вздохнул и продолжал:
     -  Как  же  она поступила бы? Она бы  спрятала  материалы об убийстве в
надежном  месте и передала  властям  тогда,  когда  потребуется  нанести  по
Национальной ассоциации промышленников решающий удар.  Возможно, мисс Гантер
двигала не только преданность  интересам  Бюро регулирования цен. Быть может
какую-то  роль  сыграла ее  личная  преданность  Буну и желание отомстить за
него. Но как? Она придумала утонченную форму мести: использовать саму смерть
Буна,  обстоятельства  этой  смерти,   чтобы  максимально  скомпрометировать
организацию,  которая  ненавидела и отчаянно  пыталась обезвредить  его.  Не
сомневаюсь, что мисс Гантер пошла бы на это, она была замечательная девушка.
Но она  допустила серьезную ошибку, за которую поплатилась жизнью: позволила
убийце узнать, что он ей известен.
     Вулф энергично взмахнул рукой.
     - И все же мисс Гантер  даже своей смертью послужила тому делу, которое
задумала:  в  течение  двух последних  дней  общее  возмущение  Национальной
ассоциацией   промышленников  приобрело  особую  остроту.  Да,  мисс  Гантер
действительно была замечательной девушкой... Нет, нет, мистер  Скиннер,  тот
факт,  что  она  знала  убийцу Буна,  вовсе  не  снимает  подозрения  с моих
клиентов.  Вообще-то   индивидуальных  клиентов  у  меня  нет.  Мои  расходы
оплачивает Национальная  ассоциация  промышленников,  она  мой  коллективный
клиент и,  как таковая,  не может кого-то убить. Кстати, о  расходах, - Вулф
повернулся к Хомберту. - Я вспомнил про объявление ассоциации -  вы его тоже
видели, конечно. Тому, кто найдет десятый валик, обещана награда в сто тысяч
долларов. Не помешало бы вам сообщить об этом своим людям.
     - Да? - не скрывая  скептицизма, спросил Хомберт. - Вы, как  и  Кремер,
просто помешались на этом валике. Почему вы придаете ему такое значение?
     - Коротко не объяснишь...
     - Объясните, время у нас есть.
     - Ну что ж,  пожалуйста. Так вот.  С  самого начала было ясно, что мисс
Гантер  говорит неправду  относительно  чемоданчика.  Это не  ускользнуло от
внимания  мистера Кремера.  Четыре человека своими глазами видели,  что  она
вышла из  гостиной  с чемоданчиком. В то время  они  не могли знать, что его
содержимое имеет какое-то отношение к убийству,  если только сами не  были к
нему причастны, а это уж совершенно невероятно. Но раз так, ни у кого из них
не было  причин  лгать. Интересная деталь: миссис Бун едва удержалась, чтобы
не  бросить мисс  Гантер обвинение во лжи: они сидели в  банкетном  зале  за
одним  столом, и она видела  чемоданчик у нее в  руках.  Вывод: мисс  Гантер
говорила неправду. Вы согласны?
     - Продолжайте, продолжайте! - проворчал Скиннер.
     - А я и продолжаю. Так почему же она сочла нужным  солгать, представить
дело так,  будто  чемоданчик  потерялся?  Да потому, что  не  хотела,  чтобы
содержание записей  одного или нескольких валиков стало кому  бы то ни  было
известно.  Вряд ли  эти  записи  касались  каких-либо  служебных  тайн  Бюро
регулирования  цен -  девушке  не было смысла скрывать их от полиции. Но она
смело и решительно пошла на то, чтобы скрыть. Значит, записи содержали нечто
такое, что определенно указывало на убийцу Буна. Она...
     -  Нет,  нет!  -  прервал Вулфа  Хомберт. - Это  исключено. Мисс Гантер
придумала  версию  об  исчезновении  чемоданчика  еще  до  того,  как узнала
содержание записей. В среду  утром, на следующий  день после  убийства Буна,
она заявила нам, что оставила чемоданчик на подоконнике в гостиной и что еще
не  успела  прослушать   валики.  Следовательно,  она  не  могла  знать   их
содержание.
     - Могла!
     - Не прослушав все валики?
     -  Во всяком случае,  содержание  одной  записи она могла знать со слов
Буна. Вечером, во вторник, в комнате, где ему предстояло умереть, мистер Бун
передал ей чемоданчик и сообщил, что в нем находится. Но и это она  отрицала
- что  ей еще  оставалось делать? В  пятницу  вечером у меня  в кабинете она
говорила  такое,  что  мне  захотелось  крикнуть:  "Хватит!  Нельзя  же  так
бесстыдно лгать!" Но это ее не остановило  бы. Не в натуре мисс Гантер  было
соблюдать  осторожность  и избегать опасности.  Иначе разве она позволила бы
человеку, который, как она знала, способен на  убийство, приблизиться к ней,
когда  оказалась  одна на ступеньках  моего  крыльца?  - Закрыв глаза,  Вулф
покачал головой. -  Мисс  Гантер действительно  была  незаурядным человеком.
Интересно  бы  узнать,  где  она  прятала чемоданчик  с  валиками до  второй
половины четверга. Вряд ли в  квартире Кэйтса - полиция могла в любой момент
нагрянуть  туда  с  обыском.  Возможно, она  сдала  его  в  камеру  хранения
Гранд-Сентрал,  хотя это  было  бы  для нее несколько  банально.  Во  всяком
случае,  во  второй  половине  четверга,  направляясь  с  вашего   любезного
разрешения в Вашингтон, она взяла чемоданчик с собой.
     - Разрешение на поездку ей дал Кремер, - сухо заметил Хомберт.
     - Я хочу обратить ваше внимание на то, - продолжал Вулф, пропуская  его
слова  мимо  ушей и слегка  повышая голос, -  что  все  сказанное  мною,  за
исключением, может быть,  мелочей, отнюдь не является только предположением.
В Вашингтоне,  у  себя  в кабинете,  мисс  Гантер прослушала  все  валики  и
установила, на каком из десяти валиков содержится то, о чем говорил Бун. Она
преследовала, несомненно, двоякую цель узнать,  о  чем  идет речь, и решить,
как лучше спрятать от целой  армии детективов чемоданчик таких размеров. Она
понимала,  что  спрятать  один  валик  куда проще.  Мало  того, мисс  Гантер
попыталась  осуществить  комбинацию хитроумных ходов, чтобы  запутать  след.
Девять  остальных  ненужных   валиков  она  перенесла  на  свою  квартиру  в
Вашингтоне и небрежно  сунула в  гардероб,  в коробку  для шляп.  У  себя на
службе  она  взяла еще  десять  использованных  валиков,  вложила  в тот  же
чемоданчик,  снова  привезла  в  Нью-Йорк  и  сдала  в  камеру  хранения  на
Центральном вокзале.
     Все  это  входило в  план  задуманной ею  комбинации, и  она,  по  всей
вероятности, продолжила  бы  игру  на  следующий  день,  чтобы  окончательно
запутать полицию,  если бы не  приглашение  собраться  у меня.  Мисс  Гантер
решила выждать и посмотреть, как события будут развиваться дальше. Я не знаю
и не хочу гадать, почему она не воспользовалась моим приглашением. Тогда же,
в  пятницу  вечером, мистер  Гудвин поехал и привез ее  ко мне.  Мисс Гантер
показалась мне девушкой умной и интересной. Ее мнение о нас, видимо, было не
таким лестным. Она решила, что нас можно запросто обвести вокруг пальца, еще
проще,  чем  полицию. На следующий  день,  в субботу,  она позвонила О'Нилу,
назвавшись Дороти  Ангер, отправила ему в письме квитанцию камеры хранения и
прислала мне от имени Бреслоу телеграмму, в которой намекала, что наблюдение
за  О'Нилом может  кое-что  дать.  Мы  постарались  подтвердить ее невысокое
мнение о  вас.  Прекрасным воскресным утром  Гудвин, как и рассчитывала мисс
Гантер, оказался у дома О'Нила. Ну, а что произошло дальше, вы знаете.
     - Одного не могу понять, - заговорил Скиннер,  - почему О'Нил так легко
подался  на  звонок  какой-то Дороги  Ангер? Неужели  этот идиот  ничего  не
заподозрил?
     Вулф покачал головой:
     - Чего не знаю,  того не  знаю. Возможно, дело в том, что О'Нил  весьма
упрямый  и  самоуверенный  человек.  Кроме того, нам же  известно,  как  ему
хотелось узнать содержание  записей на валиках, то ли  потому, что он и есть
убийца Буна, то  ли еще по какой-то иной причине, которую  нам еще предстоит
выяснить. Возможно, мисс Гантер учитывала, что он поведет себя именно так, а
не  иначе. Как  бы  то ни было,  ее  комбинация  отчасти увенчалась успехом:
бросившись по  ложному следу, мы потеряли день или два, история с валиками в
чемоданчике  еще  более  усложнилась,  один  из  руководителей  Национальной
ассоциации  промышленников оказался еще более скомпрометированным, хотя, как
и желала  мисс Гантер, не  в такой  степени, чтобы обвинить его  в убийстве.
Разоблачение истинного убийцы и  оглашение соответствующих доказательств она
приберегала,  как я  уже говорил, до наиболее подходящего с ее точки  зрения
момента.
     - Как хорошо вы все знаете!  - иронически заметил Скиннер. - Интересно,
почему вы не прочли ей популярную лекцию о ее гражданском долге?
     - Ее уже не было в живых.
     - Позвольте, значит, все, о  чем  вы тут говорили, стало  известно  вам
лишь после ее смерти?
     - Правильно. Да и как могло быть  иначе?.. Хотя нет, кое-что - неважно,
что  именно,  -  я  знал  и  раньше. Однако  вся эта история  стала для меня
очевидной,  как только  из  Вашингтона сообщили, что  там,  в квартире  мисс
Гантер,  найдено  девять  валиков,  а  не  десять - из тех, что  мистер  Бун
надиктовал в  день своей  смерти. Все вопросы  сразу отошли  на второй план,
остался один, главный: где десятый валик?
     - Ну, а если она выбросила его в реку? - спросил Скиннер.
     Вулф слегка пожал плечами:
     -  В  таком  случае,  нам  остается  только  расписаться  в собственном
бессилии - мы никогда не найдем  преступника. Итак, я могу отправиться домой
и".
     - Одну минуту! - прервал его Скиннер. - Не означает ли это, что вы, как
опытный  следователь, рекомендуете  нам  отказаться  от  всех  других  линий
расследования и сосредоточиться на поисках валика?
     - Пожалуй, нет, - подумав, ответил Вулф. - Особенно,  если учесть,  что
вы  можете привлечь  к делу и тысячу человек  и больше. Я  не знаю,  что уже
сделано, а что еще нет, но я хорошо знаю мистера Кремера и уверен, что он не
пропустил  ничего   существенного.  -  Вулф  погрозил   Хомберту  пальцем  и
продолжал: - И чего же вы  добились?  Запутались и решили прибегнуть к таким
трюкам, как смещение мистера Кремера и замена его каким-то болваном, который
не придумал ничего  лучшего, как арестовать меня! Ну,  ладно.  Вы  просили у
меня  совет. Так вот, я продолжал бы вести расследование  по всем линиям, по
которым оно уже ведется. Но единственный шанс, единственная реальная надежда
изобличить  убийцу заключена  в  валике,  а  его-то  вы  пока  и  не  нашли.
Рекомендую проделать следующее. Сядьте, закройте глаза и представьте, что вы
мисс  Гантер,  что  вы хотите  сохранить валик неповрежденным,  спрятав так,
чтобы его легко можно было  достать в случае необходимости,  и в то же время
так,  чтобы  даже тысяча детективов, несмотря на все старания, не могла  его
найти.
     Вулф встал.
     -  Вот  задача,  господа,  которую  вы  должны  решить. Если вы сумеете
ответить на главный вопрос  так же, как на него ответила мисс Гантер, вам не
о чем больше  беспокоиться. Я трачу тысячу долларов в день, пытаясь  узнать,
как  она на него  ответила. - Вообще-то Вулф не лгал, он  только преувеличил
сумму ровно  вдвое, и к тому же тратил не свои деньги. - Пошли, Арчи. Я хочу
домой,  - Вулф раскланялся и величественно выплыл  из кабинета, а я  замыкал
тыл.
     Дома  к Вулфу почти вернулось хорошее настроение. Однако Фриц сразу его
испортил, объявив, что в кабинете ожидает посетительница.  Вулф нахмурился и
злым шепотом спросил:
     - Кто?
     - Вдова мистера Буна.

        29

     Я имел возможность длительное время изучать  отношение Вулфа к женщинам
и могу  утверждать,  что особенно он  не  терпел  курносых  или, наоборот, с
горбинкой на носу.
     Миссис  Бун была курносой,  на  крупном  лице  ее  нос  казался  просто
крошечным.  Вулф, внимательно взглянув на нее, ворчливым, далеко не любезным
тоном сказал:
     - Мадам, я могу уделить вам не более десяти минут.
     - Вас, конечно, удивляет мой визит? - начала она довольно спокойно.
     - Совершенно верно, - подтвердил Вулф.
     - Я хочу  сказать, вы недоумеваете, почему я пришла к вам, зная что  вы
находитесь... в другом лагере?  Это  потому,  что сегодня  утром  я  звонила
своему двоюродному брату и он мне много рассказал о вас.
     - А я не "в другом лагере", - сухо заметил Вулф. - И вообще ни в каком.
Я взялся найти убийцу. Я знаю вашего двоюродного брата?
     - Это генерал Карпентер. Он посоветовал мне не верить ни  одному вашему
слову,  но  делать все, что  вы порекомендуете.  Он сказал,  что, если уж вы
взялись  за  расследование,  преступник  может не сомневаться,  что  вы  его
найдете и передадите властям...
     Она  вынула носовой  платок и  приложила  ко рту, окончательно размазав
помаду.
     - И дальше? - поторопил Вулф.
     -  Ну, вот  я  и пришла за советом... -  Она посмотрела на меня,  потом
перевела взгляд на Вулфа. - Не знаю, нужно  ли  говорить, почему  я не  хочу
обращаться в полицию?
     - Мадам, вы вообще  не  обязаны мне что-нибудь говорить, и тем не менее
говорите уже три или четыре минуты.
     -  Да, кузен предупреждал,  что вы  грубиян...  Что ж, видима, придется
сразу сказать, что, по  моему мнению, за  смерть Фиби Гантер ответственность
несу я. К властям  я не  хочу обращаться - а вдруг я совершила преступление?
Возможно, я  поступаю  глупо,  собираясь говорить с  вами откровенно, вы  же
знаете, как мой муж  относился к Национальной  ассоциации промышленников,  а
ведь вы работаете на нее. Мне бы, наверное, следовало обратиться к адвокату.
Я  знаю  многих адвокатов,  но  среди  них  нет ни одного, кому бы  я  могла
рассказать все.
     Излияния  миссис  Бун, видимо, несколько  смягчили  Вулфа,  он  даже не
посчитал за труд повторить, что не находится ни на чьей стороне.
     - Независимо от того, как относятся к  убийству Буна и Гантер другие, я
вижу  в  нем не  акт  личной мести,  - заявил он. -  А какое преступление вы
совершили?
     - Ничего  не  сделала - вот  в чем суть. Однако мисс  Гантер рассказала
мне, что  делала она. Я обещала никому не говорить об этом и не  говорила. У
меня возникло ощущение... если бы я сообщила  полиции то, что рассказала мне
мисс Гантер, ее не убили бы. Но я не обратилась в полицию.  Все,  что делала
мисс  Гантер,   шло  на  пользу  Бюро  регулирования  цен  и  наносило  вред
Национальной ассоциации промышленников, а именно этого мой муж  желал больше
всего на  свете. -  Миссис Бун не  спускала глаз  с  Вулфа,  словно пыталась
прочитать его  мысли.  - Я  одобряю  поведение мисс  Гантер.  И я все еще не
решила, правильно ли поступлю, если расскажу вам. Как-никак, вы же работаете
на ассоциацию...
     Вулф  некоторое  время молча смотрел  на нее,  потом тяжело  вздохнул и
повернулся ко мне:
     - Арчи!
     - Слушаю, сэр!
     - Напиши текст письма и отправь его сегодня же. Диктую:
     "Национальной  ассоциации  промышленников, для  мистера  Фрэнка  Томаса
Эрскина.
     Господа!
     Развитие  событий вынуждает  меня  поставить  вас  в  известность,  что
настоящим  я отказываюсь представлять интересы вашей организации  в деле  об
убийстве Ченни  Буна и мисс  Фиби Гантер. Прилагая при сем чек  на  тридцать
тысяч  долларов, полученных в  качестве аванса, я тем самым прекращаю всякое
сотрудничество с вами.
     С уважением..."
     Записав все это, я взглянул на Вулфа:
     - Выписать чек?
     -  Разумеется.  Иначе что  же  ты приложишь  к письму?  - Вульф перевел
взгляд на нашу посетительницу. -  Вот так-то,  миссис Бун,  Теперь, надеюсь,
ничто не помешает вашей откровенности? Если даже  согласиться,  что я был "в
другом  лагере",  то теперь-то  я  нейтрален. Так что же мисс Гантер,  по ее
словам, делала?
     Миссис Бун не сводила с Вулфа изумленного взгляда.
     - Тридцать тысяч долларов? - недоверчиво спросила она.
     Вулф натянуто улыбнулся.
     - Да. Солидная сумма, не так ли?
     - И это все? Только тридцать тысяч? А я думала, что они отвалят вам раз
в двадцать больше! У них же сотни миллионов... нет, миллиард!
     - Это  был  только аванс, -  сухо  ответил  Вулф. - Повторяю, теперь  я
человек нейтральный. Что же мисс Гантер сообщила вам?
     - Да,  но теперь... теперь вы вообще ничего не  получите! - воскликнула
миссис  Бун,  - Кузен говорит,  что  во  время войны  вы  без вознаграждения
выполняли задания правительства, но сейчас с частных лиц получаете громадные
гонорары. Должна заранее  вас предупредить, что я не в состоянии обещать вам
большое вознаграждение. Я могу... -  она заколебалась, - я могу дать вам чек
долларов на сто.
     - Не нужно  мне от  вас никаких чеков! - крикнул Вулф, начиная выходить
из себя. - Черт побери, что, в конце концов, сказала вам мисс Гантер?
     - Мисс Гантер знала, кто убил моего  мужа. Знала не только  потому, что
он сам  сообщил  ей что-то  накануне  смерти. Ей было  известно, что один из
валиков к диктофону  содержит неопровержимую улику против убийцы. Валик этот
хранился у нее. Она собиралась держать его у себя до тех пор, пока всяческие
разговоры,  слухи,  негодования  общественности  не   подготовят  почву  для
окончательной  дискредитации  Национальной  ассоциации  промышленников. Мисс
Гантер сама  сказала мне  это,  когда я  пришла к  ней  и  заявила, что  она
сознательно запутывает историю с чемоданчиком. Я ведь знала, что он  стоит у
нее в столовой  на столе.  Она,  видимо, опасалась,  что я пойду в полицию и
испорчу ей все дело, и решила посвятить меня в свой замысел.
     - Когда это было? В какой день?
     Миссис  Бун наморщила  лоб, припоминая,  но  потом  рассеянно  покачала
головой:
     - Знаете, у меня все дни перепутались...
     - Понимаю,  миссис Бун. В пятницу вечером вы впервые были у меня вместе
с другими и уже почти решили все рассказать, но передумали. К мисс Гантер вы
приходили до этого или после?
     - После. На следующий день...
     - Следовательно, в субботу. Чтоб у  вас не  осталось сомнений, напомню,
что в субботу  утром вы получили по почте конверт, в  котором находился  ваш
фотоснимок и  водительские права.  Припоминаете?  Именно  в  тот день  вы  и
навестили мисс Гантер?
     - Да, да!.. Я сообщила  ей о  конверте, а мисс Гантер сказала,  что это
она  написала письмо  убийце моего мужа, - она знала, что муж всегда носил в
бумажнике  мой фотоснимок, а  бумажник исчез. Он носил его при себе двадцать
лет... нет, двадцать три года...
     Голос  миссис Бун  дрогнул,  она  умолкла  и  несколько  раз  судорожно
глотнула воздух. Опасаясь, что  она разрыдается, а  Вулф этого совершенно не
переносил, - я поспешил сердито сказать:
     -  Хорошо,  хорошо, миссис  Бун,  успокойтесь!  Возьмите себя в  руки и
объясните, для чего мисс Гантер написала письмо убийце. Чтобы он  вернул вам
фотоснимок?
     - Д-да... Она понимала, как  мне хотелось получить этот снимок обратно.
В письме  тому  человеку она писала, что  ей  все  известно,  и  потребовала
вернуть мне снимок.
     - А что еще она написала ему?
     - Не знаю. Больше она ничего не сказала.
     - Но она назвала вам его имя?
     -  Нет.  Сказала  только, что  не  может  назвать убийцу,  поскольку не
сомневается,  что  я  обязательно проговорюсь, да к  тому же навлеку на себя
опасность.  Что  касается преступника,  добавила мисс Гантер,  то мне нечего
беспокоиться,   она   сделает   все   возможное,   чтобы   он   не   остался
безнаказанным...  Вот тут-то, мне кажется,  я  допустила  ошибку,  почему  и
считаю себя виноватой  в ее смерти.  Мисс  Гантер утверждала,  что я буду  в
опасности, если узнаю имя преступника.