- Ага, да тут все собрались. Мистер  Бэнс, извините, что я прервал ваше
веселье.
     Он подошел к Кирку:
     - Вы нужны в  Управлении для  дальнейшего  допроса, мистер  Кирк. Я вас
заберу.
     Рита  чуть   слышно   ахнула.  Кирк  поднял  голову   и   посмотрел  на
непроницаемую физиономию блюстителя порядка.
     - Мой бог, я ответил на все имеющиеся у вас вопросы.
     -  У  нас  появились новые.  Один  из них я могу  задать  прямо сейчас.
Приобрели ли  вы новую пишущую  машинку в  Мидтаун офис инвипмент компани, а
свою старую продали девятнадцатого июля сего года?
     - Да.  Не  знаю,  было ли  это девятнадцатого июля, но  примерно  в это
время. Да.
     - О'кей, мы хотим, чтобы вы опознали и новую, и проданную. Идемте.
     - Вы меня арестовываете?
     -  Если  вы  предпочитаете таким образом, я могу сформулировать  иначе.
Важный свидетель. Или, если вы начнете спорить, я позвоню  и истребую  ордер
на задержание, обождав в вашем обществе, пока его не доставят приблизительно
через полчаса,  а  то  и  через час. Раз Гудвин здесь,  мне надо держать ухо
востро. Он хитрый дьявол!
     Кирк с трудом поднялся.
     -  Олл-райт,  - пробормотал он едва слышно.  Бедняга не спал  уже часов
тридцать, если не больше.
     Рита Фауджер посмотрела на меня своими поразительными глазами.
     Я  поклонился и вышел. Быть хитрым дьяволом хорошо и даже почетно, если
бы  я знал, где и как проявить свои хитрости. Я спустился  вниз на лифте, не
поздоровался  с   водителем  полицейской  машины,  хотя  мы   с  ним  прежде
встречались, пошел пешком до первой стоянки такси и велел везти  меня к дому
619 на Тридцать пятой Западной улице,  когда же водитель мне сказал, что это
дом  Ниро Вулфа,  я  пробормотал что-то о том,  что не всякому  слуху  можно
верить.
     Представляете, каково было мое состояние?
     Вулф сидел за столом в столовой, накладывая себе на тарелку гору своего
любимого сыра. Когда я вошел, он поднял голову и вежливо произнес:
     - Фриц поставил для тебя почки в духовку.
     Я сделал три шага вперед.
     - Огромнейшее спасибо.
     Я был изысканно вежлив.
     -  Вы, как всегда, оказались правы. Разговор был пустым. Они приставили
к Кирку  хвост, сюда, к  гостинице  и  на  Хорн-стрит. Когда Пэрли  Стеббинс
приехал на квартиру Бэнса, он знал, что Кирк находится там и не удивился при
виде  меня... явился  он  за  вашим клиентом и забрал его. Они  разыскали ту
машинку, на которой был  напечатан адрес на конверте и записка для меня. Она
принадлежала  Кирку,  но  девятнадцатого  июля  он  поменял  ее  на  другую.
Поскольку вы  все равно за едой не говорите о делах,  я пойду завтракать  на
кухню.
     Я повернулся и пошел к Фрицу. На него я не был зол.

     Глава VII

     Приблизительно  через четыре  часа  после этого мистер и миссис Фауджер
находились в нашем кабинете, ожидая, когда в шесть часов Ниро Вулф спустится
из  оранжереи. Она сидела в красном кожаном кресле, а он  в одном  из желтых
перед письменным  столом Вулфа. К моему величайшему удивлению, на физиономии
Поля  Фауджера  сохранилось  два  следа  от  недавнего  сражения  с  Кирком:
небольшой  синяк  под левым глазом и слегка распухший нос. Я не предполагал,
что Кирк проявит столько силы, но, конечно, с голыми  кулаками  большой силы
не требуется.
     Не произошло ничего такого, что изменило бы мое  отношение или  мнение.
Когда я возвратился в кабинет, расправившись с сохраняемыми в тепле  почками
с  овощным гарниром, Вулф  разрешил мне доложить о состоявшемся разговоре  и
матче на кулаках  в квартире Бэнса. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и
закрыв глаза, показывая, что вдумчиво слушает, но даже  не  хмыкнул, когда я
описал  роль Стеббинса, хота  обычно он  чувствует  себя глубоко уязвленным,
если  его клиента  забирает полиция. Когда  я закончил,  то  не  удержался и
присовокупил, как это удачно, что он уверен в невиновности клиента, иначе бы
новые данные о машинке могли бы его смутить.
     Вулф открыл глаза:
     -  Я не говорил,  что уверен в  его невиновности.  Я сказал, что весьма
неправдоподобно,  что он  убил  свою  жену,  и  мое  мнение  до  сих пор  не
изменилось. Любой  человек мог в течение  нескольких минут воспользоваться в
его отсутствие машинкой.
     - Конечно.  А  когда  его жена  рассказала ему,  что разрешила  кому-то
что-то  напечатать  на  этой  машинке,  он  пришел  в такую  ярость,  что на
следующий же день  поспешил от нее отделаться. Она могла бы это подтвердить,
но она  мертва.  Грубо  сделано.  Или  если  он  поменял машинку  совершенно
случайно, это простое совпадение, тогда положение еще более трудное. Судьи и
присяжные ненавидят совпадения, и я слышал, что вы сами не принадлежите к их
горячим поклонникам.
     - Только когда совпадение стоит у меня  на  пути, а не тогда, когда оно
служит моим целям.
     Он выпрямился и потянулся за книгой:
     -  Не могла миссис Фауджер заставить своего мужа приехать  сюда к шести
часам?
     -  Я не просил ее. Сомневаюсь. Они  не из  общительных,  а  он  - не та
лошадка, на которую я бы поставил.
     - Возможно...
     Он подумал и покачал головой:
     - Нет, все равно я  должен его видеть... Попроси ее, чтобы она  убедила
его. Или же сам сообщи ему, что он  оговорил  моего  клиента  в  присутствии
свидетелей, так  что он должен  подписаться под  извинением и  отказаться от
своих  слов,  либо на него будет подано в суд за диффамацию  личности. Я жду
его в шесть часов.
     Он открыл свою книгу.
     Отрезано. Я и не ждал, что он откроет свои  карты, потому что он так же
упрям, как и настойчив, но уж мог бы он хотя бы чуточку приоткрыть завесу.
     Пока я разыскивал номер телефона Фауджера  и набирал  его, я фактически
думал, не  сделать ли то, чего  не  делал никогда и  думал,  что  никогда не
сделаю:  отступить,  извиниться  и  попросить  его  бога  ради  объяснить  в
благодарность давнишнему партнеру за преданность и трудолюбие,  какого черта
он задумал,  что у него в голове. Но, конечно, я  не стал унижаться. Положив
на место трубку после  того, как не получил ответа  на  свои звонки, я вдруг
вот о чем подумал: а не спросить ли Вулфа, не хочет ли  он, чтобы я позвонил
Паркеру. Поскольку  его клиент запрятан за решетку как основной свидетель и,
возможно,  будет  обвинен  в  убийстве,  с  его  стороны  было  бы не только
естественным, но  даже  необходимым  прибегнуть  к  услугам  Паркера.  Но  я
взглянул  на лицо Вулфа, когда он так уютно сидел в своем  огромном  кресле,
уткнувшись в книгу, и отказался от этой  мысли. Ведь он просто ответит "нет"
и продолжит читать.
     Конечно, мое настроение сразу бы улучшилось, если бы я мог что-то взять
в руку и швырнуть в  него, но подумал кому в конечном итоге от этого было бы
хуже, ему или мне,  и воздержался.  Поднявшись  из-за стола, я ушел к себе в
комнату,  постоял у окна, пытаясь отыскать ту зацепку, которую я не заметил,
при условии, что она была одна. Вся беда была в том, что  у меня было дурное
настроение.  Ты можешь работать,  когда злишься, можешь есть и  спать, а вот
ясно думать не можешь.
     Затем я увидел Вулфа уже без двух минут шесть, когда подъемник доставил
его вниз  из оранжереи, и он  вошел в  кабинет.  Звонок  о  клевете  возымел
действие. На пятый раз, когда я звонил Фауджерам, в самом начале пятого, мне
ответил Поль, и  я выложил  ему это. По телефону его писк больше походил  на
тот,  который  велел  мне сжечь  галстук,  но,  конечно, этого  и  следовало
ожидать. Голос по телефону, если только ты его как следует не знаешь, звучит
странно... Поль  сказал,  что  приедет. А через час позвонила Рита. Она была
слишком возбуждена, чтобы быть  практичной. Она  хотела знать, не  звонил ли
нам  Кирк, не предприняли ли мы что-то, а если да, то что именно, и не нужно
ли  Кирку нанять  адвоката. Продолжая злиться,  я ей  сказал, что за клиента
отвечает Вулф, а  не она, что Кирку, разумеется, потребуется адвокат, если и
когда ему предъявят  обвинение, и  что  мы  к шести часам ожидаем ее мужа...
Когда она сказала, что ей это известно  и что она тоже  приедет,  я заметил,
что она могла бы посидеть спокойно  дома. Я грублю людям только тогда, когда
грублю  самому  себе  или же  когда  они сами на это  напрашиваются.  Должен
сознаться, что она не напрашивалась на грубость, просто я сорвал на ней свое
дурное настроение.
     А  вот Вулфу  нагрубить ничего не стоит... Войдя в кабинет, он  обогнул
красное  кожаное кресло, пробираясь  к  своему  столу,  кивнул Рите, уселся,
посмотрел прищуренными глазами на ее супруга и отрывисто бросил:
     - Вы Поль Фауджер?
     Очень трудно так  же гавкнуть в ответ, коли у тебя писклявый голос,  но
Фауджер  приложил  массу   стараний,  чтобы  у  него  получилось   не  менее
впечатляюще:
     - Вы Ниро Вулф?
     - Да. Это вы убили эту женщину?
     Я  сразу  понял,  когда  впустил  их  в дом,  что Фауджер продумал свое
поведение.  Легко  увидеть,  когда  человек  действует   по  "подстрочнику".
Неожиданный вопрос несколько озадачил его, ответ получился бледным.
     -  Вы прекрасно знаете, что нет. И знаете,  кто это сделал,  или должны
знать.
     - Возможно, не знаю. А вы?
     Фауджер посмотрел на жену, на меня и снова на Вулфа:
     -  Вам бы хотелось это услышать в присутствии свидетелей. Да? Олл-райт,
я не в силах что-либо доказать, да и потом это не моя работа, а полицейских.
Но  я не  собираюсь  ничего  подписывать. Я уже  говорил Бэнсу,  что  мне не
следовало бы этого говорить, жене повторил то же самое. Спросите у нее.
     Он повернулся ко мне:
     - Только вы один  еще слышали меня. Поэтому  я  заявляю,  что поскольку
ничего не доказано, мне не следовало распускать свой язык.
     Снова Вулфу:
     -   Вот   и   все.  А  теперь  попробуйте  меня  привлечь   к  судебной
ответственности за диффамацию личности!
     - Фи!
     Вулф взмахнул рукой, отбрасывая такую возможность:
     - Я никогда и не собирался вас привлекать, мне просто надо было вызвать
вас сюда.  Я  хотел  вам кое-что сказать и спросить кое о чем. Во-первых, вы
болтун. Возможно,  вы  можете  знать, что  мистер Кирк не убивал жены, но вы
никоим образом не можете знать, что  он ее убил. Вот  и получается, что либо
вы осел, либо убийца, если не то и другое одновременно.
     Он повернул голову:
     - Арчи, двадцатидолларовую бумажку.
     Я  подошел  к  сейфу,  достал  требуемую купюру и  вручил Вулфу,  но он
покачал головой:
     - Отдай деньги миссис Фауджер.
     И Полю:
     - Ваша жена будет судьей  нашего пари... Ставлю двадцать против одного,
что мистер Кирк не убивал своей жены.
     - Пари принято!  - заявил Фауджер,  достал  бумажник,  вытащил из  него
деньги и протянул их мне.
     - Держите у себя, Гудвин. Моя жена могла бы их потратить. Полагаю, если
суд  его осудит, вопрос  будет решен? Должен ли я  буду  дожидаться  решения
апелляционного суда и прочей чертовщины?
     Рита явно не слушала его. Возможно, она давно усвоила искусство слушать
его, не слыша. Она во все глаза смотрела на Вулфа:
     - Вы ведь не шутите, нет? Вы действительно верите в это?
     - Я надеюсь выиграть это пари, мадам!
     Глаза его оставались прикованными к Полю Фауджеру:
     - Что касается вас, сэр,  давайте посмотрим, насколько вы уверены. Я бы
хотел задать вам несколько  вопросов,  которые намекнут вам, на чем основаны
мои ожидания... Но, конечно,  я не стану вас удерживать, если вы предпочтете
немедленно уйти.
     Фауджер рассмеялся. Было бы правильнее сказать, что он захихикал, но уж
как-то  не хочется  говорить  такое про мужчину в расцвете сил.  Так  что он
"рассмеялся":
     -  Черт побери,  разве я  не  заключил  с вами пари? Валяйте, задавайте
вопросы. Впрочем, вы уже спросили, не убил ли я ее. На это я ответил.
     Вулф кивнул:
     - Но вы не просто зритель, вы находитесь не среди публики,  а на сцене.
Известно ли вам про  конверт,  который пришел вчера  утром по почте  мистеру
Гудвину, и о его содержимом?
     - Да, знаю. От Бэнса и моей жены.
     -  Тогда вам понятно,  внимание сосредоточено  на  вас  четверых, и мое
внимание, и полиции. У всех вас  имелась возможность,  любого из вас  миссис
Кирк могла к  себе впустить  днем в  понедельник,  а у мистера  Кирка имелся
собственный  ключ. Орудие убийства, бутылка водки, находилась под рукой. Что
в  отношении мотива? Давайте подумаем  об этом. Именно мотив я и хочу с сами
обсудить. Вы  хорошо  знакомы с  этими  тремя людьми и их  взаимоотношениями
между собой  и с миссис  Кирк, Ваши  изобретательные  шаги  по аннулированию
обвинения  в клевете показывают, что у  вас находчивый и живой ум. Предлагаю
вам потренировать  его. Начнем с вас.  Если вы убили  миссис Кирк, каков был
ваш мотив?
     Фауджер произнес  слово, которое  не  принято  употреблять  в приличном
обществе, в особенности же в присутствии дам, а поскольку мои записки  может
прочитать какая-нибудь леди, я его упускаю.
     После него Фауджер нашел необходимым пропищать:
     - Я не убивал!
     - Знаю. Хорошо, если желаете, я  сформулирую свой вопрос иначе: если бы
вы  убили миссис Кирк, каков бы был ваш  мотив? Вы остались здесь  выслушать
мои вопросы, потому  что вам любопытно. Я тоже  человек любопытный. Каков бы
был ваш  мотив? Не сомневаюсь, что какой-нибудь да  у вас нашелся бы. Вам не
надо стесняться присутствия вашей супруги,  именно она информировала меня  о
вашей близости с миссис Кирк.  Когда я высказал предположение,  что ее убили
вы, она сказала - нет, вы пустышка. Это верно?
     Фауджер посмотрел на Риту:
     - Это  что-то новое,  моя  маленькая. Пустышка. Тебе следовало мне  это
сказать. Оригинальное определение...
     К Вулфу:
     - Конечно, у меня мог бы иметься мотив для того, чтобы ее убить. Я могу
назвать четырех мужчин, которое могли бы это сделать, а с Кирком пять.
     - И каков был бы ваш мотив?
     - Все зависит от того, когда. Два месяца назад это было бы, скажем так,
ради своего здоровья.
     -  А  в  понедельник?  Это  не   пустая  болтовня,  мистер  Фауджер.  В
понедельник?
     - Для меня как  раз болтовня... В понедельник мотив был бы  иным. Вновь
ради собственного здоровья, но в противоположном смысле.  Вы меня понимаете?
В прямо противоположном. Нужны разъяснения?
     - Нет, благодарю вас. С вами  достаточно. Если бы ее  убила ваша  жена,
каков бы был ее мотив?
     - Вот это мысль!
     Поль Фауджер усмехнулся:
     -  Это мне по  душе... Мы не  дотрагивались друг  до дружки почти целый
год, и  она мечтала  о том, чтобы я вернулся.  Я пустышка, но  во мне  масса
шарма. Сейчас  я не  проявлю  его за ненадобностью, но не сомневайтесь, он у
меня имеется.
     Я  смотрел  на  Риту, потому что  мне уже было тошно смотреть  на этого
напыщенного гуся,  и но  выражению  ее лица  я  был готов поспорить, что она
думала о том же самом, что и я: что  Поль Фауджер был один на миллион. Он  и
правда не имел  понятия о том,  как его жена  относится к Мартину Кирку. Тон
его, самоуверенный,  самовлюбленный, говорил об этом яснее всяких  слов. И я
еще раз посмотрел на него. Такой болван  был способен  равнодушно раздробить
бутылкой водки череп женщины,  отправиться в ближайший бар  и заказать  себе
там пару рюмок водки же с тоником.
     Очевидно,  Вулфу  пришла  в  голову аналогичная  мысль, потому  что  он
спросил:
     - Вы не можете предложить другого мотива для вашей жены?
     - Нет. Разве этого недостаточно? Ревнивая жена.
     -  Бывали прецеденты. Полагаю, мистер Кирк  не  представляет трудности.
Поскольку вы думаете, что он ее убил, вы должны знать почему.
     - Как и вы.
     -  Правильно.  Он  не мог  больше  мириться  с ее  неверностью,  не мог
окончательно уйти от нее, потому что  был от нее без ума, и в то же время не
мог ее  переделать, поэтому он воспользовался единственным  выходом, так как
сам хотел продолжить жить. Вы согласны?
     - Разумеется. И это имеет прецеденты.
     -  Совершенно верно. Остается один мистер Бэнс, и, как мне кажется,  он
представляет трудность, но уповаю  на  вашу  сообразительность. Если  он  ее
убил, то почему?
     Фауджер покачал головой:
     - Тут потребовалось бы нечто  большее, чем сообразительность. Вы можете
совершенно спокойно вычеркнуть Джимми Бэнса. Ведь он все еще надеялся.
     - На что надеялся?
     - Получить  ее. Она же давным-давно вскружила  голову  бедняге Джимми и
держала его на поводу. А он не терял надежды.
     -  Мистер  Кирк  говорил  мне,  что  его  жена  считала  мистера  Бэнса
симпатичным старичком - это его фраза, но довольно нудным.
     Фауджер усмехнулся. Сказать по правде, в  первый же раз, когда я увидел
его усмешку, я решил, что никогда не буду так отталкивающе усмехаться.
     - Откуда Мартину знать правду? Все-таки она ему не  все рассказывала. А
вот мне решительно каждый пустяк, она даже хвасталась  своими приключениями.
Дразнить Джимми доставляло ей огромное удовольствие. Нудный старичок, будь я
неладен! Когда  ей бывало скучно,  она поднималась наверх, якобы поиграть на
пианино, а в  действительности, чтобы изводить Бэнса, соблазнять его, каждый
раз отказывая в близости. Конечно, тут был известный расчет. Он первый начал
к ней приставать, а ведь дом-то принадлежал ему, ей здесь нравилось, вот она
и играла с ним.
     - Но он продолжал надеяться?
     - Разумеется, ей это было  нетрудно сделать. Если бы вы знали  Бонни, -
черт побери - она бы без труда вскружила вам голову, морочила бы вам голову,
как  хотела,  а вы  не теряли  надежды.  Перед  Бонни не  устоял бы ни  один
мужчина!
     - Сообщили ли вы об этом полиции?
     - Вы имеете в виду, о Бэнсе? Нет,  с какой стати? Я даже не знаю, зачем
вам-то я об этом рассказываю.
     - Я вызвал вас на откровенный разговор.
     Вулф откинулся назад и пару раз глубоко вздохнул.
     - Я вам весьма  обязан, сэр, а я не  люблю быть должным. Сэкономлю наши
деньги... Будем считать, что наше пари не состоялось.
     - Ничего подобного! - запищал  Фауджер. -  Желаете смыться,  не уплатив
проигрыша?
     - Нет, хочу  показать свою признательность. Ну что же, деньги вернуть я
всегда успею.
     Вулф повернулся к Рите:
     -  Мадам, мне повезло,  что вы приехали ко мне с мужем. Нас будет трое,
если  получится  так, что  возникнет  необходимость  оживить  его  память  в
отношении того,  что он  мне  говорил.  Иногда  люди предпочитают  как можно
быстрей забыть сказанное. Предлагаю вам все записать и...
     Я слушал только вполуха. Теперь, когда я  понял, в какую мишень целится
Вулф, я наверняка должен сообразить,  что именно заставило его сделать такой
выбор,  и я тоже закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Если вы  уже разыскали
пропущенное, что  я охотно допускаю,  и считаете меня недотепой, пожалуйста,
учтите то, что все четыре пункта относятся к тому времени, когда тело еще не
было  обнаружено.  Один  пункт я  разгадал через  полминуты, но  этого  было
недостаточно, а к тому времени, когда  я открыл глаза, Фауджер уже  вышел из
кабинета, а  Рита  что-то болтала, поднявшись  с кресла.  Вулф  выразительно
посмотрел на  меня. Как  он воображает, я  не  только  хорошо  разбираюсь  в
женской психологии, но и умею с ними обращаться, что по меньшей мере смешно.
     Не стану описывать как я справился со своей задачей и выпроводил ее  из
дома, потому что менее чем за два часа снова  проявил свою невыдержанность и
грубоватость.
     Когда  я  возвратился в  кабинет,  заперев за  ними  входную дверь, мне
многое хотелось  сказать, но Вулф  сидел откинувшись в  кресле  с  закрытыми
глазами, у  него двигались одни только губы, и я тихонько пробрался к своему
столу. Когда  мы  бываем  одни,  я отрываю его  от любого занятия,  если мне
необходимо, но "гимнастика  для губ"  у меня пользуется огромным  уважением.
Если Вулф втягивает в себя губы и тут же вытягивает их вперед, повторяя  без
конца эту операцию, он настолько напряженно думает, что даже