ги,  лежащие  перед ним на столе, в одной  из которых
лежала закладка.
     -  Поль Чапин написал пять романов, вчера мне удалось раздобыть четыре,
написанных первыми. Сейчас я их  читаю.  Я согласен, что это дело  сложное и
трудное.  Возможно,  хотя  и  маловероятно,  что  я сумею  его  разрешить  к
полуночи.
     Я сдержал улыбку. Вулф любил бравировать, это укрепляло его репутацию.
     Баском вытаращил глаза. Через минуту он отодвинул свой стул и поднялся,
и сидящий рядом со мною детектив ахнул и встал.
     Баском сказал:
     - Я  не стану задерживать  вас больше, у каждого детектива свои  методы
расследования.
     - Да... Так вы желаете получить сто долларов?
     Поворачиваясь к выходу, Баском кивнул.
     -  Я  их  возьму.  Вы,  по-видимому,  привыкли швыряться деньгами.  Вот
приобрели романы Чапина... Черт побери, я возьму их.
     И они двинулись за мной к выходу.



        Глава 5

     К   обеденному  перерыву  в  понедельник   подготовка  к  встрече  была
закончена, и мы не спеша наслаждались обедом. Фриц всегда радовался, когда у
нас в конторе дела шли на полную мощность, и особенно старался угодить своей
стряпней.
     В этот  вечер я одобрительно подмигнул ему, когда увидел,  как много  в
супе грибов,  а  когда попробовал подливку к салату - послал  ему  воздушный
поцелуй. Фриц покраснел от удовольствия.
     Как только обед закончился, Вулф поднялся в  свою комнату, как это было
предусмотрено его сценарным планом  на данный  вечер. Несколько минут  мы  с
Фрицем совещались на кухне, потом  и  я  отправился наверх - переодеться.  Я
надел серый костюм в серую клетку - один из лучших, когда-либо бывших у меня
костюмов, светло-голубую рубашку и темно-синий галстук.
     По пути  вниз я  зашел в комнату к Вулфу, бывшую на том же этаже, что и
моя, чтобы задать ему вопрос.  Он сидел у лампы в кресле  с одним из романов
Поля Чапина в руках. Я подождал, пока  он дочитает до конца абзаца и отметит
место карандашом.
     Тогда я сказал:
     - Если  кто-нибудь  из  них захватит с  собой  какой-нибудь посторонний
предмет, должен ли я его впустить?
     Не поднимая глаз, Вулф кивнул.
     Я спустился вниз в кабинет.
     Первый посетитель прибыл рано.
     Я  предполагал,  что  до  девяти часов  никого  не  будет,  но уже  без
двенадцати  девять  я  услышал, что  Фриц спускается в прихожую  и открывает
входную  дверь. Затем  повернулась  дверная ручка кабинета,  и  Фриц впустил
первую жертву.
     Этот  субъект явно  нуждался  в бритье, брюки  висели на  нем мешком, а
волосы  были  взъерошены.  Его  бледно-голубые  глаза  стремительно  обежали
помещение и приземлились на мне.
     - Черт побери! - сказал он, - вы же не Ниро Вулф!
     Я согласился с этим и назвал себя. Он выказал  желание пожать мне руку,
затем сказал.
     - Я  знаю, что  пришел  на  встречу рано.  Я  Майкл  Эйерс,  работаю  в
городском отделе  "Трибюн".  Я  заявил Огги  Риду,  что мне  нужен свободный
вечер, чтобы спасти себе жизнь. По  дороге я кое-где  остановился пропустить
пару стаканчиков, а  потом мне пришло голову, что я безнадежный дурак -  нет
же никакого основания считать, что в  этом доме  не будет никакой выпивки. Я
говорю не о пиве.
     Я спросил его:
     - Джин?
     Он усмехнулся.
     - Скотч. И не затрудняйтесь, разбавлять не надо.
     Я  подошел к столику, который мы с Фрицем установили  в нише комнаты, и
налил ему.
     Я подумал:  ура Гарварду и веселым  дням в  колледже и  т. д... Я также
подумал, что если он всех изведет... Но с другой стороны,  если я ему откажу
в  его просьбе,  он здесь ни за  что  не останется. А  выучив почти наизусть
справку  из  банка, я  знал, что он проработал  в "Пост"  четыре года,  а  в
"Трибюн" три, зарабатывая по девяносто долларов в неделю. Да и вообще у меня
слабость к газетчикам. Я никогда не мог избавиться от чувства, что они знают
такие вещи, о которых я не имею понятия.
     Я  налил  ему и вторую порцию, и он уселся,  крепко держа стакан обеими
руками вытянув ноги.
     - Скажите,  -  заговорил он, - правда  ли, что когда-то Ниро  Вулф  был
евнухом в гареме в Каире и начал свою карьеру, давая  рекомендации  девушкам
для рекламы зубной пасты "Пирамида"?
     Я, как  осел, с полминуты испытывал  самое настоящее негодование, потом
рассмеялся.
     - Конечно, - сказал я, - только работал он там не евнухом, а верблюдом.
     Майкл Эйерс кивнул.
     -  Теперь  мне все  ясно.  Хочу  сказать,  что  теперь  понимаю, почему
верблюду так трудно пролезть сквозь игольное ушко... Я никогда не видел Ниро
Вулфа, но много о нем слышал, ну а иголки я видел. Есть ли еще факты?
     Я был вынужден в третий раз наполнить  его стакан, прежде чем появились
новые посетители.  На  этот раз их  было двое: Фердинанд  Бауэн  -  биржевой
маклер  и доктор  Лоринг А.  Бартон. Я вышел встретить их в прихожую,  чтобы
отвязаться от Майкла Эйерса.
     Бартон  был  высоким  красивым  мужчиной,  держался  он  прямо,  но  не
натянуто, был хорошо одет, а его темные  волосы, черные глаза и усталый  рот
не  нуждались  в  снисхождении.  Бауэн был  среднего  роста  и  имел  весьма
утомленный вид. Одет он был в черные и белые  цвета. У  него  были маленькие
ноги  в  изящных  туфлях и  изящные  маленькие  женственные  руки в  изящных
маленьких серых перчатках.  Когда он снимал  пальто,  мне пришлось отступить
назад, чтобы  он не заехал  мне в  глаза руками, которыми размахивал  вокруг
себя. Я не испытываю доверия к людям с подобными привычками  в  ограниченном
пространстве. Их  особенно следует держать подальше от лифтов,  но  я-то  не
терплю их в любых местах.
     Я отвел  Бартона и  Бауэна  в  кабинет  и объяснил, что  Вулф в  скором
времени  спустится вниз,  и  показал  им Майкла Эйерса.  Тот  назвал  Бауэна
"Ферди" и предложил ему выпить. Бартона же он назвал "Лорелеей".
     Фриц привел Александра Дреммонда -  цветовода, кругленького, невысокого
увальня,   розовую  физиономию  которого  украшали   тонкие   усы.  Он   был
единственным человеком в списке, который уже до этого побывал  в доме Вулфа.
Пару  лет  назад  он  был  у   нас   с   группой  других  членов  Ассоциации
цветоводов-любителей, чтобы посмотреть наши растения. Я сразу его вспомнил.
     После этого  они  начали  приезжать более  или  менее  кучно.  Бретт из
Тамани-холла, Эдлер и Кэбот -  адвокаты,  Коммерс - оптовик  из Филадельфии,
Эдвин Роберт Кайрон - редактор журнала, Огастес Фарелл - архитектор  и птица
по имени Ли Митчел  из Бостона, который сказал, что он представляет интересы
банкиров Колларда и Джейса.
     Итого в  десять  минут  десятого их собралось двенадцать человек,  если
считать последнего  за двух. Конечно, они все были друг с другом знакомы, но
я  бы  не сказал, что общество  от этого повеселело. Даже  Майкл Эйерс хмуро
бродил вокруг, сжимая в руке пустой  стакан. Остальные же почти все сидели с
похоронным видом.
     Я подошел к  столу Вулфа и дал три  коротких звонка Фрицу. Минуты через
две я услышал шум лифта.
     Дверь кабинета  открылась, и  все повернули  головы к ней. Вошел  Вулф,
Фриц закрыл за ним дверь.
     Пройдя  половину  расстояния  до   своего   стола,   Вулф  остановился,
повернулся и сказал:
     - Добрый вечер, джентльмены!
     Затем он подошел к креслу, придвинул его так, чтобы край сиденья уперся
ему в подколенные ямки, оперся руками на подлокотники и опустился в кресло.
     Майкл Эйерс привлек мое внимание, подняв пустой стакан и закричав:
     - Эй! Евнух и верблюд!
     Вулф поднял голову и спросил самым изысканным тоном:
     -  Вы  предлагаете такие  добавления для "внутреннего зверинца" мистера
Чапина?
     - Хух! Я предлагаю...
     На него прикрикнул Джордж Бретт:
     - Замолчи, Майк!
     А Фарелл, архитектор, ухватил Эйерса и усадил на стул.
     Я протянул Вулфу список присутствующих. Он просмотрел его и заговорил:
     - Я  рад,  что  здесь  находятся мистеры Кэбот и Эдлер.  Насколько  мне
известно, они оба юристы.  Их знания и натренированный ум, надеюсь,  избавят
нас от вульгарных ошибок. Я  надеюсь, что  присутствующий здесь мистер Эйерс
помнит  о последствиях от  придания  делу широкой огласки,  особенно на  тот
случай, если вы пожелаете ее избежать.
     Но Майкл Эйерс возразил:
     -  Я  не  журналист,  а  охотник  за информацией.  Я  брал  интервью  у
Эйнштейна...
     - Насколько вы пьяны?
     - Откуда мне знать?
     Брови Вулфа поднялись.
     - Джентльмены?
     Ответил Фарелл:
     - Майк в порядке. Забудьте о нем.
     Джулиус Эдлер - адвокат, напоминающий своей фигурой карандаш, а манерой
держаться - образцового клерка, поспешил вмешаться:
     - Я бы сказал то же самое. Мы понимаем, что это ваш дом, мистер Вулф, и
что мистер  Эйерс  немного  перебрал, но в конце концов  мы  думаем,  что вы
пригласили  нас сюда не для проверки наших  личных привычек. Вы ведь желаете
нам что-то сообщить?
     - Да.
     - Меня зовут Эдлер.
     - Да,  мистер Эдлер,  ваше  замечание  иллюстрирует то,  что, по-моему,
составляет  основную  помеху в  моем  разговоре с  вами, джентльмены.  Я  не
сомневаюсь,  что вы  с  самого начала  будете  держаться  враждебно. Вы  все
чрезвычайно  напуганы,   а   напуганный   человек  бывает   враждебен  почти
рефлекторно, из чувства самообороны. Он подозревает все и всех, поэтому я не
сомневаюсь, что вы отнесетесь ко мне с недоверием.
     - Глупости! - Это заговорил второй адвокат, мистер Кэбот. - Мы вовсе не
напуганы,  и нас вам не  в чем подозревать. Если вы собираетесь нам что-либо
сообщить, говорите.
     Я представил его:
     - Мистер Николас Кэбот.
     Вулф кивнул.
     -  Если вы,  мистер Кэбот,  действительно  не  напуганы, то не о  чем и
дискутировать, вы можете идти по домам.
     Вулф раскрыл глаза и медленно оглядел все одиннадцать лиц.
     - Видите ли, джентльмены, я пригласил  вас сюда только  после того, как
сделал ряд предположений. И если хотя бы одно из  них ошибочно, наша встреча
является потерей времени, как вашего, так и моего.
     Предположение первое заключается в том, что все вы убеждены, что мистер
Чапин убил двоих, а может быть, и троих ваших друзей.
     Второе:  вы опасаетесь, что если не будет что-то предпринято,  то он на
этом не остановится. Третье: я в состоянии справиться с задачей избавить вас
от  ваших страхов.  Четвертое:  вы  заплатите мне  за  мои услуги, заплатите
хорошо. Итак?
     Они переглянулись.
     Майкл Эйерс  начал было подниматься со своего  места, но Фарелл посадил
его обратно.
     Бретт пробормотал достаточно громко, чтобы его услыхал Вулф:
     - Резонно.
     Заговорил Кэбот:
     - Мы убеждены,  что Поль  Чапин опасный враг  общества.  А насчет ваших
способностей...
     Вулф погрозил ему пальцем.
     -   Мистер   Кэбот,  если   вам  доставляет   удовольствие   продолжать
притворяться,  будто  вы явились сюда защищать  общество, я  не стану с вами
спорить,  мне  это  безразлично.  Вопрос  в  том,  во  сколько  вы  все  это
оцениваете?
     Майкл Эйерс внезапно испугал нас неожиданным криком:
     - Хитрый, старый Ник[1]!

     1 Ник - дьявол (англ.).

     И тут же добавил фальцетом:
     - Никки, милый...
     Фарелл стукнул его под ребро, а кто-то заворчал:
     - Заткните ему рот.
     Взгляды двух  или трех присутствующих в направлении  Кэбота показывали,
что Вулф был прав, и единственный способ поймать  эту птицу был припереть ее
к стене.
     Раздался новый голос, ровный и бесстрастный:
     - Какая разница, напуганы мы или нет?
     Это был Кайрон - издатель журнала.
     -  Допустим,  что  я  скажу  "да".  Боюсь,  что  от  этого  ничего   не
изменится... Мне думается,  куда важнее выяснить, что предлагает предпринять
в этом отношении мистер Вулф. Ну, и договориться о гонораре.
     - Договориться? Кой черт!
     Майкл Эйерс вскочил так стремительно, что Фарелл не успел его схватить,
и он направился к столику в нише. На полдороге он повернулся и крикнул:
     - Чертовы  бахвалы! Мы в панике,  мы  вздрагиваем  от  любого шума,  мы
оглядываемся через плечо, у  нас  вещи валятся из  рук. Вы чертовски  хорошо
знаете, что так оно и есть.  Кто из  вас  вчера ночью не  лежал без сна и не
гадал о  том, как он добрался до Энди и  что с ним сделал. Вы ведь слышали о
нашей маленькой организации, Вулф, старый факир? "Лига искупления"! Скоро мы
ее переименуем в "Клуб трусов" или в "Лигу малодушных".
     Он наполнил  свой стакан и  поднял его. Я не стал указывать ему, что он
налил себе из графина херес.
     - Господа члены! За "Лигу малодушных"!
     Он  выпил  свой  стакан  одним  героическим глотком,  вдруг нахмурился,
сделал ужасную гримасу отвращения и негодования.
     - Черт возьми, кто добавил конский навоз в виски?
     Фарелл разразился звучным хохотом, ему вторил Бретт, Дреммонд хихикал.
     С места поднялся Ли Митчел из Бостона.
     - Бели джентльмены разрешат мне высказаться...
     Он кашлянул.
     - Конечно, я не из  вашей компании,  но  я  уполномочен заявить,  что и
мистер  Коллард, и  мистер  Джейс  весьма  озабочены всем происходящим.  Они
полностью  одобряют решение прибегнуть  к  услугам  мистера Вулфа  и  готовы
принять его условия.
     - Хорошо.
     Голос Вулфа унял поднявшийся гул голосов. Он повернулся ко мне.
     - Арчи, раздай всем списки;
     Она лежали у меня в верхнем  ящике, ровно  двадцать копий,  я взял их и
раздал  присутствующим.  Вулф позвонил,  чтобы ему принесли  пиво,  наполнил
стакан. Опорожнив его наполовину, он заговорил:
     -  Это, как вы видите, просто перечень ваших фамилий. Против каждой  из
них  проставлена сумма  денег.  Я  разъясню  вам  это, прочтя  мою  памятную
записку, эту записку я не считаю окончательным документом, по вашему желанию
ее  можно изложить  формальным  юридическим языком. Для  краткости я  именую
всех, как присутствующих здесь, так и отсутствующих, - "Лигой".
     Памятная записка предусматривает:
     1. Я обязуюсь  освободить "Лигу"  от всяких опасений  и от  возможности
получить вред от:
     а) Поля Чапина;
     б) лица или лиц, которые посылали напечатанные  на машинке стихотворные
предупреждения;
     в) лица или лиц, ответственных за  смерти Гаррисона и Дрейера, а  также
за исчезновение Хиббарда.
     2.  Решение об удовлетворительном выполнении принятых мною обязательств
будет вынесено большинством голосов членов "Лиги".
     3. Расходы по выполнению задания в течение ведения дела я беру на себя.
В случае моей неудачи "Лига" возмещать их не обязана.
     4.   Если   же   будет    решено,   что   поручение    выполнено   мною
удовлетворительно, все  члены "Лиги" заплатят  мне гонорар, размеры которого
указаны против фамилии каждого  члена на дополнительном листе, причем "Лига"
несет ответственность за то, чтобы мною был получен весь гонорар полностью.
     Я полагаю, что предусмотрел все...
     Его прервал Николас Кэбот:
     - Это неслыханно! Я не стану даже обсуждать это!
     Джулиус Эдлер сказал, улыбаясь:
     - Я думаю, нам следует поблагодарить секретаря мистера Вулфа за то, что
он не подвел  итога и спас нас от шока. Но я  все же это  сделал:  пятьдесят
шесть тысяч девятьсот пятнадцать долларов. Вот так!
     Коммерс,  которому  стоило не менее  10  баксов приехать из Филадельфии
произнес свою первую речь:
     - Мне мало  что  известно о ваших деловых качествах, мистер Вулф,  но я
выяснил кое-что новое о нервах человека.
     К хору  начали присоединяться  голоса  прочих.  Казалось, они  задались
целью втоптать нас в грязь.
     Вулф ждал  почти минуту, затем поднял вверх  руку с  раскрытой ладонью,
для него это был весьма яростный жест.
     -  Прошу  вас,  джентльмены. Нет  никаких  оснований  для  споров. Дело
предельно простое: я предлагаю купить у меня кое-что за  определенную сумму,
которая должна быть выплачена  при  вручении покупки.  Если вы считаете цену
завышенной, никто  не заставляет  вас покупать. Однако в  связи  с этим могу
заметить, что в эту субботу мисс Эвелин Хиббард предложила мне за мои услуги
десять  тысяч  долларов. В этом  списке,  нет ни одной  цифры, равной десяти
тысячам долларов, а ведь мисс Хиббард не грозит непосредственная опасность.
     Заговорил Джордж Бретт:
     - Да? И вы ей отказали,  чтобы выжать нас? И собираетесь делать это так
хорошо, как сможете, хух?
     - Во всяком  случае, памятная записка  нелепа  от  начала до  конца.  -
Николас Кэбот подошел  к столу Вулфа и начал  внимательно  читать взятый  им
листок с запиской. - Причем здесь фокус-покус с "лицом  и лицами"? Мы хотим,
чтобы Поля Чапина запрятали туда, где ему положено находиться...
     -  Вы  меня  удивляете,  мистер  Кэбот,  -  вздохнул  Вулф,  -  Ведь  я
сформулировал свои обязательства таким  образом, потому что знал,  что здесь
будут присутствовать два опытных юриста. Обстоятельства так прочно вбили вам
в  голову  уверенность  в вине Поля  Чапина,  что  вы  утратили  способность
рассуждать  трезво.  Я  не  мог  бы  взяться  за  устранение  ваших  тревог,
обязавшись непременно уличить Поля Чапина в убийстве потому,  что если  бы я
так  поступил, а  расследование  доказало  бы  его  невиновность,  сразу  же
возникли бы две трудности.
     Во-первых,  я  был  бы  вынужден сфабриковать  против него дело,  чтобы
получить  свои  деньги,  что было бы не только несправедливо по отношению  к
нему,  но могло  бы принести крупную  неприятность мне  самому. И во-вторых,
подлинный виновник всех этих противозаконных поступков остался бы на свободе
и  занялся бы тем же самым,  так  что  вы,  джентльмены, оставались и дальше
запуганными или мертвыми. Поэтому я предусматриваю...
     - Ерунда!
     Кэбот нетерпеливо отбросил памятную записку.
     - Мы убеждены, что это Поль Чапин. Мы это знаем.
     - Я тоже, - Вулф кивнул головой. - Я убежден, что вы все должны бояться
Чапина. Тем не менее  я считал необходимым предусмотреть все возможности.  В
конце концов, что известно достоверно?
     К примеру, а что,  если Эндрю  Хиббард, замученный угрызениями совести,
взял  на себя миссию мщения за  человека, которого вы  все изуродовали?..  И
после того,  как он расправился с двумя  членами "Лиги", он понял,  что  это
выше его сил, куда-то уехал и  наложил на себя  руки?  Ведь данная версия не
противоречит ничему, что до сих пор нам известно.
     Или  же  так   кто-то  из  вас  занялся  сведением  личных  счетов,  не
сомневаясь, что при  сложившихся у вас взаимоотношениях с Чапином вина будет
непременно приписана ему, Чапину. Для  этого требовалось бы кое-что сделать,
чтобы направить вас по ложному следу. Этим человеком может быть кто  угодно.
Вы, мистер Кэбот, или доктор Бартон, или мистер Эйерс. Любой.
     Кэбот снова придвинул к себе записку. Джулиус Эдлер поднялся с кресла и
присоединился к нему. Остальные принялись перешептываться.  Эйерс безучастно
полулежал в кресле, глаза его были крепко закрыты.
     Вулф обвел глазами общество.
     -  Итак, джентльмены?  Я  должен упомянуть  еще два  пункта.  Первый: я
включил  в записку пункт о том,  что  вы еще должны мне содействовать в меру
своих сил, я  на  это, конечно, рассчитываю. Без вашей  помощи мне мало  что
удастся сделать.  Мне надо иметь полную возможность посылать к  вам  мистера
Гудвина  и  некоторых  других моих  людей  в  любое  приемлемое  время.  Это
возможно?
     Три или четыре  головы закивали. Джордж Бретт, все еще стоящий в группе
у стола, сказал:
     - Разумеется.
     -  Второй  пункт  касается  денег. По  моему  мнению, проставленные  на
дополнительном листе цены адекватны по значению и не грабительские. Если мне
не  удастся  вам  угодить,  я не  получу  ничего, так  что дело  сводится  к
следующему:  пожелает ли мистер  Джейс заплатить мне  восемь тысяч долларов,
мистер  Коллард  -  семь  тысяч  и  так  далее  в  обмен  на  гарантию  быть
освобожденным  от  страха, с которым  они  не могут справиться  в  одиночку.
Полага