ажных особняков. На первом  этаже располагались
приемная, главная  контора  и  несколько  кабинетов  поменьше;  этажом  выше
тянулся длинный  коридор с серым ковром на полу, а двери из коридора вели  в
комнаты для занятий танцами;  еще выше размещалось фехтовальное отделение  с
двумя залами,  но  не очень  просторными,  из которых  один  был побольше, а
другой  - поменьше, а  также душевые и раздевалки; последний  этаж  занимали
помещения Милтана и его  жены. Впрочем, их комнат я  не видел.  Нийю удалось
обнаружить  в  женской  раздевалке. Карла  вытащила  ее  оттуда  в  коридор,
представила нас друг другу, и мы обменялись рукопожатием. Нийя сказала:
     - Так вы, мистер  Гудвин, можете как-то  помочь мне в этом кошмаре? Вам
удастся пресечь ужасную ложь  этого человека? Правда? Вы  обязательно должны
это сделать! Я так надеялась, что Ниро Вулф... мой отец...
     Говорила она,  словно мурлыкая, но все  же ее  произношение было лучше,
чем у Карлы. Слава Богу, она  ничем не  напоминала Ниро Вулфа, ведь, если бы
это было так, пожалуй, трудно было бы пройти мимо подобного зрелища, - такую
девушку стоило бы показывать в балагане.  К  тому  же  - хе-хе!  -  он же ее
удочерил. У нее, как и  у Карлы, были черные  глаза и симпатичная фигурка  -
ну, может,  она была на дюйм полнее, чем требовалось; однако  ее подбородок,
да и все лицо смотрелись, как картинка, так что общее впечатление от нее, от
того,  как она  говорила,  стояла и  смотрела на  вас, было  странной смесью
"подойди ко мне" и "не тронь меня". Поскольку я  довольно долго общался с ее
отцом, то, наверно, в  моем первом беглом  осмотре  таилось больше интереса,
чем  если бы меня познакомили с  какой-нибудь другой особой женского пола. С
первого взгляда у меня сложилось мнение, что она умна и привлекательна, но с
окончательным приговором я решил повременить, пока не  узнаю ее получше. Она
заметила, что  я рассматриваю  то, что было на ней  -  некое зеленое одеяние
вроде широкого  халата,  перехваченное спереди поясом, выглядывающую  из-под
него  белую парусиновую блузку,  рейтузы, закатанные носки  и гимнастические
туфли.
     -  Я как раз давала урок, - сказала она. - По  просьбе  Милтана. Он  не
хочет скандала. Да и никто не хочет, кроме дуралея Дрисколла. Надо же, какой
лгун - у  меня  на  родине  знали  бы, что  с ним делать. Карла сказала, что
ему...  что  отцу  сообщили обо мне, ну и вам,  наверное, тоже.  Только я не
хочу, чтобы об этом узнал еще кто-нибудь. А почему он сам не пришел?
     - Ниро Вулф? Тяжелый клинический случай.  Он никогда никуда не вылезает
из дома, кто бы ни просил.
     - Но я все-таки его приемная дочь.
     - Я уже  понял. Но, заметьте, вы  в  Нью-Йорке уже несколько месяцев, а
найти адрес вашего папочки в телефонном справочнике совсем не трудно.
     -  Он  же бросил  меня.  Меня  всю  жизнь  учили  его  ненавидеть.  Мне
совершенно не хотелось...
     - Пока вы не попали в беду.  Кажется, вам было три года, когда вы с ним
расстались.  Впрочем, это  не так важно.  Меня  послали  сюда спасти вас  от
тюрьмы, и время не терпит.  Наверно,  у  вас  достанет ума понять,  что  мне
необходимо знать правду. Что вы делали с пиджаком Дрисколла?
     Ее подбородок дернулся, а глаза испепелили меня на месте.
     - Ничего. Я и не прикасалась к нему.
     - А зачем вы ходили в раздевалку?
     - Я туда не заходила.
     - Здесь, в школе, есть какая-нибудь девушка, похожая на вас?
     - Нет. Очень похожей нет.
     - То есть перепутать вас с кем-то другим Дрисколл не мог?
     - Нет.
     - Что  вы  делали вчера в то  время,  когда  Дрисколл,  по  его словам,
заметил вас в раздевалке около его пиджака?
     - Я давала урок мистеру Ладлоу.
     - Урок фехтования?
     - Да, на шпагах.
     - В большом зале?
     - Нет, в маленьком, что в конце коридора.
     - Кто такой мистер Ладлоу?
     - Клиент, который берет уроки фехтования на шпагах.
     - Вы уверены, что  давали ему урок именно тогда, когда  Дрисколл  якобы
видел, как вы обшаривали его пиджак?
     - Уверена. Мистер  Дрисколл  пришел  к Милтану без  двадцати  пять.  Он
сказал, что одевался почти пятнадцать минут. Я начала урок с мистером Ладлоу
в четыре часа, и, кода Милтан прислал за мной, мы с ним еще занимались.
     - И вы ни разу за весь урок не отлучались из зала?
     - Ни разу.
     Карла Лофхен перебила.
     -  Но,  Нийя! Ты что, забыла, ведь Белинда Рид заявила, что  примерно в
половине пятого видела тебя в коридоре?
     - Она лжет, - спокойно возразила Нийя.
     - Но и тот, кто был с ней, тоже тебя видел!
     - Он тоже лжет.
     Боже милостивый,  подумал  я, какое счастье, что здесь нет  Вулфа и  он
избавлен от этого зрелища.  Смотреть, как его дочь делает из себя посмешище!
Пока  все  говорило  за  то,  что  воссоединение  семьи  произойдет-таки  за
решеткой.
     - Ну а Ладлоу? - отрывисто бросил я. - Он что, тоже лжет?
     Она заколебалась, нахмурив брови, но, прежде чем нашлась, что ответить,
послышался  мужской  голос.  Его  обладатель  возник  откуда-то  со  стороны
лестницы. Он  был  примерно  моих лет  и такого же сложения, с располагающим
взглядом светлых глаз, в сером  костюме из дорогой  ткани,  который сидел на
нем так, что был скорее всего сшит по заказу.
     - А я  вас искал,  - мужчина  подошел к нам  и приветливо улыбнулся.  -
Милтан ждет вас у себя в кабинете. Все по тому же смехотворному делу.
     - Мистер Ладлоу, это мистер Гудвин, - сказала Карла Лофхен.
     Мы обменялись рукопожатием. Встретившись с  Ладлоу взглядом, я невольно
почувствовал  к  нему  симпатию  -  не  потому, что  в  его глазах  читалась
искренность или дружелюбие, а потому, что в них светился живой ум.
     - Вы тот самый Ладлоу? - на всякий случай уточнил я.
     - Совершенно верно. Перси Ладлоу.
     -  Это  с  вами  мисс  Тормик  занималась фехтованием  вчера  во второй
половине дня?
     - Да, со мной.
     - Тогда вас-то мне и надо. Скажите, она безотлучно оставалась с вами  с
четырех часов до половины пятого?
     Он поднял брови и улыбнулся.
     -  Одну  минутку. Все,  что мне  о  вас  известно, - это что вас  зовут
Гудвин.
     -  Я  представляю интересы  мисс Тормик. Она наняла Ниро Вулфа, а я его
доверенный помощник.
     Он взглянул на Нийю, и она утвердительно кивнула головой.
     - Вот как! Она наняла Ниро Вулфа? Это как  раз то, что нужно. Я слышал,
вчера мисс Тормик заявила, что все время урока неотлучно находилась со мной.
     - Да. А вы что скажете?
     Он снова поднял брови.
     -  Лгуньей  я  бы  мисс  Тормик называть  не стал. Да и с какой  стати?
Пойдемте  лучше в  кабинет Милтана. Дрисколл еще не пришел, но он появится с
минуты на минуту...
     - Так она была  все время с вами или нет? Вы понимаете, что если да, то
все обвинения Дрисколла в ее адрес теряют силу?
     -  Ну, конечно,  я  это  прекрасно понимаю. Но,  к сожалению,  еще двое
заявили,  будто видели ее в коридоре. -  Он указал  рукой. - Вон там, меньше
чем  в десяти  футах от двери в  раздевалку. И Дрисколл,  конечно, тоже  это
утверждает.
     Он зашагал прочь. Я преградил ему путь:
     - Послушайте, мистер Ладлоу, если вы  пообещаете, что будете стоять  на
своем...
     - Дорогой мой! Пообещать вам? Тут все равно предстоит еще  повозиться -
куча народу уже знает об обвинении, выдвинутом против мисс Тормик, и, что бы
ни  говорилось  еще,  все это услышат.  Ведь  так  или  иначе  придется  все
выяснять.
     Они направились к лестнице. Не мог же я загородить дорогу троим сразу -
пришлось подчиниться. Меня самого ошеломила абсурдность происходящего. Карла
казалась встревоженной, но Ладлоу держался  успокаивающе. Что же до Нийи, то
ее поведение  могло объясняться  либо  ее  гордой уверенностью в собственной
невиновности, либо ослиной  величавостью простофили, а может, и тем и другим
вместе. Рядом с ней шел свидетель, которого следовало  умаслить хотя бы ради
того,  чтобы обеспечить первоклассное  алиби,  но  Нийя  даже не потрудилась
попросить его  об этом. Пока я  плелся следом  за  ними вниз по  лестнице  и
дальше в кабинет Милтана, я все старался придумать,  как бы выманить  отсюда
Дрисколла и затащить к нам на Тридцать пятую улицу, так как, похоже, другого
пути не оставалось.
     Кабинет Милтана  оказался  просторным  помещением  на первом  этаже,  в
глубине  дома. Пол  был застелен  широким красным ковром, на котором  стояли
несколько столов с расставленными вокруг стульями. Стены украшали фотографии
танцоров и  фехтовальщиков и просто  людей с колющим оружием, а одна большая
фотография  изображала Милтана в какой-то форме, на  фоне развешанных там  и
сям кинжалов  и  шпаг. О том, что  на фотографии снят  сам владелец школы, я
догадался, когда  Карла Лофхен, проведя меня через весь кабинет, представила
Милтану и его жене. Он оказался невысоким  и худощавым  брюнетом, не сказать
бы -  просто коротышкой, с карими  глазами,  и  тараканьими черными усищами,
торчащими в разные стороны. Выглядел  он  обеспокоенным  и  тут  же  куда-то
исчез,  едва  мы пожали друг другу руки. Его жена, несмотря  на нью-йоркские
шмотки и модную  прическу, точно  сошла  с цветного фото  из журнала "Нейшнл
Джиографик"  с  подписью:  "Крестьянка  из  Вцжибррси,   ведущая  в  церковь
медведя". При  этом она была весьма привлекательна - если вам нравится такой
тип женщин, - а глаза ее смотрели остро и проницательно.
     Я  остановился возле стеклянного шкафчика, сплошь заставленного разными
антикварными вещицами и фехтовальными клинками, например, там лежала длинная
тонкая штуковина  необычного  вида с тупым концом, но не рапира, ибо надпись
на карточке гласила:  "Этой  эспадой Никола  Милтан в 1931  году  выиграл  в
Париже Международный  чемпионат". Я огляделся, ища глазами Милтана. Он стоял
в  противоположной стороне кабинета, болтая с широкоплечим здоровяком ростом
в  шесть футов, лет  около тридцати, с немного вдавленным носом и рассеянным
видом.  Я  пригляделся к нему повнимательнее. Если каким-то чудом бриллианты
Дрисколла стянула все же не дочка Вулфа, так давно им утраченная, то, скорее
всего,  это дело рук кого-то из присутствующих  здесь. До меня донесся голос
Карлы Лофхен:
     - Послушайте... вы же ничего не делаете.
     Я пожал плечами:
     - А что я могу сделать? Тем более сейчас Чего ждет Милтан?
     - Мистер Дрисколл еще не пришел.
     - А он точно придет?
     - Конечно.  Он согласился потерпеть и не обращаться в полицию только до
того, как поговорит с нами.
     - А кто этот малый, с которым разговаривает Милтан?
     Карла посмотрела в ту сторону.
     - Его  зовут  Гилл. Он берет уроки  танцев.  Это он был  вчера вместе с
Белиндой Рид, когда они увидели в коридоре Нийю. Вернее, так они сказали.
     - А Белинда Рид - это которая?
     - Вон там,  возле кресла.  Красивая  блондинка  с  янтарными  волосами,
которая разговаривает с молодым человеком.
     - Отличная парочка. Куколка и фанфарон. Кажется, я видел его в каком-то
фильме. Кто он такой?
     - Это Дональд Барретт.
     - Он тот самый  сын  Джона  П. Барретта  из фирмы  "Барретт и Дерюсси",
который устроил вас сюда работать - вас и Нийю?
     - Да.
     - А те девицы кто?
     -  Ну...  те  три, что  в углу, и  та, что  примостилась на краю стола,
преподают танцы. Та, что разговаривает с миссис Милтан, - Зорка.
     Я поднял брови.
     - Зорка?
     - Да, известная кутюрье. Платья  от нее идут долларов за четыреста. Это
больше двадцати тысяч динаров.
     - Чем-то  она напоминает картинку из Библии, что  висит у  нас дома, на
которой изображена  женщина,  отрезающая Самсону волосы.  Я  забыл,  как  ее
звали, но точно не Зорка. А бриллианты она часом не продает в своем салоне?
     - Не знаю.
     - Впрочем, те бриллианты она уж точно не стала бы продавать. А кто  вон
тот неандерталец без подбородка... нет, подождите.  Милтан собирается что-то
сказать.
     Чемпион  по  эспаде,  сопровождаемый  Перси Ладлоу, вышел  на  середину
комнаты, стараясь привлечь  к  себе  взоры  собравшихся.  Ему это  не  очень
удалось, и он несколько раз хлопнул в ладоши, обращая на себя  внимание тех,
кто еще не  пожирал его глазами. Двое все  равно продолжали разговаривать, и
на них зашикала жена Милтана.
     -   Господа,  прошу  внимания.  -   Голос  у  Милтана   был  такой   же
встревоженный, как и весь его вид. - Леди и джентльмены. Как видите, мистера
Дрисколла еще нет. Очень неприятно заставлять вас  ждать, но  он должен быть
здесь. А пока несколько слов хочет сказать мистер Ладлоу.
     Перси Ладлоу окинул собравшихся неподражаемо надменным взглядом.
     - Господа, - самым будничным тоном заговорил он, - право, я не понимаю,
зачем нам нужно,  сцепив зубы, непременно дождаться Дрисколла.  Сами знаете,
он  и   заварил  всю  кашу.  Я  хочу,  чтобы  вы  выслушали  мое  объяснение
происшедшего, ведь вам  известно  о нелепом обвинении, выдвинутом Дрисколлом
против мисс  Тормик.  Чтобы  вам  легче было понять,  что я  скажу, обратите
внимание на  мой костюм. Вчера  я  был одет  точно так же. Вы не замечаете в
этом костюме чего-нибудь особенного?
     - Разумеется,  - раздался голос, произнесший  "р"  так раскатисто,  что
воздух завибрировал, словно крылышки мотылька. - Я заметила.
     Ладлоу улыбнулся:
     - Что же вы заметили, мадам Зорка?
     - Я заметила, что ткань, из  которой сшит  ваш костюм, в точности такая
же, что и у того костюма, который был на мистере Дрисколле.
     Разом откликнулись еще два женских голоса:
     - И я заметила то же самое! И я!
     Ладлоу кивнул:
     - Похоже, нам с Дрисколлом пришелся по душе один и  тот  же  портной. -
Голос  у Ладлоу  звучал так,  словно  его  ужасно удручало такое  совпадение
вкусов. -  Материал у  наших костюмов совершенно  одинаковый. Удивляюсь, что
вчера  никто из  вас не обратил на это внимания.  Может, кто-то и говорил об
этом,  но не при  мне. Именно из-за этого совпадения  Дрисколл,  увидев, как
мисс Тормик  подошла  к  моему шкафчику,  чтобы достать  из кармана  пиджака
сигареты,  решил, что  она роется в  его костюме. Ведь  наши шкафчики  стоят
рядом.
     Последовал шквал восклицаний. Все  разом  посмотрели на Нийю  Тормик  и
затем снова на Ладлоу. Я почувствовал, как пальцы Карлы Лофхен впились в мой
локоть, но мне было не до того, я старался ничего не упускать и быть готовым
к любым действиям.
     Ладлоу в том же легком тоне продолжал:
     -   Вчера,  когда  Дрисколл  неожиданно   предъявил  мисс  Тормик  свое
немыслимое  обвинение, она,  естественно,  была  ошарашена,  и под  влиянием
порыва,  возможно  очень  глупого,  принялась  отрицать,   что  заходила   в
раздевалку.  Когда я услышал  об  этом,  я сам  немного опешил.  Начни я  ее
опровергать,  впечатление  получилось  бы  самое  неблагоприятное,  поэтому,
поколебавшись,  я поддержал ее утверждение,  что она  не отлучалась из  того
зала в конце коридора, где проходили наши занятия. Но  дальнейшее  показало,
что такой ход действий  безнадежен. Дрисколл стоял на  своем -  что он видел
возле своего пиджака именно мисс Тормик. Мисс Рид и мистер Гилл заявили, что
почти в половину пятого видели ее в коридоре возле двери в раздевалку. Стало
ясно, что единственный  выход - это  сказать правду,  а правда заключается в
том, что во время нашего вчерашнего занятия у моих щитков оторвался ремешок,
его  пришлось  заменить,  нам  захотелось  выкурить  по  сигарете,  но,  как
оказалось, мы их с собой не  захватили,  и вот, пока  я возился с  ремешком,
мисс Тормик взяла у меня ключ от моего шкафчика  и пошла в раздевалку, чтобы
принести мне сигареты.
     Я отвел глаза от Ладлоу и впился  взглядом в  лицо  Нийи,  но оно  было
непроницаемо. Ни  тревоги, ни  досады,  ни удовлетворения;  я бы сказал, что
лицо ее,  казалось,  было даже более озадаченное,  чем у остальных; но такое
вряд  ли  могло иметь  место,  так  что  я решил,  что  ошибся.  Собравшиеся
возбужденно гудели,  но гул  прекратился,  как  только  Милтан,  ни  к  кому
конкретно не обращаясь, проговорил:
     - И все же! Значит, она была в раздевалке!
     Ладлоу небрежно кивнул.
     -  Конечно,  была,  только  рылась  она  в  моем пиджаке,  а  вовсе  не
Дрисколла.  В  этот  нет никакого сомнения - она возвратилась в фехтовальный
зал  с  моими  сигаретами  и  зажигалкой.  Мы  несколько  раз  затянулись  и
продолжили наши занятия, и фехтовали до той самой минуты, когда к нам пришли
и сказали, что Милтан хочет видеть мисс Тормик...
     Ладлоу умолк, но его уже не слушали. Дверь открылась, и в кабинет вошли
двое.  Первый  был седоволосый, исполненный  достоинства мужчина  с приятным
лицом,  а  из-за его спины выглядывал  толстяк лет пятидесяти, безбровый и с
пухлыми губами. Милтан шагнул им навстречу:
     - Мы вас ждем, мистер Дрисколл...
     - Прошу прощения, - запинаясь, промямлил  толстяк, воровато озираясь. -
Извините... э-э... позвольте представить мистера Томпсона, моего адвоката...
мистер Милтан...
     Протянув для  приветствия  руку, седовласый без  оговорок  и вступлений
сразу взял быка за рога.
     -  Я  представитель  мистера Дрисколла.  Я счел, что лучше  прийти  мне
самому,  - дело  очень  печальное... весьма печальное... Не будете ли вы так
любезны представить меня мисс Тормик? Если позволите...
     Милтан  исполнил его  просьбу.  Он казался  совершенно  сбитым с толку.
Адвокат учтиво и почтительно поклонился  и  также вежливо поблагодарил; Нийя
стояла молча и неподвижно. Адвокат повернулся к Милтану:
     - Эти люди... наверное, те самые, кого мистер Дрисколл... перед кем  он
обвинил мисс Тормик...
     Милтан утвердительно кивнул:
     - Мы ждали его, чтобы...
     - Я знаю. Мы немного опоздали. Дома мой клиент решительно не хотел идти
сюда  сам,  и  мне  с  трудом  удалось  его  убедить,  что  его  присутствие
необходимо. Мисс Тормик,  то, что  я хочу  сказать, прежде всего относится к
вам, но и остальным следует меня выслушать, обязательно, ради справедливости
по отношению  к вам. Прежде  всего  факты. Когда вчера утром Мистер Дрисколл
вышел  из  дома,  у  него в  кармане  в коробочке из-под  пилюль  находились
бриллианты, которые он намеревался отнести к ювелиру и  вправить в  браслет.
Из конторы он  позвонил ювелиру и обо всем  с  ним  договорился. Коробочку с
бриллиантами  у мистера  Дрисколла взяла его секретарша,  чтобы условиться о
доставке  их   ювелиру.  Они   и  сейчас  находятся  у   нее.  Прискорбно  и
непростительно со стороны мистера Дрисколла,  но позже, находясь  здесь,  он
совершенно забыл, хотя и непреднамеренно, что его секретарша...
     Залп восклицаний,  посыпавшихся  со всех сторон, прервал речь адвоката.
Он улыбнулся Нийе, но та ему не ответила. Дрисколл вынул из  кармана носовой
платок, промокнул  то  место, где должны  быть  брови,  старательно  избегая
встречаться со взглядами, направленными на него отовсюду. Милтан прошипел:
     - Вы хотите сказать, что это неслыханное... это вопиющее...
     - Пожалуйста! -  Адвокат поднял руку. - Позвольте мне закончить. Провал
памяти, случившийся у мистера Дрисколла,  ничем нельзя  оправдать. Но он был
искренне убежден, что видел в руках у Нийи Тормик свой пиджак...
     - Это был мой пиджак, - бросил Ладлоу. - Он в  точности такой же, как и
у мистера Дрисколла. Посмотрите и убедитесь, он и сейчас на мне.
     - Понятно. Ну что ж, отлично. Это все объясняет. Ваш пиджак находился в
том же шкафчике?
     -  Нет,  в  соседнем, -  строгим  тоном поправил Ладлоу.  - Но  мистеру
Дрисколлу  следовало бы знать, что  прежде чем бросаться столь убийственными
обвинениями...
     -  Конечно,  следовало,  -  снова  согласился  адвокат.  -  Его  нельзя
оправдать даже  тем, что оба пиджака похожи как две капли воды. Вот почему я
настаивал, чтобы мистер Дрисколл все-таки пришел сюда и извинился перед мисс
Тормик о присутствии  всех вас.  Понятно,  что  ему  не  очень хотелось  это
делать. Он чувствует себя в в